Вероятно, все таки придется идти пешком — на мой взгляд, слишком рано, на ее взгляд — слишком поздно. Я чувствовала бурлящее в ней желание. Свобода. Вернуть телу знакомый ритм пружинящей походки, снова вырваться на волю. На мгновение я представила себе, как это страшно — томиться в тюрьме собственного тела, не в силах ни на что влиять. В ловушке. В безысходности.
Я вздрогнула и снова сосредоточилась на дороге, стараясь избавиться от смешанного чувства жалости и стыда. Ни один носитель не заставлял меня так стыдиться моей сущности. Правда, они не торчали и не ныли в моей голове…
Солнце уже приближалось к вершинам холмов на западе, длинные тени ложились на дорогу, мешая объезжать камни и выбоины. Тут то и случилась наша первая размолвка.
«Вот оно!» — возликовала Мелани, как только на востоке показалась гладкая стена скалы, от которой отходил длинный тонкий палец, устремившийся в небо.
Она хотела немедленно свернуть — что будет с машиной, ее не заботило.
«Может, сначала доедем до первой отметки?» — предложила я. Едва заметная грунтовая дорога вилась в более менее правильном направлении, и я боялась с нее съезжать. Если съеду, то как потом вернусь? Я же собиралась вернуться…
Солнце коснулось темной, зубчатой линии горизонта на западе, и я представила себе Искательницу. Интересно, что она подумает, когда поймет, что я не доехала до Тусона? Я расхохоталась. Мелани тоже понравилась эта картина: Искательница рвет и мечет. Ищейка… Как быстро она вернется в Сан Диего после того, как сообразит, что от нее отделались? И как она поступит, обнаружив, что меня там нет? Что меня нигде нет?
Я не слишком хорошо представляла, где я в это время буду находиться.
«Смотри, вымоина. Широкая, машина проедет — давай туда», — настаивала Мелани.
«Пожалуй, не стоит».
«Скоро стемнеет, все равно придется остановиться. Только время зря терять!» — Немой вопль разочарования.
«Или выиграть. Время то мое, или ты забыла?»
Вместо слов Мелани мысленно потянулась к вымоине неподалеку.
«Зато я лучше знаю, что делать», — безмолвно бесилась она.
«Может, покажешь мне остальные линии? — предложила я. — Пока не стемнело».
«Нет уж, — рявкнула она. — Без тебя разберусь». «Не глупи».
И снова она отказалась отвечать: надулась, потому что я поехала дальше, к четырем зубчатым вершинам.
Едва солнце скрылось за холмами, ночь слизнула краски дня; на мгновение пустыня окрасилась в оранжевый, а затем почернела. Я притормозила, ощупала рукой приборную доску в поисках переключателя фар.
«Спятила? — прошипела Мелани. — Нас же заметят».
«Ну и что делать?»
«Надеюсь, сиденье раскладывается».
Оставив двигатель включенным, я прикинула, какие есть варианты кроме ночевки в автомобиле посреди чернильной безлюдной пустыни. Мелани спокойно ждала, зная, что я ничего не придумаю.
«Это безумие! — Я заглушила мотор и вытащила ключи. — Полнейшее. Тут никого нет. Мы заблудимся и ничего не найдем». — Я смутно представила себе всю опасность нашей безумной авантюры: поход наобум в раскаленную пустыню, никаких шансов на возвращение. Мелани куда яснее понимала, что нам грозит, но предпочла не делиться со мной подробностями.
Мои обвинения остались без ответа. Мелани такие мелочи не волновали. Она готова была до конца своих дней бродить по пустыне, только бы не возвращаться к моей прежней жизни. Даже если не будет Искательницы… Ищейки…
Я до отказа откинула спинку кресла: все равно неудобно. Заснуть, пожалуй, не удастся. Голова вдруг стала какой то пустой, мысли не шли: слишком много было такого, о чем я запрещала себе думать. Мелани тоже молчала.
Между кромешным мраком безлунной ночи и прикрытыми веками большой разницы не было. Я закрыла глаза — и на удивление легко погрузилась в сон.
Глава 11
Жажда
— Ладно! Ты была права, признаю! — сказала я вслух. Все равно рядом не было ни души.
Мелани обошлась без «громких» упреков, но ее укоризненное молчание говорило само за себя.
Я никак не хотела выходить из ставшей бесполезной машины. Бензин кончился, машина по инерции прокатилась чуть дальше и застряла в неглубокой вымоине, оставленной последним серьезным дождем. За лобовым стеклом раскинулась бескрайняя пустыня — вид, от которого внутри все сжималось.
«Нужно двигаться дальше, Странница. Скоро станет совсем жарко».
Мы бы продвинулись намного дальше, намного ближе к цели, но я израсходовала четверть бака на упрямые попытки подъехать вплотную ко второму ориентиру, где обнаружилось, что третий камень с той точки не виден. Оставшееся горючее ушло на обратный путь, так что дальше придется тащиться пешком. Впрочем, сама виновата.
Я неторопливо погрузила бутылки в рюкзак и нарочито медленно собрала оставшиеся овсяные батончики. Ме лани сгорала от желания отправиться в путь. Ее нетерпение не давало сосредоточиться, мешало думать… о том, например, что нас ждет впереди.
«Ну же, ну же, ну же», — подгоняла она, пока я, одеревеневшая, неловко выбиралась из машины. Я выпрямилась, и позвоночник отозвался болью — из за ночи, проведенной в скрюченном положении, а не из за тяжести рюкзака, который оказался не таким уж и тяжелым, едва привыкли плечи.
«Спрячь машину», — велела Мелани, сопроводив приказ картинкой: я обламываю ветки колючего кустарника и обкладываю ими серебристый кузов.
«Зачем?»
Она подивилась моей недогадливости. «Чтобы нас не нашли».
«А если я хочу, чтобы меня нашли? Что нас ждет в этом пекле? Как попасть домой?»
«Домой? — переспросила она, подкинув мне парочку безрадостных картинок: пустая квартира в Сан Диего, мерзкая ухмылочка Искательницы, точка на карте, обозначенная Тусон и… кусочек красного каньона — короткая, случайно проскользнувшая счастливая вспышка. — А где он, твой дом?»
Пропустив совет мимо ушей, я повернулась спиной к машине. Я и так слишком далеко зашла и не собиралась отрезать все пути к отступлению. Машина поможет меня найти. Тот, кто меня спасет, услышит простое объяснение: я заблудилась. Потерялась… сбилась с пути… сошла с ума.
Я направилась вдоль вымоины, тело быстро перестроилось на размашистый шаг. Не так я ходила по тротуарам в университет и обратно домой — совсем не так. Ноги непривычно легко несли меня вперед по растрескавшейся земле.
«А если бы все сложилось иначе? — спрашивала я себя, углубляясь все дальше в пустыню. — Что, если бы Целитель остался в Чикаго? Что, если бы я поехала другой дорогой?»
И лишь странное щемящее чувство — чувство, что Джа ред и Джейми, возможно, совсем рядом, где то в этом пустынном месте, — не позволяло отказаться от бессмысленного плана.
«Точно не знаю, — призналась Мелани. — Наверное, я бы попыталась, если бы рядом не было других Душ. Я и сейчас то боюсь. Вдруг они оба погибнут из за тебя?»
Мы с ней содрогнулись от одной только мысли.
«Но сейчас, когда мы так близко… я должна была попробовать. Прошу тебя… — Голос ее стал просящим, умоляющим, сама кротость. — Пожалуйста, не выдавай их. Пожалуйста».
«Я и сама… Вряд ли причиню им вред. Я скорее…»
Что? Умрешь сама? Умрешь, но не сдашь беглецов Искателям?
Я снова содрогнулась, и это ее успокоило. Ее успокоило, а меня напугало до смерти.
Промоина вела дальше на север. Мелани предложила свернуть напрямую к третьей отметке, каменному выступу, словно перст устремленному в ясное небо на востоке.
Я цеплялась за эту промоину, как прежде за машину. По ней можно было вернуться на дорогу, и дальше, по дороге — к шоссе. Долгие мили пути, несколько дней, не меньше, а свернув… свернув, я официально обрезала пути назад.
«Нужно надеяться, Странница. Мы найдем дядю Дже ба, или он найдет нас».
«Если он еще жив, — добавила я и со вздохом выбралась из промоины, направившись дальше в унылую пустыню, до самого горизонта заросшую кустарником. — Не понимаю, что значит надеяться. Для меня надежда — пустой звук».
«Тогда просто поверь».
«Кому? Тебе?»
Я рассмеялась, и раскаленный воздух обжег горло. Она быстро сменила тему.
«Подумай, может быть, уже вечером мы их увидим».
Мы обе страстно этого желали; два лица — мужчины и ребенка, всплыли в памяти… в ее и моей одновременно. Я ускорила шаг, не уверенная, что ноги слушаются именно меня.
Солнце пекло нещадно. Волосы на голове намокли от пота, футболка прилипла к телу. Пополудни задул обжигающий ветер, и песок полетел мне в лицо. Сухой воздух всосал пот, залепил пыльной коркой волосы, и парусом — пропитанным солью парусом — надул футболку. Я шла и шла вперед…
Мелани считала, что я пью слишком часто, ругала меня из за каждого глотка, грозила, что на завтра не хватит. Но я и так во многом ей уступила, а потому сделала вид, что не слышу. Я пила, когда хотелось пить, а пить хотелось почти ежеминутно.
Ноги сами шли вперед, словно по заданной кем то программе. Песок ритмично поскрипывал, создавая музыкальный фон, приглушенный и однообразный.
Смотреть было не на что: кругом однообразные спутанные пучки ломкого кустарника. Убаюканная унылостью пейзажа, я следила лишь за контуром гор на фоне бледного выцветшего неба, сверяла очертания каждые несколько шагов, пока не поняла, что смогу нарисовать их с завязанными глазами.
Картинка словно застыла. То и дело я вскидывала голову в поисках четвертого ориентира: большого округлого уступа, выщербленного с одного края. Мелани показала его мне лишь сегодня утром. Я надеялась, это последний указатель, потому что наши силы были на исходе. Однако Мелани явно что то скрывала… казалось, нашему путешествию не будет конца.
Батончики я сгрызла еще днем — даже не заметила, как исчез последний.
Вслед за закатом стремительно опустилась ночь, и Ме лани стала присматривать место для ночлега.
«Вот, — заявила она. — Только давай ляжем подальше от чольи. Ночью будешь ворочаться».
Я в ужасе уставилась на ворсистый кактус, покрытый пухом белесых колючек.
«Провести ночь на голой земле? Прямо здесь?»
«Есть другие предложения? — Она почувствовала панику в моем голосе и смягчилась, словно из милосердия. — Слушай, тут лучше, чем в машине. По крайней мере, можно вытянуться. И жара: местной живности будет не до тебя…»
— Живности? — вслух возмутилась я. — Живности? В голове замелькали неприятные обрывки ее воспоминаний: отталкивающего вида насекомые, клубки змей…
«Не волнуйся! — Мелани заметила, что я вся напряглась и шарю взглядом по песку, готовясь в случае чего дать стрекача, и попыталась меня успокоить. — Никого не трогай, и никто не тронет тебя. И потом, ты для них слишком крупная добыча».
В памяти промелькнула новая картинка: средних размеров животное, питающееся падалью, — койот.
— Красота… — Я опустилась на корточки и поежилась: темнота таила опасность. — Быть съеденной дикими псами. Кто мог подумать, что все закончится так грустно… Как банально… Погибнуть в пасти грызодера с планеты Туманов и то лучше. По крайней мере, не так обидно.
Мелани хмыкнула, и я представила, как она закатывает глаза.
«Ой, как маленькая. Никто тебя тут не съест. Ложись давай, завтра будет еще тяжелее».
— Спасибо, утешила, — буркнула я… Ну вот, уже командует. Как там, в людской поговорке: «Протяни палец, руку по локоть откусит»?… На споры сил не осталось: веки слипались, щека коснулась жесткой каменистой почвы, и я тут же провалилась в сон.
Не успела я глаз сомкнуть, как наступил рассвет… С самого утра припекало слепящее яркое солнце. Я проснулась, стряхнула налипший песок и мелкие камушки и обнаружила, что едва могу поднять правую руку — отлежала. Разогнав мурашки в онемевшей руке, я полезла в рюкзак за водой.
Мелани была против… но кто ее слушал?… Я принялась разгребать бутылки в поисках вчерашней, початой накануне: пустая, полная, пустая, пустая… и вот тут до меня дошло.
Со смутной тревогой я пересчитала заново. Дважды пересчитала. Пустых было на две больше… Больше половины…
«Говорила же, пить надо реже».
Вместо ответа я закинула рюкзак за спину, не сделав ни глотка. Во рту было горько и сухо, словно песка насыпали, — ужасно. Стараясь не водить шершавым, как наждачная бумага, языком по зубам, не замечая скрипящий на зубах песок, я пошла дальше.
Солнце пекло все нещаднее. С едкой желчью во рту я еще худо бедно смирилась, но не замечать жалобы желудка оказалось куда сложнее. Внутренности скручивало, живот будто приплясывал, выпрашивая несуществующую еду. К вечеру голод стал невыносимым.
«Ерунда, — криво усмехнулась Мелани, — бывало и хуже».
«Тебе то? Кто б сомневался», — съязвила я. Мне было не до воспоминаний о ее небывалой выносливости.
Я в очередной раз машинально вскинула голову и окинула мутным взглядом горизонт. Из за северной гряды невысоких скал вдруг выскочил утес, похожий на большую луковицу с едва заметным сколотым зубчиком. Хорошие новости пришли вовремя; еще немного, и я бы совсем пала духом. Теперь ноги сами несли меня на север.
«Думаю, дошли, — решила Мелани, которая ликовала не меньше меня. — Ищем следующий ориентир».
Сперва на восток. На север, на запад, и снова на север.
Вот он, маршрут.
Воодушевленная находкой, я позабыла про усталость и прибавила шагу. Мелани подгоняла: подбадривала, стоило мне сбросить темп, нашептывала о Джареде и Джейми, стоило мне заскучать. Я все шла и шла и, хотя в горле жутко жгло и першило, без одобрения Мелани не делала ни глотка.
Я с удивлением отметила, что начинаю собой гордиться. И будто бы в награду, рядом зазмеилась тропинка, ведущая на север — как раз в нужном направлении.
Мелани, однако же, заупрямилась.
«Тут что то не так», — заладила она.
Светло желтая лента утрамбованного песка едва различимо вилась среди кустов. Полустертые следы от колес — наметки двойной колеи, ставшие одной тропой.
«Нам все равно по пути. — Я шагала по центру дороги. — Все лучше, чем ломиться через колючки».
Мелани промолчала, но я заразилась ее тревогой и теперь не просто искала следующий ориентир — два вулканических пика близнеца, сросшихся в идеальную букву «М», — а озиралась в поисках опасности…
Если бы не наша паранойя, возможно, я не сразу бы его заметила. Серое пятно… Я заморгала, не веря глазам, и попыталась стряхнуть с ресниц налипшую пыль… Для камня слишком яркий цвет, для дерева — слишком ровные очертания. Я щурилась на солнце, теряясь в догадках.
Я еще раз моргнула, и пятно вдруг приобрело отчетливые очертания… Небольшое выцветшее строение, совсем рядом.
Поддавшись приступу паники Мелани, я опрометью бросилась с узкой тропки в сомнительное укрытие худосочного кустарника.
«Постой. Тут давно уже никто не живет».
«С чего ты взяла?» — Мелани упиралась изо всех сил, и мне пришлось сосредоточиться, чтобы сделать хоть шаг вперед.
«Ну кому здесь жить? Мы, Души, живем ради общества». — В моем объяснении слышалась вполне понятная горечь: ведь сама то я, физически и метафорически, забралась в самую глушь. Почему я оставила общество Душ? Почему я словно… словно не хотела быть одной из них? Да и хотела ли вообще? Может, в этом кроется причина моих скитаний, вереницы недопрожитых жизней? Неужели я всегда была ущербной личностью, или это из за Ме лани? Изменила меня эта планета или раскрыла мою истинную сущность?
Мелани было не до моих переживаний — ей хотелось, чтобы я побыстрее убралась от странного строения. Хоровод ее мыслей вырвал меня из задумчивости.
«Успокойся, — велела я, пытаясь сосредоточиться, отделить свои мысли от ее. — Если тут кто и живет, так это люди. Среди Душ отшельников не бывает, поверь мне. Может, дядя Джеб…»
Она отринула подобные предположения. «Вот так, в открытую, не выживешь. Ваши тщательно обыскивают все жилища. Обитатели убежали отсюда или стали одними из вас. Дядя Джеб нашел бы укрытие получше».
«Если бы те, кто тут жил, стали одними из нас, — заверила ее я, — они давно переселились бы. Только человек может жить так…» — Я попятилась, внезапно тоже испугавшись.