— Рик, посмотри в зеркало заднего вида, — сказала я, наклонившись к уху парня.
— Да, там ещё одни мотоциклист! Конечно, ему не повезло так, как мне, но всё же, что такого?
— Он идёт на обгон, давай прибавим скорости, чтобы ему этого не удалось! — воскликнула я в предвкушении ещё более высокой скорости. Рик поднажал, и я увидела, как Эван стал понемногу отдаляться. Я весело рассмеялась! Как же иногда полезно сближаться с людьми!
Я снова взглянула в зеркало, Эван тоже прибавил скорость. Рик понял мои мысли и прибавил ещё. Я уже даже боялась посмотреть, с какой скоростью мы несёмся! Мне было неописуемо хорошо, выброс адреналина подавил всё чувства, испытываемые ранее. Я нашла лекарство от боли — свобода! Свобода, которая достигается с помощью скорости.
Мы начали входить в поворот в форме крючка, Рик сбавил скорость. Но Эван этого не делал. Он начал нас обогнать и выехал на встречную полосу. Рик увидел это и снова стал прибавлять скорость на самом изогнутом месте поворота. Я начала бояться.
Мотоциклы сравнялись и тут, заканчивая поворот, из-за угла дороги, которого не было видно, появилась большая грузовая машина.
Всё произошло в секунды.
Грузовик нёсся прямо на Эвана, у меня замерло сердце, Рик стал резко тормозить, уступая дорогу для манёвра Эвану. Но мой спутник не успел вовремя затормозить и, когда Эван резко направил руль мотоцикла в сторону, его мотоцикл со всей силы врезался в наш и мы втроём полетели на обочину.
Я почувствовала острую боль в левой ноге, казалось, что в неё вонзились тысячи маленьких острых осколков. Я закричала. Мне было невыносимо больно. Но в тот страшный момент я думала о Эване. Боже! Он же без шлема!
Во время полёта на обочину, я оказалась прижатой к мотоциклу Эвана, парень оказался всего в паре сантиметрах от меня, с него слетели очки, я увидела в его глазах огромный страх. Моя левая нога была зажата между двумя машинами. После того, как мы прочертили так несколько метров, Рик слетел с мотоцикла и оказался на земле. Когда мотоцикл врезался в дерево, я почувствовала, как моя левая нога сломалась, я дико взвизгнула. Правую я успела поднять, чтобы она не оказалась между мотоциклом и деревом.
От силы удара Эван отлетел, а я осталась прижатая меж двумя мотоциклами. В глазах потемнело от острой боли. Всё стало темнеть. Мне стало невыносимо страшно, как и в ночь гибели моих родителей.
Я приложила всё усилия, чтобы не потерять сознание, но боль стала утаскивать меня во тьму, я лишь видела Эвана, лежащего не земле. Я не совсем потеряла сознание, я слышала всё, что происходило вокруг. Водитель грузовика резко затормозил. Он выбежал и стал проверять, как Эван и Рик.
Эван был в сознании, он что-то говорил. Водитель грузовика стал вызывать скорую. Рика я не слышала.
Всё было смутно, я просто сидела на мотоцикле Рика, подняв правую ногу, левая была зажата между мотоциклами, я чувствовала, что на голове у меня кровоточит рана. Боль пыталась утянуть меня во тьму, но я чувствовала, что если потеряю сознание, то больше не очнусь, у меня болело всё тело, я ели дышала, голова разлеталась на тысячи осколков. Позже я поняла, что моя голова ударилась о дерево. Руки тоже болели, но не так сильно как голова и нога.
Я вслушивалась, как могла, пыталась заглушить боль. Я искала голос Эвана, я чувствовала, что только он может вытянуть меня из тьмы, так же, как шесть лет назад голос мамы и папы.
Я не разбирала слов, я слышала лишь, как он что-то говорит. Затем голос стал приближаться. Он с каждой долгой секундой был ближе ко мне, где-то вдалеке послышался голос Рика — значит он в порядке. Несмотря на боль, которая окутывала мой разум, я чувствовала себя очень виноватой, ведь я совершенно не беспокоилась о Рике.
Теперь я четко слышала голос Эвана: "Нет! Нет! Нет! Энн! Пожалуйста, не умирай, держись, я себе этого никогда не прощу! Энни, милая, держись!" — говорил мой ангел.
Эван — мой ангел, с которым мне было не страшно, я почувствовала, как боль перестает уносить меня во тьму. Я попыталась открыть глаза или что-то сказать, лишь бы он знал, что я его не покидаю, но я была слишком слаба, а моё прерывистое дыхание не могло утешить его.
Я почувствовала, как он приподнимает мою голову. Его прикосновения, казалось, были лечебные. Я вдруг почувствовала острую боль в ноге. Но я даже закричать не могла! Эван отодвинул мотоцикл, теперь я была у него на руках. Послышались мигалки скорой.
Эван постоянно повторял: "Энни! Держись, умоляю! Пожалуйста!". Я хотела ему ответить, но не могла. "Энни. Пожалуйста, подай знак, у тебя цел позвоночник? Если да, шевельнись, умоляю!" — с болью говорил Эван.
Я сделала усилие и открыла глаза, я увидела его тёмно-синие глаза, наполненные болью, горечью и печалью. Я подняла руку и с большим трудом коснулась его гладкой щеки, по всему лицу у него были кровавые ссадины.
Я знала, что могу умереть. Мне было слишком плохо. Я провела рукой по его щеке и немного улыбнулась. Это отняло у меня последние силы… Я почувствовала, как проваливаюсь во тьму, напоследок я услышала несколько встревоженных голосов — врачи. Меня окутала пелена боли, к которой я, казалось, уже привыкла. Изображение Эвана растворилось, я закрыла глаза и ушла во тьму…
Я почувствовала острую боль, которая вернула меня. Я не могла открыть глаза — было невыносимо больно. Каждая клеточка моего тела болела. Но эта боль была уже не такой острой.
Я постаралась глубоко вдохнуть ртом, но мне стало очень больно — сильно жгло горло. На мне была кислородная маска, поэтому мне не приходилось, глубоко дышать. Это было хорошо, так как каждый вдох сопровождался острой болью в грудной клетке.
Я осталась жива. Я хотела открыть глаза, но у меня не получалось. Мне казалось, что я не в своём теле. Я не могла управлять движениями, всё слишком сильно болело. Моя грудь ели поднималась в дыхании, поэтому, вероятно, лишь постоянно пикающие приборы помогали окружающим понять, что я всё ещё жива. Я услышала, как в комнату, где я находилась, кто-то вошёл.
— Она всё ещё без сознания, — пояснил хриплый мужской голос кому-то. Вероятно врач. Кто-то ко мне подошёл и погладил меня по лбу, это была нежная женская рука — Алисия. Я слышала, как она ели сдерживает слёзы. Мне стало больно за неё. Я не хотела никого заставлять страдать. Я приложила все усилия и пошевелила рукой. Врач это заметил.
— Смотрите! Она подаёт вам знак! Девушка очнулась! — воскликнул врач. Алисия быстро схватила меня за руку, даже не смотря на неё, я знала, какое сейчас у неё выражение лица.
— Энни, милая! Ты меня слышишь? — ели слышно спросила тётя. Я легонько сжала её руку, это было всё, на что я была способна.
— Ах, детка, я так беспокоилась! — сказала тётя и поцеловала меня в лоб, он был забинтован. Я немного поморщилась от боли, вызванной поцелуем.
— Прости! — извинилась Алисия.
— Мисс, ей нужно отдыхать! — тонко намекнул врач и прокашлялся. — К тому же, у неё ещё много посетителей!
— Да, конечно! Прости милая, мне пора идти, всё будет хорошо! — сказала Алисия и я услышала, как хлопнула дверь. Через минуту в палату постучали.
— Заходи, только тихо! — шепотом сказал доктор, думавший, что я сплю. Послышались тихие шаги, кто-то наклонился надо мной. Нежная рука коснулась моей щеки, мой пульс немного участился, об этом свидетельствовал прибор. Эван.
— Как она, доктор? — тихо и с болью спросил Эван. Он чувствовал себя виноватым. Я была виновата во всём — хорошо, что он в порядке. Эта мысль сделала меня сильнее.
— Состояние ещё неизвестно…Я не знаю, может она сейчас в коме. А может быть в сознании! Она сильно ушибла внутренние органы!
— Ах… — горько вздохнул Эван. Откуда такая забота о девушке, которую он знает всего полдня? Наверное, поэтому он сразу мне понравился, я почувствовала в нем доброту.
— У меня вызов, пожалуйста, не задерживайся около своей девушки долго! — пояснил доктор и вышел. Почему он назвал меня девушкой Эвана? Почему Эван этого не отрицал?
— Прости меня, Энни! Я такой…ах! Я всего несколько часов тебя знаю, а уже причинил тебе боль! — убито прошептал Эван, и я почувствовала, как он взял меня за руку.
— Я не знаю, слышишь ли ты меня сейчас. Прости меня, умоляю! Ты обязательно поправишься, я верю! А тогда, в знак извинений, я буду делать всё, что ты только захочешь! — говорил он бархатным голосом, полным горечи. Но я ведь всё ещё жива, к чему так убиваться!? Я сжала его руку как можно сильнее.
— Ты меня слышишь!? — пораженно сказал он, я представила себе выражение его лица и на моём лице появилась улыбка.
— У тебя очень красивая улыбка, — сказал он. Мой пульс снова подскочил. Но вдруг я почувствовала слабость.
— Сестра, что вы вводите в капельницу? — спросил Эван. Я не слышала, как в палату зашла медсестра.
— Это обезболивающее, она уснёт.
— Хорошо, — сказал Эван и начал вставать, я не выпустила его руку, пока не погрузилась во тьму.
Глава четвёртая
Выздоровление
С каждым визитом Эвана мне становилось всё лучше. Оказывается, что я целые сутки была в коме и все эти сутки Алисия, Эван, Рик, Элизара и Молли провели в больнице. На четвёртый день после аварии я, наконец, немного оправилась и могла разговаривать.
Эван действовал на меня целительске — от каждого его слова и прикосновения мне становилось лучше. Я знала его всего несколько дней, а казалось, что долгие годы он был рядом, просто я этого не осознавала. Три дня я не разговаривала, лишь на третий я открыла глаза, а на четвёртый стала разговаривать. Ссадины стали заживать, голова уже не так болела. Только левая нога была сломана в двух местах, а правая рука была вывихнута.
— Привет, — тихо прошептал Эван, входя ко мне в палату в субботу. Было десять часов утра, и я только проснулась. Аппараты от меня отключили, так что я выглядела немного лучше. Хотя, я даже и не просила принести мне зеркало, поскольку я знала, что ничего путного я в нём не увижу.
— Привет, — сказала я и улыбнулась. У Эвана был немного помятый вид, казалось, что он не спал всю ночь. Несмотря на усталость, написанную на лице, его глаза блестели. Я заметила, что его радовало моё выздоровление.
Я была довольна нашей дружбой, несмотря на то, что за последние дни я кое-что поняла — я влюблена в Эвана. С этим я ничего не могла поделать и решила смериться и стать его другом, без надежды на что-то большее. Мне повезло, ведь я даже не достойна, быть другом такого красавца как он, а уж про девушку я умалчиваю.
— Как ты? — заботливо спросил он, присаживаясь на стул рядом с моей кроватью.
— Всё хорошо, врач сказал, если не будет осложнений с головой, хотя они у меня с детства! — сказала я, шутя, Эван просверлил меня взглядом, намекая, что это не шутки, — Если мне не станет хуже, если голова не будет беспокоить, то в понедельник я уже буду дома.
— Это хорошие новости, что с переломом? — спросил он, взглянув на мою загипсованную ногу.
— Через месяц всё срастётся, врач сказал, что я молодой организм, и я удивительно быстро иду на поправку, — сказала я и улыбнулась.
— Это просто замечательно, я вот принёс тебе фрукты, — сказал Эван и стал копаться в пакете. Я остановила его, положив ему на плечо здоровую левую руку.
— Не стоит, мне нужно с тобой поговорить, — сказала я. Мне показалось, что в глазах Эвана мелькнул страх.
— Не бойся! — рассмеялась я.
— Я не боюсь тебя, — уверенно и твердо сказал он, заглянув мне в глаза. У меня, как и всегда перехватило дыхание.
- Так вот, — я глубоко вздохнула, — К чему такая забота обо мне? Ты ведь знаешь меня меньше недели… — сказала я, просто мне нужно было знать. Только ли это жалость или он, правда, хочет стать моим другом. Эван на несколько секунд задумался, а потом ответил:
— Просто я чувствую, что мы с тобой похожи. Мне кажется, ты очень хорошая и мы могли бы…
— Стать друзьями? — опередила я его фразу.
— Именно, — сказал он и вздохнул.
— А тебе не кажется, что мы уже подружились? — спросила я наигранно обиженно. Он улыбнулся и у него на щеках появились ямочки.
— Возможно, возможно.
Прошло две недели с аварии, и я чувствовала себя просто замечательно. Вчера я первый день училась в школе, теперь Алисия возила меня в школу. Нога практически не беспокоила, гипс был хорошим. Рука зажила, но голова всё ещё побаливала.
Был вторник. Алисия подвезла меня к школе, на пороге которой уже стоял Рик. Парень часто навещал меня, он тоже довольно сильно пострадал в аварии. У него была сломана правая рука. Рик помахал мне здоровой рукой и побежал к машине.
— Привет, — сказал он, улыбаясь, — здравствуйте, миссис Алисия.
— Привет, Рик, — сказала Алисия и подмигнула мне. Я надулась. Алисии очень нравился Рик с его обходительностью и наивностью.
— Привет, — сказала я, открыв дверь. Несмотря на больную руку, Рик стремился мне помочь. Парень протянул мне левую руку, и я уже стала приподниматься, но тут меня кто-то придавил за плечи — Алисия.
— Так, Рик, я не позволю тебе или Энни ещё что-нибудь сломать! — сказала она и начала вылезать из авто. Я нахмурилась, мне не нравилось быть беспомощной обузой, очень не нравилось.
На горизонте показался Эван. Отлично, теперь трое будут вытаскивать меня из машины! Я вздохнула. Эван, увидев, что задумала Алисия, быстро подбежал к нам.
— Здравствуйте, — сказал он, улыбнувшись. Я, как всегда просияла, увидев его. И как меня угораздило так влюбиться? Но я старалась, как можно реже думать о своих чувствах.
— Извините, но женщина и раненый не лучшие помощники в таком деле! — пробормотал Эван и быстро и с небывалой легкостью вытащил меня из машины.
Рик нахмурился, а я не замечала ничего вокруг. Я очень сильно изменилась. Стала более спокойной и не такой замкнутой. Всё благодаря нему.… А Рик все эти две недели после аварии был жутко не доволен тем, как со мной носится Эван, если бы только у него не была сломана рука. Рик мне нравился, но я не могла представить себя с ним, как пару…пока.
— Спасибо, — сказала я.
— Подожди благодарить, тебя ещё нужно доставить до школы, — сказал Эван и кивнул Алисии. Тётя пошла за ненавистным мною креслом…Я чувствовала себя инвалидом, но заставлять Эвана таскать меня через всю школу, было не вежливо…хотя и очень даже приятно! Алисия быстро разложила кресло, и Эван ловко усадил меня на него. Я нахмурилась.
— Ты просто шестнадцатилетний капризный ребёнок, — прохихикал Эван и повёз меня к школе. Я помахала тёте рукой, та послала мне воздушный поцелуй. Рик шёл справа от меня.
— Эван, даже и не знаю, как тебе удалось ничего не сломать в этой аварии! — пробурчала я. Эван как-то напрягся.
После аварии мы с ним стали близки, он считал меня другом, и это меня радовало. Казалось, что мы дружим уже несколько лет. В последние дни я стала замечать за ним какую-то напряжённость, несмотря на то, что я очень быстро шла на поправку. Врач сказал, что если я буду поправляться такими темпами, то гипс могут снять через десять дней, а может даже и через неделю. Я была просто счастлива! Ведь быть беспомощной мне совсем не нравилось, пусть даже со мной носился самый лучший парень в мире! Самый лучший парень, который был только другом…
— Так, мисс, как только вы пойдёте на поправку, мы сразу же пойдём в кино! — сказал Рик.
— Конечно, — согласилась я, — эх, скоро снова на работу! — вздохнула я. Ребята в один голос рассмеялись.
— Ты сначала поправься, а затем уже будешь думать о работе! — сказал Эван. От его внешнего вида я уже не впадала в ступор, лишь слегка замирала.
Я училась не очень усердно, учителя, видев меня, просто не могли поставить плохую оценку "бедняжке со сломанной ногой".
В этом году сентябрь порадовал своей теплотой. Дни стояли довольно жаркие. Листья на деревьях лишь кое-где стали приобретать золотистый оттенок. Ночи тоже были светлыми, я по-прежнему любовалась на звёзды, а иногда и на свет в окне Эвана…