Дорнод Авилек вышел — до меня долетел стук захлопывающейся двери. Сообразив, что пора исчезать, я тоже поспешно выскочила из комнаты в коридор, оттуда — вверх по десятку ступенек, и вот уже благовоспитанная молодая барышня Долиана Эрде чинно сидит за неоконченным рисунком — мокрые яблони на фоне красноватой стены и серо-синего весеннего неба.
Спустя полколокола в дверь настойчиво постучали.
— Да? — откликнулась я. — Кто там? Вестри, ты? Входи!
— Я как раз хотел узнать у тебя, где носит этого шалопая, — вошел мой отец. Мысленно я восхищенно цокнула языком, отметив, насколько его милости Эрде идет парадная форма Вертрауэна.
Как положено правилами куртуазии, я встала и сделала попытку присесть в надлежащем глубоком поклоне. Отец раздраженно отмахнулся — не до того.
— Утром он уехал, сказал, что собирается навестить друзей в казармах при Академии, — бодро доложила я.
Мораддин Эрде недовольно нахмурился:
— Я же просил его не покидать дом без надобности… Дана, нам нужно серьезно поговорить. К сожалению, у меня мало времени. Постарайся внимательно выслушать и запомнить. Случилось кое-что очень плохое. Я еду во дворец. Возможно, мне придется там задержаться, и не по своей воле. В этом случае тебе, независимо от того, появится Вестри или нет, придется покинуть дом. Перед тем, как уехать, возьми у меня из стола все наличные деньги и передай Хейд два слова — «Лес горит». Она знает, что делать дальше. Тебе нужно добраться до улицы Медников — это в четырех кварталах отсюда к полуночи — и отыскать там постоялый двор «Путеводная звезда». Хозяина зовут Яхмак, он из Турана. Ему также скажешь — «Лес горит». Возможно, тебе придется провести несколько дней на этом постоялом дворе, а потом ты отправишься через Коринфию и Замору в Туран. Яхмак позаботится о том, чтобы у тебя были надежные проводники, золото и хорошие лошади. Все запомнила?
— У меня есть вопросы, — если бы можно, я ударилась бы в слезы, но, к сожалению, это прекрасное убежище от всех тревог мира оказалось недосягаемым. — Как я узнаю наверняка, что мне нужно бежать? Что будет с Вестри? Если повезет и я доберусь до Турана, что мне там делать? Как ваша милость собирается поступить с нашей матушкой? И неужели я должна бросить на произвол судьбы слуг и имение? Это недостойно высокого имени Эрде.
Отец еле заметно кивнул. Похоже, спрашивая, я не ошиблась, обратив внимание на самое важное.
— Бывает, и бегство не считается позором. Хейд и прочие слуги знали, у кого работают. Они готовы к такому повороту судьбы. Жаль, конечно, терять дом, однако у нас есть запасы, которые не дадут тебе и твоему брату пропасть. Вестри предупрежден, я просто хотел лишний раз напомнить ему о том, что он должен сделать. Его путь будет несколько иным, чем у тебя. Тебе придется набраться терпения и ждать до вечера. Я пришлю из дворца своего человека с запиской. Она может быть о чем угодно, главное, чтобы в тексте упоминался вечер. Увидев слово «вечер» — бросай все и немедленно уходи. Может быть, я ошибусь. Тогда самое страшное, что тебе грозит — прогулка по городу и ночевка на постоялом дворе. В Туране… — он задумался. — В Туране у меня остались доверенные люди, которые доставят тебя в поместье под Аграпуром и помогут обжиться на первых порах. Этот дом — твой, он записан на твое имя. Тебе предоставят охрану, ты будешь в полной безопасности. Что же до твоей несчастной матери… Если лес загорится, — он коротко улыбнулся, — если лес все-таки загорится, чего, я надеюсь, не произойдет, ее вывезут сначала в Энден, а дальше… Дальше будет видно. Я надеюсь на тебя, Дана. Золото всегда можно раздобыть, но вторую дочку мне взять неоткуда. Ты будешь осторожна? Сделаешь все, как я тебе велел? Главное — не волнуйся и не бойся. Да, кстати, и еще…
Он двумя пальцами извлек из болтавшейся на поясе плоской кожаной сумки маленький блестящий предмет и протянул мне.
— Теперь это твое. Береги его.
Предмет оказался узким золотым кольцом с агатовой геммой-печаткой. На светлом фоне выделялся силуэт развернувшей крылья летучей мыши, застывшей в полете над зубчатой линией гор.
— А как же… — растерянно промямлила я, едва не выронив подарок.
Кольцо принадлежало моей матери, это была единственная вещь, сохраненная ею на память о Рабирийских горах, и она скорее бы умерла, чем рассталась со своей драгоценностью.
Мать заверяла этой печатью свою подпись и особо важные послания, в шутку говоря, будто ее похоронят с этим кольцом на пальце, ибо оно за долгие годы просто приросло.
— Она сама отдала его и велела передать тебе, — чуть дрогнувшим голосом проговорил отец. — Иногда она приходит в себя. Уверен, она находилась в сознании, когда сняла кольцо и сказала, что ей оно больше не пригодится.
Перстень, надетый на безымянный палец, был мне слегка великоват.
Пришлось натянуть его на средний, однако он упрямо норовил перевернуться геммой вниз.
Отец уехал, оставив меня в недоумении и испуге. Вслед за ним отбыл и Авилек. Мне предстояло долгое томительное ожидание. Неужели случилось невероятное, и враги сумели взять верх над несокрушимым Мораддином Эрде?
Бастион Вертрауэна пал? Кровь канцлера на руках людей Тайной службы так просто не смывается. Кому-то предстоит ответить за убийство.
Я ждала до самой поздней ночи. Вестри не возвращался, отец тоже. Не появлялся и вестник беды из дворца.
Мы с Брианом сидели и таращились в окно. Старому псу явно хотелось спать, однако он крепился. Я пыталась представить свое будущее путешествие в Туран и не могла.
В голове упорно крутилось сказанное матерью: «Беги в Лан-Гэллом, там зло не достанет тебя».
11 день Первой весенней луны.
Вместо отца утром пожаловала Цинтия. В своей обычной манере прямо с порога без обиняков потребовала ответа:
— Что происходит? Ты слышала, что какие-то злодеи прямо посреди улицы прикончили великого канцлера Тимона?
— Знаю, — устало кивнула я. Сказывалась бессонная ночь, я плоховато соображала и мечтала добраться до постели.
— Твой отец почти целую ночь провел у короля и наследника трона, — Цици, расправив шуршащие юбки, присела на тонконогий диванчик и заговорила потише: — Уже прошел слух, будто время Эрде закончилось. Ему придется подать в отставку. Дана, хоть ты можешь сказать толком, какие бешеные собаки перекусали всех лучших людей королевства? Его величество, похоже, чрезвычайно расстроен, однако наследный принц расстроен еще больше. Те, кто недолюбливал Эрде, начинают довольно потирать руки. Знаешь, что они говорят? Не может быть, чтобы глава Вертрауэна не знал о готовящемся заговоре против канцлера. Скорее всего, он сам его и состряпал. Недаром среди убитых злодеев были его люди!
Цинтия тревожно и вопросительно уставилась на меня. Подходящий ответ, к сожалению, нашелся только один:
— Цици, я не знаю. Ничего не знаю. Сижу и жду — вернется ли отец.
— Тогда я посижу с тобой, — твердо заявила Цинтия и огляделась в поисках колокольчика для вызова слуг. — Ты завтракала? Нет? Я тоже.
Она решительно отвергла мои слабые возражения и занялась устройством утренней трапезы. Вскоре мы сидели за накрытым в моей комнате столом, хрустели свежими булочками и гадали, чем все обернется.
В коридоре кто-то затопал — грузно и при этом мягко.
— Хейд, — угадала я и крикнула: — Хейд, входи!
Домоправительница вплыла в распахнувшиеся створки, учтиво поклонилась Цинтии и, сложив руки под передником, сообщила:
— Барышня Дана, там какой-то молодой месьор пришел к вашему отцу. А еще явился гвардеец из дворца и спрашивает хозяйку Эрде.
«Из дворца», — прозвенело в моей голове. Наверное, у меня что-то случилось с лицом, потому что Цинтия едва не выронила бокал и робко позвала:
— Дана? Дана, что с тобой?
— Хейд, сперва проси вестника из дворца, — спокойно распорядилась я. На душе у меня стало холодно и как-то удивительно безмятежно. — Цинтия, возможно, тебе лучше быстро уйти.
— Никуда я не пойду, — вскинулась молодая госпожа Целлиг, подобравшись, как норовистая лошадь перед взятием барьера и агрессивно выставив горбатый носик. — Тащите сюда этого военного олуха, я сейчас с ним быстро расправлюсь!
Королевский офицер предстал незамедлительно. Выверенным жестом протянул мне казенного вида пергамент с печатями, в коем именем короля предписывалось сменить всех охраняющих наш дом людей Вертрауэна, заменив их людьми из коронной гвардии. Служащим Вертрауэна надлежит разместиться в помещениях особняка герцога Эрде и не покидать оных до получения следующих распоряжений.
Прислуге разрешено посещать рынки, однако их должны сопровождать королевские гвардейцы.
Членам семьи герцога Эрде, то есть его супруге, сыну и несовершеннолетней дочери предоставляется полная свобода перемещений в пределах дома, но им настоятельно рекомендуется воздержаться от приема гостей. Тем, кто гостит в доме сейчас, лучше покинуть его.
Письмо было написано уверенной рукой опытного канцелярского служаки и украшалось росписью Мальса — одного из капитанов королевской гвардии. Я прочитала его два раза, в надежде, что где-то обнаружится не замеченная мною отцовская приписка или упоминание о нем. Нет, ничего. И условного слова «вечер» тоже не присутствует.
— Как отпрыск фамилии Эрде, я подчиняюсь приказу короля, — я вернула документ посланцу. — Нужна какая-то моя помощь? Тех, кого вы будете снимать с их постов, можно временно поселить на первом этаже. Спросите домоправительницу, она покажет.
— Кто-нибудь из ваших родственников дома? — офицер явно не мог заставить себя относиться ко мне всерьез, но положение обязывало.
— Герцогиня Эрде больна. Вестри Эрде, мой брат, на занятиях в Военной Академии, — я не была уверена, что Вестри именно там, но эта ложь ничего не изменит. Называя вещи своими именами, мы, кажется, угодили под домашний арест. — В этом распоряжении сказано, что вы не будете чинить препятствия тем, кто не проживает в особняке и пожелает уйти. Это верно?
— Да, госпожа, — кивнул гвардеец.
— Тогда я хотела бы побеседовать с человеком, дожидающимся в приемной. Затем он и эта дама покинут дом.
Цинтия ободряюще толкнула меня под столом ногой.
Офицер снисходительно кивнул нам обоим и отбыл.
Цици шумно перевела дух:
— Ты молодец! Я бы непременно испугалась и брякнула какую-нибудь глупость.
— Матушкины уроки, — буркнула я. На самом деле я отчаянно трусила и мысленно умоляла отца поскорее вернуться. Или пусть придут Вестри, Майль, Дорнод — хоть кто-нибудь из мужчин, способных принимать решения!
Слово в ответ на мою просьбу, в дверях появился некий молодой человек, озадаченно уставившийся сначала на Цинтию, потом на меня, затем опять на Цици.
Приняв ее за хозяйку дома, он отвесил положенный глубокий поклон.
Мне достался второй — покороче и не столь старательный. Обидно.
Мы с Цици примерно одного сложения, только я пониже. Цинтия, как я уже говорила, блондинка. Мои же волосы черного цвета с каштановым отливом, и вообще я не слишком привлекательна — тощая, бледная и похожа, по авторитетному утверждению моего брата, на сушеную стигийскую мумию.
— Молодая госпожа Эрде, я полагаю? — вопросил незнакомец, обращаясь к Цинтии.
Голос у него был хорош — бархатистый, с мелодичными переливами. Сам он тоже выглядел неплохо: загорелый, среднего роста, крепкого сложения, кареглазый, с коротко, на кофийский манер стрижеными каштановыми волосами.
Герб на колете, три серебряных полумесяца, наискось перечеркнут алой полоской. Бастард какого-то из родовитых кофийских семейств? Красивый парень, только почему он столь откровенно пялится на Цици?
— И полагаете совершенно ошибочно, — без положенной любезности отрезала мрачная Цинтия. — Я только гостья этого дома. Цинтия Целлиг, во избежание дальнейших казусов.
— Э… — молодой человек перевел слегка разочарованный взор на меня. — Прошу прощения, благородные дамы, но…
— Я баронесса Долиана Эрде, — отчеканила я. — С кем имею честь и что вам угодно? Говорите побыстрее, ибо с сегодняшнего дня семейство Эрде не в чести у короля Немедии, и, хочешь — не хочешь, вам придется отправляться восвояси.
Окончательно запутавшийся гость представился:
— Влад, девятый сын герцога Зимбора из Кофа… Вообще-то я надеялся на встречу вашим батюшкой, Мораддином Эрде…
— Его нет, — честно ответила я.
Поди разберись, что за птица этот Влад Зимбор. Отцовский лазутчик, вернувшийся из дальних странствий, начинающий конфидент, посыльный или?..
Родовое имя, во всяком случае, звучит как настоящее, и держится молодой Зимбор под перекрестными взглядами двух любопытствующих девиц с достоинством.
— Я не знаю, когда он вернется. Если нужно что-то передать — можно оставить мне. Переговорить — наберитесь терпения и ждите.
Влад поколебался.
— С разрешения благородной госпожи, я бы предпочел обождать, — сказал он и рискнул улыбнуться, с поразительной точностью разделив улыбку поровну между мной и Цинтией. — Тем более, в обществе столь прекрасных дам любое ожидание покажется кратким.
— Разрешаю, — легче мне не стало, но появилась какая-то робкая уверенность. Возможно, еще не все потеряно. Отец не велел отчаиваться, и я не буду.
Месьор Влад Зимбор отважно попытался завести куртуазную беседу, и, ободренный воспрянувшей Цинтией, вскоре красочно повествовал о своем путешествии из Хоршемиша в Бельверус.
Цици воспитанно смеялась в нужных местах, а я ловила себя на том, что совершенно не верю этому красавчику. Не знаю, почему.
Пришла Хейд. Тоном, выражавшим крайнюю степень озабоченности и возмущения, сообщила, что теперь в первом этаже особняка торчат три десятка наших охранников и, разумеется, на разные лады сообщают о своем недовольстве.
Наш дом взят в настоящее оцепление — мышь не проскользнет.
Я отошла взглянуть в окно и невольно ойкнула. Во двор преспокойно въезжал отцовский экипаж, поблескивая темно-синими дверцами, украшенными гербом Вертрауэна — дракон с моргенштерном в передних лапах. Гости оказались мгновенно забыты.
Даже не извинившись, я вылетела в коридор, скатилась по лестнице, потеряв левую туфлю, но успела вовремя.
У больших створок парадного входа стоял отец. Живой и невредимый, но, если судить по яростному сухому блеску глаз, крайне разозлившийся.
— Держишь осаду? — невозмутимо спросил он, увидев, как я скачу через нижний зал. — Как состояние духа в гарнизоне?
— Бодрое, ваша милость! — выдохнула я. — Отец, тебя отпустили?
— Последний раз такую взбучку мне устраивали двадцать с лишним лет назад, в блаженной памяти Аграпуре, когда я опоздал на построение к парадному выходу Владыки Илдиза, — мечтательно проговорил отец. — И вдобавок прописали десять плетей. Это тогда, а не сейчас… — уточнил он, перехватив мой изумленный взгляд, — Сейчас я отделался домашним арестом и королевской немилостью.
— И ты так спокойно говоришь об этом? — не поняла я.
— Я жив, ты тоже, Вестри сидит в казармах Академии, значит, ничего непоправимого пока не произошло, — коротко улыбнулся отец. — Пошли, расскажешь мне, как ты тут справлялась.
— К тебе приехали, — вспомнила я. — Какой-то Влад Зимбор из Кофа. Сидит у меня и пытается вызнать, устойчива ли добродетель Цинтии.
— Зимбор? — отец нахмурился, припоминая, — Знакомое имя. Этот гость — законный Зимбор или как?
— Бастард, — кивнула я. Подумала и добавила: — Он симпатичный. Но, по-моему, лгун. Скорее всего, он — из твоих подчиненных.
— Посмотрим, — И Мораддин Эрде легко взбежал по длинной лестнице.
Мне оставалось только поспевать следом за ним.
Глава шестая
Из воспоминаний графа Монброна — IV.
«Чертополох в драконьем логове»