Глава 9
— Итак, принцесса… — Хотя он все еще смотрел на Талахасси, но обращался явно к Идайзи. — Кажется, ты проявила самодеятельность.
По-видимому, эта невозмутимая нотка превосходства, откровенно прозвучавшая в его голосе, вырвала Идайзи из шокового состояния. Губы ее сжались, а сама она выпрямилась, снова обретя самообладание.
— Мы достигли цели, — ответила она. — Здесь лежит то, что твой помощник, которого ты отправил, должен был достать и не принес. — Она указала на Жезл ногой, а не рукой.
— Очевидно, с тем же самым неудачным исходом. Лорд принц не смог удержать его.
Хасти вновь опустился на одно колено, чтобы внимательно изучить Жезл, достав из верхней части своего длинного серого одеяния что-то настолько маленькое, что он смог скрыть в ладони своей руки. Этим он провел по всей длине рукоятки Жезла, стараясь, как заметила Талахасси, не касаться ее. Он проделал это дважды, туда и сюда, а затем разжал кулак для внимательного осмотра металлического предмета размером не больше спичечного коробка ее собственного времени.
Он нахмурился, и одинокая глубокая складка пролегла между его бровями, когда он продолжал изучать то, что держал.
— Радиация. — Слово, которое он произнес, предназначалось не для его слушателей, а больше для себя. — Но какая?..
Единым проворным движением Хасти поднялся на ноги, одним крупным шагом достиг Талахасси. Тотчас же его руки развязали узлы, что удерживали ее в плену.
— Что ты делаешь? — Идайзи метнулась к нему. — Она…
— По-видимому, если все рассказы — правда, — и на этот раз его надменное пренебрежение к Идайзи было весьма откровенным, — принцесса Ашаки может держать в руках этот символ могущества, и он не принесет ей никакого вреда.
Я должен иметь доказательство этого здесь и сейчас. Или ты, принцесса, имеешь желание поднять его с пола?
Когда последняя из окутывающих ее оберток была снята, Талахасси приподнялась. Единственной ее одеждой была тонкая ночная сорочка. Тело все одеревенело, а спина болела из-за длительного пребывания в одном положении. Но она села, свесив ноги с кушетки и храня на своем лице такое непроницаемое выражение, какое только могла.
— Можешь ли ты поднять это? — Хасти перешел прямо к делу.
— Я из Рода и Высшего Пути, — ответила она уклончиво.
Талахасси не знала точно, какой способ контроля они могут применить к ней. Однако если бы она взяла Жезл в руки, то, возможно, оказалась бы в состоянии воздействовать на них, хотя воспоминания Ашаки дали ей только очень смутный и неполный намек, как этот символ власти может быть использован.
— Не позволяй ей этого! Она проклянет нас, и мы умрем! — Идайзи схватила его за руку, оттащила немного назад. — Ты освободил ее… Откуда тебе известно, что она может вытворить с Жезлом в своей руке!?
— Она сделает только самую малость, — невозмутимо ответил Хасти. — Я должен увидеть это. Теперь!
В одной руке он по-прежнему держал предмет, который использовал, чтобы исследовать Жезл, а в другой у него со сверхъестественной быстротой появилось нечто иное — сверкающий диск, который он раскрутил в воздухе, вращая его за конец цепочки. Против воли глаза Талахасси были прикованы к этому. На нее обрушилось то же самое ощущение, что удерживало ее под контролем в другом месте в прошлом, в музее.
Таким образом, вынужденная подчиниться, она поднялась резким движением, точно не хозяйка своего собственного тела, и потом нагнулась, чтобы сомкнуть свою руку на Жезле.
Рукоятка вызывала ощущение теплоты, была почти живой в ее руке. Было что-то, что она могла сделать — должна бы сделать, — однако воспоминания Ашаки не были достаточно ясными, чтобы подсказать ей. Нет, как пленница Хасти, она должна поднять Жезл и отнести его, сделав три-четыре нетвердых шага вперед, чтобы поместить его снова внутрь защитного ларца.
— Прекрасно, Великая Леди. — Он насмехался над ее титулом, когда наклонился, чтобы захлопнуть крышку, скрывающую Жезл от взгляда. — Итак, действительно, ты обладаешь каким-то контролем над этой вещью. — Теперь он поворачивал ларец перед ней, держа его постоянно на уровне ее сердца и осматривая его поверхность. Еще раз его брови хмуро сдвинулись, и он потряс головой, может быть, отвергая направление своих мыслей.
— Ты видишь, принцесса, — обратился он к Идайзи, — как новое знание сталкивается со старым и побеждает его?
Она теперь так же покорна моей власти, как охотничий леопард на привязи.
— Она слишком опасна и может принести нам смерть, — резко возразила Идайзи.
— Вполне согласен. Но ведь это ты привезла ее сюда, принцесса.
— Потому что мы нуждаемся в заложнике, пока наши планы не созреют полностью. Они считают ее Наследницей, поэтому не захотят потерять ее.
— Вот как ты запланировала? — Хасти улыбнулся — холодно. — В старых способах использования заложников и заключения сделок нет надобности. Разве мы не договорились, принцесса, что наступает время отвергнуть прошлое и начать все по-новому, отбросив бремя древних суеверий и обычаев?
— Мы все еще недостаточно сильны…
— У нас есть все, в чем мы нуждаемся в настоящий момент.
Если потребуется больше, мы хорошо знаем, где это взять.
Идайзи вгляделась в него с неприкрытой горечью. Возможно, только сейчас она начала понимать, предположила Талахасси, что властвовать за спиной императора Юсеркэфа будет, в конце концов, не его жена, а этот человек.
— Так как мы поступим с ней? — Она ткнула в их пленницу пальцем, будто хотела, чтобы это был меч, нацеленный убить девушку.
— Она не будет представлять опасности, принцесса.., у меня. — Произнося эти слова, Хасти позволил кружащемуся диску успокоиться и спрятал его назад в складки одежды. Но прежде чем Талахасси, избавленная от этого принуждения, смогла двинуться, чтобы защитить себя, его рука снова появилась на свет, держа цилиндрик. Еще раз ее лицо было обрызгано той же самой усыпляющей жидкостью, благодаря которой ее доставили сюда пленницей. Она запомнила падение вперед, и это было все.
Она приходила в себя медленно; но теперь не притворялась, пытаясь запутать тех, кто захватил ее в плен, если бы они интересовались ее состоянием, потому что она понимала, что во второй раз ничего этим не добьется. Вокруг был ослепительный свет, достаточно яркий, чтобы заставить ее зажмуриться, и она услышала странные звуки, которые ни с чем не могла сопоставить.
Поверхность под ней была ровной и твердой, когда она приподнялась на локтях, чтобы осмотреться. Она была.., посажена в клетку! Вокруг нее действительно имелась сеть из проволоки, прикрепленная к четырем прочным стойкам, которые удерживали ее в одной части очень большого помещения.
Но это было нечто больше, чем просто клетка.
Талахасси не испытывала затруднений в идентификации предметов, которые, наверное, были бы абсолютно чуждыми для Ашаки. Это была разновидность лаборатории, самая обычная, в каких она часто бывала студенткой. Слева от нее располагался потрескивающий ящик высотой почти до потолка, а дальше шли два длинных стола, заставленные ретортами, баллонами, инструментами. В воздухе — резкий запах химических препаратов.
На ближайшем столе.., стояла клетка, смоделированная точно как ее, но слегка иных пропорций и значительно меньших размеров, и в ней находился Жезл, снова вынутый из ларца. Несмотря на яркое освещение, Талахасси считала, что видит мерцание излучения вокруг самоцвета, венчающего его верхушку. Рядом с ним лежало что-то еще — Ключ.., или, по крайней мере, анх, который был довольно похож на тот, что она видела в руке Джейты, чтобы являться его близнецом. И тем не менее он не упоминался раньше как часть добычи Идайзи.
Было что-то… Внезапная непродолжительная вспышка воспоминаний Ашаки мелькнула при виде этого. Но она быстро поблекла, когда Талахасси попыталась выделить ее более отчетливо. Она осталась с ощущением, что с Жезлом и Ключом вместе что-то можно было сделать для собственной защиты и, может быть, атаковать тех, кто был инициатором ее похищения.
Клетка не имела никакой видимой двери, и когда она для пробы протянула руку по направлению к решетке, какой-то предостерегающий инстинкт заставил ее воздержаться от прикосновения. Она не могла пожертвовать своим единственным одеянием, однако кусок ткани вокруг головы мог быть использован.
Талахасси тщательно свернула его в плотный узел, потом осторожно притронулась одним концом — держа свои пальцы так далеко, как только могла — к заградительному барьеру.
Произошла мгновенная вспышка, так что Талахасси оцепенела. Что, если бы ее пальцы или кисть вошли в контакт с этим?
Теперь она сидела, поджав ноги по-турецки, в середине своей клетки и старалась представить будущее — хотя будущее было совершенно непредсказуемым.
Ее мысли были невеселыми и ничего особенного не представляли, однако прошло немало времени, прежде чем она начала осознавать, что не одна в этой комнате. Поднявшись на ноги и медленно повернувшись кругом, долго и внимательно осматривая каждую часть длинной комнаты, она никого не увидела. Комната сама по себе была очень открытой, без укромных уголков или мест, которые были бы ей не видны.
Однако.., она была не одна!
Какое-нибудь следящее устройство? Талахасси не составляло труда поверить, что такое могло быть нацелено на нее.
Но она не могла бы ощущать подобную вещь! Это было невозможно. Следовательно, природа явления была другого сорта. Личность.., да, это было то же самое ощущение, которое она испытала в своем собственном — или Ашаки — доме, что здесь «присутствовала» некая личность, невидимая, может быть, неслышимая (если она пыталась общаться), и все же существующая.
Талахасси медленно опустилась обратно на пол клетки.
Сейчас она столкнулась с чем-то, что было абсолютно непривычным для нее. Как можно узнать, где находится существо, которое является невидимым (поскольку в этот раз нет ни малейшего намека на тени, подумала она, которые она видела прежде в таких случаях), но которое «присутствует» здесь?
Она поворачивалась кругом, методически осматривая комнату, изучая каждую часть с мучительной интенсивностью, пытаясь «услышать», если можно употребить это слово, своим разумом. Не здесь, не здесь.., не здесь… Постепенно она почему-то становилась уверенной, что каждое суждение, исключающее часть помещения, было правильным.
И наконец.., она знала!
Это висело около другой клетки — клетки, где находились Жезл и Ключ.
Кто? Идайзи говорила об использовании ее как заложницы, термин, который предполагал, что остались те, кто мог торговаться за ее жизнь. Может быть, Налдамак, захваченная после ее возвращения? Последователи Высшего Пути, заблокированные теперь внутри их городского храма? Или Джейта и Херихор? Но разве не были убиты все в ее поместье, с чем она мысленно уже смирилась? Она вспомнила, что Хасти отбросил предложение о заложниках как незначительное. И сейчас она была в собственной твердыне Хасти — Талахасси ничуть не сомневалась в этом.
Те, кто шел Высшим Путем, всегда разыскивали такие явления, которые могли быть выражены моральной силой — для контроля над своим собственным разумом, для усиления и развития своих собственных талантов. Хасти, очевидно, был тем, кто добился, сам по себе, примерно тех же самых результатов. Она потому и находилась здесь, что он преуспел в деле.
Гипнотизм — вот что служит объяснением для того крутящегося диска, который подчинил ее его воле. Затем, существовал химический препарат, от которого человек быстро терял сознание. Кроме того, первоначальное похищение и сокрытие Жезла и Ключа в другой плоскости мироздания — плоскости, к которой относилась она сама. Какие еще другие средства и орудия он разработал?
Оно все еще находилось там, это существо. Время от времени она проверяла свое странное ощущение осведомленности и постоянно получала тот же самый ответ. Было ли это личностью посланца, который исполнял волю Хасти в перемещении Ключа и Жезла и потом был «изгнан» быстрым действием Джейты в пустыне? Могла ли она общаться с этим?
Должна ли она рискнуть попробовать? Теперь, когда Хасти имел оба символа власти в своих руках, мог ли он полностью освободить своего посланца — или не мог?
Руки Талахасси сжались в кулаки. Как много было такого, что она хотела — страстно желала — знать. А все, что она смогла понять, — лишь предположения.
В дальнем конце комнаты раздался резкий звук. Здесь не было висячих занавесей, таких, какие она видела в поместье, а скорее нечто вроде двери, как те, которые она знала большую часть своей жизни. Хасти, его длинное серое одеяние сменилось на белый рабочий халат длиной до колен и без рукавов, целеустремленно прошел по проходу между двумя длинными столами с оборудованием, чтобы стать лицом к ней.
Он, должно быть, сразу же обратил внимание на обгорелый край матерчатого узла, лежащий возле нее, поскольку теперь улыбался.
— Ты уже поняла безрассудство любой мысли о бегстве, и поступила очень правильно, — прокомментировал он. — Как ты догадалась, что в стенах вокруг тебя может заключаться некая подобная опасность?
— Я разобралась, — ответила она со всем спокойствием, которое смогла собрать. — Точно так же, — что-то заставило ее добавить, — я знаю, что мы сейчас здесь не одни.
Он быстро посмотрел вокруг, даже слегка вздрогнул, что продемонстрировало кратковременное чувство беспокойства в нем, которого Талахасси не ожидала увидеть. Она отметила это в своей памяти как трещину в фасаде его абсолютной власти.
Он тот час же засмеялся.
— Духи воздуха. Великая Леди? Или тень Самого Эпидемека, набирающего силу, чтобы дать свободу Его Избранной?
— То, что находится здесь, варвар, — она сознательно придала этому слову весь оскорбительный смысл, который поддерживался среди знати, — не от Эпидемека и не от Пути, а из твоего действия. Оно висит сейчас над Вещами Силы. — Она показала на заключенные в клетку Жезл и Ключ, как будто могла в самом деле видеть там некую тень. — Оно было послано тобой, поэтому возвратилось к тебе.
Он повернул голову, чтобы взглянуть туда, куда она показывала. Затем еще раз рассмеялся.
— Пытаешься запутать меня своими древними глупостями? Я не так наивен, чтобы верить подобному.
Талахасси пожала плечами.
— Веришь ты или нет, Хасти.., но Акини здесь, — Из какого источника пришло это имя в ее разум? Она не могла сказать, ибо только произнесла его вслух, как будто в этот момент его прошептали в ее ухо — или крикнули в отчаянии с очень-очень далекого расстояния.
Он кинул на нее взгляд.
— Ты знаешь многое. Великая Леди. Однако без толку стараешься использовать имя погибшего существа, чтобы заставить меня поверить в вашу «Силу». Это имя вполне могло быть известно ранее тем, кто служил вашему делу. Я говорю это потому, что это дело мертво, так же как и ты умрешь, как только и если я захочу этого. Ты веришь мне? Да, в глубине себя, ты веришь. Хорошо, теперь мы понимаем друг друга. И хотел бы я наконец встретить мужчину или женщину.., человека, который не торговался бы за свою жизнь.
Если ты отдашь мне свое знание — как, например, ты повредила этому безвольному дураку Юсеркэфу, не трогая его пальцем, — и об энергии, которая заключается в этом, — он показал на заключенный в клетке Жезл, — тогда мы сможем заняться совместным делом. Думаешь, мне хотелось заключать какое-нибудь длительное соглашение с Юсеркэфом и этой самкой леопарда, которая вертит им по своей прихоти?
Они были полезны. Теперь они больше не нужны. Их можно стряхнуть, как пыль с рук.
— Ты хочешь Древнее Знание, хотя сам говоришь, что оно больше не имеет никакой ценности, — ответила Талахасси. — Кажется, ты сам себе противоречишь этими словами.
— Я противоречу? Нисколько, Великая Леди. Что в твоем знании существует часть необъясненного и, возможно, пригодного к употреблению, это я допускаю. Амон развивался длительное время, а перед ним было Мероэ, и еще раньше — Египет. То, чем вы владеете сейчас, должно быть, только жалкие крупицы того, что было когда-то великой чуждой наукой.