— И при каких событиях вы познакомились?
Арт долгим взглядом посмотрел на меня, но, осознав, что отступать я не намерена, вздохнул и все-таки начал рассказывать:
— Маленькая, ты ведь знаешь, как вампиры относятся к некромантам?
Я кивнула. Действительно, новостью их обоюдная неприязнь, временами переходящая в неприкрытую ненависть, для меня не являлась.
— Так вот, Анхайлиг и тут отличился. Пожалуй, не совру, если скажу, что во время войны он был самым лютым истребителем вампиров из всех. Причем прозвище свое — Охотник — он получил неспроста. Этот некромант мог выследить любого мага и вампира. Если Анхайлиг нападал на след, завершалось это неизбежной смертью его жертвы. Сама понимаешь, отомстить ему мечтал любой из нас. А лет десять назад по стечению обстоятельств в руки одного из моих подданных высших вампиров попала девушка. Молодая, слабая магичка, на шее у которой обнаружилась «Слеза Тьмы», сильнейший артефакт, принадлежащий семейству Террано. И это ожерелье прекрасно свидетельствовало о том, что она очень дорога Анхайлигу.
Арт замолчал, а я снова ощутила всплеск его сожаления.
— Вы собирались ее убить? — тихо спросила я.
Впрочем, ответ на этот вопрос был понятен и так, а потому я удостоилась лишь подтверждающего кивка от мужа.
— Тогда я и подумать не мог, кто она, — глухо, окончательно погружаясь в воспоминания, произнес Арт. — Разве возможно было предположить, что где-то вот так, случайно, можно столкнуться с пророчицей богини Сульхи? Тем более видел я ее лишь по даль-зеркалу, а потому даже кровь не чувствовал. Оставлять следы присутствия рядом с избранницей Охотника в момент ее гибели было опасно, ибо тот потом мог предъявить мне и Вайленбергу претензии. Вот я по глупости и доверился словам своего подданного, что девушка ничего из себя в магическом плане не представляет. Услышав предложение Наталии в обмен за спасение жизни избавить меня от множества будущих проблем, я не воспринял его всерьез. Тогда я думал, что девушка просто оттягивает время, блефует, ждет, когда ее спасут… И в итоге оказался неправ.
— Это в то время Анхайлиг наложил проклятие на твои земли? — догадалась я.
— Да, — отстраненно подтвердил Арт. — Как я и говорил, от Охотника никому и никогда не удавалось скрыться. Анхайлиг вычислил похитившего его невесту высшего вампира и в отместку полностью уничтожил поселение.
И в голосе мужа, в его эмоциях легко читалась давняя боль. А еще злость на себя и чувство вины.
— Поэтому ты так расстроен? — уточнила я задумчиво. — Конечно, проклятие, наложенное на землю, — вещь неприятная, но разве можно столько лет корить себя за это? В конце концов, девушка все-таки выжила, и Анхайлиг вроде бы успокоился. Ну а ты осознал ошибку…
— Земля — это мелочь, маленькая, поверь, — с горечью перебил Арт. — Мне предлагали величайшую ценность, но гордость и самоуверенность не позволили вовремя сделать правильный выбор. Теперь я отдал бы все, чтобы вернуться в тот момент и выслушать ее предупреждение, но, увы, поздно. И за эту ошибку я расплачиваюсь до сих пор.
Остаток пути до моей комнаты прошел в молчании. Я видела, что воспоминания о давних событиях разбередили у Арта больную рану, и прекрасно понимала, о чем могла предупредить его прорицательница. Но как успокоить мужа, не знала. Сказать, что все это пустяки, а нам хорошо и так, — значит соврать и ему, и себе. Слишком много страданий и боли я пережила. Однако и обвинять Арта, учитывая изначальную вражду между ним и Анхайлигом, я не могла. Да, неприятно, да, обидно и тяжело страдать из-за чужих раздоров. Но причины понятны, и выбор в любом случае сделан окончательный. Что бы ни случилось, я останусь с Артом, а это значит, придется принять и факт существования его врагов. Сколько их еще встретится?
Впрочем, какая разница? Арт и так делает все возможное и невозможное, чтобы меня уберечь. И главное — ему не мешать.
Переступив порог комнаты, я постаралась отбросить эти тяжелые мысли. Пробежала взглядом по столу с неразобранными конспектами и учебниками и поняла, что, наверное, за это время уже успела сильно отстать в учебе. Анхайлиг при виде журнала с моей успеваемостью опять ругаться начнет… Хотя о чем я? Уже через несколько дней ни Анхайлига, ни Рода тут уже не будет. Заправлять Академией станет сначала магистр Ясон, а потом и вовсе какой-нибудь новый архимаг со стороны.
Стало грустно. Несмотря ни на что, к Анхайлигу я привыкла и даже в какой-то степени привязалась. Во всяком случае, обо мне он по-настоящему заботился. Да и Род, между прочим, тоже. А что ждет меня теперь? Еще день-другой, потом сборы и поездка на свадьбу Алеорна и Ланатиэль, а потом…
Потом Арту опять придется возвращаться в Вайленберг, связываться с кочевниками и Анхайлигом, а затем общаться с Ульрихом. Так что, судя по всему, видеться в ближайшие месяцы мы будем мало, урывками.
От такой перспективы стало и вовсе печально. И вдруг подумалось: а что меня вообще сейчас держит в Академии? С трупами я по-прежнему разговаривать не могу, боевой магии в этом году мне точно не светит. Тем более что Род, которого назначили магистром этой кафедры, перебирается вместе с Анхайлигом в Карминию, а замену ему тоже еще найти надо.
И что остается? Бесконечно обрабатывать трупы и клепать зомби вместе с Савелием? Едва я в полном масштабе представила столь приятную перспективу на год вперед, меня замутило.
— Что такое? — спросил, отвлекаясь от собственных мыслей, Арт.
— Да вот, подумала… — Я на мгновение замялась, а потом нерешительно произнесла: — Слушай, а ведь в Вайленберге наверняка найдется пара не слишком занятых вампиров, готовых тренироваться со мной хотя бы в основах защитной магии?
Мгновение Арт недоверчиво смотрел на меня, а потом широко, счастливо улыбнулся.
— Конечно! — заверил он и с легким беспокойством уточнил: — Но ты уверена, что не хочешь остаться здесь? Если уйдешь сейчас, потом в Академии тебя уже не восстановят.
Я кивнула, прижалась к мужу и прошептала:
— Уверена. Больше всего я хочу остаться с тобой.
Два следующих дня прошли в суматохе, причем по большей части не для меня, а для Арта. В то время как я просто собирала немногочисленные вещи, сдавала учебники и ожидала оформления всех документов, Арт ни минуты не сидел на месте. Он постоянно куда-то исчезал, откуда-то появлялся, а потом исчезал снова. Я, конечно, успокаивала себя предположениями, что предусмотрительный муж занимался подготовкой Вайленберга к моему прибытию, но… но, если честно, сама до конца в это не верила. Чего там готовить-то?
Однако мысли о том, что Арт спешит уладить какие-то важные дела, пока я еще нахожусь под защитой заклинания «Кровавого карателя», упорно от себя отгоняла. Даже когда на третье утро Арт появился усталый, но довольный, заявив, что теперь можно отправляться в Вайленберг. В конце концов, какая разница? После всего происшедшего меня уже вряд ли чем можно удивить или напугать.
Так что, решив не тратить времени на бесполезные расспросы, я просто передала Арту сумку с вещами, и мы направились за бумагами к Анхайлигу.
Прощание с архимагом вышло быстрым. И даже не столько потому, что тот сам «паковал чемоданы» и передавал дела наспех назначенным временным помощникам. Просто едва Арт успел получить у раздраженного Анхайлига мои бумаги, как в кабинет влетела разъяренная магистр Амалика.
— Анхайлиг! — с порога взвыла целительница, тяжело дыша. — Это повторилось опять! Очередная наша обитель полностью разрушена! До основания! Что за произвол творится, во имя Пресветлой Двайны!
Некромант оторвался от пыльной стопки каких-то папок, выпрямился и задумчиво взглянул на Арта. Потом с каким-то затаенным удовольствием улыбнулся и нежно произнес:
— Знаешь, Амалика, а я без понятия. И, если честно, мне на этот факт плевать.
— Что-о?! Как…
— Вот так как-то, — перебил ее архимаг. — С сегодняшнего утра подобные вопросы задавай Ясону. А у меня, знаешь ли, других проблем полно. Вот, Артур свидетель, город необходимо восстановить.
— Но… но… — Амалика беспомощно оглянулась на Арта, но тот лишь тяжело вздохнул.
— Сопереживаю как могу, — с самой участливой миной произнес мой муж и, не дожидаясь продолжения, подтолкнул меня к выходу из кабинета.
Вот только вопреки сказанным словам я почувствовала шедшее от Арта такое искреннее удовлетворение, что сразу с подозрением посмотрела на него.
— Ну не мог я собственных убийц безнаказанными оставить, — словно извиняясь, развел руками муж. — Еле нашел их, между прочим, слишком уж хорошо спрятались. И погибли эти светлые, кстати, быстро, без особых мучений.
Убийцы? В голове тотчас вспыхнуло воспоминание о морозном ущелье, в котором лежало обожженное до неузнаваемости тело мужа, и я со злостью поджала губы.
— Не сердись, маленькая, — тотчас отреагировал Арт.
— На тебя? Даже в мыслях не было, — заверила я.
— Заботишься? — В глазах его величества вспыхнули знакомые ультрамариновые искорки.
— Разумеется, как же иначе, — подтвердила я с улыбкой.
— Мне это нравится, — мурлыкнул Арт, наклоняясь ко мне и с нежностью целуя.
— Люблю тебя, — прошептала я, отвечая его губам и обвивая руками шею мужа.
Момента, когда Арт открыл для нас темный портал до Вайленберга, я даже не заметила.
ГЛАВА 18
Ланатиэль стояла в просторной светлой спальне родового замка первого дома темных эльфов Айанор и задумчиво смотрела на свое отражение в зеркале.
По подолу пышного белоснежного платья полуэльфийки россыпью сияли звезды драгоценных камней. Расшитый нежнейшим мерцающим кружевом корсет выгодно подчеркивал грудь и тонкую линию талии, оставляя плечи и руки открытыми. Это делало миниатюрную девушку еще более хрупкой. Сложная прическа, макияж и полная королевская парюра из бриллиантов и изумрудов завершали сложный, но удивительно красивый образ невесты.
Давно Ланатиэль не видела себя такой. В последние годы девушка предпочитала более неброские вещи. Да и куда ей было так одеваться?
Впрочем, надо признаться, за эти годы принцесса порядком отвыкла не только от собственного царственного облика, но и от процесса его создания. Да, вспоминать те несколько часов, которые хлопотали над ней несколько присланных матерью темных эльфиек, никакого желания не было. От одной мысли о том, как ради прически женщины терзали расческами ее кудри, у Ланатиэль по коже пробегали неприятные мурашки. А как эти садистки затягивали корсет! Возможно, именно из-за них полуэльфийка теперь дышала через раз.
Правда, для столь прерывистого дыхания были и куда более весомые причины. Ланатиэль просто-напросто переживала. И до сих пор не могла окончательно поверить, что то, о чем она мечтала долгие годы, вот-вот сбудется. Ведь восемь лет назад ее, казалось, лишили всякой надежды!
В тот вечер восьмилетней давности, когда отец вызвал Ланатиэль для «сверхважного разговора», полуэльфийка появилась на пороге его кабинета с неохотой. После снятия блока она вообще предпочитала не встречаться с родственниками и ушла в глухую оборону, не желая обсуждать свое будущее и настоящее. Ульриху, понятное дело, произошедшие в сознании дочери изменения не нравились. И причиной таких перемен стала не только предоставленная принцессе самостоятельность в отсутствие старших, но и один небезызвестный темный эльф.
Ланатиэль была об этом прекрасно осведомлена, как и о том, что венценосный родитель мечтает убрать Алеорна из ее жизни. В общем, будь ее воля, полуэльфийка попыталась бы этой беседы избежать, однако на этот раз требование о встрече Ульрих передал в категоричной форме, не приемлющей отказа. Поэтому, хотя Ланатиэль и догадывалась о содержании предстоящего разговора, выбора у нее не было.
Войдя в кабинет отца, Ланатиэль присела в легком реверансе, склонив голову ровно настолько, чтобы показать уважение.
— Рад, что ты пришла, дочь моя. — Низкий бархатный голос его величества даже при разговоре с родной кровью не избавился от холодных и властных ноток.
— Весьма польщена, — безэмоционально ответила Ланатиэль и по кивку короля опустилась в кресло для посетителей.
Кабинет Ульриха Светлоликого был просторен и одновременно не лишен удобства. Мягкие кресла, обтянутые дорогой парчой, всем своим видом не допускали и мысли о том, что властитель недостаточно гостеприимен. Изящные гравюры на стенах и несколько старинных ваз создавали толику необходимого для таких помещений по протоколу уюта. А широкий стол с аккуратно разложенными пишущими принадлежностями и стопками документов и множество заполненных разнообразными справочниками книжных полок настраивали на деловой лад.
Что ж, предстоящий разговор и впрямь стоило провести по-деловому и желательно побыстрее закончить. Поэтому Ланатиэль вопреки этикету первая задала вопрос:
— Отец, вы желали меня видеть? Хотелось бы узнать, с какой целью?
Король хмыкнул, поудобнее устроился в своем кресле и, сложив руки в замок, произнес:
— Лана, я знаю, что в последнее время тебе приходится нелегко.
Девушка иронично приподняла бровь, но перебивать родителя не позволило воспитание.
— И я понимаю причины, — заметив это, подтвердил Ульрих. — Однако твой отказ выйти замуж за принца Карминии все же считаю необдуманным и импульсивным поступком.
Сдержаться на этот раз оказалось сложнее, однако Ланатиэль вновь промолчала. Разве что глаза девушки стали более яркими, готовясь вспыхнуть гневным изумрудом.
— Не стоит раздражаться, — легко уловив настроение дочери, заметил его величество. — Выслушай сначала. Алеорн ведь не пара тебе, и ты сама это знаешь. Ты — полукровка, хоть и высокого статуса. К тому же дом твоей матери не относится к числу великих. Думаешь, старший сын первого дома согласится на такой брак? Нет. Ему нужны чистокровные потомки, которые будут способны и дальше удерживать первенство рода Айанор. Ты этого ему дать, Лана, физически неспособна, увы. Дети от полукровок с большой вероятностью рождаются куда слабее своих чистокровных собратьев, даже при наличии всех признаков темных эльфов. А у Алеорна уже есть один признанный сын от любовницы. Что помешает ему обзавестись еще парочкой? Думаю, препятствий этому нет. Разумеется, в таком случае он не станет связывать себя узами брака. Как дальновидный мужчина, Алеорн просто будет оттягивать этот момент вновь и вновь, придумывая какие-то отговорки и приводя убедительные аргументы. А в результате ты так и останешься на вторых ролях, как приятная сердцу игрушка. Неужели ты, моя гордая, сильная дочь, готова к такому унижению? — Ульрих серьезно смотрел в полыхающие глаза дочери, видя, как гнев пробивается сквозь неумелую маску сдержанности и искажает черты миловидного лица девушки.
Ланатиэль слова отца и впрямь глубоко ранили. Все ее естество кричало, что это лишь наговор, однако разумом девушка понимала: Ульрих прав. С детства воспитанная именно в таких условиях, Ланатиэль, как никто другой, знала об отношении темных эльфов к полукровкам. И это знание вновь предательски зашептало где-то в глубине ее души: «Подумай, кто ты и кто он? Таких, как ты, подобные Алеорну ни во что не ставят…»
Нет! Ланатиэль резко тряхнула головой, отбрасывая предательские мысли. Алеорн уже не раз говорил, что ему плевать на статус.
— Он любит меня и никогда так не поступит! — выдохнула полуэльфийка и резко поднялась с кресла, намереваясь уйти.
Вот только в ответ король сдвинул брови и незамедлительно спросил:
— Даже так? А Алеорн тебе признавался в любви? Тогда почему я не вижу на твоей руке его браслета?
Вопрос оказался для Ланатиэль неожиданным, и девушка замерла, не успев сделать и шага. В голове полуэльфийки проносились воспоминания, но в них не оказалось ни слова о любви. Да, поначалу и она, и Алеорн ждали, когда снимут блок с памяти Ланатиэль, чтобы не осталось никаких препятствий быть вместе. Именно поэтому, как казалось девушке, Алеорн не касался темы признания и не упоминал о браслете. Однако…