— Танюш, ты бы халат одела.
— Зачем? — изумилась сестренка. — Мне и так нормально. К тебе гости что ли придут?
Илья невозмутимо смотрел на меня, казалось, его нисколько не волновало, что в паре метров полуобнаженная, хоть и обгоревшая, девушка.
— Да нет. Ну просто, мало ли, с кем я тут могла прийти.
— А-а. Ну в следующий раз. Пошла посплю, только ты больше так не кричи.
— Постараюсь, — я бросила многозначительный взгляд в сторону своего спасителя. — А где бабушка?
— Они с Муркой в магазин пошли. Минут через пятнадцать вернутся.
Таня удалилась на свой законный диван. Я прошла на кухню, подождала пока Илья пройдет следом, и закрыла дверь. Включила чайник, достала из холодильника салат.
— Ангел-хранитель, говоришь, — прошептала я.
— Я не говорил "ангел"…
Многообещающее замечание. Голова все еще гудела, и гул этот нарастал. Я поморщилась, потом пропела:
— А я сошла с ума, а я сошла с ума, какая досада!
Илья нахмурился.
— Тебе надо отдохнуть, полежать. У тебя сотрясение. Голова кружится?
— Нет.
— Иди сюда, сядь, — он указал мне на стул с широкой спинкой. Голос не терпел возражений. Не выношу, когда мне приказывают, но сейчас… Сейчас почему-то возражать казалось глупым, неправильным что ли. Прямо Алиса в стране чудес. Я послушно села. Какая теперь уж разница? Хуже точно не будет.
Илья встал позади, положил мне одну ладонь на затылок, вторую на лоб. Я ощутила тепло его рук, такое мягкое успокаивающее, знакомое. Боль начала медленно отступать, а вместе с ней чувство равнодушия и усталости. Я закрыла глаза, расслабилась, погружаясь в блаженство и, кажется, задремала.
Я падала, падала в глубокий черный колодец. Меня окружали стены старой каменной кладки. В душе не было и намека на страх, только удивительное ощущение свободы от падения и легкости. Потом я нырнула глубоко в теплую соленую воду. Мимо проплыли маленькие серебристые рыбки, водоросли, извиваясь, тянулись к ярким лучам солнца, проникающим сверху сквозь толщу воды. Всплывать не хотелось. Мне, как это ни странно, было уютно и тут. Прохладное течение, появившись из ниоткуда, подхватило усталое тело и против воли понесло к солнцу. Я проснулась.
Вокруг темно. Я лежала в своей родной раскладушке на лоджии. В открытые окна проникали привычные ночные звуки. Ко мне постепенно вернулись события прошедшего дня. Значит, все-таки я задремала на кухне или мне это все приснилось. Я приподняла голову и ощупала затылок. Боли не было, зато там красовалась приличная шишка.
— Сотрясения больше нет, а шишка сама пройдет. Если опять голова заболит или закружится, скажи.
Сделала глубокий вдох. Не приснилось, значит. Я встала и раздвинула шторы на окнах. На лоджию проник голубоватый яркий лунный свет. Илья сидел у изголовья раскладушки, скрестив по-турецки ноги и опираясь на стену. Я выглянула в гостиную. Таня мирно посапывала на своем диване. Опасаясь разбудить сестру, я плотно прикрыла балконную дверь.
— Как я здесь оказалась? Последнее, что помню чайник, кухня и салат.
Парень пожал плечами. В серебре лунного света он казался еще красивее.
— Ты заснула, я сюда перенес. У тебя сестра, как еж зимой.
— В каком смысле?
— В смысле в спячке пребывает.
— А-а, — я улыбнулась. — Она просто устает очень. Много всего успевает.
— Понятно.
Я спохватилась.
— Бабушка…
— Она к тебе заглянула, будить не стала.
Я села на пол напротив парня.
— Вот теперь объясняйся и поподробнее, пожалуйста.
Он склонил голову на бок, на его губах мелькнула тень улыбки.
— Это приказ?
— Настойчивая просьба. Я не каждый день бьюсь головой и начинаю видеть крас… а-а, — потянула я гласную, сообразив, что собралась выдать свои мысли вслух. — Всяких хранителей, — наконец нашлась я.
Он усмехнулся. Когда-то поразившая меня ухмылка Перова отступила на задний план и потерялась там. Я почувствовала знакомое тепло на груди, нащупала свое колечко. Не помню, чтоб одевала его? Или я не…
И тут события прошедших месяцев, включая сегодняшнее, выстроились в голове в четкую картину.
— Это твое кольцо, да?
— Было когда-то, пока не стало твоим.
— Оно ведь не случайно выпало из кровати, — предложение я произнесла скорее утвердительно, чем вопросительно.
— Нет.
— И это ты меня…
Он кивнул. Так вот откуда это удивительное ощущение знакомства с ним.
— Почему?
Парень неопределенно повел плечом. Я открыла рот, но так и не смогла выбрать какой из тысячи вопросов задать в первую очередь. Он заговорил первым.
— Будь добра, больше не оставляй кольцо дома, чем дальше я от него — тем слабее.
Я послушно кивнула. Интересно, какова вероятность, что вот прямо сейчас лежу в больнице с сотрясением, и вся эта ерунда мне видится?
— А ты… как ты? В смысле с кольцом… — Второй раз за сутки меня подвел язык.
— Было на мне, когда умер.
Я закусила губу и обругала себя на чем свет стоит.
— Прости.
Он засмеялся.
— Не за что. За последнее столетие как-то свыкся с этой мыслью.
Столетие? В голове мелькнул новый вопрос, требующий немедленной проверки. Я осторожно протянула руку к его колену. Илья с усмешкой наблюдал за мной. Мои пальцы прошли сквозь его ногу, ничего не почувствовав.
— Ты когда сосредоточена на чем-то, всегда закусываешь кончик языка.
Я удивленно взглянула на него.
— Всегда? — мне припомнилась полуобнаженная Танька и тот факт, что кольцо я не снимаю с конца учебного года. Лицо и уши против воли покраснели. — Ты постоянно рядом, да? И никуда не уходишь, даже когда я… ну…
Он озорно улыбнулся. Я готова была провалиться сквозь землю.
— Так да или нет?
— Что да или нет?
Попыталась безопасно и максимально точно сформулировать вопрос.
— Ты был рядом, пока я переодевалась?
— Да, — он определенно наслаждался моим смущением. Я вскочила на ноги.
— Ты! Ты! Ты…
— Был рядом, но не смотрел же, не так воспитан, — он прищурился. Я выдохнула и села обратно. — Хотя соблазн был.
У меня появилось непреодолимое желание огреть его чем-нибудь тяжелым, желательно по голове. Вообще, я человек спокойный и так вывести из себя в первый же день знакомства нереально, однако Илье это благополучно удалось. Или это просто день сказался?
— Ложись спать. Тебе отдохнуть надо, — и снова до его слов я не чувствовала усталости.
Раскладушка мягко скрипнула под тяжестью моего тела. Я натянула легкую простыню до самого подбородка и уставилась на обитый вагонкой потолок.
— А ты не спишь?
— Нет.
В окно ворвался легкий влажный ночной ветер.
— Илья.
— М?
— Если бы не тот громила, я бы с тобой сейчас не разговаривала.
Он не ответил.
— Илья.
— А?
— Почему кольцо было в кровати?
— Это не самая приятная тема для беседы.
— А все-таки, — настояла я и услышала тяжелый вздох.
— Это моя кровать была.
— Ты на ней умер, да?
— Нет.
— Тогда как?
— Ты всегда такая настырная?
— Нет. Только когда мне очень хочется чего-то. Ответишь?
— Тебе спать на этой кровати еще.
— Да мне без разницы, ты же рядом и вроде как мой хранитель.
Я услышала легкий смешок.
— Труп мой туда положили, после того как из реки вынули.
— Из реки?
— Угу.
Плотина памяти, пропускавшая раньше только ручеек воспоминания, прорвалась, и хлынул сильный поток. Река. Илья. Противный дед Федосей. Я как ошпаренная подскочила на месте.
Глава 7
За доли секунды его обеспокоенное лицо оказалось в нескольких сантиметрах от моего. Ласковые зеленые глаза внимательно вглядывались в мои черты. Теплые ладони придерживали за плечи.
— Я вспомнила! Ты — Илья!
Черная бровь удивленно приподнялась.
— Нет. Не в том смысле, что имя забыла. В смысле я тебя видела, точнее себя в тебе… — Я запнулась. — Короче, ты спасал тех людей на этом, как его! Дощаник! А дед Федосей, его дочка и потом еще кто-то… они тебя утопили… от страха. И там еще лошади были… и остров, и водоросли… — У меня закончился воздух, я глубоко вздохнула.
Илья молчал, только нахмуренные брови выдавали его беспокойство.
— Где ты это видела?
— Во сне. В день поездки. Это правда все? Да?
Он обнял меня. Сейчас я ощутила его тело каждой клеточкой своего, оно казалось таким реальным и живым.
— Что еще ты видела?
Я во всех подробностях описала свое странное сновидение. С каждым словом Илья становился мрачнее тучи.
— Так это правда? — закончила я.
Он никак не отреагировал на мой вопрос, хотя этого и не требовалось. Я уже знала ответ, чувствовала. В груди теснилась смесь странных эмоций: благодарность за многочисленные спасения меня, моей семьи, и сочувствия его боли, которую он пережил когда-то и сейчас волей неволей по моей вине вспоминал. Никогда ни к кому не испытывала такого. Это как впервые в жизни выпить бокал Кагора терпкого, густого, сладкого. Вина меж тем перевернула жалость в безграничную нежность.
Никогда не думала, что стоять вот так посреди ночи в объятиях малознакомого парня, так приятно!
— Сколько тебе лет?
— Фактически или физически? — он положил подбородок на мою макушку.
— И так, и так.
— Двадцать было, сто пятнадцать минуло. Отец тогда как раз "Ниву" с города привез. Девяносто пятый год был.
Я нахмурилась.
— В магазин в том году приносили собрание номеров за три года.
Илья засмеялся.
— Ну вот, а я думал, буду знаниями сейчас блистать, рассказывать что такое, да как…
Я оторвалась от него и взглянула в лицо.
— Ты всегда беззвучно смеешься?
Он пожал плечами.
— Ложись спать. Утром поговорим.
— Не хочу спать.
Илья озорно прищурился.
— Сама ляжешь или мне заставить?
Я вспомнила эпизод на кухне, трех громил и решила, что лечь лучше по собственной воле. Надежнее как-то. Я гордо вздернула подбородок, развернулась и рухнула на раскладушку, о чем последняя не преминула известить весь двор жалобным скрипом. Илья исчез из поля моей видимости, не было слышно ни звука, но в душе жила твердая уверенность, что он сейчас посмеивается над "охраняемой". Ну и ладно. Постараюсь уснуть.
Сквозь дрему я ощутила нежное прикосновение к щеке. Замутненное сознание точно знало, что этого прикосновения опасаться не стоит, оно принадлежало самому замечательному человеку (или не человеку) в мире. Колечко на шее вторило теплу ладони Ильи. А потом я вновь погрузилась в знакомый колодец и падала, падала, падала…
— Машка! Маша! Блин! Маш! Кончай дрыхнуть! Солнышко встало!
Я нехотя приоткрыла один глаз. Надо мной возвышалась торжествующая бодрая Танька.
— Чего тебе? — просипела я и накрылась простыней с головой.
— Пошли! Купаться хочу!
— Ты же обгорела.
— Да, почти прошло уже! Я на пляж хочу! Пойдем!
— Очаровательная девушка, — тихий глубокий голос заставил меня не к месту хмыкнуть.
— Я ж говорила, она деятельная очень. Это я — лентяйка.
Танюха сдернула с меня простыню.
— Ты чего там бубнишь?
— Говорю, оккупируй бабулю с Муркой! Я спать хочу.
Сестра расстроено прищелкнула языком.
— Ты уверена?
— Блин, Тань! Я тебя люблю, но не сейчас! Ладно?
— Ладно. Пойду к бабушке. Но завтра я тебя растолкаю!
— Ага, — полцарства за затычки для ушей.
Сестренка на цыпочках покинула лоджию и тихонько прикрыла за собой дверь. Илья рассмеялся.
— Хорошо ушла.
Я фыркнула.
— Не смейся над моей сестрой. Ей скучно.
Он склонился ко мне. В поле видимости попала знакомая ясная зелень глаз, только вверх ногами.
— Спи.
Я высунула язык, повернулась на бок, закрыла глаза и спустя несколько минут задремала…
Солнечный луч весело заполз на мою подушку и ослепил сквозь закрытые веки. Я нехотя вернулась к реальности. Да и пора уже. Судя по часам, время близилось к полудню.
— Ночь на выдох, день на вдох, — процитировала, потянувшись.
— Хорошая песня.
Я улыбнулась.
— Других не слушаю. Где бабушка?
— Там на столе записка.
И все-то он знает! Я прошлепала босыми ногами на кухню и развернула листок с подписью "Маша".
"Ушли на пляж. Вернемся к пяти".
Кратенько так. Зевнув, я отправилась в ванную. Илья уже стоял там. Глаза его горели хулиганством.
— Кыш! — я махнула рукой в сторону двери.
— Зачем? — он недоуменно приподнял бровь.
— Сто пятнадцать лет на мудрость никак не повлияли, да?
— Ага, — уголок рта приподнялся в сногсшибательной ухмылке. За один только его вид можно было бы позволить остаться. Я ужаснулась своим мыслям и тут же покраснела.
— Ты о чем таком сейчас задумалась? — ожидать, что он не заметит… как же!
— Ни о чем, — поспешно соврала я.
Он понимающе покачал головой, оттолкнулся от стены, нарочито медленно приблизился — теперь полыхали не только мои щеки, но и уши — и, склонившись к уху, тихо прошептал:
— Только не поскользнись.
Я сдернула с сушилки желтое махровое полотенце. Дверь ванной закрылась с тихим щелчком. Оглянулась на всякий случай, мало ли. Илья, когда захочет сквозь стены да людей проходит, что ему дверь из ДСП? Быстро разделась, залезла в ванную, задвинула штору и включила душ. Теплые струи воды расслабляли. Я забыла про свои опасения и погрузилась в ванильную пену геля для душа. Закрыв глаза, тщательно намылила лицо, смыла, приоткрыла веки и наткнулась на сальный взгляд маленьких припухших глаз с покрасневшими белками. Из стены в нескольких десятках сантиметров от меня высунулось одутловатое лицо со сломанным носом и этими самыми неприятными глазками. Я истошно завизжала и отпрянула назад, едва не свалившись. Лицо тут же скрылось там, откуда явилось, а в ванной напротив меня уже стоял Илья и придерживал за плечи.
— Что? — его спокойный тихий голос привел в чувство. Я судорожно сглотнула.
— Там прямо в стене… противное лицо было. Он меня разглядывал.
— Где?
Я жестом указала. Илья отпустил меня. Я попыталась ухватить его за рукав, но наткнулась на пустоту.
— Не уходи.
Он оглянулся и на ходу кинул:
— Я быстро.
Я встала под воду и попыталась поскорее смыть с себя пену.
Илье и вправду хватило нескольких секунд. Он вернулся и вгляделся в мое лицо.
— Больше не появится. Обещаю.
Я кивнула.
— Кто это был?
Парень закусил нижнюю губу. От меня не ускользнул мимолетный взгляд, которым он окинул мое тело.
— Давай ты сначала отсюда выйдешь. Мне подождать за дверью или внутри?
Я взвесила все "за" и "против".
— Внутри.
Он скрылся за шторой. Сквозь целлофан я отчетливо видела его широкую спину в свободной белой рубашке. Если бы существовали марафоны по быстрому принятию душа, я была бы победителем. Изредка поглядывая на спасительную спину своего хранителя (слово пока с трудом шло на язык), я вытерлась и оделась в просторную отцовскую футболку.
— Все. Можешь поворачиваться.
Илья молча исчез в двери. Я пошла следом. Почему он не говорит? В гостиной никого, я заглянула на кухню, он сидел за столом, подперев кулаком щеку.
— Кто это был?
Зеленые глаза внимательно изучили меня с ног до головы.
— Я не один такой, милая.
Я пропустила мимо ушей ласковое обращение.
— Он такой же как ты?
— Не совсем. Тоже мертвый, в остальном слабенький.
— Это как?
— А так, он и поднять ничего не может. Пустой дух.
— А ты?
— А я при жизни еще знахарем был.
— Знахарем? — мне так и придется из него по слову вытягивать?
— Лечить мог. Души видел.
— Видел, как я тебя сейчас?
— Почти. Ты головой ударилась, а я с рождения их видел.
— А мы все после смерти вот так…
— Нет. В основном люди рассеиваются, растворяются в природе, окружающих. Некоторые привязываются к одному предмету или зданию, например. Иногда частично.
— Частично?
— Ну… это как просматривать один кадр из фильма снова и снова.
— Момент его смерти?
— Или ее, — он поморщился. — Но это редко. Хотя встречается.