Я снова легла, и стала глядеть, как солнце просачивается тоненькими лучиками сквозь сосновые иглы.
- Ты когда-нибудь был по ту сторону Западных Гор?
- Случалось, - он тоже лег на нагретые солнцем доски, совсем рядом со мной, но ничем меня не касаясь, и смотрел лишь на небо, почти лишенное в этот день облаков.
- Во время войны? - я знала из истории, что они долго воевали с теми вампирами, что жили от нас на западе, а потом заключили мир, объявив горы непересекаемой границей на веки вечные.
- Не только. Потом просто путешествовал.
- А как же запрет появляться в западных землях?
- А зачем ходить с плакатом "я с востока"? Они охраняют только границу, а стоит отъехать на сотню километров вглубь - и никто уже не помнит о той войне.
- И ты много где побывал?
- Да, более чем.
- И как?
- У нас лучше. Поэтому я и вернулся.
- Мне бы тоже хотелось увидеть мир.
- А ты уже объехала всю страну? Начни с малого. У вас существуют тысячи туристских маршрутов и миллионы мест, которые стоит увидеть.
- А мне бы хотелось увидеть море.
- Северное - оно тоже море. И в июле там даже можно купаться. Немного прохладно, но можно.
- Тебе легко говорить. При желании ты можешь купаться в любом. А я - если только очень повезет. И то - исключительно в Северном.
- Ну, мне тоже приходилось прикладывать определенные усилия. У нас довольно напряженные отношения с соседями по всей протяженности наших границ. И официально мы этих границ не пересекаем. Поскольку требуем того же от всех наших соседей. Если б меня поймали, Владыка скорее отрекся бы от меня, чем стал бы спасать мою глупую голову.
- Но он знал, что ты путешествуешь, или ты уехал в тайне?
- Я уехал молча. Но он знал. На то он и Владыка.
- Ты мне расскажешь про южные моря?
- Самые южные? Они похожи на Северное: холодные и полные льда.
- Не смешно! - я резко села и взглянула на него сверху вниз. - Может, нам и не суждено путешествовать, но всеобщую географию мы в школе учим, хоть и не так подробно, как родную. Я имела в виду те, что ближе к экватору.
Он лежал, лениво закинув руки за голову, лукаво поблескивая на меня своими космическими глазами.
- И вот что ты все время злишься? Как дикий зверек, честное слово.
- Так ты расскажешь?
- Пожалуй. Если ты перестанешь скакать, как дикая белка, приляжешь рядом и положишь голову мне на грудь.
- Анхен!
- Хорошо, на живот. Ты права, так тебе будет мягче. И позволишь гладить тебя по волосам.
- Анхен, прекрати, мы так не договаривались! И вообще, это что - твой очередной "смелый эксперимент"? Зачем?
- Хочется. Красивый день, красивое место, красивая девушка рядом - что еще надо для счастья?
- Анхен, прекрати надо мной издеваться. Ты просто не хочешь ничего рассказывать!
- Неправда. Просто я хочу рассказывать тебе. А я не чувствую тебя, ты для меня как голос в телефоне: фантом, мираж. Понимаешь, любого человека я ощущаю изнутри: каждое движение его мысли, каждый порыв его души. Он словно состоит из крючков, за которые я держу его. А у тебя нет крючков, и мне не за что зацепиться. Невольно хочется коснуться, чтоб убедиться, что ты существуешь.
- Так коснуться, а не "голову на грудь".
- Вот тебе действительно это так неимоверно сложно?
Я вздохнула, поддаваясь обаянию его искренности, хоть и не веря в нее до конца. Потом все же сделала, как он просил: улеглась боком на доски, развернувшись к нему лицом и положив голову ему на живот. Одной рукой он взял меня за руку, другой осторожно провел по волосам. Я не возражала.
И он, не спеша, заговорил. О далеких теплых морях, обдающих водопадами пенных брызг. О затерянных в этих морях островах, усыпанных чистейшим белым песком. О разноцветных коралловых рыбках и причудливых раковинах, что вечно хранят в своей извилистой глубине шум породившего их моря.
Его рука легко скользила по моим волосам, а я жмурилась, как котенок, убаюканная его словами и его лаской, и только слегка опасалась, что он сделает что-то, что нарушит очарование момента, заставит меня вставать, вырываясь из кольца его рук. Потому что мне бы хотелось остаться так вечно.
Стоп! Что за безумные вампирские фокусы? Еще минут десять, и я, пожалуй, захочу умереть, лишь бы не покидать его сладких объятий!
- Отпусти меня! - стремительно села.
- Я тебя не держу, - он смотрел слегка удивленно, - что опять не так?
- Ты делаешь это специально! Топишь меня в своем вампирском обаянии, лишая воли и способности разумно мыслить!
- А может, я тебе просто нравлюсь? Без всякой вампирской магии, обычно, по-человечески?
- Так не бывает.
- Это еще почему? Даже если б я не был вампиром, я все равно был бы весьма привлекательным молодым человеком противоположного пола. Юным девушкам свойственно влюбляться.
- Что за чушь! Да и вообще, с чего ты взял, что ты "весьма привлекательный"? Самый обычный. Убери всю твою вампирскую ауру - и второй раз не взглянешь. Вот дружок твой - он да, красавец писаный, даже будь он обычным парнем с такой внешностью, за ним бы толпами девчонки бегали.
- Правда? - Анхен смотрел куда-то в небо, и насмешки в его голосе не было.
- Можно подумать, раньше тебе этого не говорили.
- Ты и представить себе не можешь, сколько есть в мире вещей, о которых мне никогда не говорили. Даже я сам с трудом себе это представляю. Потому и брожу тут с тобой, чтобы понять, что же нового можно услышать, когда человечек говорящий.
Очередной наезд на людей вообще и себя в частности решила пропустить, интересней было другое:
- Нет, ну ладно, на людей так действует твое вампирское обаяние, что они не то, что говорить, соображать объективно не могут. Но вампиры? Или ты с вампирскими девушками не общаешься, чтоб самолюбие не ущемлять? - не смогла не съязвить в конце.
- А для вампирских девушек я слишком выгодный жених, это затмевает любые мои недостатки.
- Тебе восемьсот лет, и ты все еще жених? - пока он не заговорил об этом, я даже как-то не задумывалась о его семейном положении, а ведь у него, наверно, и пра-пра-правнуки давно женаты.
- Мы не моногамны, - он пожал плечами, - сейчас жених.
- Сейчас? - попыталась уточнить.
- К чему тебе такие подробности? - легко оттолкнувшись от настила, он тоже сел, вновь приблизившись ко мне. - Вампиры женятся на вампиршах, человеческие мальчики - на человеческих девочках, и никак иначе. Перекрестного опыления не бывает, межвидовые браки самой природой не предусмотрены. Единственный вид любви с вампиром - это быть выпитой им до последней капли.
- Зачем ты мне это говоришь?
- Из опасения, что мои действия введут тебя в заблуждение. Я не ухаживаю за тобой, и позвал не на свидание. Мне было интересно пообщаться с тобой в неформальной обстановке, потому что, как я уже говорил, ты уникальна. Но, сколь бы ты не любила кошек, ты никогда не признаешь их равными людям, даже если одна из них начнет говорить человеческим голосом.
- Я больше люблю собак. И ты напрасно волнуешься. Единственное объективное чувство, которое определяет мое отношение к тебе, это страх. Да, в какие-то моменты я могу чувствовать симпатию к тебе, дружеское расположение, а если ты снова меня обнимешь, мне может даже показаться, что я готова сидеть с тобой в этом парке вечно. Но если убрать весь флер твоего вампирского обаяния, останется - только страх. Ну, а то, что все мы для тебя, для всех вас - только кошки, я уже поняла, можно больше не повторять, спасибо.
Я отвернулась от него, нахохлившись. Стало зябко. Солнце могло светить сколь угодно ярко, но это был почти ноябрь.
Он притянул меня спиной к себе, заключая в кольцо своих рук:
- Сейчас ты скажешь, что тебе не холодно, а мне вдруг захотелось тебя согреть. Прости, я не хотел тебя обижать, и мне жаль, что я так тебя пугаю.
- Мне холодно, - не подтвердила я его опасений. И откинула голову ему на плечи, хотя он, похоже, ждал, что я начну вырываться. - И голодно. И я устала. И хочу домой. И вообще ничего уже не хочу.
- Верю, - он легко коснулся губами моего виска. - Ты сейчас очень похожа на бедное дитя, до смерти замученное злым вампиром. Поехали, сдадим велосипед, и я отведу тебя в одно хорошее, уютное кафе совсем рядом с парком.
- Что, там кровь подают прямо в хрустальных бокалах? - не смогла удержаться от насмешки.
- Кровь в бокалах - как это пошло! Никогда, пока на свете есть живые люди, - я не сразу поняла, шутит он или всерьез, даже обернулась, чтоб взглянуть в его лицо. Он слегка усмехался. А потом добавил уже серьезно, - у людей есть нелепая привычка обсуждать за едой важные дела и принимать судьбоносные решения. Так что порой приходится присутствовать и в таких заведениях, и даже разбираться в качестве кухни, хоть и используя при этом чужой опыт.
- А вампиры за едой дела не обсуждают?
- Минуй нас, бездна! Мы дела с удовольствиями не смешиваем.
- А еда для вас удовольствие? То-то вы ее столь активно смешиваете с сексом.
- Я слышал, даже у людей еда и секс дарят самое сильное наслаждение. Просто вы менее совершенны, и поэтому каждое из этих удовольствий вынуждены испытывать отдельно.
- А вы, похоже, просто не в состоянии испытывать их по отдельности. Так что еще большой вопрос, кто из нас более совершенен.
- Заблуждение. В состоянии. Просто людям всегда хочется большего, чем просто отдать свою кровь, и они не любят афишировать, что ничего другого у них не взяли.
- И как всегда виноваты люди!
- В чем? Что тебе не сообщили подробностей? Ну, у тебя есть уникальный шанс познать все на собственном опыте, - он явно опять начал забавляться.
- Так, я не поняла, - вывернулась из его рук и решительно встала. - Ты только что приглашал пообедать меня или пообедать мной?
- Ну-у, - он тоже поднялся, - выбирать тебе, а я соглашусь с любым из озвученных вариантов.
Почему-то очень хотелось спуститься вниз, к самой воде, и опустить в нее руки. Хотя вода, наверное, уже ледяная, и руки сразу замерзнут. И я побрела следом за Анхеном к велосипедам, и мы уехали прочь, запетляв аллеями. А минут через десять езды я вдруг поймала себя на мысли, что воду не потрогала - словно и на берегу не была, будто пруд был просто картинкой, нарисованной на далекой стене. Но сухие листья, шуршащие под колесами, были реальны, и солнечные лучи, пробивающие сквозь ветви, тоже были реальны, как и фигура черноволосого велосипедиста, мелькающая впереди. Что я делаю с ним в этом парке, почему не отстану, не уеду прочь на первом же повороте? А главное: ему это все зачем? Почему он так бездарно тратит свой выходной - на прогулку с первокурсницей, которая не готова ни кормить его, ни ублажать? Неужели и вправду настолько наскучило всеобщее обожание?
Анхен чуть притормозил, позволил мне поравняться с ним, и спросил:
- Мы поедем напрямик через мост или в объезд вокруг пруда?
- Через мост.
Я чувствовала себя усталой. Слишком давно я каталась на велосипеде в последний раз. Кажется, лет в 12 в деревне у бабушки.
- Там много народа. Ты точно ни в кого не врежешься?
- Я езжу настолько плохо?
- Не знаю, тебе видней.
Он вновь умчался вперед, предоставив мне его догонять. Интересно, вампиры вообще не устают, или это лично он такой тренированный?
Мы свернули на аллею, ведущую к мосту. Она чем дальше, тем сильнее шла под уклон, и я начала было радостно наращивать скорость, но здесь уже гуляли люди: и парами, и группами, и с колясками, и с дитями, эти коляски переросшими. Пришлось притормаживать, лавируя меж ними, а Анхен резво удалялся все дальше, ловко огибая препятствия не снижая скорости. Аллея резко обрывалась лестницей, круто уходящей вниз, и в какой-то миг мне показалось, что он просто спрыгнет с нее вместе с велосипедом, слетит, пользуясь данным от природы умением. Но он резко затормозил почти у края верхней ступеньки, поставил велосипед поперек и стал смотреть, как я приближаюсь. Между нами были еще какие-то люди, его велосипед им мешал, но они молча обходили его, обтекали, словно вода преграду, а он обращал на них внимания не больше, чем камень - на текущую вокруг воду.
Я приближалась медленно, все время тормозя и борясь с искушением пройти крутой склон пешком. Но доехала почти до его колеса.
- Ты же мешаешь проходу, - укорила, спрыгивая на землю.
- Зато уверен, что ты не кувыркнешься с лестницы и не сломаешь шею.
- Да вроде большая уже девочка.
- Вроде, - двусмысленно согласился он, развернул велосипед и начал спускать его по узкому рельсу, положенному поверх ступенек специально для подобного транспорта. Я спустилась на мост следом за ним и пошла пешком, везя за собой велосипед. Мост был достаточно узок и заполнен людьми. Собственно, это был даже не мост, а проход по гребню плотины, создавшей Большой парковый пруд. Слева плескалась вода, а справа был устроен летний театр. Его скамьи широким амфитеатром расположились на склонах оврага, а в самом низу была установлена сцена, по которой сейчас бегали какие-то дети.
Анхен тоже предпочел пройти этот отрезок пешком. На берегу мы вновь сели на велосипеды и поехали по той самой набережной, на которую смотрели, отдыхая возле запертого домика. Здесь было еще многолюдней, сновали дети на велосипедиках, кого-то катали на пони. Пришлось ехать еще более медленно и аккуратно.
- Лариса! - вдруг окликнули меня от одного из многочисленных столиков, расположившихся вокруг небольшого шатра придорожной забегаловки, - эй, Ларка, привет!
Я оглянулась на голос, и тут же увидела Петерса. С ним был Марк, еще какой-то незнакомый парень, девчонки. Радостно помахала им рукой и собралась было поскорее проехать дальше, но Анхен вдруг решительно слез с велосипеда.
- Ты куда? - удивилась я.
-Это, кажется, твои друзья, и они рады тебя видеть.
- Да, в школе вместе учились.
- Вот и пойдем, пообщаемся. Ты ведь все равно собиралась обедать.
- А ты обещал мне уютное кафе. Решил сэкономить?
- Ага, - он был настроен весьма решительно, и пришлось слезать, и покорно идти к столику. Ну вот и что они теперь обо мне подумают?
- Обычно девушки гордятся, что их застали в моем обществе, - ухмыляясь, шепнул мне на ушко Анхен.
- Вот и гулял бы с теми, кто гордится, - буркнула я в ответ. - Вот что я им теперь скажу?
Ответить он не успел, мы уже подошли, и Петерс, вскочив, радостно меня облапил:
- Ларка, привет! Как я рад тебя видеть, ты не представляешь!
Бодро протянул руку Анхену:
- Рад знакомству, Петр, можно Петерс. Мы с Лариской вместе в школе учились, с выпускного не виделись, - тут он, наконец, осознал, с кем разговаривает, лицо его чуть изменилось, а протянутая рука дрогнула.
Но Анхен уже пожимал ее, невозмутимый, с обаятельной открытой улыбкой на устах:
- Очень рад познакомиться с друзьями Ларисы. Я Анхен. Мы будем рады, если вы пригласите нас за ваш стол, Лариса проголодалась, и мы как раз искали место, где пообедать.
- Да-да, конечно, присаживайтесь, - и вот компания уже двигается, освобождая нам место, Анхен пожимает руку Марику, и третьему парню, выясняя, что зовут его Артем, затем раскланивается с девушками. Они краснеют и млеют под его чарующим взглядом, парни тоже под впечатлением от встречи с настоящим вампиром. Но прежде, чем повисает неловкая пауза, Анхен произносит:
- Здесь ведь самообслуживание? Пойду добывать еду. Ларис, ты будешь, как ребята, мясо?
- И салат, - если уж изображать девушку вампира, так хотя бы капризную.
Он откровенно смеется:
- Для тебя - даже салат, - и скрывается в шатре, весьма довольный собой.
И тут компанию прорывает:
- Ну ты, мать, даешь, - пораженно качает головой Петерс, - и где ты их только находишь?
- Да они все больше сами находятся, - развожу руками. Что тут еще скажешь. Невиноватая я.
- А он что, правда, настоящий вампир? - завороженно вопрошает одна из девиц, Катя, кажется.
- Конечно, вампир, разве ты не чувствуешь, разве не видела, какие у него глаза? - забивает ее другая, чьего имени я не запомнила, и поворачивается ко мне, - а у вас с ним уже было? И каково это, сладко?