– Подняться по ступеням Пирамиды тебе в следующем Возрождении, – пожелал он на прощание и накинул лямку от санок на грудь.
Обратный путь занял несколько больше времени, поскольку Володе удалось подстрелить оленя и требовалось время, чтобы освежевать его, к тому же у мальчика появились кое-какие виды на кожу животного – у девочки с собой только зимние сапожки, но путешествовать в них летом не слишком удобно. Его же ботинки девочке точно не подойдут. Придется проверить, насколько ему удалось освоить ремесло кожевника.
Закончив паковать куски оленины и увязывать шкуру, Володя двинулся дальше. К озеру он добрался только к вечеру. Мальчик озадаченно замер, размышляя, попробовать переправиться в темноте, или дождаться утра. С одной стороны он обещал Аливии вернуться через двое суток, а с другой грести ночью совершенно не хотелось. В конце концов, он принялся устраиваться, а на берегу разжег костер, надеясь, что девочка его заметит и поймет, что с ним всё в порядке.
Утром он поспешно сложил палатку и спустил плот на воду.
– Главное, не искупаться, – пробормотал он, осторожно переправляя санки на плот.
Уже с берега он заметил маленькую фигурку на причале. Когда он сошел с плота и накинул трос на столбик, Аливия с ревом бросилась ему на шею.
– Я волновалась! – плакала она. – Я так испугалась, когда ты не приехал вчера!
– Ну ладно тебе, Кнопка, – растерянно бормотал мальчик, пытаясь её успокоить. – Просто не хотелось ночью плыть. Специально костер на берегу развел.
– Да, я видела, – девочка немного успокоилась, но крепко вцепилась в подол его куртки, не оставляя мальчика ни на миг, – но боялась, что кто-то чужой. – Она продемонстрировала взведенный арбалет. – И я каждое утро тренировалась, как ты мне показывал, – продолжала трещать девочка, пока Володя разгружал плот и по новой увязывал вещи на санях.
– А ещё у меня получилось на шпагат сесть! Вот! Честное слово… почти… совсем чуть-чуть осталось. И ты меня этому… айдо обещал научить.
– Айкидо, – машинально поправил мальчик.
– Ага. А что это?
– Если коротко, – мальчик запнулся. Пришлось подбирать слова, – то айкидо это система самозащиты, использующая движение атаки противника. Использование атаки нападения для победы над противником, но это уже более высокий уровень. – Володя покосился на девочку и усмехнулся, глядя, как она изо всех сил пытается понять, что же ей хотели сказать. – Объяснить трудно – я еще плохо знаю ваш язык. Поймешь, когда начнем заниматься.
Аливия сразу догадалась, что этот странный мальчик издалека: язык, когда только ещё встретились, почти совсем не понимал, как только его выучил, стал спрашивать о таких вещах, о которых знает каждый младенец.
– А когда начнешь учить? – поинтересовалась она после завтрака.
– Не сейчас точно, – улыбнулся Володя. – Завтра с утра и начнем, если ты действительно выучила всё, что я говорил и показывал раньше. А сегодня мы займемся приготовлением мяса, и завтра я сделаю такие шашлыки… пальчики будешь облизывать.
Девочка с недоумением оглядела свои пальцы, но спрашивать ни о чем не стала, ухватилась за подол куртки и так таскалась за ним, пока Володя разбирал принесенные вещи, раскладывая их по контейнерам и перенося на склад.
– Какой интересный материал, – Аливия крутила отрезанную крышку от одного из пластиковых контейнеров, который Володя вскрыл перед походом. Сейчас он возвращал в него вещи.
– Да, очень удобный, – рассеянно отозвался мальчик, пытаясь пристроить первую палатку. – Всё в них упаковывается герметично и может храниться годами.
– А откуда ты?
– Гм… Так сложно сказать… Издалека. А эти вещи мне дали для первоначального устройства на новом месте. Я путешественник. Только не знаю конечной цели.
– Это странно. Но хорошо, что ты нас нашел…
Володя вздохнул, но отвечать не стал – он до сих пор винил себя за ту секундную растерянность, из-за которой, как он считал, погибла мать Аливии.
Закончив с разбором вещей, мальчик вытащил топор и занялся разделкой туши, откладывая лучшие куски для будущего шашлыка. Заинтересованная Аливия крутилась здесь же, с интересом наблюдая за приготовлениями.
– Шашлык мы замаринуем в травах – это гораздо лучше, чем в уксусе... Знаешь, это блюдо у меня всегда получалось лучше всего. Я признанный специалист по его приготовлению. Подай-ка вот ту баночку… да-да, именно ее – чеснок необходим. Лучше, конечно, свежий, а не сушеный, но где ж его тут взять?
Закончив возиться с мясом, мальчик поставил маринад в углу, помыл руки и отправился заниматься шкурой оленя.
– Ты много умеешь, – заметила Аливия, наблюдая за уверенными действиями мальчика. – Кто же ты? Я думала, ты благородный… ой! – Девочка испуганно пискнула, но Володя не обратил на её оговорку никакого внимания.
– Меня готовили как солдата. В походе же может случиться разное, когда выбор либо починить что-то самому, либо, такому благородному, но ничего не умеющему, путешествовать босиком. Предпочитаю починить.
Володя отложил скобяной нож и попытался вспомнить маркировку того контейнера, в котором хранились необходимые вещи для изготовления обуви. Однако он был настолько уверен, что в ближайшие десять лет ему это не понадобится, что он не запоминал, куда тот контейнер сунул. Пришлось достать тетрадь с записями и сверяться по ней. Наконец разыскал нужное, вскрыл, выкладывая перед удивленной девочкой водостойкий клей, мотки просмоленной веревки, разные непонятные порошки, шило и кучу других вещей.
Мальчик не собирался повторять ошибку своего первого опыта, когда он, под руководством мастера-кожевника, запоминал способ выделки кожи. Посчитав себя самым умным, он не стал дожидаться следующего урока и занялся приготовлением раствора по записям прямо у себя в комнате. Даже у Александра Петровича, сторонника приобретения учеником знаний на опыте, как и принятия всех последствий ошибок, не хватило решимости заставить Володю жить в комнате до тех пор, пока не выветрится весь запах. Теперь, наученный прошлой ошибкой, он оттащил контейнер подальше от дома с подветренной стороны. Там залил в контейнер воду и приготовил щелочной раствор, щедро добавив золы. Сунул туда шкуры, которые у него скопились, утопил их палкой и закрыл крышку, после чего с облегчением сполоснул руки в озере. Холодная вода сразу прихватила пальцы, но мальчик старался не обращать на это внимания.
– Кнопка, ну что ты за мной хвостиком бегаешь? Неужели тебе нравиться нюхать, как пахнет выделываемая кожа?
– Неа. Но с тобой интересно.
– Вот как? – Володя задумался. И почему его сестра так не считала? Сколько он помнил, они всегда ссорились или дрались. Впрочем, он же тогда только на год был её старше… Чего бы только он сейчас не отдал, лишь бы она осталась жива…
Мальчик отвернулся и стал сосредоточенно изучать что-то на озере. И тут почувствовал, как кто-то взял его за руку и осторожно подергал. Володя опустил голову и встретился с сочувственным взглядом Аливии.
– Ты вспомнил что-то грустное?
– Да так. Свою сестру. Она была чуть младше тебя.
– А где она сейчас?
– Она умерла.
Девочка немного подумала.
– Ты поплачь… легче станет…
Володя слабо улыбнулся, потом нагнулся и подхватил Аливию на руки.
– Пойдем лучше домой, пора обед готовить.
– А что ты хочешь сделать из шкур?
– Говорил же, обувь тебе. В твоих сапожках весной и летом станет жарко, а когда мы еще доберемся до мест, где можно нормальную купить? И надо еще одежду походную сделать, и сменную, кстати, тоже. Думаю, месяца три или даже четыре у нас есть.
Аливия погрустнела. Ей явно хотелось отправиться в дорогу поскорее, но она понимала, что зимой не самое хорошее время, особенно сейчас, когда дороги превращены в кашу постоянным то выпадением, то таянием снега. И ночевать в полях лучше летом, чем зимой.
– Не грусти, скучно не будет. – Володя улыбнулся.
На следующее утро Володя проснулся пораньше и, стараясь не разбудить Аливию за занавеской, торопливо оделся и тихонько вышел из дома. Каково же было его удивление, когда он заметил одетую в недавно перешитый им спортивный костюм девочку, со слезами на глазах пытающуюся сесть на шпагат на расчищенной от снега площадке. Мальчик поспешно спрятался за дом и продолжил наблюдение оттуда. Озадаченно почесал затылок, не понимая, что заставляет её так стараться. Его этот вопрос так занимал, что он даже не заметил, как перестал скрываться и вышел вперед, чтобы лучше видеть. Аливия, наконец, заметила его, тут же сорвалась с места и с плачем повисла у него на шее.
– Ну-ну, – совершенно растерялся Володя. – Что с тобой, Кнопка? Зачем ты так себя мучаешь?
Согласившись заниматься с ней, он планировал только утреннюю зарядку, ну и кое-что еще по мелочи, если ей захочется, но такого старания не ожидал никак.
– Я не хочу-у-у-у... – ревела девочка в три ручья. – Я больше не хочу, чтобы кто-то погибал!!! Я не смогла защитить маму-у-у…
Володя замер, с девочкой на руках. Потом медленно прошел к крыльцу и сел.
– Ты думаешь тут твоя вина?
– Если бы я умела делать как ты…
– Ты не умела. И я не умел. Я тебе не рассказывал о себе… мне было столько же, сколько и тебе, когда на моих глазах убили мою маму, папу и сестру.
Мальчик без подробностей рассказал о себе, постаравшись подбодрить девочку.
– Тогда ты и решил стать сильным? – бесхитростно поинтересовалась она.
Володя растерялся, не зная, что ответить. Честно говоря, ему даже в голову не приходила мысль, подготовиться, чтобы кого-то защитить. По большому счету, вплоть до сегодняшнего дня он плыл по течению, практически не принимая самостоятельных решений. Теперь, с появлением Аливии, у него появился смысл жизни. Как ни странно, но когда нашлось о ком заботиться, когда есть кто-то, кто нуждается в твоей помощи и защите, даже самые большие сложности, еще вчера казавшиеся непреодолимыми, вдруг оказываются совершенно пустяковыми.
Володя щелкнул пальцами.
– Подожди, Кнопка, я сейчас. – Он аккуратно ссадил девочку и посадил ее на ступеньку крыльца, потом поспешно поднялся и скрылся в доме, но тут же вернулся с гитарой.
Этот инструмент девочка увидела уже давно, но мальчик ни разу не брал его в руки, а попросить его что-нибудь сыграть она стеснялась. Вот он сел рядом, уверенно взял гитару и быстрым перебором проверил настройку, немного подкрутил одну струну и снова быстрый перебор.
– Я еще не знаю ваших песен и не так хорошо знаю язык, чтобы перевести наши, потому спою на родном языке. Хочешь, Кнопка?
Аливия смахнула слёзы и радостно кивнула.
– Конечно.
Володя чуть прикрыл глаза, вспоминая ноты, а потом запел:
Добром и словом другу помоги
И лишь, когда грозят ему враги
Ты можешь силу духа и руки
Вложить свой гнев в удары и броски
Свое непревзойденное оружие
С собой соедини и победи
Насилье точит сталь
Но сталь его не вечна
А ты душою крепче стали стань
Когда чиста душа,
А цели человечны
Рука крошит отточенную сталь[1]
Закончив, Володе пришлось коротко рассказывать, о чем эта песня. Девочка задумалась.
– Володя, – с обращением тоже возникли совершенно неожиданные проблемы – Аливия наотрез отказывалась обращаться к мальчику по имени, всё время срываясь то на господина, то на Ваша Светлость. С большим трудом мальчику удалось убедить её обращаться к нему всё-таки по имени.
– Считай меня своим братом. Почему бы нет?
Аливия согласилась, но периодически всё равно нет-нет, да протитулует. Но вот в такие моменты она забывала всякие титулы.
– Володя, а ты можешь научить меня своему языку?
– Гм… – Мальчик озадаченно замер, потом поежился и поспешно встал. – Что-то увлеклись мы с тобой, Кнопка, пойдем-ка в дом, а то совсем закоченеем.
– А занятия?
– Сейчас переоденусь и будем заниматься, раз ты так хочешь. А язык… зачем тебе?
– Я хочу понимать твои песни. Они очень красивые, но я не понимаю…
– Хм… Ладно, если ты так хочешь. Сегодня после обеда и начнём. Я буду учить твой язык, а ты мой. Договорились?
– Конечно! – Аливия радостно запрыгала и захлопала в ладоши. – Ты очень… очень-очень хороший…
– Ну уж и так. – Володя невольно покраснел. – Ладно, Кнопка, переодевайся и жди меня на улице, я сейчас выйду.
Глава 10
Чтобы нормально подготовить кожу для обуви потребовалось почти два месяца. Конечно, можно было сделать и быстрее, но Володя хотел, раз уж взялся, подготовить все по высшему качеству, тем более, времени полно. Изучив растянутую на деревянной раме кожу, он довольно кивнул и разрезал удерживающие её верёвки, затащил в поставленный большой шатер, где мальчик устроил спортзал для тренировок, и расстелил на заранее приготовленных досках, разложил инструменты.
– Аливия! – Он огляделся, в поисках девочки, но в пределах видимости не обнаружил. – Где же носит эту неугомонную? – С некоторым удивлением спросил он сам у себя.
У девочки обнаружился потрясающий талант теряться. Как она умудрялась делать это на небольшом острове, оставалось для Володи полнейшей загадкой. Правда на этот раз он отыскал ее в доме за швейной машинкой – девочка старательно зашивала расползающиеся по шву рукава куртки.
– Привет, – поприветствовала она его по-русски. С того момента, как Аливия взялась за изучение русского языка, у них так и повелось – Володя обращался к ней по-локхерски, как он узнал, королевство, в котором он находится, называется Локхер, а она отвечала по-русски. Если слов не находила, отвечала на родном языке и просила сказать перевод, после чего повторяла фразу до тех пор, пока не запоминала. Аливия оказалась упряма не только в тренировках, мальчик частенько замечал, как девочка едва не ревела, когда у нее что-то не получалось, а потом тренировалась или что-то учила до тех пор, пока не оставалась удовлетворена результатом. Попутно Володя начал преподавать ей математику и геометрию. Десятичная система для неё оказалась полнейшей неожиданностью, как понял мальчик со слов Аливии, у них тут в ходу система счета похожа на римскую, когда цифры обозначались буквами. Математические действия в этом случае превращались в подобие пытки. Аливию никогда не учили ни счету, ни письму, считая это не женским делом, но, как уже понял Володя, это только подстегивало любопытство, и девочка пыталась научиться всему самостоятельно. Не очень успешно, но цифры выучила. Володя очень жалел сейчас о таком взгляде отца девочки, во-первых, он видел, что она учится с интересом и старательно, а во-вторых, сам бы хотел научиться читать по-локхерски. Увы, тут Аливия помочь ему не могла, пришлось ограничиваться только языком, хотя он учил её и грамоте. А счет и хорошо, что не освоила – не пришлось переучивать. Так что вроде бы и радоваться надо, что её ничему не учили, кроме рукоделия (первым делом, на всех своих рубашках, она вышила разных зверюшек и цветы, а на Володиных – герб его рода, который старательно перерисовала). Когда она впервые робко показала свой труд, опасливо косясь – отругают или нет, Володя растерялся и долго молчал. Девочка уже готова была разреветься от того, что обожаемому «брату» не нравится её вышивка, как мальчик выдохнул и заключил её в объятия.
– Ну ты даешь, Кнопка! – восхищенно протянул Володя. Доставая иголки и цветные нитки, когда Аливия сказала, что умеет вышивать, он никак не ожидал такого – вспоминал потуги сестры или её подружек, у которых получалось нечто далёкое от задуманного. Не учёл, что в этом мире искусство вышивания для девочек не занятие провести время, а необходимость.
– Без этого кто меня замуж возьмет? – объясняла позже девочка с серьезным видом.
– Шестью шесть? – с порога поинтересовался Володя.
– Тридцать шесть… ой. – Девочка оторвалась от швейной машины. – Ты меня искал?
– Где это ты так умудрилась порвать рубашку? – поинтересовался мальчик, разглядывая рукав.
– Ну… когда пыталась сделать сальто зацепилась рукавом за тренажер.
– Нигде не поранилась? – встревожился Володя.
– Неа. Да все в порядке.
– Хорошо. Тогда можешь пока отложить дела? Мне нужно с твоей ноги мерку снять, хочу начать обувку шить.
Аливия послушно встала и накинула на себя курточку, в сенях натянула сапожки и вышла за Володей. В зале разулась и встала босиком на шкуру, как просил мальчик. Он склонился над кожей и старательно обвел ножку мелком, потом вторую, замерил охват голени, размер щиколотки и всё записал.