— А я в город хожу. Темнеет сейчас быстро, а на дороге и улицах много пьяных. Они ведь на браслет не смотрят, им другое надо.
— Вот что я скажу тебе, девочка: в такой ситуации лучше дать. А ножичек их только разозлит, убьют ведь, закопают, и никто не найдет. Так что давай, любезная, иди отсюда. Считай, я твоей просьбы не слышал, а то возьму, посмотрю на браслет и всё хозяину расскажу.
— А заколку можно? — уходить мне не хотелось, а сегодняшний случай доказал, что без оружия мне никак нельзя. — Острую такую, длинную, которую в волосы втыкают?
— Можно, — улыбнулся кузнец. — Законом не запрещено. Ладно, сделаю тебе такую, при случае за дамский стилет сойдёт. Только ты её никому не показывай, а если к стенке прижмут, говори, что в городе купила. Через недельку зайди. Семьдесят серебром возьму.
Почти целый цейх: в одном золотом цейхе восемьдесят серебряных монет. Но я и не подумала спорить, с радостью согласилась, еще и поблагодарила.
Уладив дела с кузнецом, направилась в деревню. Взглянула на своё отражение в реке — красавица! Половина лица в крови, другая — в земле, вместо носа — что-то непонятное, на шее — бурые пятна. Что ж, рабов часто бьют, никто и не обратит внимания. Если что, скажу, хозяйский сервиз разбила. Фамильный.
Торговец как-то подозрительно на меня покосился, когда я попросила две буханки хлеба, кольцо кровяной колбасы и пару фунтов бобов, но промолчал. Постаравшись завязать непринуждённый разговор, расспросила его о последних новостях, нынешнем урожае — лишь бы только усыпить его бдительность. По моему мнению, человек, замысливший противозаконное деяние, не станет болтать о всякой чепухе, а постарается скорее уйти. А я, наоборот, задержалась, даже купила себе леденцов — мелких таких, в жестяных коробках. В лавке осталось две штуки после праздника, видимо, местные сладкое не любили. А я хотела заесть своё волнение.
Пока шла, подняла с земли яблоко, обтерла и сгрызла. Падалец, конечно, подгнил, но целый бок был очень даже ничего. Подумав, добавила в свой свёрток пару яблок для хыров.
Они ждали меня в полумиле от деревни, притаившись в канаве.
Гор выглядел неважно, периодически сквернословя от боли. Повязка на ноге набухла, полностью пропиталась кровью. Ему бы к врачу, только кто же согласиться его лечить?
Эх, вспомнить бы хоть какое-то народное средство, нас же учили… Но, увы, моя голова отказывалась вспоминать что-либо, кроме крапивы. Кажется, нужно нарвать листьев белены и срезать кору с ольхи. А, может, я что-то путаю? Не сильна я в травах, только знаю, что ядовито, а что нет.
— Ну, как там? — Давид с жадностью набросился на принесенную мной еду, Гор не отставал. Сколько же дней они не ели?
— Тихо. Объявления о розыске не висят.
Подождав, пока хыры закончат трапезу, я повела их окружной дорогой, надеясь самой не заплутать. Места я знала не так хорошо, спасибо недавней прогулке на Раша, которая помогла мне хоть как-то сориентироваться.
Мы шли, в полголоса переговариваясь, когда Гор неожиданно поднял палец.
Я огляделась, пытаясь понять, что же их так напугало. Тихо, изредка птички переговариваются, ветер в кронах деревьях гуляет… И тут я услышала хруст. Сердце рванулось из груди, а потом упало в желудок. Там, в лесу, кто-то был! Хорошо, если зверь — а вдруг охотники?
Отвернулась всего на мгновенье, а хыров уже след простыл. Взгляд выловил только качающиеся ветви кустарника. Спрятались. Мне бы тоже не мешало, только стоит ли? Кто прячется, тот виновен. Но, с другой стороны, вдруг меня тоже примут за беглую?
Подумав, я со всех ног кинулась к просёлочной дороге и практически налетела на всадника. Вскрикнула, сжалась в комок… Потом решилась поднять глаза: дюжина солдат во главе со снэррой Джованной. Судя по её гаденькой улыбке, болтаться мне на одной верёвке с моими спасителями.
Но как она их нашла, на них же нет браслетов!
— Старая знакомая! И опять в бегах, — магичка объехала вокруг меня, пощёлкивая пальцами. — Только на этот раз изрядно потрёпанная. Что сейчас скажешь?
— Я возвращалась в замок и на меня напали… Наёмники.
— Протяни руку, — властно потребовала снэрра.
Дрожа и косясь на длинные стволы ружей её спутников, я подчинилась. Охотничий маг начертила на моей ладони ногтем какую-ту руну и потребовала повторить свои слова. Руна вспыхнула белым пламенем и испарилась, не оставив и следа.
— Странно, не врёшь, — пробормотала Джованна, отпуская меня, и добавила, обращаясь к одному из солдат, видимо, предводителю этого маленького отряда: — Они там. Двое. Полмили на северо-восток. Возьмёте на просеке.
Мужчина кивнул, пришпорил коня и отдал короткое указание подчинённым.
Я осталась наедине с каменно-равнодушной магичкой, занявшейся подпиливанием расслоившегося ногтя. На меня она не обращала никакого внимания.
Из леса донеслись крики, а потом всё стихло. Через пару минут вернулись солдаты; двое из них обтирали широкие охотничьи ножи.
— Всё в порядке, госпожа снэрра, пошли на корм зверям, — отрапортовал командир.
Я вздрогнула, стараясь не думать о том, что скрывалось за его словами. Плечи невольно задрожали, на глаза навернулись слёзы.
Они спасли меня, а я не сделала ничего, чтобы спасти их.
Шоан, их травили и убили, оставив тела на съедение волкам, только за то, что они пытались бежать, за то, что они хотели вернуться к семьям, на родину!
— Отвези её в замок, — указав на меня, приказала ближайшему солдату Джованна. — И пусть маг виконта её нос посмотрит.
Меня посадили на лошадь позади всадника, так что я всем телом ощущала движения животного. Хорошо, что ехали медленно, а то бы я всё себе отбила.
Чем ближе мы подъезжали к замку, тем меньше мне туда хотелось.
Меня колотило, воображение услужливо рисовало картины смерти хыров. Их, наверное, сначала застрели, а потом, для верности… Но у Гора же был арбалет! Ну да, он не успел им воспользоваться. Они бежали к просеке, а солдаты уже ждали их, взведя курки. Не было у хыров времени, их подстрелили издали. Потом подъехали и добили.
— Что, замёрзла? — солдат обратил внимание на мои трясущиеся руки.
Я промолчала. Не хотелось говорить с человеком, который травил людей, как кроликов. Если бы могла, я бы соскочила на землю, сбежала, куда глаза глядят, но разум останавливал, напоминая, что без плана у меня нет шансов. Джованна бродит где-то поблизости, с ней я даже не смогу свободно вздохнуть.
В замке меня встретила недовольная Сара, готовая отчитать меня за затянувшуюся прогулку, но, увидев мой нос, замерла с открытым ртом.
— Где вы её нашли? — наконец выдавила из себя экономка.
— Да за деревней. На неё какие-то хмыри напали. Я их не видел, но госпожа снэрра сказала, что девчонка не врёт. В общем, получите свое сокровище, и я поехал.
Солдат сгрузил меня на землю и вопросительно уставился на женщину. Та быстро сообразила, чего от неё ждут, и всучила ему серебряную монетку.
Пока Сара занималась урегулированием денежного вопроса, я постаралась незаметно прошмыгнуть к кухне, чтобы избежать ненужных вопросов. Не избежала.
— Иалей, стой! — окликнула меня экономка. — Я послала тебя за каплями, а тебя привозит солдат, говорит, что на тебя напали…
— С каплями всё в порядке, госпожа, они не пострадали.
Пришлось вернуться и отдать ей флакончик, ещё хранивший тепло моей кожи. Сара со вздохом забрала его, развернула меня к свету и, качая головой, осмотрела нос.
— Рассказывай, как было, Лей.
Я и рассказала, умолчав только о своей помощи хырам. Придумала, что наёмников спугнули солдаты.
— Так, немедленно к сеньору Мигелю, не переодеваясь! Я, тем временем, пошлю за врачом и доложу хозяину.
— Не надо хозяину! — взмолилась я. Не успела я придумать правдоподобную ложь, а норн ведь будет расспрашивать.
— Мне лучше знать. Идём.
Маг не обрадовался нежданной работе по сращиванию носа торхи. Он спокойно сидел, читал, потягивая ароматный глинтвейн, а тут я… Взгляд Мигеля красноречиво свидетельствовал о том, что я лишний предмет мебели в его любимой библиотеке.
'Садись', - сжав губы в тонкую ниточку, бросил он, неопределённо махнув рукой.
Я присела на краешек ближайшего стула, хлопая ртом, как рыба: дышать носом я по-прежнему не могла. Маг подошёл, склонился надо мной и внимательно осмотрел перелом.
'Да уж, повозиться придётся, — недовольно пробормотал он. — Наверняка, с лестницы навернулась, а я теперь лечи последствия твоей дурости! Теперь сиди и не рыпайся!'.
Я и не собиралась.
Первое же прикосновение к сломанной кости вызвало дикую боль. Не обращая внимания на мои всхлипы, судорожные подёргивания и побелевшие костяшки пальцев, которыми я вцепилась в стол, Мигель с безразличием палача совмещал фрагменты того, что некогда было моим носом. Хмыкнув, произнёс какое-то заклинание и, зафиксировав кости, отошёл на шаг, придирчиво разглядывая фронт работ. За этим занятием его и застал Сашер альг Тиадей, стремительно ворвавшийся в библиотеку.
— Ну и красавица! — не понравился мне его тон. — Кто это так тебя? Зеленоглазка, я спрашиваю, кто?!
Я даже подскочила от его окрика. Вжала голову в плечи и приготовилась к тому, что он меня ударит. Мне почему-то казалось, что виконт поступит именно так.
— Мигель, что у неё с носом? — норн подошёл ближе, буравя меня взглядом янтарных глаз.
— Сломан, мой норн. Ничего, я сейчас всё исправлю.
— Лей, — голос хозяина стал мягче, — кроме носа ещё что-то есть?
— Они несколько раз ударили меня, — чуть слышно пробормотала я, гадая, стоит ли ему говорить про Анафа.
— Они? Грязные свиньи, всех велю повесить! Хотя нет, сначала они попрыгают под щипцами палача. Лей, — его руки ощупывали меня, подмечая места, где я болезненно кривилась, — почему ты не хочешь сказать, что случилось и кто это сделал?
— Я хочу, хозяин, просто мне тяжело одновременно дышать и говорить.
Это было правдой: дышать со сломанным, забитым сгустками крови носом сложно.
Тиадей кивнул и отошёл в сторону, наблюдая за тем, как Мигель колдует над моим носом. Маг совершал какие-то странные движения руками, шептал нараспев непонятные слова.
Нос жутко зачесался, потом полыхнул жаром, будто его жгли калёным железом, а потом стал мертвенно-холодным.
— Всё, — сообщил Мигель, вернувшись к прерванному чтению, — если руками трогать не будет, через час срастётся.
— Спасибо, — сухо поблагодарил его Тиадей, взял меня под руку и вытащил в коридор.
Я испуганно посмотрела на него, гадая, что же известно виконту. Не успела ли снэрра Джованна заглянуть в мою голову и выяснить истинное положение дел. О возможностях магов я ничего не знала, считая их кем-то вроде богов, так что все может статься.
Но хозяин не начал разговор на тему: 'Мне все известно', а просто затащил в свою спальню и раздел до нижнего белья. Точнее того, что от него осталось: увы, мои трусики стали добычей наемников. Естественно, то, что он увидел, ему не понравилось.
Стыдливо прикрылась руками. Хоть я и спала с ним, не по доброй воле, а по молчаливому пассивному согласию, я не привыкла стоять перед мужчиной без ничего. А тем более в бюстье и без трусиков. Днем. Вечером было легче, а при солнечном свете…
— Зеленоглазка, тебя изнасиловали?
С таким выражением лица убивают. Жёсткое, непроницаемое. Янтарные глаза практически стали карими.
Интересно, подлежит ли наказанию торха, если её изнасиловали? Вдруг это тоже преступление, а по закону она должна была всячески сопротивляться сношению с другим мужчиной, кроме хозяина? Меня, конечно, не тронули, но норн-то этого пока не знает.
— Нет, — пролепетала я. — Но пытались.
— Кто?!
Я вжала голову в плечи, больше всего на свете мечтая сейчас провалиться сквозь землю. Он не спросил, он рявкнул, даже прорычал, как дикий зверь, предупреждающий жертву, что минуты её сочтены.
— Я не знаю, хозяин, наёмники, — судорожно глотнув, ответила я.
— Какие наёмники? Где ты их встретила? Приметы? — вопросы сыпались градом стрел. — Зелёноглазка, я жду!!!
Прикрывшись (неудобно вести беседу в таком виде, особенно такую беседу), я сбивчиво пересказала, что со мной случилось, упустив только участие в этом деле хыр и изменив место действия. Вернее, я о нём просто не упомянула.
— Анаф! — прорычал коннетабль, сжав кулаки. — Решил, что никто не узнает? Ничего, он ответит перед законом. Ты моя, Лей, моя и больше ничья! Тела этих ублюдков найдут и четвертуют. Я слышал, что тебя нашла снэрра Джованна, что ж, я поговорю с ней.
Вот этого лучше не надо! Но сказать такое норну я, разумеется, не могла. Зато мысленно приготовилась к тому, что меня четвертуют вместе с покойниками.
Осмотревший меня врач констатировал ушиб брюшной полости, магически залеченный перелом носа и пару незначительных повреждений.
Тиадей рвал и метал. Не выдержав, отправился на поиски снэрры Джованны: я торха, мои обвинения норна должны быть подтверждены либо авердом, либо магической проверкой. Судя по всему, на обратном пути он заглянет и к соседу. Если так, то в следующий раз по приказу сеньора Анафа меня не просто изнасилуют и покалечат, а убьют особо зверским способом.
Хыры сделали мне ванну и смазали синяки какой-то пахучей мазью. К ушибам приложили лёд.
Пришла Сара, со вздохом взглянула на меня и велела лежать. Я и лежала на спине, рассматривая потолочные балки и, заодно, кружево паутины в углу, гадая, через сколько минут или часов придёт возмездие.
Возмездие в лице хозяина и снэрры Джованны появилось к обеду. Они о чём-то горячо спорили на ангерском; говорил больше виконт, магичка ограничивалась лишь короткими фразами.
— Итак, где Вы её нашли, снэрра Джованна?
Мысленно я уже начала молиться Шоану: ядовитости тона виконта позавидовала бы любая змея.
— За деревней. Вылетела из подлеска, как испуганный олень, — Джованна одарила меня саркастической улыбкой.
Я предпочла закрыть глаза, притворившись спящей. Глупо, по-детски, но так я хотя бы не буду видеть их лиц.
— Вы спросили её, что она там делала?
Допрос вёлся исключительно ради подсудимой, то есть меня, норн уже знал ответы на все вопросы.
— Разумеется, и проверила правдивость ответа. На неё напали наёмники.
— Только весь вопрос, где, если их тела нашли совсем в другом месте. Да и Анар подтвердил, что они ждали мою торху на дороге. А с приставленным к горлу клинком не будешь лгать. Так может быть врёт кто-то другой?
Он выразительно на меня посмотрел, так, что почувствовала его взгляд даже сквозь веки. Глаза пришлось открыть.
Ну, зелёноглазка? Правду и ничего, кроме правды. В твоих же интересах.
И я начала рассказывать, замолчав, дойдя до пущенного в лоб наёмнику болта.
— Дальше! — хозяин требовательно взглянул на меня. — Помнится, я предупреждал тебя, что наказание за ложь может намного превосходить вину.
Куда уж больше? Хотя, у араргцев богатая фантазия. Вдруг они мне перед четвертованием язык вырвут?
— Меня спасли хыры, — коротко пересказала я оставшуюся часть событий.
— Беглые хыры, убившие авердов. И ты помогла им? — глаза Тиадея неприятно сузились.
— Я просто… Они мне жизнь спасли, а я еды им принесла, — не сомневаюсь, лавочник уже обо всём сообщил виконту.
— Ты знаешь, что полагается за пособничество беглым рабам?
Догадываюсь. Для этого и снэрру позвал? Магические оковы, в темницу и на дыбу?
— Я вернула им долг. Если бы ее они, меня бы по очереди насиловали пятеро мужчин, а когда бы им это надоело, перебили мне все кости, — решив, что мне нечего терять, я позволила себе смелый ответ.
Норн задумался, постукивая костяшками пальцев по стене, а потом обернулся к снэрре Джованне:
— Проверьте, врёт ли она, и, если потребуется, вытяните из неё всю правду. Потом зайдите в мой кабинет.
Он ушёл, а я осталась наедине с магичкой. Казалось, даже ушибы заболели сильнее под этим проницательным взглядом.
— Ну как, сама всё расскажешь, или прибегнем к методам дознания?
Джованна выразительно зажгла и погасила на ладони синий огонёк. Заметив мой интерес, улыбнулась: