14
Когда дверь в студию звукозаписи открылась, Луис бросила рассеянный взгляд на неё и снова вернулась к указаниям звукооператора. И, дёрнувшись — словно увидев призрачно знакомый образ, снова взглянула на вошедшего. С испугом. Но сердце больно стукнуло — и успокоилось. В первое мгновение ей показалось, что вошёл Биргер — всё такой же высоченный и сутуловатый от желания выглядеть угрожающе. Хотя нет, этот — не сутулился. Он и без того выглядел властной угрозой — всему. Даже Тайра, обычно пофигистка, привыкшая глядеть на всех свысока, немедленно вскочила с места, чтобы стоя приветствовать гостя.
Звукооператор застыл, вопросительно глядя на слушателей: высокий мужчина подошёл к Тайре и поцеловал ей руку. Певица уже пришла в себя от внезапного появления гостя, поэтому тихо и коротко что-то сказала ему, после чего обернулась к звукооператору (Луис усмехнулась: не к ней!) и позволила продолжить работу.
Незнакомец сел рядом с Тайрой, а Луис вдруг сообразила: надо немедленно кое-что сделать, пока гость смотрит на хозяйку. Подняв руку — для Тайры, которая в это мгновение машинально посмотрела на неё, — поправить почти микроскопичный наушник, девушка быстро, несмотря на ожидаемую боль, содрала со щеки пластырь. Ещё пожалела, что пришла на запись с распущенными по привычке волосами. И встала боком к гостям — тем боком, откуда видна щека, перечёркнутая уродливой царапиной. В первый месяц после возвращения к Тайре им всем было не до мыслей о том, как убрать царапину: в лихорадочной спешке готовили альбом, должный реабилитировать Тайру. Потом Луис радовалась, что ранка осталась, потому что появился Биргер, а он, как девушка заметила, больше предпочитал смотреть на неё, когда царапина залеплена пластырем.
Парень-звукооператор незаметно вопросительно кивнул ей: «Зачем ты это сделала?» Не оглядываясь на слушателей, она повела бровью в их сторону. Кажется, понял. Сама Луис, конечно, плохо читает по лицам, но тяжёлый рот незнакомца с упрямо выпяченной нижней губой выглядел откровенно сладострастным. А Луис точно не хотела бы удостоиться внимания сильных мира сего. Особенно мужского.
Еле слышный звук прочищаемого горла оторвал её от раздумий, как бы припрятать волосы. Звукооператор, с которым она не переговорила ни слова за полтора месяца работы, но который здорово ей сочувствовал, глазами показал на столик с компьютерной раскладкой по результатам записи. Она поняла, что он предлагает пока не петь, а якобы посмотреть то, что не слишком хорошо пока удаётся в записи. Хотя запись делается идеально. «Спасибо, Лео», — с благодарностью подумала Луис, сообразив, что он помогает создать ситуацию, чтобы ей не петь перед незнакомцем. Они оба присели перед столиком и начали внимательно проглядывать параметры записи, как делали довольно часто.
— Лу! — предупредила Тайра. — Я выйду ненадолго.
— Хорошо, — не поднимая головы от столика, сказала девушка.
Невзрачный Лео, темноволосый и худой, с облегчением вздохнул, когда они остались одни. Луис уже ему вопросительно кивнула, быстро скручивая волосы в пучок и укрепляя его какой-то проволочкой со стола звукооператора. Лео молча проследил, как проволочка используется не по назначению, но ничего не сказал. Из чего Луис рассеянно сделала заключение, что проволочка не очень-то и нужна ему.
— Кто это?
— Жених Тайры. Будь осторожна. Говорят, он любитель ломать то, что не подчиняется, — прошептал Лео. А через секунды молчания спросил тем же шёпотом: — Луис, а почему ты до сих пор здесь? Почему ты подчиняешься Тайре?
Она неслышно, но заметно вздохнула.
— Попала в аварию. Концерн заплатил за лечение и предложил отработать. Контракт подписала не глядя. Девчонкой же была, дурой. Родные на другой планете. Посоветовать некому. А контракт оказался бессрочным.
— Опаньки! — вырвалось у парня шёпотом. — И ты не пробовала сбежать?
— Два раза, — усмехнулась девушка. — У меня несколько проблем. Я плохо вписываюсь в этот мир: постоянно сижу в доме Тайры — чаще всего взаперти, отчего не умею общаться с людьми. Не знаю, как и что делать в тех случаях, в которых остальные ориентируются легко. Последний побег был длинным, но даже тогда не смогла бы вжиться в мир, если б не помогали. И ещё проблемы с психикой.
— То есть? — с интересом уставился на неё парень.
Луис помялась, но, поразмыслив, пожала плечами:
— Приступы беспамятства бывают, — совершенно искренне ответила она, с усмешкой вспоминая о том, как недавно пыталась упросить Тайру снова устроить ей сеансы у психотерапевта, а та отказала: времени на запись нового альбома и так не хватает. — Ладно. Давай, пока их нет, быстро последние две фразы сделаем. — И через минут пятнадцать, когда они добились идеального звучания, она тихо сказала: — Знать бы, как сбежать… Давно бы ещё раз попробовала.
Лео подавил вздох.
— Эта компаньонка, которая тебя сюда приводит… Она тебя сторожит?
— Наверное. Я уже внимания не обращаю на это. Она же не знает, что я делаю здесь. Вход в студию ей заказан. Кажется, она думает, что я при Тайре подруга или дальняя родственница, у которой не все дома. Впрочем, скорее, не кажется, а ей сказали об этом. Ну, типа, тихий псих с манией побега.
Он бесшумно рассмеялся, а потом спросил:
— Пока их нет, попробуем сделать ещё пару тактов?
— Попробуем.
А когда они закончили, Лео неожиданно печально сказал:
— А я ещё постоянно ною, что меня поймали. А ведь, в отличие от тебя, хоть на улице бываю. С людьми общаюсь. Оказывается, лучше тебя живу.
— А на чём поймали тебя?
— Глупо: попытался из одной студии передать в космосеть только что завершённую запись одной звездищи. На пиратстве, в общем. Ну, что? По домам?
— По домам, — сказала Луис, решив не напоминать, что она-то остаётся на месте.
Она первой спрыгнула с небольшого подиума с аппаратурой для записи и поспешила к выходу. До стены, обитой специальной обойной тканью, заглушающей звуки внутри студии, оставалось немного, когда из декольте высунулась плоская зеленоглазая морда и предостерегающе зашипела. И снова смылась под полу джинсового жакета. Ничего не понявшая Луис толкнула дверь — и буквально ткнулась носом в чью-то твёрдую грудь.
— Простите, — отпрянула девушка, немедленно закрывая ладонью царапину на лице. Было однажды в прошлом месяце, что она дотронулась до какого-то гостя Тайры рукой — нечаянно, всего лишь проходя мимо, так тот такую истерику устроил! Глядя на её царапину — конечно, как на след от заразы.
Мужчина, в которого она врезалась, несмотря на предупреждение Прести, поддержал её под локти и слегка отодвинул от себя. Луис хотела было проскользнуть мимо него, но сильные ладони, удерживающие её руки, не разжались, и она только дёрнулась. Наконец жених Тайры расслабил пальцы, тяжело и недовольно глядя в её насторожённые глаза, но левой руки не отпустил и уверенно отодвинул её ладонь от царапины. Некоторое время всматривался в мокнущую рану, даже не скрывая брезгливости (которая вызвала у неё потаённую усмешку), а потом брюзгливо спросил:
— Почему не вылечено?
Зыркнув на него исподлобья, девушка попыталась ответить без насмешки:
— Некогда.
Движение тяжёлого взгляда — с царапины на глаза. Она бы выдержала этот взгляд, если бы вовремя не опомнилась: нельзя смотреть ему в глаза. Это — хищник. А выдержать его взгляд — вызов ему. Так что она поспешно опустила голову. Да ещё съёжилась. Вроде как не испугалась, но смутилась. Он не сразу, но отпустил её. И даже встал боком, чтобы она смогла пройти мимо него беспрепятственно. Втянув голову в плечи, ощущая на спине тяжёлый взгляд, Луис поспешила дальше по коридору, где навстречу ей с небольшой скамеечки поднялась почти неприметная девушка, сейчас испуганно поглядывающая на мужчину, который от студийной двери, прищурившись, следил за её подопечной. Когда Луис поравнялась с нею, Рита ухватила её за протянутую руку, и девушки быстро исчезли за поворотом. Сообразив, что теперь их не видят, компаньонка встревоженно спросила:
— Что там случилось?
Не останавливаясь, Луис заглянула в обеспокоенные глаза Риты.
— Ничего страшного. Вроде. Я слишком быстро вышла из студии, а он оказался слишком близко к двери.
— Будь осторожней, — сказала компаньонка, задумчиво глядя вперёд, по коридору. — Я слышала о нём неприятные вещи.
— Ты выразилась о нём очень мягко, — еле улыбнулась Луис и вытянула ладонь из её, стиснутой. — Рита, спасибо, что дождалась, но я побегу сейчас в зимний сад. Буду скоро, не обижайся, ладно?
— Чего обижаться? После такой встречи и я хотела бы успокоиться, — благодарно за предупреждение сказала компаньонка.
Рита появилась на следующий день, после того как из жизни Луис пропал Биргер. Невысокая, слегка плотная — качается, подозревала Луис, и наверняка владеет какими-нибудь единоборствами. Внешность у неё и в самом деле неброская: короткие прямые волосы неопределённо тёмного цвета, простенькое лицо без обозначенных особых примет, разве что небольшие глаза очень въедливые и острые. Луис предполагала, что Риту нашли в каком-нибудь охранном агентстве, а не по объявлению о компаньонках.
В доме Тайры для компаньонки два места оставались строго запретными: звукозаписывающая студия и зимний сад. Первая — потому что работодатели Луис не собирались посвящать в происходящее нового человека. И так слишком многие вовлечены. Зимний сад — потому что Луис не могла из него сбежать, а значит, можно спокойно отпустить девушку туда без пригляда за нею.
— Я быстро, — пообещала Луис, уходя к лифту.
Ливей, кажется, сидел в своей каморке, где хранились предметы для ухода за садом. Луис пристроилась на скамейке рядом с дверью в его святую святых и расстегнула жакет, выпуская на волю истомившегося Прести. Прежде чем спрыгнуть с коленей хозяйки, дракончик оглянулся на неё, словно говоря: «А я ведь предупреждал!» И съехал с ноги, порскнул в траву, которая волнами пошла, подсказывая его движение.
А девушка, оставшись одна, задумалась. Нет, в последнее время она и в самом деле приходила сюда за покоем. Только вот покоя не было. Чем жёстче график работ над записью нового альбома Тайры, тем сильней тосковала Луис по Дэниелу. И тем чаще бегала в зимний сад, чей насыщенный влажными травяными и сладкими цветочными ароматами покой казался незыблемым и мгновенно успокаивал тоску, заставляя вспоминать лучшее… Она подняла голову, чтобы дотянуться носом до свисавшего к ней с куста странного цветка с чашечкой, больше похожей на большую чайную чашку синего цвета в белый горошек. От цветочной чашки пахнуло мягкой и сладкой мятой.
Дверь в комнатушку открылась. Ливей слегка поклонился девушке.
— Добрый день, Ливей, — сказала Луис и вздохнула: — Ливей, придумай для меня какую-нибудь работу, а? Пока с землёй возишься, так хорошо отдыхается!
— Перчатки — на! — ворчливо сказал садовник. — Пошли. Покажу место. Там землю привезли плохую — с корнями. Полоть придётся.
Он снова зашёл в комнатушку и вышел уже с большой корзиной — для сорняков. С края корзины свешивалась грязная тряпка. Ливей пошёл впереди, а девушка, на ходу надевая перчатки для работы, поспешила за ним, стараясь осторожно ступать след в след. Пару раз из травы, по краям почти невидимой тропинки, высовывалась лукавая мордаха Прести, юркающего между огромными орхидеями, под чьими плотными лопушистыми листьями он снова прятался от ищущих его взглядов.
— Здесь, — сказал Ливей, наклоняясь поставить корзину, и, присев на корточки, предупредил: — Луис, это место — единственное в саду, где не действуют камеры. Присядь, чтобы тебя не было видно с соседних камер. Здесь не слышно и нашей беседы. Так что у тебя случилось?
— Появился человек, которого я побаиваюсь. Жених Тайры, — откровенно сказала девушка, вспоминая тяжёлый оценивающий взгляд Горана. — А поскольку я в этом доме на… — Она поискала слово. — На подневольном положении, то… Я не знаю, как защититься от него.
— Луис, — вкрадчиво сказал Ливей. — Это ты утащила у меня садовый нож для подрезки кустов?
Девушка вспыхнула от неловкости. Кого-кого, а садовника она не хотела бы подставлять. Отдышавшись, она попросила:
— Ливей… Только — пожалуйста, не говори Тайре. Я верну тебе нож! Честно!
— А зачем он тебе? — всё так же вкрадчиво спросил садовник.
Девушка посмотрела в его испытующие глаза — и села удобней на колени, в траву. Дракончик немедленно вскочил посидеть на её ногах.
— Я выросла в семье с небольшим достатком, — начала она, стараясь сделать рассказ короче. — Поэтому мы могли позволить себе снять квартиру только в бедных районах города. Тем более я была старшей в семье с тремя детьми, кроме меня. Но по правительственной программе требовалось посещать школу. То есть ходить по опасным местам. Меня многому научили в тех районах, где приходилось жить. В том числе и самообороне. С ножом.
— А где сейчас твоя семья? Родители?
— Не знаю. Мы уже давно не связывались. Когда я сбежала в последний раз, я пыталась найти их там, где они жили, когда я начала учиться на частных курсах. Их там не оказалось. Может, уехали на другую планету.
— Ты, Луис, ещё сбежать не хочешь?
— Хотелось бы, — угрюмо сказала девушка. — Только вот как?
— А куда ты побежишь? Есть ли у тебя хоть один знакомый, который можешь тебя спрятать? Да так, чтобы ты от хозяйки нашей не зависела?
— Наверное, есть, — задумчиво произнесла Луис, думая о Дэниеле и его спасательном номере вирта. Её собственный вирт валялся где-то давным-давно отключённым. Номер она, по примеру Дэниела, стёрла, выучив его при том наизусть.
— Хочешь, я попробую его поискать? — предложил садовник, доброжелательно помаргивая на неё.
— Нет, не хочу. Насколько я понимаю, всех, кто со мной хоть раз пообщался, обязательно потом проверяют. Если узнают, что ты пытался выяснить про определённую планету, про определённого человека, не удивлюсь, если тебя тоже сделают… рабом.
— Нож — отдай, — сказал Ливей. — Можешь нечаянно убить, а с таким человеком, как жених нашей хозяйки, надо действовать иначе.
— Это как? — заинтересовалась девушка.
Оставив корзину, садовник поднялся. Его полное, симпатичное, несмотря на узкие глаза, лицо как всегда сияло умиротворением и покоем, отчего услышанные слова заставили девушку насторожиться, чутко вслушиваясь во все слова, которые он говорил.
— Вставай, Луис. Тело человека — это сплошная карта уязвимых точек. Только их знать надо. К одной даже всего лишь прикоснёшься — изувечишь навсегда, если не убьёшь. Ты же убивать не хочешь?
— Не хочу.
— Значит, будем учить точки, которые тебе дадут шанс сбежать от приставаний неприятного тебе человека. Вот. Начнём с этих.
Ливей гонял девушку по малюсенькому кругу, показывая позы нападающего и способы выхода из ситуации, пока она не научилась первым шести. Пальцы болели, потому что, на первых порах тыкая неумело, она несколько раз чуть не вывихнула суставы. Зато и в самом деле почувствовала себя уверенней. Затем Ливей попросил её показать, какие приёмы она знает из тех, что применяют в уличных драках с ножом. И подкорректировал несколько из них, объяснив, как можно напугать противника или как можно вместо ножа использовать любые подручные предметы.
Несколько раз Луис успевала заметить мордочку любопытного дракончика, который высовывался из травы посмотреть, что такого занятного делает хозяйка.
Наконец, запыхавшись, она остановилась, и садовник жестом предложил ей присесть на смятую тренировками траву. Невольно вспомнив, о чём они говорили у его комнатушки, Луис забеспокоилась.
— Ливей, а как мы будем выходить? Мы же не пололи!
Садовник улыбнулся и стащил грязную тряпку с корзины. Под ней пряталась целая куча сорняков. Потом молча показал на перчатки. Сообразив, что он имеет в виду, Луис быстро вымазала перчатки в недавно политой земле, а потом вынула из корзины пару стеблей. Они переглянулись, как заговорщики, и пошли к комнатушке.
В маленьком и тесном помещении они быстро отмыли грязь и вышли присесть на скамейку. Посидели, отдыхая, а потом Ливей обратился к Луис со странным предложением: