Амалон был счастлив. Он отличался от Марасы более широкими взглядами, видал все и вся, и жизнь после ссылки для него была в радость. Теперь рядом с ним оказалась его милая, появилась свобода, а вместе с ней — перспектива жить, как ему хочется, — это ли не повод для радости?
Скоро мы все сидели за столом в гостиной, напротив хозяйки дома. Расписка-договор уже была готова, я дал прочитать ее Амалону, который с удивлением принял ее, но ничего не сказал по этому поводу. Он не знал, что я неграмотен… Амалон кивнул, и в расписку вписали имя Марасы. Внизу пергаментного листа расписались бывшая хозяйка дома, Мараса и Каран с еще одним охранником как свидетели. Я передал Магире двести пятьдесят золотых — задаток в пятьдесят был уже у нее на руках, — и сделка свершилась. Магира ушла к себе в спальню, потом вернулась и спросила:
— Вы слуг оставите или уволите? Давайте я приглашу их, а там сами решите, что с ними делать. — Она удалилась и через несколько минут возвратилась в сопровождении женщины лет пятидесяти и двух мужчин приблизительно такого же возраста: — Это вот кухарка, Алана, ее муж Старн, а это Маст. Мужчины занимаются хозяйством, уборкой, следят за чистотой и исправностью всего поместья. Получали они у меня по два серебряника в день. Нужны они или нет — решать только вам. Живут они внизу, рядом с помещением для охранников. Ну все, Алана, Старн, Маст, Каран и остальные ребята, — обратилась она к слугам и охранникам, которые после заключения сделки еще не покинули помещение, — вы у меня служите последний день. Спасибо за верность и прощайте. Теперь в доме новые хозяева — вот они. Я выдам вам выходное пособие, зайдите ко мне чуть попозже. О будущей службе договаривайтесь с новыми хозяевами. Ну, все. Я к себе, собираться. Потом схожу в порт, узнаю, если есть отходящий корабль на материк, возможно, я уже сегодня съеду. Если нет — завтра утром. Не хочу ни одной лишней минуты тут оставаться… — Магира направилась к себе, потом обернулась: — Каран, выдели мне сопровождение. Пока я на острове, ты служишь у меня.
— Конечно, госпожа. Сейчас сделаем. — Он встал и вышел со своей бывшей хозяйкой.
Я посмотрел на грустных слуг:
— Вы остаетесь служить, как и служили. Для вас ничего не изменилось. Жалованье то же, что и было.
— Спасибо, господин! — Слуги поклонились, на их лицах было написано облегчение — ну кому охота снова искать место, уходя с насиженного?
— Меня зовите господин Викор, это госпожа Мараса, а это господин Амалон, великий лекарь и маг, — усмехнулся я, подумав: «Пусть разносят весть по соседям». — Господин Амалон теперь будет лечить жителей города, он бывший лекарь императора. Так что можете приглашать клиентов. И еще: кто знает художника? Нам надо сменить вывеску.
— Я знаю, господин Викор, сегодня же могу пригласить, — отозвался Старн, — он недалеко живет. Правда, злоупотребляет спиртным. Не знаю, возможно, он спит сейчас пьяный, но попробовать сходить можно.
— Давай сходи, тащи его сюда. Кстати, кто знает, где тут продаются лечебные травы и всякие магические предметы? Господин Амалон, расскажете, что надо?
— Конечно. Я сейчас составлю список. Надо будет поискать — без некоторых важных предметов и ингредиентов вообще нельзя заниматься лечением и магией. — Амалон сочился удовольствием — ему все ужасно нравилось, наконец-то он займется любимым делом.
Я смотрел на своих спутников — они были довольны переменами — и думал:
«А где мое место в этом мире? Чем я могу заниматься? Лекарить? Я не умею… да и желания учиться этому нет никакого. Воевать? Честно говоря — наелся досыта. Где мое место в этом мире? В этом мире? А что я знаю об этом мире? Почему я зациклился на том, какое мое место, что я должен делать? Главное — вылечить ногу, стать полноценным человеком. А потом… да, что потом? Путешествовать, смотреть мир! Почему бы и нет? Много ли мне надо — поесть, прикрыть наготу, крышу над головой и приятное душе общество, — что еще нужно человеку, чтобы быть счастливым? Вот только еще должок надо отдать кое-кому. Карсана… бедная девочка. Честное слово, не думал, что так закончится. Аз воздам…»
Следующие несколько дней прошли в суете — все вокруг буквально кипело. Мараса взяла дела в свои руки: в доме была произведена генеральная уборка — все вычистили, вымыли, внутри и снаружи, лавку переделали под приемную для посетителей. Как оказалось, у Амалона не нашлось конкурентов в этом городе — его уровня магов-целителей здесь не было никогда. Так, пара лекарей-знахарей вроде Марасы, но они никак не могли соперничать с имперским магом.
Только я был расстроен: как оказалось, нужных для моего лечения ингредиентов тут не нашлось, их необходимо было заказывать с материка. А это должно занять не меньше недели-двух. Амалон сделал заказ купцам — они пообещали привезти.
Я сознался Амалону, что абсолютно неграмотен. Он никак не мог в это поверить, поскольку я изъяснялся не как простолюдин, которого не учили читать и писать, поэтому мне пришлось рассказать ему правду о том, как я сюда попал, о своем мире. Он был потрясен услышанным, и теперь каждый день мы подолгу с ним беседовали: я рассказывал ему о Земле, он же — о жизни здесь. Мне это напоминало наши беседы с Катуном, которого я не мог забыть. Я поведал Амалону о Катуне, и он тоже сожалел о его смерти и несчастной судьбе. В конце концов мы решили, что Амалон будет обучать меня грамоте, — этому мы и стали посвящать все свободное время.
Ходить на острове особенно было некуда, да и не хотелось. По трактирам шастать и выпивать? Жизнь шла размеренная и тихая. Ну если не считать драк между подвыпившими завсегдатаями питейных заведений. Это добавляло нам клиентов, расплачивающихся полноценными золотыми, — практика Амалона как-то сразу начала давать ощутимый доход. Вот только одно неприятное обстоятельство портило настроение — кто-то стал нам пакостить: то подбросят дохлую кошку во двор, то подожгут угол забора (приходилось потом всем выбегать и тушить), то ночью кинут камень в окно или бутылку с чернилами в вывеску, — мелко, гнусно и неуловимо.
Я думал над тем, кто занимается этой гадостью, и у меня на примете было только трое подозреваемых: та девица, которая завела меня в засаду, да два лекаря, что до приезда Амалона были тут в почете (по причине отсутствия настоящих специалистов), а теперь прозябали в полной разрухе, поскольку все клиенты были у нас.
Мараса принимала тех, кто попроще, а если требовалась помощь настоящего мага — приглашался Амалон.
Было интересно следить за тем, как он лечил больных. На моих глазах он исцелил человека со сломанной ногой. Как-то к нам притащили пирата, которому камнем из катапульты перебило ногу в голени — она распухла, как бочка, почернела, и того и гляди должна была начаться гангрена. Амалон решительно выгнал из приемной спутников больного, уложил его на деревянную кушетку, вспорол ножом штанину, впившуюся в раздутую ногу и приступил к лечению. Ступня торчала под углом ко всей ноге. Амалон начал с того, что влил в больного с литр травяного отвара, пояснив:
— Магия магией, но жаропонижающего и противовоспалительного еще никто не отменял.
Затем он наложил на него руки и ввел в бессознательное состояние, а после того как пират расслабился и спокойно дал вправить себе ногу (она стала прямая, хоть и распухшая), настал черед настоящей магии. Амалон покрыл место перелома какой-то вонючей мазью красного цвета, наложил руки, произнес какие-то слова, и вдруг вокруг его рук замерцало желтое сияние, а мазь стала на глазах впитываться в ногу, исчезать. Исчез синюшный оттенок, опухоль стала рассасываться. Амалон еще трижды повторил эту процедуру, через каждый час, и после третьей, последней, нога больного хотя и была все еще припухшей, но уже приобрела розовый здоровый вид.
— Через три дня нога будет в порядке. С тебя — пятьдесят золотых.
Пират почертыхался, потом достал мешочек с деньгами и оставил его на столе. Такие операции на острове не мог делать больше никто.
Амалон удовлетворенно сел за стол, кухарка налила ему чаю, и он стал с удовольствием его пить.
— Много сил уходит на магию. Довольно сложный случай был. Правда, полегче, чем твой. Ничего, скоро приедут компоненты мази — составим, будем тебя лечить. Ну нет тут драконьей крови и хвоста ящерицы! Ну что поделаешь… А они непременные компоненты мази — ускоряют регенерацию тканей, соединяют магию и процессы регенерации в твоем организме. Так-то они не сильно дорогие, не то что тебе говорили, но очень дефицитные.
— Скажите, Амалон, а что за свечение у вас из рук было?
— Ты видел свечение? Хм… интересно. Я подозревал, что у тебя способности к магии, но не думал, что до такой степени. Чтобы видеть свечение, надо обладать уровнем магии не меньше моего… Жаль, что тебя никто не учил. Без умения — это бесполезно. Чтобы тебя чему-то научить, надо, чтобы ты умел читать и писать. Я заказал нужные книги, должны привезти. Как только придет корабль с заказом, вылечим тебя, и засядешь за учебу. Хватит ходить неучем. Маг должен быть магом, а не пырять железкой, как простой солдат.
— Амалон, меня беспокоят вот эти пакости — я должен разобраться, кто их устраивает. Если их спустить с рук, то тот, кто делает гадости, может перейти к более крупным подлостям. Сегодня же займусь этим делом.
— Займись. Меня это тоже беспокоит…
Через час я сидел в знакомом трактире и высматривал официантку. Она подошла с дежурной улыбкой, но при виде меня сразу потухла и улыбка сменилась злым оскалом:
— Чего надо? Чего приперся? Век бы тебя не видать!
— Что же ты такая неласковая, подруга дорогая. Это случайно не ты пакости нам устраиваешь? Присядь-ка за столик, поговорим…
— Не буду я с тобой за стол садиться! Сейчас вышибалу покличу, и тебя выкинут отсюда, мерзкий урод! Никаких я пакостей не устраивала, в гробу я тебя видала!
— Значит, не устраивала, точно?
— Ничего я не устраивала! Эй, Бамбуз, выкини отсюда этого урода, он работать мешает!
Ко мне подошел здоровый детина с лицом, обезображенным многочисленными ударами кулаков, кружек и стульев, настоящий трактирный волк.
— Ты че, хромой, совсем спятил? Ты че к девушке пристаешь, урод?! Пошел вон отсюда, последнюю ногу переломаю!
Напрасно он это сказал. После того как я стал инвалидом, любой намек на мое увечье, любое оскорбление, основанное на моей беде, приводило меня в состояние берсерка.
Меня затрясло от ненависти, а вышибала взял меня за шиворот и попытался поднять из-за стола — это у него не получилось, все-таки сто килограммов костей и мышц. Потом лицо у него удивленно застыло — после того как я, не вставая с места, резко ударил ему в солнечное сплетение. Удар в солнечное сплетение, если его направить как надо, по правильной траектории и с нужной силой, убивает человека наповал. Я убивать его не хотел, но нокаутировал на раз. Он грохнулся передо мной навзничь и застыл, девка завопила:
— Уби-и-ил! Он Бамбуза уби-и-ил!
На меня надвинулись еще двое вышибал с тесаками в руках — я отшвырнул стол, вскочил и выхватил из трости матово блеснувший меч:
— Еще не поздно всем остановиться — пока все живы. Ваш Бамбуз не умер, а вы, если сделаете еще шаг, будете покойниками. Вам это ясно?
Одному было ясно, а второй почему-то решил, что он сможет легко снести меня, как ничтожную преграду со своей дороги жизни, и эту самую жизнь потерял, вместе с отрубленной кистью руки. Вторым ударом я чисто снес ему голову. Она моргнула, катясь по полу таверны, и скрылась под столом. Перешагнув через труп, я подошел к стойке, где стоял бледный хозяин заведения, и сказал:
— Послушай меня, ты, придурок, увольняй быстрее эту суку, иначе ты наживешь с ней большие проблемы. Меня зовут Викор, запомни это имя. Если последует какой-то ответный удар, я приду, убью тебя, убью всех, кто имеет отношение к тебе, — слуг, вышибал, вот эту мерзкую девку, и сожгу трактир. Ты веришь мне?
— Верю. Инцидент исчерпан. Эта девка и правда доставляет слишком много проблем.
— Хорошо. Я верю, что ты понял. У меня к тебе претензий нет, хотя ты и навел на меня банду при первой нашей встрече. Вопрос закрыт.
Я вытер меч салфеткой, вложил его в ножны и, хромая, вышел из трактира. Первого из подозреваемых можно вычеркнуть.
Я уже знал, где живут и практикуют другие лекари, потому найти их не составило труда. Первый не вызвал у меня подозрения. Как оказалось, он вообще собрался переехать на другой остров — наше дело практически задавило его бизнес. Я не почувствовал в нем никаких скрытых желаний нам мстить. Обычный расстроенный человечек, ищущий лучшей доли.
А вот второй лекарь был более интересен в этом плане.
Я постучал в дверь под вывеской с клизмой, кружкой и иглой — так местный эскулап обозначил приоритеты своей деятельности — и вошел в грязную комнату, где у стола сидел здоровенный детина лет сорока с вывороченными толстыми губами, похожий на одного моего знакомого по жизни на Земле. Пальцами, напоминающими сосиски, он отламывал куски хлеба, разрывал вареную курицу и с чавканьем все это пережевывал, — это напоминало камнедробилку и выглядело довольно гадко.
— Че хотел? — нелюбезно спросил толстогубый. — Че приперся-то?
— А что так нелюбезно, мужик? — ощетинился я.
— А не хрена тут шататься, клиентов отпугивать, вали к своему магу сраному!
— Вот как, значит, ты меня знаешь… Значит, это ты, козлина, пакости строишь? Ты подличаешь потихоньку?
— Да я бы вас вообще сжег, а не один забор… — Толстогубый вдруг догадался, что проговорился, покраснел, воровато оглянулся на дверь, на окно, встал, держа что-то за спиной, и сделал пару шагов ко мне, вроде как случайно. — Вы у меня всех клиентов отбили, уроды! — Еще шаг. — Раньше ко мне очередь была! — Шаг… — Вы во всем виноваты! — Еще шаг — и бросок здоровенного тела с зажатым в руке мясницким ножом…
Быстрое движение кистью руки — мужик застыл с метательным ножом в сердце…
Я столкнул с себя труп, он глухо и мягко упал на пол у ног. Обыскивать дом не стал — мне было противно. Теперь я знал, кто пакостил, только не знал зачем. Ну что изменил подожженный угол забора? Что изменила дохлая кошка, которую он пытался забросить нам в колодец? Глупый и злой человек…
Я возвращался домой немного раздраженный, хотя и удовлетворенный проведенной работой — ведь, в общем-то, источник угрозы я устранил, в деле разобрался.
Дома встретила тетушка Мараса, довольная и сияющая:
— Корабль пришел, привезли! То, что нужно! Амалон сейчас разбирает лекарства, скоро тебя вылечим!
У меня захолонуло сердце — неужели? Я столько ждал, столько мучился… неужели правда все? Мне не верилось…
Вышел Амалон, улыбающийся и довольный:
— Завтра начнем. Готовься, Викор. Я думаю, все получится.
ГЛАВА 7
В эту ночь я не мог уснуть. Вертелся на постели в своей комнате и думал, думал… перед глазами стояли кровати госпиталя, белые стены палат, врачи, с сожалением смотревшие на меня и покачивающие головами: нет, ничего сделать не можем. Нога как нарочно напоследок ныла, болела, я растирал ее, но ничего не помогало. Уснул только за полночь, измученный, изнуренный и физически, и морально.
Утро встретило меня хмурым рассветом — на улице взялся идти затяжной дождь, как будто отрываясь на всю катушку за те дни, что стояла сухая ясная погода. Крупные капли хлопали по лужам, взбивая белую пену, улицы превратились в грязный каток, на котором падали немногочисленные прохожие, кому вздумалось идти в лавку или по каким-то своим тайным делам. Я сидел за столом в гостиной, пил чай с пирожками, смотрел на бесчинство природы и ждал, когда меня позовет Амалон. Изменится ли после излечения моя жизнь? Что в ней изменится, кроме отсутствия боли? Надеюсь, что изменится все.
Хлопнула дверь, и появился старый маг:
— Ну что, Викор, ты готов? — Он испытующе взглянул на меня: — Боишься?
— Да, — честно ответил я, — боюсь, что ничего не получится, боюсь трогать ногу… всего боюсь. Но всю жизнь больше всего я боялся испугаться. Поэтому — пошли. Я готов.