Я повторял и повторял заклинание снова и снова, пытаясь подобрать нужный тон, нужный тембр голоса… Вначале ничего не происходило, потом постепенно небо стало темнеть, темнеть, рванул порыв ветра, и вдруг на море образовался вначале небольшой вихрь, он стал закручиваться, увеличиваться в размерах, набирать мощь, и вот уже, сверкая молниями, взревел огромный вращающийся ствол, который пополз в сторону вражеского фрегата все быстрее и быстрее. Они стали убирать паруса, на мачтах по реям забегали люди — но было поздно. Страшный «хобот» ударил в мачты фрегата, те сломались как спички, затем ураган стал поднимать, закручивать и вертеть корабль, с которого сыпались фигурки людей.
Сзади крикнули:
— Остановись! Хватит! — Я еле расслышал это в реве ветра, Амалон впился мне в плечо, его глаза были вытаращены, лицо бело как мел.
Я замер, вцепившись в ограждение борта, и наблюдал за дьявольским верчением урагана. Фрегат выпал с огромной высоты, врезался в поверхность океана и, развалившись на части, тут же утонул. Капитан Гарран закричал:
— Убрать паруса! Всем привязаться или сойти вниз! Задраить люки!
Через короткое время на палубе было чисто — люди попрятались в трюмах, а те, которые остались наверху, привязались — кто к мачте, кто к другим массивным предметам на палубе. Вначале полил дождь, сплошным потоком накрывший все вокруг, затем ударил ветер. Он уже не был таким страшным, как тогда, когда уничтожал фрегат, но сила его была такова, что шлюп тут же лег на бок, со сломанной мачтой, которая и накренила его, завалившись вправо.
— Руби! Руби канаты! — завопил капитан и бросился к ящику с топорами.
Я тоже, отвязавшись, преодолевая плотный воздух, бросился за топором по наклонившейся палубе и стал лихорадочно рубить снасти. Наконец судно освободилось от тяжести с правого борта и медленно встало на ровный киль. Впрочем, ровный — это было понятие растяжимое: шлюп мотало, как жалкую щепку, удары огромных волн били так, что снесли напалубную пристройку с печкой, улетели в пучину лодки, канаты и все, что лежало на палубе и было не привязано.
Я задыхался под тяжестью воды, дожидаясь, когда судно вынырнет из очередной водяной ямы. Приходилось крепко держаться, цепляясь руками за что угодно, лишь бы устоять. Не знаю, сколько это продолжалось — волны все били и били, били и били, — но все-таки они стали стихать, выглянуло солнце, и через несколько часов шлюп уже покачивался на спокойной легкой зыби. От урагана, вызванного магией, не осталось и следа… как и от корабля с полутора сотнями людей.
Шлюп все-таки набрал воды, и его перекосило на один бок. Сразу же мы организовали откачку, воду черпали ведрами из трюма и выливали за борт. Все, что было не закреплено или слабо закреплено, улетело за борт. Смыло одного матроса, некрепко привязавшегося на палубе. Те, кто оставался внизу, были побиты, но обошлось без переломов. Главное — все мои люди остались целы. Но двигаться мы не могли, и если будет шторм, то он может стать последним в нашей жизни. Оставалось лишь ждать, что кто-то проплывет рядом и нас спасет.
Через неделю мы уже мечтали, чтобы это все хоть как-то кончилось, — пусть будут враги, пусть будет опасность, лишь бы только не это изнуряющее и отупляющее покачивание в открытом океане. Еда уже кончалась, остались подмоченные прогорклые сухари, все остальное поделили и съели. Вода пришла в совершенно неудовлетворительное состояние, приходилось пить чистое вино вместо воды, и все были постоянно пьяны. Я в том числе. Это напоминало мне глухой запой из моего земного прошлого. Я лежал рядом с бутылью и время от времени прихлебывал из нее несколько глотков…
— Это все он, он, мерзкий колдун, — закричал один из матросов, рыжий Вахаз, — это из-за него все! Он вызвал ураган! Надо убить эту тварь!
— Болван! Если бы не он, ты сейчас бы уже болтался на рее фрегата, — вяло возразил Каран. — Сейчас не успокоишься, я тебе зубы выбью!
— Мы ему сейчас сами зубы выбьем и тебе тоже! — Четверо пьяных матросов, вооруженные тесаками и абордажными саблями, двинулись в нашу сторону. Мои люди тоже поднялись на ноги, с шелестом вынимая из ножен мечи…
Между нами осталось пять, два метра… Лица пьяных, потерявших разум людей были искажены яростью… И вдруг послышался голос тетушки Марасы:
— Парус! Корабль идет! Остановитесь все, с ума сошли, что ли?! Спасение идет!
Я опустил меч и сбросил с себя наваждение — еще мгновение, и мы покрошили бы этих матросов в капусту. Посмотрев туда, куда показывала Мараса, я увидел паруса приближающегося судна. Чье оно было — непонятно. Но самое главное — неизвестность заканчивается…
Огромный корабль медленно и важно подошел к нам и встал в дрейф в пятидесяти метрах от нас.
— Эй вы, кто такие? Откуда? — спросил голос с неуловимым акцентом.
— Это из Караса, их корабль, — негромко сказал Гарран, — флаг Караса.
— Мы беглецы из империи! Просим принять нас на борт — потерпели крушение во время урагана! — Я не покривил душой: мы действительно беглецы, но то, что ураган вызвал я, докладывать им ни к чему.
— Мы не можем взять вас на буксир, — крикнули с корабля, — вам придется покинуть шлюп! Сейчас мы вышлем за вами шлюпки!
С корабля начали спускать шлюпки, они закачались на воде, и скоро к нам на палубу поднялся воин, в кольчуге, с мечом на поясе, а с ним двое солдат.
— Я офицер армии Караса. Вы кто такие? Ух ты, как от вас несет-то! — Офицер весело подмигнул: — Вино пили вместо воды? Знакомое дело… Ладно, влезайте в шлюпки, сейчас мы вас переправим на борт фрегата, а там уже поговорим. Мы пособерем тут у вас — все, что осталось. Винишко, например. Все равно на дно пойдет с кораблем.
Чужой просмоленный борт возвышался над нами, как скала, с него свешивались вниз лица людей, с интересом наблюдающих за тем, как наша пьяная компания медленно, но верно поднималась наверх.
Наконец мы предстали перед несколькими десятками людей, в той или иной степени вооруженных и с любопытством разглядывающих нас со всех сторон. Вперед вышел человек с резкими чертами лица, в шляпе с пером и в дорогом, даже на вид, камзоле:
— Я капитан фрегата «Черный принц», принадлежащего государству Карас. Меня зовут Блисторн. Кто у вас старший?
Я вышел вперед, по привычке опираясь на палку-трость:
— Я. Меня зовут Викор. А это мои люди и команда шлюпа. Мы попали под ураган и едва не утонули.
— Вы сказали, что являетесь беглецами из империи? А чем докажете, что вы не шпионы, пробиравшиеся в Карас, а действительно беглецы?
— Я, Викор, государственный преступник, разыскиваемый империей, а это маг-лекарь Амалон, которого я выкрал из ссылки.
— Амалон? Слышал я про Амалона. — Капитан Блисторн поднял брови в изумлении и посмотрел на мага. — Если вы на самом деле Амалон, то вам найдется работа и очень даже скоро. Мой старший помощник подхватил лихорадку, а наш судовой лекарь годен лишь для того, чтобы сводить бородавки. — Он сердито глянул на кого-то в толпе, а стоящие рядом матросы и солдаты радостно засмеялись. Видимо, их судовой лекарь не вызывал ни у кого особенного доверия.
— Да, я Амалон, бывший императорский лекарь, только сейчас я мертвецки пьяный лекарь и притом страшно голодный. Мне надо поесть и немного отоспаться. И вот еще что: лекарства у вас есть какие-нибудь? У нас все пропало при бегстве, все запасы… — Амалон покачнулся и уцепился за мой рукав.
— Хорошо. Сейчас вас всех покормят и разместят на отдых. Когда протрезвеете, я с вами еще поговорю. Так, все по местам! Поднять паруса! Чего столпились тут?! Дел мало?!
Я не запомнил, как проглотил густую похлебку с кусками солонины, показавшуюся мне райским блюдом. Мне указали, где я могу отоспаться, и я залег на нижнюю кровать в кубрике и провалился в сон. После пробуждения я не мог понять, где нахожусь. Надо мной были доски, сбоку я увидел свет от мотающегося под потолком масляного фонаря, бросающего тусклый свет на длинный стол. За столом сидели несколько человек, разговаривали, играли в карты. Один из них заметил, что я проснулся:
— О! Государственный преступник проснулся! Иди к капитану, он велел, как ты проснешься, так сразу к нему. Давай шустрее, капитан не любит, когда его заставляют ждать.
Я поднялся и тут же схватился за голову — она трещала, как будто в ней били тысячи молоточков безумных кузнецов. Усилием воли я заставил боль немного стихнуть, но она била и била в затылок толчками крови.
— Что, головка болит? — засмеялись матросы. — Столько дней пить — не заболит ли… Ничего, проветришься, шагай.
И я зашагал. Наверху уже начинались сумерки, корабль под парусами шел в неизвестном направлении, а где располагались мои спутники — было неизвестно. Я спросил первого попавшегося матроса, где находится каюта капитана, он в двух словах мне объяснил, и скоро я стучал в покрытую лаком дверь.
— Войдите!
Я толкнул, вошел, пригнувшись, чтобы не удариться о низкую притолоку: за столом сидел капитан, рядом с ним Амалон, и они о чем-то беседовали.
Капитан жестом предложил мне присоединиться к их обществу:
— Приветствую, господин Викор. Амалон мне уже рассказал немного о вас… Вы как-то скромно умолчали, что тот шторм, который чуть вас не утопил, вызвали вы. Первый раз вижу живого стихийника… — Капитан усмехнулся, и в его темных глазах проскочила искорка лукавства. — Значит, разнесли вражеский фрегат? Сильно, сильно…
— Разнес… и нас в придачу, — тоже усмехнулся я, — я же необученный маг, чуть нас всех не погубил. Только мне кажется, лучше уж так, чем болтаться на рее вражеского корабля, так вот.
— Согласен. Болтаться на рее вредно для здоровья, — открыто засмеялся капитан. — Ладно. Теперь к делу: мы находимся в рейде и пробудем в море еще минимум две недели. Наша задача — поиск вражеских кораблей, разведка, уничтожение противника. Как мне рассказал господин Амалон, теперь ожидать вражеского нападения нужно в любой момент. Я хочу вот что вам предложить: вступайте в армию Караса в том качестве, в котором вы сочтете нужным. Соответственно ваши люди тоже. Я не требую ответа сейчас — эти две недели вы будете служить Карасу, а потом решите, надо вам вступать или нет. Пока что вы отработаете ваше спасение и проезд. Господин Амалон будет лечить, ну а вы… Вы смотрите сами, как и где вы принесете больше пользы. Как офицер вы будете жить в офицерской каюте, пока в статусе кандидата на офицерское звание. Если сможете свои способности стихийника пустить на пользу Карасу, государство вас не забудет. Что скажете, господин Викор?
— Викор, — вмешался Амалон, — я буду тебя обучать, насколько могу. Тут, на судне. Прошлый раз ты не рассчитал силы, а если бы контролировал, скорее всего, потопил бы вражеский корабль, а мы бы остались целы. Тебе надо почаще применять свои способности, и ты научишься держать их под контролем. Почему бы тебе пока не поработать корабельным магом? Кстати сказать, капитан тебе приличное жалованье положит, мы же совсем пустые после бегства, а в Карасе не раздают дома и еду бесплатно. Мне кажется, это неплохой выход из положения.
— Хорошо. Я поговорю с нашими охранниками. Они, конечно, вступят в армию. Я же, пока мы в море, подумаю. Что-то я уже досыта наелся войной… да и тетушку куда девать — я ее крепко подставил, я же не могу ее бросить. И кухарка моя тоже куда денется? И двое мужиков… да и с вами, Амалон, не хотелось бы расставаться — мне еще учиться и учиться на мага, что-то меня заинтересовала эта магия… Вы же не бросите тетушку Марасу?
— Не брошу, — тихо сказал Амалон, — мы решили жить вместе, у меня больше никого нет, кроме нее… и тебя, Викор. У нее тоже никого нет… Вот только теперь труднее будет жить — ни дома, ни денег.
— Так, господа, хватит сентиментальных грустных мыслей, — капитан усмехнулся и посмотрел на нас с Амалоном, — все в ваших руках. Вы тоже имеете право на часть добычи с имперских кораблей, которые мы захватим, у нас рейдерские обязанности. Мы можем захватывать и даже сжигать любые корабли под неприятельским флагом, а так как нашим неприятелем сейчас является империя, соответственно все имперские корабли — наша добыча. Вы будете иметь свою долю с каждого корабля. В ваших интересах, чтобы захваченных кораблей было как можно больше.
— Что же, это интересно, — я поднял брови и побарабанил пальцами по столу, — есть шанс нам заработать на домик, а, Амалон? Что же, я в вашем распоряжении, капитан. Командуйте.
Лежа на кровати в кают-компании и слушая храп лейтенантов, я думал: «Вот опять на войне, опять в чине лейтенанта, только теперь я что-то вроде орудия главного калибра. В любом случае придется тут проторчать минимум две недели».
Честно говоря, пока что мне тут нравилось. Что дальше будет — посмотрим.
Этот крейсер отличался от маленького шлюпа, на котором мы ушли в море. Громадные баллисты на корме и на носу, сотни людей команды, три огромные мачты, несущие мощное парусное вооружение, — все это вызывало почтение. Я ловил себя на том, что вот-вот должен увидеть где-то пушки, торчащие из орудийных портов, и потом вспоминал: я не на Земле, нет тут пушек. Вот только — почему нет? Почему не изобретен порох, хотя есть зажигательные снаряды для баллист на основе нефтепродуктов. Вообще я убедился, что местные метательные приспособления были очень совершенны — громадные камни летели на расстояние сотен метров — только вот перезаряжались медленно… Еще удивило меня отсутствие боевого мага на таком крупном военном судне. Оказалось, на море боевые маги были не очень нужны — редко когда требовалось поджечь корабль, да и били заклинания магов на довольно близком расстоянии, тогда как баллисты метали грузы на сотни метров. Они, кстати, могли бросать и камни, и огромные стрелы, и сосуды с зажигательной смесью.
Три дня корабль барражировал в водах возле Кардизона, пока наконец наблюдатель в корзине наверху мачты заметил парус неизвестного корабля и крейсер пошел за сближение.
Все три дня я усиленно занимался с Амалоном, пытаясь понять — как правильно управлять стихией воздуха, как не навредить самому себе, направив всю силу ветра на нужный объект. Время от времени я создавал маленькие вихри. Для этого, как оказалось, достаточно держать контроль над своими желаниями. Первый раз, когда я потопил вражеский фрегат, мною было вложено в заклинание, повторенное неоднократно, столько страстного желания уничтожить, что это вылилось в катастрофу. Теперь я старался создавать небольшие вихри, которые столбами бродили по поверхности моря, не причиняя вреда нашему кораблю. Мощность вихря зависела от того, как я напитал его своим желанием, для чего я его создал — нельзя было поддаваться эмоциям, в этом случае выплеск магической энергии был неконтролируемым, и это постоянно вдалбливал мне Амалон.
Парус корабля был все ближе и ближе, наконец стало видно, что это судно под имперским флагом. На бригантине тоже заметили преследующий корабль, пустились по ветру, поставив максимальное количество парусов, и расстояние перестало сокращаться. День подходил к вечеру, и ночью судно вообще могло уйти.
Капитан фрегата вызвал меня на мостик:
— Господин Викор, теперь настала пора и вам подключиться к делу — давайте остановите эту бригантину.
— Постараюсь.
Меня даже взяло нервной дрожью — не опозориться бы, да еще и свой корабль бы не загубить… Я встал в носовой части и стал произносить длинное заклинание, стараясь контролировать свои эмоции.
Произнес, выждал… Наконец я заметил, что мое колдовство стало давать результат: ветер вдруг стих так, что паруса фрегата бессильно повисли на мачтах, он как будто затаился перед прыжком. Потом впереди возникла крупная зыбь, видно было, что вода поднимается в завихрениях воздуха, образовался огромный столб, вращающийся вокруг оси, и, как разумное существо, погнался за ускользающей бригантиной. Столб настиг ее, ударил в корму, повалил мачты и завалил на бок — я про себя тихонько охнул: потопил! А мне ведь надо было только остановить… Пригляделся — бригантина все-таки поднялась на киль, правда, неровно — тянули утонувшие снасти.