– Я слушаю, – раздался в трубке недовольный голос Вийона. – Это, конечно же, ты, Влад?
– Как ты угадал? – удивился Влад. – Доброе утро.
– Именно утро, – буркнул Вийон, – и ничего доброго я в нем пока не нахожу. Кому же еще, кроме тебя, придет в голову трезвонить в такую рань? Куда ты вчера подевался, кулачный боец? Так хорошо сидели, Грустную Певицу слушали…
«Он-то откуда знает, что мне дали по физиономии? – вновь удивился Влад.
– Разве он тоже был в амфитеатре?»
– Так ведь ты же заснул, – сказал он. – Не хотелось тебя будить, уж больно ты сладко спал.
Вийон негодующе фыркнул:
– Спал! Как бы не так! Размышляя о вечном, погрузился в грезы. Это, если хочешь, можно назвать трансом, но никак не сном. Тело здесь, внизу, а душа витает. Вышел из транса, а тебя и след простыл.
Подожди-ка, Влад. – В трубке послышались какие-то невнятные звуки, похожие на плеск и стук стекла о стекло. Видимо, у Вийона все было под рукой. – А тебя и след простыл, – повторил он после небольшой паузы. – А теперь ты опять появился, хоть и не непосредственно, а по телефону – да состояние у меня, к сожалению, не то. Нет парения, Влад, нет парения.
– Парение – дело наживное, – заверил его Влад. – Скоро появится, я уверен.
– Твои слова меня здорово утешают, – в трубке вновь раздался плеск льющейся в бокал жидкости. – Парение – тонкая вещь, Влад. Не всегда приходит, нужен настрой, особое состояние души, особая нота. Как бы звучание готовой вот-вот лопнуть струны, только наоборот. Это сложно, Влад.
«Вот уж действительно, – с иронией подумай Влад. – Звучание наоборот – такое не каждый поймет, далеко не каждый. Скорее уж, каждый не поймет, если тоже наоборот…»
– А ты не помнишь, случаем, где тебя вчера Вода накрыла? – спросил он.
– В каком квартале?
– И ради этого стоило меня будить? – возмущенно воскликнул Вийон и в трубке забулькало. – Это что, имеет какое-то отношение к судьбам мира?
– Может быть и имеет. Готов поспорить, что ты просто не помнишь.
– А вот и помню, – уязвленно сказал Вийон. – По-моему… ну да, в аккурат напротив ворот пекарни. Я еще бродил и думал: вот, думаю, в пекарне выпекают хлеб для тела, но он не главный. Главный хлеб – тот, который питает душу, которым питается душа. Такие вот у меня возникли ассоциации. А тут потоп, но опять же для тела. Что такое тело, Влад?
Форма, оболочка, пустой бокал. Его-то можно промочить – и пусть себе мокнет! – но душа все равно останется сухой. Хотя, конечно, при мокром теле настроение уже не то. Что, проспорил, Влад?
– Настроение не то, весь промок – и вдруг: утренняя песня и лепесток в бокале, да?
– Какая песня, какой лепесток? – Вийон, кажется, ничего не понял. – И бокала-то нет, не то что лепестка. Еле добрался до ближайшего подвальчика. А там уж точно – и песни… и бокалы с лепестками.
Очень, понимаешь… хорошо после такой-то передряги, – Вийон начал слегка спотыкаться на словах.
Мечтатель-бродяга явно ничего не помнил о кольце. Однако провалы в памяти были у него иной природы, нежели у Дилии: непрестанно поглощая вино, можно напрочь забыть не только то, что делал вчера, но и собственное имя!
– А разговор наш ты помнишь, Вийон? Сначала пела Грустная Певица, а потом мы с тобой разговаривали.
– К-конечно! Хорошо поговорили, Влад! И вообще хорошо посидели, только ты потом куда-то исчез. Пришлось мне без тебя продолжать.
– Понятно, – сказал Влад. – Голова у меня разболелась, вот я и ушел.
Ладно, не буду тебя больше донимать своими расспросами. Отдыхай.
– И тебе удачи в де… в делах, – запинаясь, выговорил Вийон.
Влад положил трубку и вновь осмотрел свое маскировочное приспособление. Перстень с желтым, в прожилках, янтарем прочно сидел на кольце, скрывая его от постороннего взгляда. Влад собрался было встать, но еще одна внезапная мысль приковала его к дивану. Подперев кулаком подбородок, он начал сосредоточенно выстраивать новую цепочку рассуждений.
Без кольца он был слеп. Кольцо помогло ему начать разбираться в истинном положении дел (если, конечно, его предположения подтвердятся). Во всяком случае, кольцо помогло ему заметить некоторые странности в окружающем. Тот, кто владеет кольцом, видит суть, ту самую внутреннюю суть, о которой говорила Дилия. Кольцо можно замаскировать любым перстнем. Такое же кольцо может быть у любого прохожего – ведь кто-то же его потерял (если только оно не упало с неба или не было принесено Водой невесть откуда). У любого прохожего… У любого? У любого слуги, электромонтера, разносчика газет, пастуха, слесаря?
Нет! Такие кольца должны носить те, кто с непонятной пока целью и устроил все это, а именно – представители власти. Например, квартальные смотрители. Или даже и не они, а те, кто занимает самое высокое и внушительное здание Города – здание Магистрата. Магистры…
Влад резко поднялся, сбежал по ступеням и принялся расхаживать по спальне, продолжая усиленно размышлять.
Магистрат… Он никогда не был в этом восьми– или девятиэтажном белом здании с колоннами, возвышающемся на украшенной скульптурами просторной круглой площади в центре Города. Когда ему случалось забредать на эту площадь, он видел неподвижнне фигуры городских стражей в серых мундирах у высоких стеклянных дверей; иногда у распахнутых окон появлялись бородатые мужчины в одинаковых белых накидках – кажется, это и были магистры. Его никогда не интересовало, чем они там занимаются, у него никогда не возникало желания войти в стеклянные двери… да и не мог он припомнить, чтобы кто-то входил в эти двери. Собственно, он никогда ничего не думал ни по поводу Магистрата, ни по поводу его работников. Они всегда были для него такой же данностью, как Остров, небо и Вода, и ему и в голову не приходило задаться вопросом: кто они и что они? Теперь же он был почти уверен, что именно магистры причастны к этим странностям с повторяющимся днем.
Еще немного побродив от двери к окну и обратно, Влад додумался и до другого:
«Кольцо, безусловно, непростое, – сказал он себе, – и для того, кто его потерял, это действительно большая потеря. Потерявший будет, конечно же, искать его. Возможно, как раз сейчас он и бродит там, у пекарни, где Вийона настигла Вода. Если сейчас пойти туда, то, быть может, удастся увидеть владельца этого колечка. И ведь и объявление в „Ежедневной“ может появиться: потеряно, мол, кольцо; прошу вернуть или обменять. Владелец кольца знает, что к чему в Городе, знает причину этих несуразиц – или сам все это каким-то образом и устроил.
Или не только он, а целая группа… Надо идти к пекарне!»
Приняв такое решение, Влад больше ни минуты не задерживался в спальне. Забыв закрыть за собой дверь, он устремился по коридору к выходу из дома, охваченный волнением и азартом. Пересек тихий двор, в котором по-прежнему не было видно ни одного слуги, и вылетел на улицу. Чуть ли не бегом проскочил два или три квартала и только тогда опомнился и замедлил шаг. Кольцо было вещью необычной, и мало ли на что способен тот или те, кто знает о его существовании. А ведь ему-то, Владу, знать о кольце и вовсе не положено…
Пекарня находилась в четверти часа ходьбы от его дома. Влад помнил это приземистое серое здание; обнесенный высокой стеной двор пекарни примыкал к набережной, а сама она располагалась в углу небольшой площади, на которую выходили три или четыре улицы. Влад был уже неподалеку от площади, когда увидел впереди городских стражей. Они кучкой стояли на тротуаре у выхода на площадь, облаченные в серые приталенные мундиры с узкими желтыми полосками вдоль рукавов, с черными резиновыми дубинками, подцепленными к черным ремням с металлическими пряжками; их форменные брюки были заправлены в высокие ботинки со шнуровкой. Было непонятно, зачем они здесь собрались – то ли чтобы просто поговорить, то ли по какой-то иной надобности. Влад не дошел до них нескольких шагов, когда стражи, словно по команде, быстро рассыпались цепочкой поперек тротуаров и мостовой, загородив ему проход на площадь.
– Сюда нельзя, – отрывисто бросил один из них, выставив перед собой ладонь. – Поворачивай.
– Но мне нужно к пекарне, – сказал Влад, останавливаясь. – Почему туда нельзя?
– Потому что нельзя, – лаконично, но исчерпывающе пояснил тот же страж с почти квадратным лицом и короткой крепкой шеей. – Не видишь, что ли, что здесь оцепление? Площадь оцеплена.
– А когда же будет можно? – продолжал тянуть время Влад, хотя ему очень не хотелось мозолить глаза стражам.
– Когда снимем оцепление, тогда и будет можно, – вновь пояснил страж и махнул рукой, словно отгоняя Влада. – Сказано тебе – поворачивай!
Здесь стоять нельзя!
Влад тянул время не просто так – он во все глаза рассматривал площадь. Другие выходы на нее тоже были перекрыты стражами. В центре площади пестрели цветочные клумбы и зигзагами росли кусты, поднимаясь из густой травы, заменявшей обычные мраморные плиты. Влад понял, что Вийон вчера разгуливал именно там, среди цветов и кустов, размышляя о возвышенном и отхлебывая из бокала, когда водный поток сбил его с ног. Сейчас среди клумб и кустов виднелись серые мундиры. Стражи, согнувшись, бродили по траве, напоминая пасущееся стадо коров, и то и дело приседали на корточки, явно выискивая что-то у себя под ногами.
– Безобразие! – громко сказал Влад, демонстрируя возмущение, хотя в горле у него внезапно пересохло. – Заранее предупреждать надо!
Он повернулся и пошел в обратную сторону, стараясь не спешить.
Свернул в переулок, скрывшись от глаз стражей, и прислонился к стене.
Посмотрел на перстень-прикрытие и обнаружил, что пальцы у него слегка дрожат.
Он был уверен, что стражи ищут кольцо. Именно кольцо. Стражи подчинялись Магистрату. Значит, кольцо действительно потерял один из тех, кто управляет Городом.
Влада пробрал озноб. Кольцо было очень серьезной вещью: кто знает, какие неизвестные другим горожанам откровения можно получить с его помощью? Обладание кольцом давало возможность видеть все окружающее в истинном свете.
«Магистрат! – подумал Влад, холодея от волнения. – Именно там нужно искать ответы на вопросы. И ничем, ни единым словом не выдавать себя!»
Проверив, хорошо ли держится на руке перстень с янтарем, он задумчиво побрел по мостовой и настолько углубился в свои мысли, что не заметил, как прошел весь переулок до конца и оказался у набережной.
Некоторое время он отсутствующим взглядом рассматривал неподвижную поверхность Воды и сообразил, наконец, куда привели его ноги. Справа от него широкая полоса набережной тянулась вдоль стен и домов и, повторяя изгиб берега, вдалеке плавно уходила за поворот; слева, за стеной пекарни, она, напротив, вдавалась в берег, образуя небольшую бухту. Там, неподалеку от причала, всегда возвышалась на белом постаменте у кромки берега та самая скульптурная группа «Четыре музыканта», которая, по сообщению «Ежедневной», сползла в Воду.
«А вот это мы сейчас и проверим», – решил Влад и направился в сторону причала.
Он еще издалека увидел, что огромных мраморных фигур музыкантов с гитарами нет на обычном месте. Часть набережной осела, наклонно уходя в Воду, плиты вздыбились и перекосились, сползли со своих мест, обнажая темно-коричневый грунт. Влад отметил это мимоходом, потому что его внимание было поглощено другим: возле обрамленной высокой металлической решеткой пристани, прямоугольником вдающейся в неподвижную серую Воду, застыл Черный Корабль.
Влад резко остановился, словно неожиданно ударился лбом о невидимое препятствие. Потом посмотрел по сторонам – ничего не говорило о том, что в Городе, кроме него, есть хоть один житель – и медленно двинулся дальше, почему-то напряженно ожидая, что вот-вот за спиной раздастся чей-то повелительный окрик. Но вокруг по-прежнему было тихо, дома казались давно покинутыми своими хозяевами, в воздухе не чувствовалось ни малейшего дуновения, и серое небо, как всегда, отрешенно гляделось в такую же равнодушную Воду. Влад обогнул разлом, отметив, что мраморных фигур не видно и в Воде, и приблизился к пристани.
Черный Корабль выглядел внушительно и как-то зловеще. Его выпуклый, тускло блестящий угольный борт с круглыми иллюминаторами возвышался над причалом, контрастируя с белизной мраморных плит. Узкий металлический трап с медными поручнями вел наверх, на просторную палубу. Собственно, корабль не был совершенно черным, и Влад не знал (или не помнил?), почему называет его именно так; металлическая надстройка на корме корабля была выкрашена серой краской, очень похожей на цвет поверхности Воды; две высокие мачты, вздымающиеся к небу, тоже были серыми. Они походили на голые стволы тонких деревьев, перечеркнутые поперечными перекладинами. Парусов на мачтах не было – да и какая польза от парусов, если ветер дует не так уж часто? В зеркальных стеклах капитанской рубки отражались дома, деревья, белые колоннады, возносящиеся над стенами, и фонарные столбы. Влад не обнаружил ни якорной цепи, ни швартовных канатов, которые удерживали бы корабль у причала; впрочем, причальных тумб на пристани тоже не было. Корабль казался безлюдным и Влад вспомнил, что ни разу не видел, чтобы кто-нибудь спускался по трапу на берег или поднимался на борт. Раньше он как-то не задумывался над этим, а теперь это показалось ему странным: неужели Черный Корабль сам находит путь к Острову? Зачем он приплывает сюда, что привозит в Город? Или что увозит отсюда?
Влад стоял у самого трапа, отрешенно глядя на ребристые ступени, и все сжималось у него внутри от новых мыслей, которые еще вчера не могли прийти ему в голову.
Если Черный Корабль что-то привозит или что-то увозит – значит, у него есть какое-то место отправления. (Хотя он мог просто уходить от причала и, побродив по Воде, вновь возвращаться – но зачем?!) А значит… Значит, в мире существует не только Остров – есть и какой-то другой остров… или даже острова… Другие острова! Другие города, другие люди! И может быть, жители тех островов не балансируют на канате между потопом и Белым Призраком, потому что не бывает у них ни потопов, ни Белых Призраков… И может быть, нет там одного и того же повторяющегося дня, нет этих странностей, этой постоянной тоски, этой вечной тревоги… Здесь, на Острове, кто-то держит все нити в своих руках, кто-то управляет событиями, преследуя какие-то свои неизвестные цели… А там, за Водой, – все иначе! Корабль – средство сообщения с остальным миром, на нем можно уплыть в другие места.
Горожане не знают этого, потому что у них нет магических колец. А те, у кого есть такие кольца, возможно, постоянно плавают на Черном Корабле! Они приплыли когда-то на Черном Корабле и превратили горожан в кукол, они проводят здесь какой-то неслыханный эксперимент…
Но у него теперь тоже есть кольцо, и он тоже может уплыть отсюда и навсегда избавиться от тревоги и тоски!
Влад решительно взялся за гладкие поручни и занес было ногу на ступеньку, но вдруг замешкался. Он собирался спастись бегством от здешних бед и тревог, он собирался просто-напросто удрать с Острова, сбежать в какие-то иные, более спокойные края – а как же другие?
Альтер… Вийон… Дилия…
Несколько мгновений он колебался, а потом сказал себе: «Я не убегаю – я плыву на разведку. Если там, за Водой, действительно что-то есть, если там лучше, чем здесь, я вернусь за ними. А сволочь Скорпион пусть остается здесь. И вообще, коль выпал такой шанс, надо его использовать. Вдруг Черный Корабль больше сюда не приплывет? Никто на моем месте не стал бы раздумывать…»
Он отбросил сомнения и, оглядевшись, начал быстро взбираться по трапу, упруго покачивающемуся под его босыми ногами. Ступил на серую палубу и медленно двинулся вперед, жадно рассматривая все вокруг.
Правда, рассматривать было почти нечего: палуба была плоской и голой, и только ближе к кормовой надстройке вертикально торчала над ней откинутая крышка люка. Влад, озираясь, направился туда, еще раз скользнул взглядом по оставшимся за спиной домам и фонарным столбам – и невольно пригнулся и втянул голову в плечи. Вдали, над деревьями и крышами, возвышалось внушительное здание Магистрата. Окна верхних этажей были открыты и любой, кто подошел бы к окну, мог увидеть серую палубу корабля и его, Влада, на этой палубе.