14
Недомерки кончили топтаться на месте и поползли вперед. Ну и духота, словно в преисподней, но оно и к лучшему. На холмах хоть какой-то ветерок, а постой-ка внизу да еще в железной скорлупе!
Джеральд де Райнор повернулся к Лэнниону:
– Обходим.
Граф кивнул, говорить и то было жарко, не то что воевать, но музыкантам легче, чем танцорам, а танцуют сегодня гномы. И будут танцевать! Джеральд потрепал по шее коня и послал его вперед крупной рысью. Стрекотали кузнечики, над раскаленным Коднором висело выгоревшее небо, до ближайшей речки было далеко. Особенно пешим.
Джеральд сам не понял, что его заставило оглянуться, а оглянувшись, с трудом сдержал проклятие. Дженни! Дженни в мужском платье впереди одного из конных стрелков. Дьявольщина, он же велел ей сидеть в лагере! Де Райнор натянул поводья.
– Моя леди, вам не следует рисковать. – Убил бы, но не при солдатах же!
– Милорд, – серые глаза были холоднее льда. И это в такую жару! – Мое место среди воинов. Что гномы?
Когда она говорила таким тоном, пропадала всякая охота спорить. Дева знает, что делает, кто он, в конце концов, такой, чтоб приказывать той, кому ведома высшая воля? Джеральд де Райнор готов грызться хоть с гномами, хоть с Дангельтами, но не с ангелами!
– Моя леди, гномы продолжают движение. Но уйдут недалеко. Собственно говоря, – Джеральд вскинул руку, защищая глаза от солнца, – они уже пришли.
Это было весело. Ползущая по дороге колонна остановилась, словно наткнувшись на невидимую преграду, а на похожем на женскую грудь холме, в котором, по словам местных, жили феи, возникли всадники в алом. Дэвид не подкачал! Гномы торопливо перестраивались. Сверху было видно, как маленькие фигурки разворачиваются, складывают вьюки, меняются местами, а между ними снуют, размахивая руками, начальники. Всадники на холмах, как могли, поддерживали суматоху – поднимали коней на дыбы, выстраивались в шеренгу, словно для атаки, вновь принимались гарцевать. Недомерки ждали нападенья, а его не было.
С высоты боевой порядок гномов стал понятен. Первый ряд шарта встает на одно колено за большими щитами, упирая секиры в землю, следующие ряды обходятся без щитов и держат оружие наперевес двумя руками, а оружие, прошу заметить, в длину футов шесть! Между секирщиками маются арбалетчики и пращники, бедняги – из пещер да на такое солнце. В упор да по сплошному строю они, конечно, молодцы, а вот в гарцующих всадников за сотню шагов – извините! Ну да вы стреляйте, родные, стреляйте… Куда эльф с луком, туда и гном с арбалетом!
Замершие было фигурки начинали шевелиться. Еще бы! Стоять по такой жаре с тяжеленными секирами! Тут будь хоть трижды гномом, все одно взвоешь.
Джеральд хмыкнул, когда несколько особо блестящих карликов вскарабкались на повозку главного гнома. Тот по-дурацки махнул лапкой, судя по всему, приказывая двигаться дальше. Муравьи деловито засновали, взваливая на себя вьюки и впрягаясь в тачки, и тут Дэвид повел своих людей вниз.
Тяжеловооруженные всадники понеслись с холмов, целясь копьями в бок колонны, но шарт не зря заслужил свою славу – всадники были на полпути от вершины к тракту, а гномы уже замерли, выставив вперед железные навершия своих секир. Джеральд с силой сжал поводья. Только бы Дэвида не занесло! Если дурак не выдержит, он сам свернет ему голову… Только б жив остался!
Всадники мчались все быстрее, они свернули как раз тогда, когда арбалетчики нажали на спусковые устройства.
– Каждый четвертый, нет, пожалуй, каждый пятый не стрелял, – заметила Дженни, вглядываясь в стрелков. – Хотелось бы знать, сколько у них стрел.
– К вечеру узнаем, – заверил Джеральд.
– Пусть Дэвид отойдет. – Как странно иногда говорит эта тоненькая девочка, как странно и как мудро. – Посмотрим, станут ли они собирать стрелы и камни. Если станут, дайте сборщикам по рукам.
Гномы собирать стрелы не стали – то ли у них был большой запас, то ли они одурели от жары. Джеральд глянул в выцветшее небо: до ночи далеко, до воды и тени господам завоевателям еще дальше. Танцы будут продолжены…
15
– Мой гросс, – Йель-бан-Тук-унд-цу-Плах раскраснелся еще больше, чем обычно, – они не нападут. Они просто хотят, чтоб мы остановились.
– Это очевидно, – холодно бросил Маэлсехнайли. – Что ж, пойдем вперед, сохраняя боевой порядок. Погрузить вьюки воинов первых рядов на тачки. Останавливаться и разворачиваться, лишь когда до переростков останется не больше шестидесяти футов.
– Повиновение, мой гросс. – На лице полководца проступило облегчение, он торопливо покинул платформу, и тут же запели трубы. Воины перестроились в боевой порядок медленней, чем обычно. Проклятая жара и усталость! И еще пыль… Ни одного камня под ногами. Пращники даром загубили дневной запас! Гномы выносливы, как скалы, но топтанье на месте не прошло даром даже для них.
Армия двинулась вперед, не обращая внимания на переростков, развернувших своих зверей. Люди медленно ехали вдоль тракта, не приближаясь к подгорной армии, но и из виду не исчезая. Нужно вплотную заняться лошадьми, на поверхности без этих тварей не обойтись! Холмы понемногу отступали от дороги, и переростки были вынуждены спуститься. Они обнаглели настолько, что заступили тракт, нагло выставив копья. Смешно, людское железо не пробьет хороший доспех даже с разгона.
Когда до всадников оставалось две сотни шагов, их кони начали медленно пятиться назад, оставаясь на безопасном расстоянии. Арбалетчики выстрелили несколько раз, но ублюдки были слишком далеко, они не собирались принимать бой, рассчитывая на ноги своих зверей, а ветер дул им в спину, отбрасывая находящиеся на излете стрелы. Маэлсехнайли взглянул на Йель-бан-Тук-унд-цу-Плаха и Штак– бан-Хорден-унд-цу-Беера, понимая, какого приказа те ждут. Конные башни сметут мерзавцев, но стоит ли раскрывать секрет? Не лучше ли довести число стрельниц хотя бы до двух десятков и ввести их в дело против значительной армии, а не паршивого отряда. С другой стороны, новое оружие требует испытаний, если при постройке башен случились недочеты, их следует выявить и учесть.
Конец сомнениям положили переростки. Во-первых, среди них появился желтоволосый, во-вторых, люди, не забывая пятиться, принялись выкрикивать оскорбления. Грубые человеческие глотки до безобразия искажали гномью речь, но слова были понятны. Желтоволосый ублюдок! Он ничего не знает ни о настоящей войне, ни о боевой чести! Маэлсехнайли с ненавистью глянул на всадника в алом плаще.
Этому следовало положить предел. Гросса оскорблять не дозволено никому! Никому! И тем более эльфовидным уродам! Что ж, переростки сами решили свою судьбу. Маэлсехнайли приказал, и шарт расступился, пропуская вороных гигантов, увенчанных боевыми башнями. Понукаемые криками першероны пошли рысью, арбалетчики взялись за натяжные рычаги.
16
Воистину в мире нет ничего нового. Если зверь слишком велик, чтоб его оседлать, на него привя зывают гнездо. Джеральд в детстве нагляделся миниатюр, изображающих голых длинноносых тварей, на спинах которых крепились башни с чернолицыми воинами. Гномы пошли по пути хиндасских маграджей, разве что с поправкой на собственный рост. Сама по себе идея была хороша, но вот воплощение…
Огромный жеребец, насмерть перепуганный свистом стрел со своей же собственной спины, возмущенный ерзаньем недомерков и тяжестью трущего холку гнезда, взвился на дыбы, парочка ремней разлетелась в клочья, башня сползла набок. Врезав по ней задней ножищей, конь вытряхнул наземь гномов вместе с их арбалетами и грузным наметом поскакал в холмы. Все три кобылы последовали за своим господином и супругом. Не обошлось без жертв: несколько недомерков нашли смерть под огромными копытами.
Джеральд проводил глазами першеронов, явно спешащих в родимое аббатство, и весело расхохотался. Воистину гномам с лошадьми не везет!
– Милорд, – молодой воин в алом казался растерянным, – милорд, вас ищет милорд Лэннион…. Королевский посланник!
Вот так всегда, стоит делам пойти хорошо, и тут же случится какая-нибудь гадость.
– Найдите Дэвида. – Джеральд еще раз внимательно из-под руки оглядел шарт. Что творилось за строем блестящих на солнце щитов, было непонятно, но рыцарь надеялся, что недомеркам жарко и обидно. Де Райнор на их месте ужасно обиделся бы на предводителя и к нечистой матери скинул бы его с телеги, но гномы для этого слишком тупы. Ничего, авось поумнеют!
– Милорд! – Веснушчатый вояка был доволен жизнью и гномами. – Сейчас опять поползут.
– Ну и вы ползите, – пожал плечами Джеральд. – Главное, чтоб они уверились, будто мы просто так погулять вышли и нас не больше тысячи. До водопоя далеко?
– Им – да, нам часа полтора.
– Проследите, чтобы все лошади были напоены. Проклятье, Дэвид, прибыл какой-то осел из Лоумпиана…
– Тьфу, – Дэвид позволил себе сплюнуть. Он любил тех, кого любил его лорд, и был достаточно умен, чтоб понять – их погнали на убой. Убоя не получилось, но Дангельт в этом не виноват.
– Именно что «тьфу», – согласился Джеральд, – но лошадей надо поить, а гномов дразнить.
Золотой Герцог дал шпоры коню, застоявшийся Уайтсоррей рванул с места белой молнией. Ветер в лицо смягчал жару, и это было замечательно. Замечательно было бы все, если бы не посланец. Вот уж не было печали…
Лэннион отыскался среди холмов. Рядом стояла Джейн и кто-то в цветах Дангельтов. Нор? Монрот? А, кто бы ни был…
– Мой лорд! – Лэннион и Джеральд друзья, но в Лоумпиане об этом знать не обязательно. – Что-то случилось?
– Да, лорд де Райнор. – Насчет Дангельтов граф придерживался того же мнения, что и герцог. – Его Величество предписывает вам вытеснить гномов из Айнсвика, а мне прикрыть Лоумпианский тракт.
– Замечательная мысль, – не удержался Джеральд, – была. Восемь дней назад. Видимо, Его Величество не принял в расчет возможности лошадей, людей и почтовых голубей.
– Милорд, – Вильям Монрот думал о гневе короля, а не о войне, – мне ли вам говорить, что воля Его Величества превыше всего.
– Превыше всего Олбария. – Ровный женский голос заставил Монрота вздрогнуть и повернуться к Дженни. – Король лишь ее первый слуга.
– Кто это? – У посланца был вид человека, которого средь жаркого дня взяли за ноги и окунули в бочку с ледяной водой. – Откуда здесь эта девка?! Милорд де Райнор, вы перешли всякие границы, позволяя вашей шлю…
Незаконченное слово отправилось назад – в породившую его пасть. Джеральд де Райнор давно не получал такого удовольствия, пожалуй, с того самого дня, когда выбил из седла герцога Троаннского, хотя это и было строжайше запрещено его гостеприимным величеством, затеявшим турнир.
– Во время войны я не дерусь с соотечественниками, – захватившее Джеральда бешенство было сродни наслаждению, – но для вас, милорд, готов сделать исключение.
Монрота хватило лишь на то, чтоб вытащить надушенный платок и прижать к разбитому носу. Зря он не ударил в челюсть, нос заживет, а вторые зубы не вырастут. Джеральд с веселым любопытством оглядел присутствующих. Дженни была спокойна, как статуя, бедняга Лэннион не знал куда деваться, а элгеллские стрелки, не сговариваясь, придвинулись к свите Монрота. Что ж, рано или поздно это должно было случиться.
– Милорд Монрот, – Джеральд отодвинул рукой Лэнниона, – если вы желаете драться, я к вашим услугам, нет – убирайтесь в Лоумпиан и передайте Дункану Дангельту, что…
– … что герцог Элгелл и граф Лэннион исполнят свой долг перед Олбарией и ее народом, – девичий голос был ровен и непререкаем, так говорят даже не королевы, так говорят владычицы. – Дангельту следует вспомнить, что венец из боярышника дает одно право – первым умереть за свою родину.
– Я… – заметался Монрот. – Прошу миледи меня простить, но… но Его Величество…
– Король, бросивший свой народ в трудную минуту, перестает быть королем, – отчеканила Дженни. – Мы остановим гномов там и тогда, когда сочтем нужным. Пусть Дангельт озаботится ледгундцами и куиллендцами.
– Именно, – добавил Джеральд, подзывая одного из своих капитанов. – Томас, возьмите сотню стрелков, пусть проводят милорда Монрота до Лоумпианского тракта. Во избежание нападений гномов и улиток.
– Милорд де Райнор…
– Убирайтесь, – почти с нежностью произнес Джеральд, – или… Или присоединяйтесь к нам. Мы собираемся атаковать шарт. Дать вам копье?
Мчавшиеся за копьеносцами лучники вылетели к тракту, на скаку осыпая шарт стрелами. Глупцы, разве это повредит подгорным доспехам?! Несколько гномов, стоявших в задних рядах, схватились за лица, другие спешно опустили забрала, став неуязвимыми для жалких укусов. Платформа Маэлсехнайли была достаточно далеко от вражеских стрелков, но на всякий случай вождь подал сигнал ее опустить, мало ли…
Обстрел кончился так же внезапно, как и начался. Люди исчезли в холмах, оставив позади пыльную тучу.
Недомеркам, из-за жары не опустившим забрала, пришлось весело. Ничего, теперь будут опускать! И дохнуть.
Девятый раз! Девятый раз переростки бросались в бой и отворачивали, выпуская в ждущих их воинов тучу стрел. Вреда это не причиняло, но было унизительно. Застрять среди голых холмов из-за подлых трусов!
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ОСЕНЬ. ПОБЕДА
1
Дьявол раздери этого де Райнора!
Ноздри Дункана гневно раздувались, но других последствий гнев короля не имел и иметь не мог. По крайней мере для лорда Элгелла, находившегося вне монаршей досягаемости. В отличие от Майкла Бэнки, искренне оному Элгеллу завидовавшего. Дангельт в последний момент оставил родича при себе, отправив на побережье Лесли Эсташа. Бэнки постарался обрадоваться, хотя положение было хуже не придумаешь.
Разум подсказывал распрощаться с обреченным королем, но тот был слишком хитер, чтоб отпускать на войну людей разумных, предпочитая бросать в огонь сумасшедших или тех, для кого важней собственных шкур были семьи, оставшиеся на королевском «попечении». Бэнки не мог не считать такую политику разумной, хотя и сожалел о ней, когда речь заходила о его, Бэнки, персоне. Тем не менее положение Дангельта было лучше, чем в начале лета.
Куиллендцы захватили север до самого Гоньерса, но дальше не двигались, опасаясь гномов. На побережье все висело на волоске. Лесли Эсташ считался хорошим полководцем и мог остановить ледгундцев и каррийцев, хотя у тех и был численный перевес, а мог и не остановить. Эсташ занимал выгодную позицию на Теборшинских холмах и готовился к битве с Троанном, а Черный Волк поспешает медленно. Даже разбей он Лесли, на Лоумпиан осенью не пойдет, а закрепится в Теборшине и зазимует.
Все шло к тому, что Дункан просидит на троне самое малое до весны, тем более что де Райнор умудрился остановить гномов. Отправленный на убой Золотой Герцог не только не погиб, но переломил ход кампании, что весьма беспокоило Дункана, и Бэнки родича опять-таки понимал.
Джеральд с юности был любимчиком армии и черни, теперь же он стремительно превращался в героя. В лоумпианских кабаках пили за здоровье Золотого Герцога и сетовали, что де Райнор не может драться одновременно в трех местах. И еще эта Дева…
Майкл, как и Дункан, ни секунды не сомневался, что Джеральд подобрал деревенскую девку, научил, что говорить, и таскает за собой. Его Величество приказывает одно, а Джеральд делает другое: дескать, ангелы приказали! Непорочная дева, слышащая голоса, ведет богоугодное воинство против мерзких подземных созданий! Гениально! Дангельт лопается со злости, но молчит, вынужден молчать – против высшей воли не попрешь, тем более что де Райнор побеждает.
Но как они не разгадали в Джеральде хитреца? Златокудрый красавчик казался дерзким, вспыльчивым, до безумия смелым, но предусмотрительность с ним и рядом не ночевала. Выходит, все ошибались, а Джеральд ждал своего часа. Ждал и дождался. Гномов он доконает, в этом можно не сомневаться, а дальше? Деве явится очередной ангел и назовет Джеральда де Райнора королем Олбарийским?