Въезд в Столицу на этот раз прошел тихо и незаметно, по-будничному. Стражники, потные и злые от жары, не удостоили отряд вниманием – они вовсю ругались между собой из-за карточного долга. Кто кому из них был должен, Тим не понял. Ясно было одно – назревала хорошая драка. Боня мельком глянул на стражников, отвернулся и прикрикнул на Люпу, чтобы шла скорей; Тимыч с сожалением проводил взглядом мутузивших друг друга стражей ворот.
– Мы сейчас куда? – деловито спросил Тим. – К Зелегному? Или прямиком к королю?
– Нет. – Хозяйственный ослабил вожжи. – Люпа, давай к Штоту. В библиотеку.
Лошадь кивнула, свернула в ближайший переулок и потрусила по извилистым узким улочкам: Люпа хорошо знала дорогу. Повозка остановилась возле знакомого Тиму высокого серого строения, у широких гранитных ступеней. Тимыч собрался выпрыгнуть из повозки, но Боня остановил его.
– Без тебя обойдусь. Я ненадолго. Только посоветуюсь со Штотом, Нигу ему представлю. А ты побудь здесь, сторожи возок. Кстати, дай-ка свою сумку, ту, где твой скакулий кинжал, зеркальце и драконий стаканчик. Давай-давай, ничего с ней не станется. И банку с Шутом в нее положи. – Хозяйственный повесил на плечо кожаный мешок с волшебной книгой, Тимкину сумку и быстро зашагал по ступенькам к двери. Через несколько минут Боня обнялся со Штотом, и они вместе скрылись в библиотеке. Очень скоро, даже скорее, чем предполагал Тим, Хозяйственный вышел из здания и бегом спустился к повозке. Небрежно швырнув в нее мешок, Боня коротко приказал Люпе:
– К Зелегному.
Зелегном вышел поприветствовать дорогих, проверенных в бою постояльцев с неожиданно громадной папиросиной в зубах. Отгоняя от лица дым, он хотел что-то сказать, но вместо этого натужно закашлялся.
– Как не совестно, – укоризненно попенял ему Боня, – на старости лет – и вдруг закурил. Стыдно!
– Да нет, – прокашлял Зелегном, с отвращением затаптывая папиросу, – это не табак. Простыл я вчера ненароком. Вот и лечусь. Специальная цветочная смесь. Лечебная. Но все одно гадость.
– Тогда другое дело, – одобрил Хозяйственный, – тогда дыми всласть, сколько хочешь.
– Ну спасибочки, что разрешил, – хмыкнул Зелегном и повел Люпу на задний двор, распрягать.
– Вот теперь, – Боня положил на плечо Тимычу руку, – перекусим как следует и пойдем во дворец. Держись там скромно, ничему не удивляйся.
– А чему удивляться-то, – пожал плечами Тим, – что я, дворцов не видел? Подумаешь.
– Вот и хорошо, – Хозяйственный поправил кожаный мешок на плече и зашагал по ступенькам, – пошли. Кажется, сегодня на обед у Зелегнома фирменный шашлык. С крапивной приправой. Пальчики оближешь!
…Когда Тим и Боня вошли в тронный зал, Торсун нервно мерил шагами расстояние от трона до ближайшего оконного витража. Не успел Бонифаций и рта раскрыть, как Торсун поспешно кинулся к ним.
– Где? Где она? – закричал он, протягивая навстречу руки. Разлохмаченная королевская борода мочалкой била его по коленям, корона съехала набок по мокрой лысине. Налитые кровью глаза Торсуна уперлись в Боню.
– Я уже два часа вас жду. Мне сообщили, что вы в городе. Шляетесь неизвестно где! Давай сюда волшебную книгу!
Хозяйственный молча протянул королю кожаный мешок. Дрожащими руками Торсун развязал шнурок и вытащил из мешка увесистый том. Тим остолбенел. Это была НЕ ТА КНИГА. То есть не Нига. Грязный фолиант, крест-накрест жестко перемотанный крепкой цепью, наглухо склепанной сбоку, звено в звено.
– А… э-э… – замычал в растерянности Тим. Боня быстро наступил мальчику каблуком на ногу, не больно, но ощутимо. Тимыч захлопнул рот; Хозяйственный внимательно следил за Торсуном.
– Наконец, – прокаркал король, прижимая том к груди и бороде, – наконец! Хор-рошо, от-тлично! Теперь мы… Теперь я!.. Ох, она у меня попляшет! Теперь разберемся, кто правит Королевством! – Торсун повернулся спиной к друзьям, вразвалку поспешил к трону.
– Ваше величество, – негромко подал голос Хозяйственный, – не забудьте о мальчике. Ему домой надо. Когда волшебная книга вам подчинится, то…
– Что? – взревел Торсун, резко поворачиваясь к ним. – Ты еще здесь? Пшел вон, мер-рзавец! Стража!
Два дюжих стражника мгновенно возникли за спинами друзей.
– В шею их, да не жалеть! Вон! Хотя… – Торсун задумался, барабаня пальцами по окованной цепью книге, – хотя… У нас в подвале есть камера получше? Сухая и без крыс?
Стражники молча кивнули.
– Туда их, голубчиков. На всякий случай. Чтобы не болтали.
Тим и Боня, понурясь, направились к выходу.
– Смотрите мне там! Самую лучшую камеру, – напомнил король страже. – Не зверь же я, в самом деле, – и загоготал.
Глава 19
И снова в путь
Камера оказалась действительно сухой, но маленькой, с двумя стругаными нарами и тонкими матрасиками на них. Даже низенький столик был. Один из стражников поставил на него кувшин с водой и зажженный масляный светильник – для подземной темницы это была роскошь! Боня немедленно развалился на матрасе и начальственным голосом скомандовал в спину уходящему охраннику:
– Милейший, не забудьте хлебца к ужину. Две корочки, и потолще. Можно с маслом.
Стражник показал за спиной кукиш, захлопнул дверь. Глухо стукнул засов.
– Хлебушка им, – издалека хохотнул стражник и, лязгая мечом в ножных для развлечения, ушел.
– Чего это он такой злой? – недоуменно спросил Тим. – Мы ведь ничего плохого ему не сделали.
– Это Флиот, – нехотя пояснил Бонифаций, – из личной охраны Торсуна. Проверяет королевскую еду на предмет отравы. Пробует ее, значит. Он меня однажды в отравители записал – мол, недоброкачественную свинину королю поставляю. Живот у Флиота от пробы заболел! Сожрал пять банок свиной тушенки зараз, а я виноват оказался, что ему заплохело. Вот с тех пор мы, гм, немножко в плохих отношениях. Так что пей, Тим, водичку да вспоминай шашлычки с крапивной подливой.
Тимыч со вздохом улегся лицом вверх на свои нары, сложил руки под головой.
– Боня, – чуть погодя спросил он, – нас никто не подслушивает? Хочу кое о чем тебя спросить.
– Брось, кто тут может нас услышать, – пробормотал Бонифаций, – видишь, как расстарались. Даже крыс нет. Так что мы с тобой одни. Как в братской могиле. А вопрос твой для меня и так понятен. – Хозяйственный скрипнул зубами. – Обманул нас Торсун. Как Нига и предупреждала. Но я на всякий случай подстраховался, прежде чем идти к королю, – подменил Нигу ерундовым сборником каких-то древних алхимических рецептов. Нигу я Штоту на сохранение оставил, там она целее будет. Кстати, она меня и надоумила на эту хитрость. Если бы Торсун повел себя по-человечески, честно, я бы просто извинился перед ним – так и так, в спешке перепутал, сейчас доставлю настоящую, простите, больше не буду и тому подобное. А теперь… Теперь сложнее будет.
– Ясное дело, – поддакнул Тим, – подкоп рыть придется, ложками. Лет за десять управимся. Или охранника столом оглоушим и сбежим. Вот я помню, в одном фильме…
– Цыц! – прорычал Бонифаций. – Заглохни лучше. Я и так раздраженный. Сейчас как сделаю больно!
– Понял, – пискнул Тим и заглох. Боня попыхтел, остывая, похлопал ладонями себя по животу.
– Что-то и впрямь есть захотелось, – мимоходом сообщил он. – Да, о чем это я? Значит, теперь возможны следующие варианты. Или мы стоим на том, что эта книга, которую мы привезли королю, – единственная, других у призраков не было. И тогда король нас со злости наказывает. Или мы говорим, что настоящая книга у нас имеется, но надежно спрятана. Тогда Торсун подвергает тебя и меня разным интересным пыткам, забирает в конце концов Нигу, а после все равно нас наказывает. Или же король поверит, что привезенная нами книга настоящая. Тогда всю свою оставшуюся жизнь он будет пытаться разговорить ее, ха! А мы все эти годы просидим здесь. Однако!
Тим судорожно сглотнул.
– Наказывать… Это как?
– У нас одно наказание, – равнодушно ответил Боня, – плаха с топором. Чик – и все.
Тим соскочил с лежанки, нервно забегал по темнице.
– Да меня ремнем никто в жизни не наказывал. А тут с ходу топор! Ну Торсун, ну негодяй. Эх, был бы у меня с собой драконий стаканчик…
– Его бы у тебя отобрали, – зевнул Боня, – забыл, что ли, как нас обыскивали? Не зря я все наши ценности у Штота оставил. Ладно, не суетись. Приляг, успокойся. Может, выкрутимся как-нибудь. Штот на свободе, не забывай. Я его на этот случай проинструктировал, – Бонифаций снова сладко зевнул, – посплю я. День тяжелый был, – и затих. Тимыч взял светильник, тщательно обследовал каменные стены и пол, дубовую дверь. Если их и можно было взломать, то только бульдозером. Бульдозера поблизости не было, поэтому Тим, не долго думая, тоже лег спать.
Разбудил их стук отпираемой двери. Зычный голос за ней громко отдал команду:
– Конвой! Ждать меня и преступников за углом коридора. Секретный допрос!
В камеру, низко наклонив голову, чтобы не стукнуться о дверной косяк, вошел громадный рыцарь в доспехах. Он молча оглядел узников, неторопливо снял шлем.
– Бронс! – вполголоса хором воскликнули Тим и Боня, соскакивая с нар. Бронс прижал палец к губам, кивнул на дверь.
– Значит, так, – рыцарь поманил друзей к себе, – я нынче здесь начальник гарнизонной стражи. Большой, между прочим, чин! Случайно прослышал я о вашей беде. Великой беде! Потому что сегодня вечером Торсун стал читать вашу книгу. Король был в ярости, он разобрался, какую ерунду вы ему подсунули. Поверьте, он приложит все силы, чтобы выбить из вас настоящую, волшебную книгу. С утра вас будут пытать. После… После сами знаете. – Бронс рубанул себя по шее ладонью.
– Вариант номер два, – кивнул Боня, – я так и думал.
Тим громко икнул. Рыцарь мельком взглянул на него.
– Не бойся. Теперь все будет иначе, – он осторожно выглянул за дверь, вернулся в камеру. – Ждут, дисциплинированные… Короче, я пришел вас спасти. Увы, мне теперь тоже придется пуститься в бега. Но долг рыцаря, мой долг перед вами, – превыше воинского долга. Вот такая история… – Бронс огорченно нахмурился. Потом тихо приказал:
– Встаньте сюда, за дверь, и молчите. Готовы? Эй, стража, сюда! – оглушительно заревел он. – Побег!
Бряцая оружием, в камеру влетели два стражника, распаленные, с мечами наголо. Бронс мигом ухватил их за головы и стукнул лбами друг об дружку. Со стоном стражники осели на пол.
– Быстро! – Бронс выскочил в коридор, Боня и Тим, не мешкая, последовали за ним. Бронс захлопнул дверь, заложил засов в петли.
– До утра их никто не обнаружит. Вперед! – выхватив факел из настенного кольца, гигант скорым шагом повел бывших узников по коридору к лестнице.
– Надеюсь, мы никого по пути не встретим, – Бронс на ходу постукивал бронированным кулачищем по стене коридора, – но если что – держитесь в сторонке. Я сам несогласных уговаривать буду.
Тим восхищенно закивал головой. Он любил глазеть на такие «уговоры». Особенно в кино. К счастью, во дворце им никто не повстречался – была глубокая ночь, все спали. Стражники на выходе из замка даже не пикнули, увидев процессию, только вытянулись во фрунт и отдали честь: сам начальник гарнизонной стражи с обходом! Боню и Тима они совершенно не заметили, завороженные высоким чином ночного проверяющего.
Дворцовые ворота с грохотом закрылись за беглецами. Тимка поежился от предутренней сырости; по краю неба алела пером жар-птицы заря.
– Дорогой Бронс, – Боня крепко пожал спасителю железную руку, – сейчас не время благодарить вас. Скажу одно: идите немедля в королевский архив. Им заведует мой друг, Штот, он вас там и спрячет. Лучшего места вы не найдете, поверьте! Переждете некоторое время, пока все не успокоится.
Рыцарь прижал руку к груди, коротко поклонился и широким шагом направился в сторону далекой глыбы книгохранилища. Боня схватил Тима за руку, и они бегом припустили к постоялому двору. Темные улицы сменялись переулками, над головой вспышками проносились тусклые голубые фонари. В проходных дворах топот ног отдавался гулким эхом; кошки с фосфорными глазами разбегались с их пути загодя и провожали людей злым шипением. Где-то захлопали окна: близилось утро.
Наконец беглецы оказались возле гостиницы. Ворота оказались заперты: недолго думая, Хозяйственный подсадил Тима на невысокий кирпичный забор, следом перепрыгнул сам. Люпа в конюшне встретила их радостным ржанием, застучала копытом по полу.
– Тихо, милая! – Боня ласково сжал ей морду. Лошадь понятливо моргнула. Хозяйственный вывел ее из стойла и направился к воротам конюшни, где их ждал Тим. Неожиданно одна из створок резко открылась – в проеме, с фонарем в одной руке и увесистой дубиной в другой, в зеленом ночном халате стоял очень злой и очень страшный Зелегном.
– Коня уводите?! – внезапным басом закричал он. – Зашибу!
И ловко принялся размахивать дубиной над головой – что-что, а обращаться с ней он явно умел. Видно, не одну только цветочную магию изучал.
– Чего ты орешь, как жареный скакул, – возмутился Бонифаций в полный голос, – свои! За Люпой я пришел, тебя будить не хотел.
– Бонифаций? – неуверенно спросил Зелегном, поднимая выше фонарь. – Ты, что ли?
– А то кто же, – Хозяйственный подвел Люпу к выходу, – вот, опять по службе в дорогу снарядили. Внезапно.
– Н-да, – протянул Зелегном, смущенно пытаясь спрятать дубину за спиной, – служба, оно, конечно… Надо было все равно меня разбудить, а то тайно… Мог бы и убить сгоряча. Сегодня ночью тут уже шарил один. Я его так огрел, что он света белого невзвидел, невзирая на темноту.
– Молодец, – рассеянно похвалил гнома Бонифаций, – извини, в следующий раз доскажешь. Очень мы торопимся. Королевская надобность! Срочный заказ. То есть приказ. Тим, помоги запрячь Люпу…
Через пять минут повозка выехала со двора. Знакомым путем Люпа скоро привезла друзей ко входу в королевский архив. На ступеньках маялся Штот, почти невидимый в предрассветном сумраке в своем фиолетового балахоне. На плече архивариус держал внушительных размеров мешок – выглядел он словно ночной вор с богатой добычей.
– Слаба богу, – облегченно вздохнул Штот, как только Люпа остановилась возле него, – всей душой за вас изболелся, – и положил мешок в повозку.
– Что там? – Боня кивнул на мешок.
– Ваши вещи, мои гостинцы, – пояснил Штот, – еда.
– Как там Бронс? – Хозяйственный тряхнул вожжи, лошадь тронулась с места. – Устроил его?
– Не волнуйся, – Штот помахал рукой им вослед, – все нормально. Счастливого пути! Езжай, куда мы с тобой решили, не передумай!
Тим помахал Штоту:
– И вам всего хорошего! Бросайте курить, это вредно!
– Мальчишка, – крякнул Штот, – мальчишка…
Когда Люпа повернула за угол, издалека, размытый эхом, донесся напутственный крик архивариуса:
– А вино я тебе прощаю, все семь бутылок! Главное, сам не пропади! Береги мальчишку!
– Хороший человек, – уважительно сказал Тимыч. – Ты знаешь, Боня, а Штот мне очень понравился. Хотя он и толстый.
Хозяйственный ничего не ответил.
Дома попадались все реже. Исчезли фонари и кошки, колеса больше не стучали по каменной мостовой, а беззвучно ехали по накатанной глинистой колее. Сбоку вздымалась городская стена с редкими, наполовину разваленными сторожевыми башенками. Началась глухая окраина.
– Боня, – Тим озирался по сторонам, – а где ворота? Как же мы из Столицы выберемся?
Хозяйственный обернулся к нему, хитро подмигнул.
– Неужели ты думаешь, что в таком великом городе есть только один вход и один выход? Нам сейчас соваться к главным воротам резона нет. Выберемся обходным путем. Через свалку.
Когда отряд перевалил рассыпчатые мусорные горы и выехал к реке, наступило яркое, солнечное утро. Тим с наслаждением вдыхал речной сырой запах, особенно вкусный после густой стоялой вони городской помойки. Боня прикрикнул на Люпу, и та наддала ходу: Тимыча подбрасывало на вещах, будто он сидел на включенной стиральной машине, старой, поломанной.
– Бо-бо-ня, ку-куда мы е-едем? – крикнул Тим, хватаясь за боковины возка.