Отвести глаза страже оказалось легко. Странно — ведь совсем недавно кольчуга и меч казались тяжеленными, а сейчас без них я чувствовала себя голой. Недавно — или целую вечность назад?
Я шла всю ночь не останавливаясь — заклятье ночного зрения легко развеяло темноту. Было все равно куда идти — но если я остановлюсь, то начну думать… а думать не было сил. Под утро все же пришлось остановиться — ноги уже не держали. Я свернула с дороги, опустилась под каким-то деревом — березой, кажется. Какая разница? Заморосил дождь. Капли проникали под листву, стекали в волосы, на лицо… я их не замечала. Потом был день — а может, и не один — серый все от того же дождя. Не знаю, сколько я просидела, глядя перед собой. Потом долго рассматривала нож. Ничего не осталось… Не торопясь провела лезвием по вене у сгиба локтя, почти не почувствовав боли. Безразлично смотрела, как кровь впитывается в штанину, стекает на траву. Улыбнулась. Родители, Гил, Арт… Уже скоро. А потом стало темно.
Холодно… Дождь по-прежнему падал с неба. Капли пробивались сквозь листья, прыгали на одежде, лезвии ножа, расплывавшемся все шире пятну на траве. Я долго, непонимающе таращилась на руки, покрытые темными разводами. Потом обреченно расхохоталась. Совсем забыла. Сволочи, какие же они все сволочи… Подобрала оружие, тяжело поднялась и пошла к дороге.
16
Король отложил в сторону книгу, потянулся в кресле. Зажег свечи, подкинул дров в камин. Дождь шел второй день, и в каменных стенах дворца тянуло холодом и сыростью. Но во дворце можно сидеть у огня под крышей, в сухой одежде, и капли не льют за шиворот. Знал бы, что она не зайдет за вещами… хотя бы за теплой одеждой деньгами — не отпустил бы. Знал бы… должен был знать.
Люди, посланные проследить и охранять вернулись — не смогли найти. Как будто кто-то отвел им глаза — может, так оно и было. Стража у всех четырех ворот клялась, что ни утром ни, тем паче, ночью никто не выходил. Тем не менее, в городе Аларики уже не было. Он послал других людей. Угрожать и наказывать бессмысленно — поди найди иголку в стоге сена. Они попытаются, конечно… С посохом явно нечисто, от него отчетливо несет скверной. Игра не будет закончена, пока не станет ясно, зачем Рие нужен был этот артефакт. Тем более, что границу между мирами он не открывает — по крайней мере, между мирами живых. Разве что между этим миром и миром теней — но как проверишь? Надо бы найти некроманта, сам он не силен в таких делах — но где его найдешь… Впрочем, Ритан найдет, этот из-под земли достанет…
Сознания коснулся отзвук колдовства — того колдовства, которое король ждал каждый миг… и которое боялся почувствовать. Вздрогнул, торопливо выглянул за дверь.
— Ритана сюда, быстро! Поднять две дюжины гвардейцев, и обоих магов, которые работают с порталами — ко мне.
Дежуривший в коридоре мальчишка-посыльный убежал.
Король вернулся в кабинет, торопливо расстелил на столе карту, попутно сбросив на пол все, что мешало, замер, задумавшись.
— Государь. — Советник уже был здесь.
— Нужны порталы… вот сюда — палец коснулся карты. — Перекинуть две дюжины солдат. И меня. Прочесать лес — вот примерно… Искать девушку… ты ее видел, опишешь. Кроме того, искать любые следы боя… тела, кровь — все, что угодно.
— Государь… — медленно произнес советник. — Две дюжины солдат слишком мало для того, чтобы прочесать участок в пять миль поперечником. Сомневаюсь, что…
— Знаю! — рявкнул король. Добавил чуть тише. — Прости. Я знаю. Но во дворце всего два мага, способных сотворить портал… больше и не нужно, на самом деле. А посылать в академию за помощью… потеряем пару часов как минимум.
— Да, государь.
Дождь висел мелкой пеленой, пробирался сквозь плащ. Король откинул капюшон — все равно уже мокрый насквозь, так хоть холодная от воды шерсть не прилипает к лицу. Похоже, уже не найдут… он прислушался. Жива. Глубоко вздохнул. Жива! Хоть что-то хорошее.
— Государь… — Ритан тоже промок до нитки.
«Когда вернемся во дворец, надо бы посоветовать ему напиться глинтвейна — да погорячее и завалиться спать до утра… хотя все равно не послушает. Будет сидеть и думать, где он ошибся. Значит, приказать. Если бы все можно было решить так просто…»
— Это не похоже на следы боя, но…
— Показывай.
Поляна и в самом деле выглядела почти нетронутой — если здесь когда и проходил человек, трава, упруго распрямившись, скрыла следы. Да и дождь… Следы остались лишь под старой березой — травы там не было, только толстый слой прелых прошлогодних листьев. Следы… и кровь. Дождь не позволил ей засохнуть — но и не смог смыть. Слишком много было крови, она впиталась в листья, растеклась по трещинам коры там, где корни не ушли в землю. Кто-то долго сидел, прислонившись спиной к стволу, потом упал… поднялся и ушел.
Король присел под березой, коснулся листьев. Долго смотрел на покрытые темно-вишневым пальцы.
«Девочка моя, что же ты творишь… Я могу отправить людей найти и защитить, насколько это возможно — но кто защитит тебя от самой себя?»
Почему он позволил ей уйти? Наверное потому же, почему позволил войти в чумную деревню… или очертя голову броситься на опытного боевого мага — впрочем, тогда от него мало что зависело. Всю жизнь он считал, что нельзя отбирать право распоряжаться собственной судьбой.
«Но если бы сейчас ты нашел ее тело — утешился бы сознанием своей правоты и жил дальше, как ни в чем не бывало?»
Не надо врать себе. Он был готов ко всему — слезам, крику, ненависти… С этим он бы справился. Но усталое равнодушие в разом погасшем взгляде… Боль и недоверие, в которое она замкнулась, как в раковину — не достучаться. Он сдался… И теперь можно сколько угодно утешать себя красивыми правильными словами — не поможет.
— Государь…
Король, наконец поднялся, и Ритан понизил голос — так, чтобы больше никто не услышал:
— Тарилл… успокойся. Это всего лишь девка… — и осекся под бешеным взглядом.
— Придержи язык, будь любезен.
— Крепко же она тебя зацепила…
Король не ответил. Провел ладонью по лицу, стирая капли дождя.
— Хватит. Возвращаемся.
Дождь превратил дорогу в рыжий чавкающий кисель. Я свернула в лес — лучше не стало. Разве что вместо грязи под ногами была мокрая трава — впрочем, штаны суше от этого не стали. Да еще и дождь, что над дорогой висел мерзкой мелкой моросью, в лесу собирался на листьях и падал крупными каплями, норовя угодить не куда-нибудь а непременно за шиворот.
Холод догнал меня где-то к середине дня. Пробился сквозь безразличие отупевшего разума, скрутил дрожью мышцы. Просто быстро идти не помогло. Я выругалась и начала собирать валежник. Его здесь было много — мало кто будет останавливаться в лесу и жечь костры, когда постоялые дворы едва ли не на каждом шагу и можно переночевать под крышей в уютной постели. Кое-как разыскав подходящие бревна (тонковаты, но без топора и это сойдет) я соорудила нодью. Сейчас согреюсь немного… потом еще поищу дрова, этого костра хватит часов на пять, не больше, а идти дальше под проливным дождем я не могу. Хорошо хоть магия всегда при мне — не надо мучаться, думая как разжечь огонь без кресала и трута.
Теплее от костра стало ненамного. Как ни крути, а невозможно согреться в мокрой насквозь одежде. Что ж, еще пара дней по такой погоде — и холод доделает то, чего не удалось мне. Обидно только — хотелось умереть, сохранив хоть какое-то подобие достоинства, а не свалиться от простуды где-нибудь под елкой и там замерзнуть окончательно. Я рассмеялась — какая разница, на самом деле? Все равно этому миру нет до меня никакого дела — равно как и мне до него. Еды нет, денег на ночлег под крышей нет, теплой одежды нет… Недолго осталось.
Я не сочла нужным как-то замаскировать огонь. Дорога считалась безопасной, да и в такую погоду нормальные люди сидят под крышей у очага, а по тракту идут только купцы с грозящим испортиться товаром да письмоноши. А главное — я просто не подумала об опасности. Правду говоря, я вообще ни о чем не думала.
Наверное, в другое время я заметила бы этих двоих куда раньше. И уж ни в коем случае не позволила бы подойти так близко и встать в паре шагов, сбросив наземь дорожные мешки и нагло пялясь.
— Глянь-ка, кто у нас тут? — деланно удивился один.
Я молча развернулась, не вставая, подняла на них глаза. Думать не хотелось, шевелиться тоже. Страха не было — только где-то внутри поселилась смутная досада — и чего им под крышей не сидится?
— Пойдем с нами, что ли, — встрял другой. — Тут постоялый двор в паре верст. Накормим, обогреем…
— Ну уж и ты потом не обидь, — заржал первый.
Безопасная дорога, значит… Для мужчины или женщины со спутником вполне себе безопасная. А для одинокой бродяжки…
— Спасибо, как-нибудь сама справлюсь. — Странно, пару дней назад я бы уже вопила от страха и злости. А сейчас внутри была только безумная усталость. Парни, ну уйдите по-хорошему…
— Ты глянь, не хочет, — ухмыльнулся второй. — Видать мы с тобой совсем рылом не вышли.
— Ага, это до чего ж бабы разборчивые пошли — лучше, значит, в лесу мокнуть чем паре хороших людей постель согреть.
Хороших, значит…
— Идите своей дорогой. Пожалуйста.
— Кончай ломаться! Не хочешь по-хорошему, силой возьмем…
Я обвела взглядом ухмыляющиеся рожи. На самом деле, им не так уж хотелось «согреть постель». Просто мокрая замерзшая девка вместо того, чтобы кинуться в ноги с благодарностью за щедрое предложение, посмела ерепениться. Им хотелось покуражиться, почувствовать свою власть. Тем более, что я казалась такой безобидной. Ножа, лежащего рядом они то ли не заметили среди травы, то ли не сочли нужным заметить.
Где-то внутри начало медленно просыпаться бешенство. Если бы речь шла всего лишь о жизни — мне было бы все равно. Но…
— Идите. Своей. Дорогой.
Они все-таки были слишком уверены в себе. Вместо того чтобы просто пнуть — ведь я по-прежнему сидела не земле, глядя на них снизу вверх, а онемевшие от холода мышцы не добавляют подвижности — один из них ухватил за грудки, вздергивая на ноги, размахнулся…
Нож удобно лег в ладонь. Короткое движение без замаха — незачем, парень и так хорошо рванул на себя — и лезвие вошло в живот. Он охнул, хватка ослабла. Я добавила коленом — чужая боль коснулась разума, но сейчас она подействовала как ледяная вода, срывающая отупение. Мысли стали четкими и быстрыми. Раненый сложился, но еще до того, как он упал, я успела полоснуть клинком по горлу. Судорожно вздохнула, развернулась. Поймала взгляд второго — ошарашенный и… напуганный? Ну да, вместо безобидного ужика нарваться на гадюку. Я ж просила — идите своей дорогой.
Он все-таки успел полоснуть по запястью и зацепить бок — прежде чем упал и больше не поднялся.
Я затянула магией раны — впрочем, их и ранами было назвать сложно. Потом долго-долго оттирала нож о траву. Снова приползло серое безразличие. Вот так… пока больно — я жива. Но уже не больно.
Холодно… я стащила с того, что пониже добротный кожаный плащ. Надо же, почти чистый. Враги… Они не заслуживают того, чтобы называться врагами. Вытряхнула на плащ второго оба дорожных мешка. Еды не густо — хлеб, вяленое мясо… похоже, они шли в столицу, подъев почти все, что взяли с собой, а докупать не стали — к чему, если постоялые дворы один за другим? Шли… А куда иду я? Наверное, к Рику, не прогонит… а там видно будет.
Я сложила в один из мешков всю найденную еду, деньги — тоже не густо, но хоть что-то, дорожные мелочи. Накинула отчищенный плащ. Наверное, надо бы прихватить еще хоть одну рубаху на смену… побрезговала, правду говоря. Интересно, в паре верст в какую сторону постоялый двор. Ладно, неважно. Мне в любом случае от столицы. Выбралась на дорогу — грязь приветственно зачавкала — и пошлепала прочь.
Постоялый двор и в самом деле нашелся через пару часов. И постояльцев там, похоже, было прилично, судя по тому, сколько народу сидело в зале. Правильно, что за радость коротать дождь в одиночестве — а так, под выпивку да разговор, глядишь и время быстрее пройдет. Многие оглянулись на скрип двери. Я равнодушно прошла сквозь частокол любопытных взглядов. Похоже, здешним гостям теперь на весь вечер разговоров хватит. Только бродячий певец, сидевший в углу у камина по-прежнему негромко перебирал струны, не обращая на меня никакого внимания.
— Здравствуй, почтенный хозяин, — поклонилась я трактирщику. — Мне нужна комната… пока на ночь, а утром видно будет.
Тот кивнул.
— Поесть что-нибудь?
Поесть? Наверное, надо…
— Что-нибудь на твой выбор, почтенный хозяин. И горячего вина.
Хозяин снова кивнул.
— Пойдем, провожу.
Он зашел в комнату первым, затопил камин. Я сбросила плащ — хорошо выделанная кожа неплохо защищала от дождя… точнее, защитила бы, не промокни я насквозь еще до того. Съежилась, обхватив руками плечи — без плаща сразу стало холодно.
Хозяин окинул меня скептическим взглядом:
— Деньги-то у тебя есть?
— Есть, — ответила я, снимая с пояса кошелек. — Сколько?
— Уходить будешь, расплатишься. Только учти, если тебя ищут и придет кто, укрывать не буду. Здесь, как король сменился, строго стало. Хорошо если просто пеню заплатишь, а то и вовсе трактир в пользу казны отберут. Так что сама понимаешь…
— Не ищут.
— А если ни от кого не бегаешь, то какого рожна одна по дороге шляешься в такую погоду?
Бегаю… Только далеко ли от себя убежишь? Я усмехнулась.
— С полюбовником поругалась. Теперь вот к брату иду, авось не прогонит. — Вот, значит, как это делается… не солгать ни единым словом, при этом не сказав ни капли правды. Что ж, спасибо за науку.
— Косы он обкорнал?
— Он.
— Небось, было за что?
— Может, и было, — равнодушно ответила я. Встретила испытующий взгляд хозяина. Тот отвел глаза первым.
— Ладно. Но ежели врешь… я предупредил, дальше пеняй на себя. Сейчас поесть принесу — вниз, чай, спускаться не будешь?
— Наверное, нет. Спасибо, почтенный.
Он вернулся почти сразу. Аккуратно поставил на стол тарелку с хорошим ломтем вареной свинины и дымящейся чечевичной кашей. Над немаленькой кружкой с вином тоже поднимался парок, пахнущий перцем, корицей и хмелем. Надо же, пряностей не пожалел… представляю, сколько утром заломит… впрочем, не все ли равно. Деньги есть… пока есть, и я не собираюсь рыдать по поводу того, как они мне достались. Хватит, отрыдалась.
Я едва смогла дождаться, пока за спиной хозяина закроется дверь, задвинула засов, торопливо стащила холодную, мерзко липнущую к телу одежду, завернулась в одеяло. Кусачая шерсть на голую кожу… но так хотя бы не холодно. Аккуратно разложила вещи вокруг огня — пусть сохнут. Поставила на пол перед самым камином, чуть ли не в пламя еду и питье, опустилась рядом. Осторожно отхлебнула обжигающее вино. Надо бы поесть… не хочется, но надо. Я запихнула в себя мясо, почти не почувствовав вкуса. Посмотрела на слишком быстро опустевшую кружку. Что-то мало. Надо бы добавить — чтобы налакаться в стельку, и не думать. Ни о чем. Сейчас, оденусь и схожу.
Так, а пол уже качается. Немного мне надо, оказывается. Ничего, сейчас чуть-чуть сосредоточиться — и на то, чтобы дойти до стойки, забрать вино и вернуться обратно меня хватит. А там хоть трава не расти…
Интересно — мелькнула нелепая мысль — как во сне выглядит пьяный в стельку? Риа же явится… сколько я на ногах — вторые сутки, третьи… Не помню… совершенно не помню. Да и какая, к демонам, разница. Я хихикнула, представив себе выражение лица советницы, когда она узнает, что посоха ей не видать. Вот пусть теперь они между собой разбираются, а с меня хватит.
Зал внизу уже был почти пустым — надо же, а мне казалось, что прошло всего ничего… еще и счет времени потеряла. По-хорошему, надо бы просто завалиться спать. Но одна мысль о том, что снова явится эта мертвая дамочка, прогоняла всякую мысль о сне. Ведь придется объясняться, разговаривать о посохе и короле… не хочу. Особенно — о короле. Сейчас напьюсь… а пьяным, говорят, море по колено.