— Не знаю, — ответила она. — Он сказал, что вассал графа Маридунского — и все.
— Он спас тебя. Ты — сестра царственного вана. За твое спасение воин должен быть посвящен в рыцари. Мы найдем его и я попрошу Этварда…
— Ой, что это у тебя?
— Где?
— Вон, огромный кровоподтек на груди.
— Это принц Вогон, когда я промахнулся — помнишь? — попал по твоей статуэтке… Вот синяк и остался…
— Я знала, что милостивый Хванун защитит тебе жизнь.
Он улыбнулся ей.
К озеру подошел Триан и знаками стал показывать что-то.
— Чего он хочет? — спросила Марьян.
— Эмрис зовет меня, — сказал Радхаур и направился к берегу. — Нам с тобой пора на пир по случаю победы. Идем.
Марьян вздохнула — она так хотела побыть с ним наедине.
Он снова улыбнулся ей.
— Как зовут твоего брата? — неожиданно спросил Радхаур.
— Брата? У меня их три…
— Старшего, — уточнил он.
— Хангон, ван Когурё. А зачем тебе?
— Отправить послов, — улыбнулся Радхаур. — Я же не могу взять в жены его сестру без благословения.
Марьян встала с камня. Она ничего не могла сказать — ей, казалось, что она снова на горе Тхэбэксан и окружена слепящим сиянием счастья.
ЭПИЛОГ. ПУТЬ УКАЗАННЫЙ
«Не все умрет. Не все войдет в каталог.
Но только пусть под именем моим
Потомок различит в архивном хламе
Кусок горячей, верной нам земли…»
Николай Майоров
Казалось, ничто не предвещало беды. Гудсберри летел над светлым простором океана, к островам, давным-давно им облюбованным, и считал себя уже спасенным.
Гудсберри прекрасно знал законы Царства Тьмы. Они поражали его своей глубинной глупостью — ну, скажите, кому понадобился закон о запрещении соития поданных Сил Тьмы, не посвященных в звание инкуба, с человеческими женщинами?! Ведь, поддавшись соблазнам ЛЮБОГО ПРЕДСТАВИТЕЛЯ Царства Тьмы, женщина навсегда подпадает под власть Князей и Маркизов Тьмы!.. Не только этот дурацкий закон вызывал внутренний ропот Гудсберри (и не его одного), но и множество еще более глупых и неуместных постановлений и договоров, в которых сами Повелители Тьмы разбирались с трудом.
Самое унизительное, что разжалован, лишен всего и сослан на грязную работу Гудсберри был не за разглашении Формулы Абсолютного Совершенства, а за соитие с Сарлузой. А ведь она была почти подданная Царства Тьмы…
Жаркая обида жгла разум бедного Гудсберри в раскаленных топках сердца земли, где страдали похотливые развратники. И Гудсберри не выдержал. В один из коротких часов отдыха он сбежал и, приняв облик короля Наварского, который был в военном походе, явился к его жене. Гудсберри знал (хотя ему и не полагалось по должности, но мало ли что не полагается — больше знаешь, дольше проживешь!), что Белиал плетет вокруг красавицы свои гнусные сети, сам желая улечься в постель наваррской королевы. Что больше года не давалось Князю Тьмы, то с первого захода получил махнувший на все хвостом Гудсберри. И насладился любовью в полной мере.
Возвращаться в топки он не стал. Он прекрасно понимал, что поставил себя вне закона — нет и не может быть ему теперь прощения!
Женщины… Являясь причиной его падения, они станут целью возвышения! Маленький подручный Белиала был далеко не прост, засиделся он в рядовых посыльных. Белиал ему многое доверял, но не торопился продвигать вверх, держал в черном теле. В этом была ошибка могущественного Князя Тьмы! Гудсберри достоин гораздо больше того, что отняли у него, сослав в топки. И он возьмет себе то, что заслужил по праву!
Несколько дней Гудсберри прятался у своих друзей-сатиров в пещерах Олимпа. И развил бурную деятельность — его послания пошли во все уголки Царства Тьмы.
Гудсберри имел много друзей, разделявших его взгляды. А планы у Гудсберри были грандиозны: поднять восстание против Луцифера и на давно облюбованных, забытых всеми богами островах в южном полушарии основать новое свободное государство! А почему нет? Ведь удался же в свое время Луциферу безумный бунт против Господа!
Гудсберри добился даже поддержки приближенных Иисуса Христа, через посредников разумеется. Полчища бесят готовы были устремиться за вождем на вожделенные острова, полные темнокожих красавиц и сочных, сладких фруктов.
Луциферу и Белиалу оставалось лишь скрежетать в бессильной злобе зубами!
Через несколько часов Гудсберри долетит до Самоа, где его с нетерпением ждет местный бог Туи Мануа, побитый два столетия назад Сеалбуром. С помощью Гудсберри Туи Мануа, видимо, желает восстановить былое влияние. Гудсберри усмехнулся — блажен, кто верует!
И вдруг вверху, в плотных белых облаках, Гудсберри почувствовал опасность.
Неужели Белиал все-таки обнаружил его?! — забилась пугливая мысль.
Из облаков вынырнуло чудовище. От страха Гудсберри потерял скорость (хотя надо было наоборот — рвать изо всех сил!) и чуть не полетел кубарем вниз, в гладь океана.
Подобных драконов Гудсберри никогда не видел — огромное, похожее на кита, но с тусклым голубым огромным глазом почти во всю покатую морду.
Бежать! Прочь отсюда! Спасаться!
Но дракон сковал обезумевшего бесенка жесткой невидимой силой и раскрыл ужасающую беззубую пасть.
Непреодолимая сила втянула Гудсберри в пугающую тьмы утробы дракона.
А ведь свобода была так близко!
Пасть дракона захлопнулась, поглотив Гудсберри, и он оказался в темноте.
Впрочем, это ему после ослепительной голубизны неба показалось, что в темноте.
Свет исходил из узких щелей наверху.
Перед Гудсберри открылся еще один вход и он с удивлением увидел ведущие вверх ступени. Ступени в утробе дракона?! Непостижимо.
Та же неумолимая сила, что пленила Гудсберри, потащила его наверх.
Он оказался в хорошо освещенном помещении. Глаз дракона был не глазом вовсе, а огромным куполообразным окном. Перед окном стояло три кресла, в них сидели люди.
Еще по пять человек — у каждой стенки на длинных скамьях. Все смотрели на Гудсберри. Были они в светлых, блестящих костюмах, плотно облегающих тело и Гудсберри вздохнул с облегчением — подданные Сил Тьмы так не одеваются! Значит — посланцы Господа, желающего поговорить с ним, Гудсберри, намеревающимся строить свободную республику тяготящихся Злом бесов.
— Ты кто?
Силы космические, да ведь это женщины! Красивые женщины — что-то засосало у Гудсберри в районе желудка.
— Вы посланы Луцифером? — ответил он вопросом на вопрос. По опыту он знал, что самое важное в опасных ситуациях — перехватить инициативу, удивить противника, а, значит, поразить.
Ему это удалось. Если по лицам сидящих у стен красавиц нельзя было прочитать ничего, кроме собранности и готовности уничтожить врага, то у трех, тех что в креслах, глаза расширились:
— Кого?
— Луцифера! — с видом победителя проговорил Гудсберри, заметив как они разглядывают его хвостатую фигуру.
— Боже великий! — вырвалось у блондинки в левом кресле.
— Значит, вы посланы Господом? Я мчался на встречу с вами!
Женщины, казалось, потеряли дар речи. Силы космические, да кто они и откуда взялись?! — недоумевал Гудсберри.
Что-то тоненько запищало и женщина в правом кресле поднесла к уху маленький белый шарик.
— Капитан, это «Пассесерф»! Они вновь поймали сигнал. С девятой планеты!
— С Плутона? — вырвалось у Гудсберри.
— Много знаешь… — непроизвольно произнесла высокая красивая шатенка в центральном кресле. Она сказала повелительно:
— Разворачивайся, полетим на Плутон. Сигнал запеленгован?
— Да.
— А с этим что делать? — кивнула на Гудсберри блондинка.
— Пока возьмем с собой, — ответила капитан. — Похоже, он кое-что знает, об этом космическом воплощении бреда.
Маленький планетарный катер быстро покинул стратосферу третьей планеты странной солнечной системы, очень похожей на родную. Но чужую.
Четыре долгих года тяжелый межгалактический лайнер «Пассесерф» болтался в чуждом, непроглядном космосе, без единой знакомой звездочки надежды. «Пассесерф»
Принадлежал Женскому Миротворческому Легиону и в тот злополучный рейс перевозил триста выпускниц Земного института Гиппократа к Союзной флотилии у Гарнеллского созвездия, где восемнадцать линкоров гриторианских пиратов захватили все двенадцать населенных планет и пытались создать вольную республику. Видно какие-то могущественные силы стояли за бунтарями, подавить дерзкий налет не удалось лучшим крейсерам Содружества. Конфликт перерастал в войну.
По «Пассесерфу» был нанесен мощный силовой удар, невозможный по всем цивилизованным меркам — все необходимые символы (от креста до сердца)
Транслировались на всех диапазонах, оповещая о мирной миссии лайнера. Но факт остается фактом — в линкор выстрелили. И удачно. Каким-то секретным оружием — они не погибли. Их невероятным способом засосало в космические бездны и выбросило черт знает где. Ни малейшего просвета — куда лететь, чтобы вернуться?!
Ситуация выдалась аховая — новая космическая робинзонада. Триста врачей и сорок семь человек экипажа. И все женщины. Триста сорок шесть женщин и один престарелый капеллан одни одиношеньки в бескрайнем космосе. И у всех свои проблемы, и все требуют от капитана немедленного возвращения к планетам Содружества. Хорошо, что еще везли контейнеры с продовольствием — по подсчетам капитана должно хватить аж на сорок лет. Симпатичная перспектива…
И вот две недели назад совершенно случайно был перехвачен «сос». «Пассесерф»
Немедленно взял курс, надеясь, что это терпящий бедствие корабль Содружества и потерпевшие астронавты знают координаты Земли или любой другой известной планеты.
И прилетели к системе, как две капли воды, похожую на солнечную… Но это не Земля… Не родная Земля, а лишь похожая…
Катер плавно опустился на мрачную планету. Из высокой горы выглянул огромный урод, боязливо рассматривающий неведомое чудовище.
— Боже, но такой великан невозможен физически! — воскликнула блондинка.
— А козлоногое летающее существо возможно?! — спросила капитан, явно имея в виду Гудсберри.
— Я не козлоногое существо! — возразил бывший подданный Белиала. — Я — Гудсберри!
— И это звучит гордо! — улыбнулась капитан. И приказала:
— Защитное поле на всю мощь. Мы выходим. Откуда подавался сигнал?
— В трехстах метрах отсюда, из того вон странного холма.
— А я знаю куда вам надо, — неожиданно сообразил Гудсберри. — Во дворец Алвисида. Только в него не войти. Требуются заклинания, которых не знает никто на свете.
— Пойдем, посмотрим, что за заклинания, — вздохнула капитан. Вспыхнувшие было надежды выбраться из неизвестности космоса уже пропали. Предстояло обживаться в этом чудном мире.
Гудсберри подвел их к холму из странного камня. «А ведь это не холм вовсе, а рукотворное здание…»— поняла капитан.
— Вот к этому черному камню надо прислонить ладонь, — сообщил Гудсберри, — и стена начнет спрашивать заклинания. Только их не знает никто…
— Что это за великан? — чтобы отвлечься запоздало спросила капитан.
— Асуры, демоны зла. Но они глупы и близко ко дворцу Алвисида не подходят — боятся. Хотя и кружат возле него постоянно. Может, у Алвисида с ними был заключен договор?
— Да кто такой этот Алвисид? — воскликнула блондинка, помощник капитана.
— Бог, — сказал Гудсберри и пояснил:
— сын Алгола.
— Понятно, — сказала блондинка.
Капитан решительно приложила руку к черному блестящему квадрату камня в стене на уровне груди.
— Ты слышал зов? — спросил голос из камня.
Зов? А, перехваченный сигнал «сос»!
— Да, — ответила капитан. — Сос.
— Какой сейчас год Эры Содружества?
Эры Содружества? Надежда возвратиться домой вновь вспыхнула безумным огоньком.
— Девятьсот восемнадцатый.
— Как называется главная планета Военного Братства Браглов?
Военного Братства?.. Наверное, имеется в виду планета-столица Брагловского Свободного Союза, входящего в Содружество!
— Голгот, — уверенно сказала капитан.
— Произнесите формулу Флейшмана, — столь же бесстрастно потребовал голос.
Капитан посмотрела на радиста. Она бы и сама вспомнила знакомую со школьной скамьи формулу, но так быстрее…
— АНС плюс БНС, где ПНО и ПНВС… — бойко начала радист и в этот момент скала поднялась, впуская долгожданных гостей.
Гудсберри с уважением посмотрел на своих пленительниц.
Внутри стены оказались прозрачными. Вход за гостями захлопнулся, но рядом был изящный рычаг с надписью «выход». В центральном зале было много дверей, посреди зала возвышался огромны экран, перед ним — два ряда удобных небольших диванов.
Перед экраном на широком столе стоял компьютер. То есть, капитан догадалась, что компьютер — она видела когда-то в музее клавиатуру.
Капитан прошла прямо к компьютеру. Какая эта была старая модель, еле разобралась с управлением. Интересно, откуда поступает питание?
Экран осветился и все торопливо расселись на диванах, ожидая услышать объяснение этому странному, не правдоподобному, невозможному миру, презревшему все законы логики и физики.
На экране появилось красивое усталое лицо.
— Здравствуйте, дорогие соотечественники! Я понимаю, что эта запись непременно попадет в Комиссию по Чрезвычайным Происшествиям и поэтому буду честен и откровенен. Я наверняка буду субъективен — каждому своя рубашка ближе к телу, с этим ничего не поделаешь.
Да, не всегда я был на высоте, и не всегда высокоморален. Но законов собственной совести я не нарушил. Посему мне, наверно, недолго осталось. Смешно: меня теперь нельзя убить, я бессмертен — что может, казалось бы, случиться со мной? Но эти четверо придумают. Обязательно придумают, к этому идет — я встал им поперек горла. Не поперек дороги — мне плевать на их пути. Но во мне они видят воплощение совести, о которой хотели бы забыть… Да вот… Не мелочной старухи, твердящей: не согреши, не согреши… нет, я сам не без греха… в смысле будничного, житейского… Они видят во мне совесть Землянина, человека XXXIII столетия, здравомыслящего и интеллигентного. Когда-то и они были таковыми, или делали вид, что были… Если вы сейчас смотрите эту запись — значит они действительно решились, что-то придумали и меня больше нет в живых.
Мое полное имя — Алан Винсент Сидморт.
Я родился в родовом замке Рэдвэлл, в Англии и был наследником неимоверного богатства. Моя родословная просчитывается до Средневековья, до XXVI века. Я получил блестящее образование у лучших профессоров Земли. Да… замечательное времечко… Мне нравилось все — я хотел заниматься историей и математикой, биологией и механикой… Мой отец, да будет земля ему пухом, как говорится, страстно желал, чтобы я пошел по его стопам: он увлекался палеонтологией и половину нашего замка занимает уникальная коллекция различных костей и черепов, стоимость ее вряд ли меньше стоимости самого замка, а об этом я уже говорил…
Но получилось так, что я предпочел прикладную математику, стеамоделирование и психопрограммирование. Но и по отцовским стопам пошел. Отчасти, правда: увлекся палеокиберлогией и напротив скелетов доисторических динозавров и диплодоков выстроилась моя коллекция компьютерных монстров Средневековья. У меня был даже аппарат, который по слухам принадлежал легендарному отцу-основателю компьютерной систематики Биллу Гейтсу. Были и другие древние компьютеры — громоздкие, допотопные, гордость моей коллекции. Я знал их устройство на память, многие сам восстанавливал, причем очень трудно было удержаться от соблазнов не вставить в них что-то современное, либо самому что придумать для них…
Однако, я увлекся, мне за двадцать лет молчания хочется выговориться. Извините за многословность… В общем, я стал неплохим практиком к тому времени, когда к мужчине приходит самостоятельность.
Женился я по глупости, сразу после того, как закончил первый свой Университет, перед тем как я на полгода летал к гриторианцам — анализировал их системы ментоинформатики. Супруга мне попалась, вернее я сам выбрал, не хуже, а я уверен, что много лучше, чем всем моим знакомым. Милина — замечательная женщина, красивая и умная, у нас родился сын. Да… Только вот не создан я для семейной жизни, увы. И как только предоставилась возможность получить место на Стеосоне, я согласился.