– Если бы ты знал, сколько мне сделали нескромных предложений… Сейчас я начинаю сожалеть, что всем отказала. Интересно, что бы ты тогда делал?
– Пошел бы в сад и поплакал.
– После того как разнес бы полдворца, не так ли? Видела я твой взгляд, когда ты считал, что у тебя есть повод для ревности.
Я пожал плечами:
– Пока мы вместе, Янианна, я ни с кем не собираюсь делиться тобой – пусть даже совсем чуть-чуть. – Яна затронула слишком больной для меня вопрос, и я не смог сдержаться. – Любимая, это не совсем та тема, на которую мне бы хотелось говорить. Как ты находишь бал-маскарад?
Девушка улыбнулась, довольная, и я сразу растаял.
– Это тебе за то, что так долго не подходил! – Затем глаза у нее заискрились весельем. – Маскарад – это так весело, я даже представить себе не могла. Никогда бы не подумала: всю жизнь знаю этих людей, – она обвела рукой веселящуюся знать, – но признала только нескольких из них. И то лишь потому, что они сами этого захотели. Представляешь, многие себе позволяют такие вещи, каких никогда бы не позволили, если бы их могли признать. Спасибо тебе за это предложение.
Затем, секунду подумав, добавила:
– И все равно ты негодяй, Артуа. Мог бы сказать, как ты будешь выглядеть, чтобы я тебя узнала. Несколько раз меня брали сомнения – уж не ты ли это под ручку с какой-нибудь дамой исчезаешь на целые полчаса…
Мы бродили по залам, разговаривали обо всем на свете, и это было здорово – никто не лез на глаза императрице, стараясь обратить на себя внимание, никто не провожал меня недружелюбным взглядом – словом, мы были как все. Пару раз в укромных местах я тискал пищащую девушку и целовал ее. На обычном балу такого никогда не могло бы случиться – ее величество всегда на виду. Яне это нравилось: от пристального постоянного внимания очень устаешь.
Наконец решив, что настала пора, я подал незаметный знак распорядителю бала. Тот немедленно оказался в центре внимания неведомым и только ему доступным способом. Затем своим уникальным голосом, отзвуки которого метались по залам и достигали самых отдаленных уголков, он объявил, что присутствующих ждет еще один сюрприз, который называется шоколадом – это лакомство, до сей поры им незнакомое. Янианна взглянула на меня, и я ответил ей тоже взглядом: погоди секунду, сама все увидишь.
На специально приготовленные столы под звуки музыки внесли шоколад, но не в жидком виде, как она привыкла пробовать, а в форме конфет и маленьких шоколадок. Выполнены они были в форме разнообразных фигурок животных и птиц, а также в форме сердечек, крестиков, ромбиков, квадратиков и много чего другого. Каждая конфета была завернута в золотую или серебряную фольгу – одного только золота у меня ушло не менее двух килограммов.
Но это того стоило. Знатные дворяне как малые дети разобрали лакомства в считаные секунды, потеряв свою обычную невозмутимость, которая является признаком хорошего тона. Даже Яна, не удержавшись, полезла в самую гущу народа. Вернувшись, она показала мне всего две завернутые в серебряную фольгу конфеты, одна из которых была сильно помята. Она так жалобно посмотрела на меня, что пришлось ее утешить – ведь ты сама хотела, чтобы тебя никто не узнавал. Потерпи еще минутку, шепнул я ей на ушко.
Тем временем в каждой конфете и шоколадке стали обнаруживаться клочки бумаги, на которых были отпечатаны афоризмы, шутки, пожелания и предсказания в шутливой форме. То и дело вспыхивал смех, когда люди обнаруживали их и читали.
Это мое поручение выполнял Коллайн, которому я объяснил суть дела. Когда он спросил, сколько всего таких бумажек нужно подготовить, то получил ответ – тысячи полторы, не меньше. Увидев на его лице глубокое уныние, я прибегнул к шантажу, заявив, что человек, проделавший такой титанический труд, наверняка получит приглашение на маскарад.
Ну на бал-то он попал бы в любом случае, и Коллайн знал об этом, но в удовольствии лишний раз подцепить друга я отказать себе не мог. Тем более что он видел, сколько времени я пропадал на кухне, помогая поварам изготовить тот самый шоколад. Бедняга мучился два дня, но заявил, что изречения повторяться не должны, если только он сам не забыл первых, когда придумывал последние.
Яна развернула конфеты и тут же съела их. Во Вселенной существует очень мало девушек, которые бы не любили шоколад, даже если они боятся себе в этом признаться. На одной из бумажек, обнаруженных Яной, были слова о том, что ее ждет приятный сюрприз от любящего человека. Что было написано на втором, я так и не узнал – меня в это не посвятили.
Только значительно позже Яна проговорилась, какие там были слова: что ей следует присматривать за своим любимым – типа доверяй, но проверяй. Вот же Коллайн! Он составил эти послания замечательно: не было разницы, в чьи руки они попадут, в мужские или дамские.
А с первым посланием получилось здорово, как раз в точку.
Я усадил Янианну в кресло, которое расторопные лакеи поставили перед столом немалых размеров, вновь зазвучала музыка, и в зал внесли ярко украшенную коробку, которую и водрузили на стол. Теперь даже самому тупому из присутствующих на балу стало понятно, кто эта прелестная пейзанка в бархатной полумаске, и перед столиком сгрудилась куча любопытствующего народа. Когда крышку с коробки сняли, ахнули все, и даже я поразился увиденному зрелищу. Перед всеми предстала целая картина из шоколада и других лакомств, изображавшая такую сцену. По дороге к замку ехал шоколадный рыцарь на шоколадном коне, весь в доспехах из золотой и серебряной фольги. В одной руке он держал длинное леденцовое копье, в другой щит, а по обочине дороги росла зеленая леденцовая трава. По синему леденцовому озеру величаво плыли два черных шоколадных лебедя. У замка, сложенного из золотых и серебряных кирпичиков, естественно шоколадных внутри, сверкали купола башен, а из окна донжона выглядывала дама в золотых одеждах. Зеленел лес, в котором прятались шоколадные зверушки, на лугу росли разноцветные цветы. Кроме того, присутствовало еще много всяких деталей, выполненных из того же шоколада. Все это делалось по моим эскизам, но даже у меня захватило дух, когда я увидел воочию, как красиво и реалистично все было выполнено.
Что ж говорить о других? Они тоже застыли под впечатлением.
– Это тоже можно есть? – недоверчиво спросила Янианна.
– Конечно, – небрежно заявил я, ссадил рыцаря на землю и безжалостно, с хрустом отгрыз бедному коню половину крупа вместе с задними ногами.
– Ты зачем съел мою лошадку?! – возмутилась Яна и тут же, взяв лебедя, откусила ему крылышко.
– Ваше величество, и мне, и мне… – загалдели присутствующие. Надо же, получается, что не так уж много и требуется, чтобы они стали вести себя как дети.
Янианна царственными движениями начала раздавать содержимое коробки и наконец раздала все, до последнего лесного зайчишки. Кто-то сразу съедал полученное лакомство, кто-то припрятывал в карман, чтобы похвастаться потом необычным яством, но равнодушных не было – шоколад понравился всем. И еще я заметил, что никто не выбрасывал обертки от шоколада, хотя собравшиеся здесь аристократы, за редким исключением, были самыми богатыми людьми Империи.
Опять поймав жалобный взгляд Яны, я повел ее под руку, вещая на ходу:
– Представляете, ваше императорское величество, совершенно случайно я обнаружил во дворце тайную комнату, в которой находится сундучок, а в нем корзинка… – И таинственно замолчал.
– И что же в этой корзинке, барон де Койн? – спросила заинтригованная девушка.
– О, эта корзинка, леди Янианна, полна самых разных вкусностей – конечно же шоколадных. Есть в ней покрытые шоколадом орешки, цельные и дробленые, а также кусочки фруктов и изюминки. Еще имеются шоколадные конфеты с ягодными и фруктовыми джемами, а также фигурки зверей и птиц, порой весьма диковинных. Одна беда, ваше величество, – злобный колдун заколдовал сундучок, и никто на целом свете не сможет его открыть. Ну кроме одного человека, которому эта тайна ведома.
– Безусловно, человек, которому ведома тайна, – это вы, Артуа де Койн, не так ли?
Я с важностью кивнул: все верно.
– Это действительно так, леди Янианна. И если…
– И если одна особа будет к вам очень ласкова сегодня ночью, то вы снимете чары злобного колдуна и откроете сундучок. Именно это вы хотели сказать, господин добрый волшебник? – засмеялась Яна.
Я опять важно кивнул: именно так.
Девушка жеманно кивнула.
– Я подумаю. А сейчас мне предстоит встретиться с очень милым кавалером, который хоть и не добрый волшебник, но не ставит никаких условий и готов исполнить любую мою прихоть за один только ласковый взгляд. Очень надеюсь, что смогу устоять перед его мужским обаянием, но он такой милый… – И она весело рассмеялась, увидев выражение моего лица. Продолжая смеяться, продолжила: – Пойдемте посмотрим ваши конфеты, барон, а уж после я решу, как мне поступить дальше.
В комнате Яна бросилась мне на шею и нежно поцеловала:
– Ты такой дурачок, Артуа, и я так тебя люблю за это. Неужели ты действительно мне поверил?
Мне не оставалось ничего другого, как вновь кивнуть, теперь уже без всякой важности. Яна снова расцеловала меня.
– У тебя всякий раз такие беспомощные глаза, когда я так говорю, ты становишься совсем на себя не похож. Наверное, я злая, но мне так нравится делать это. Ты меня уже простил?
Я снова кивнул.
– Пойдем к остальным, Артуа, неприлично так надолго пропадать. А вечером… – И Янианна наградила меня таким многообещающим взглядом, что я в очередной раз утонул в ее глазах.
Глава 12
Феникс
После бала-маскарада шоколад стал очень популярным лакомством при дворе. Яна даже пошутила однажды, что впору награждать орденами из него. Я честно поделился технологией его изготовления на дворцовой кухне, послав туда своего повара. Естественно, секрет его приготовления быстро перестал быть секретом, и шоколад начали делать практически во всех домах столичной знати. И вот тут я с удивлением узнал, что купить какао-бобы можно только у «Торгового дома де Койна». При встрече с Герентом выяснилось, что это целиком его инициатива, подсказанная Коллайном.
С Герентом у меня сложились весьма доверительные отношения: я успел убедиться в его бесконечной порядочности. Все его отчеты о прибылях и расходах просматривал бегло, останавливаясь только на последних страницах, чтобы узнать общий итог. Вообще-то я сам дал ему карт-бланш, разрешая действовать по своему усмотрению, когда дело пахло прибылью или прибыльной перспективой. У него оказался неплохой нюх, чему я только радовался, поскольку самого меня больше интересовали другие вещи, далекие от торговли и извлечения прибылей.
Так вот, оказалось, что все торговцы, поставляющие какао-бобы в Империю из-за границы, с некоторых пор заключили долгосрочные договора с «Торговым домом де Койна». Герент попросту скупил все имеющиеся у них запасы какао-бобов и сделал большой заказ на их доставку, заплатив авансом.
– Вы не беспокойтесь, господин барон, двор ее величества получает их совершенно бесплатно, мы имеем такую возможность.
Вырученные деньги дали возможность завершить строительство в Стенборо задуманного мною центра, хотя с ним все обстояло не совсем так, как я задумывал: найти нужных людей оказалось непросто. Не находилось ни талантливых ученых-самоучек, ни изобретателей, ни механиков-самородков – никого.
В столице было два университета, но, побывав в обоих, я только разочаровался. Не нашлось в них людей, опередивших свой век, – были обыкновенные, достаточно образованные для своего времени люди, но и только.
Чем дольше я размышлял на эту тему, тем больше склонялся к мнению, что таких людей надо растить. Но кому этим заниматься? Сам я для такой роли не подхожу.
Раньше все представлялось простым: нахожу достаточное количество непризнанных гениев, обеспечиваю их морально и материально, и они начинают выдавать на-гора технологии и механизмы – благо я знаю, в каком направлении их нужно развивать. Увы…
Самым существенным, что я смог добиться, было решение Янианны создать еще один департамент к уже существующим – Департамент образования и просвещения. Вот, собственно, и все. Семена хорошие, но всходов ждать придется очень долго, не говоря уже про урожай. Кроме всего прочего, департамент занимался устройством школ бесплатного начального образования для детей неблагородного происхождения. Дело хорошее и стоящее, но насколько удачно все получится, один Создатель ведает: суммы, выделенные на это, несомненно, благородное дело, оставляли желать лучшего, но хоть что-то. Как говорится, лиха беда начало.
Сам же, промучившись несколько дней, решил, что отныне не буду распыляться: определю главные направления на текущий момент и сосредоточусь на них. Одно из них – это создание стрелкового оружия под унитарный патрон, винтовок и револьверов. Также к этому будет относиться создание динамита, вещества крайне необходимого, и не только в военном деле. Строительство дорог и туннелей, горные работы – не счесть областей его применения. А вот секрет изготовления взрывчатки необходимо будет держать в строгом секрете: это не зеркала и не шоколадки. Кроме того, металлургия и производство паровых машин – это пока все, достаточно. Разные мелочи, типа получения из каучука резины, продвигаются без моего участия. Капсому пока не удалось изготовить бездымный порох, но получить резину он смог, вулканизируя каучук с серой.
Однажды мы с Яной полночи катались по столице, и она все удивлялась плавности и бесшумности хода кареты. Еще бы – мои умельцы из Стенборо оборудовали карету колесами с шинами из той самой резины, снабдив ее амортизаторами и рессорами. Естественно, ей захотелось такую же карету. Когда ее увидели и оценили люди из окружения императрицы, то маленький заводик по производству резины обеспечил себя заказами на несколько лет вперед.
Когда по моему вызову из Малых Лук, большой деревни близ поместья Стенборо, прибыл доктор Цаннер, я торжественно вручил ему изготовленный Гростаром микроскоп. Настроив прибор и капнув на предметное стеклышко застоялой воды, я уступил свое место у окуляра Цаннеру – любуйтесь! Тот прильнул и надолго застыл, пораженный. Мне никак не удавалось оторвать его от невиданного зрелища, чтобы поменять предмет наблюдения. Только поздно вечером мы смогли серьезно поговорить – настолько увлекло доктора это занятие.
Я поинтересовался у него дальнейшими планами в области научных изысканий. Внимательно выслушав Цаннера, обратился к нему с заранее продуманной речью:
– Все это хорошо, господин Цаннер, все просто замечательно, но нельзя объять необъятное, и потому у меня к вам серьезное предложение. Мне думается, что вам не стоит метаться из стороны в сторону, а необходимо выбрать одно серьезное направление. Лекарство, получаемое из зеленой плесени, называемой «пеницилл», – вот что должно занимать вас и чему вы должны посвятить себя. Пенициллин – это не панацея, но лекарство, которое избавит человечество от многих и многих болезней, вызываемых теми самыми крохотными организмами, которые были видны в микроскоп. Раненные в бою не умрут от гангрены, простывшие дети – от воспаления легких. Не знаю, удастся ли вам его создать, но это такая цель, которой можно посвятить целую жизнь. Экспериментируйте, ставьте опыты, занимайтесь только этим вопросом, а я обеспечу вас всем необходимым. Объект, из которого можно извлечь данное лекарство, – вы знаете. Получите культуру этих грибков, первыми вашими пациентами будут мышки, а там, глядишь, и до людей дойдет.
К счастью, Цаннер вовсе не такой тщеславный человек, как, например, Капсом, которому помимо результатов необходима еще и слава. Цаннер – истинный ученый, по крайней мере в моем понимании.
Утром я провожал доктора Цаннера, бережно прижимающего к груди обернутый мягкой тканью микроскоп. С кошелем, полным золотых монет, он обошелся не в пример более небрежно – просто засунул его в дорожный мешок.