А если потянуть этот клубок за появившуюся ниточку, то можно догадаться, что все эти годы князь Ястребов искал способ, как избавить Береста от напасти. И раз пошёл на примирение с её отцом и отпустил несчастного сына с отрядом, значит, так и не нашёл ни целителя, ни чародея… сумевшего бы справиться с бедой.
Пресветлые силы! Девушка крепко стиснула зубы, чтобы не ахнуть от досады, — ну конечно же! Вот он, ключик от интриги старого ястреба! Значит, он решил заполучить к себе в невестки одну из княжон, дабы она по-родственному помогла справиться с его горем! А о том, что Веся и сама уже рада бы снять себе с души камень, да не может, догадаться Илстрему, разумеется, не дано. И лучше, если он и дальше останется в неведении. А она, как решила раньше, постарается охранять Береста… чтоб сберечь столь важный сейчас мир между кланами. Трудно поодиночке бороться со степняками, с каждым годом наглеющими всё сильнее.
Запах дыма, ржанье лошадей и голоса людей прервали мысли девушки, и она неохотно подняла ресницы. Может и правда подремать после обеда, тэрхи в этом отношении лучшие верховые животные. Удобное, почти как кресло, седло, мягкий без рывков ход и понимание своего места в отряде… но об этом она подумает позже. Сейчас нужно решить, где удобнее умыться и пообедать, и ещё у нее уже есть кое-какие планы.
— Рыж, иди, погуляй, — шепнула она зверю, и не думая брать его на поводок. Рысь защищает только её и свою добычу, а охотиться на людей ему не позволено.
Зато он обязательно привлечет внимание торговцев и путников, и не может быть, чтоб яркого красавца никто не узнал.
— Мы устроимся тут, — объявил Берест, уже свернувший на окраину рощи, к вытоптанной кем-то полянке, — а за соком сходит Ранзел.
Веся молча спрыгнула с Проныры и потянулась отвязывать мешок с добычей, но рядом как из-под земли немедленно вырос Даренс, перехватил верёвку, словно невзначай коснувшись ладонью пальцев девушки, и она мгновенно отдёрнула руку.
— Куда это нести?
— За мной, — прохладно пояснила княжна и направилась в сторону торгового ряда.
Селяне с удобством сидели на пеньках и скамейках, а перед ними на перевернутых корзинах были расставлены привезённые на продажу продукты. Молоко и сметана, яйца и сыры, хлеба и разные пироги, а ещё домашние колбасы, окорока, соленые грибы и капуста. В сторонке, над глиняными очагами булькало в больших котлах варево и жарилось мясо.
Конечно, очень неудобно им каждый день приезжать сюда с утра и возвращаться домой к вечеру, вздохнула Веся, раньше было лучше. Стоял на самой большой поляне крепкий бревенчатый трактир, и все продукты скупал у селян его хозяин, оборотистый мужик, принятый к жене-кунице из клана Лис. Но с тех пор, как пару лет назад летней ночью дом и постройки сожгли налетевшие саранчой степняки, больше никто не решается тут поселиться, несмотря на бойкость места, где сходятся три дороги и каждый день останавливаются пообедать не меньше пары десятков путников.
— Рысь!
— Гляди-ко, рысь!
— В ошейнике!
— Так это же Рыж, — ещё неуверенно сказала пухленькая женщина средних лет и завертела головой в поисках хозяйки зверя. — Княжна Весеника! Матушка ты наша, красавица, я так и подумала, аж сердце обмерло, как Рыжа-то увидела! А ты меня-то небось не помнишь? Брата ты моего спасла, Филата! Век тебе благодарна буду!
— Помню я тебя, Нава, — улыбнулась польщенная княжна. — А брата мы вдвоем с Марилей лечили.
— Мариля-то позже прибежала… кабы ты его упустила, не знаю, как повернулось бы, — женщина явно имела на все своё мнение. — А ты сюда, матушка, каким ветром? Пообедай у нас, не откажи, мы вон шатёр поставили, муж оленину жарит и сок набрали.
— Ветер свадебный, — нехотя выговорила Веся и добавила, не желая, чтоб Даренса приняли за жениха: — Вон, с краю, провожающие мои устраиваются.
— Ох, светлые духи, — ахнула женщина, и все торговцы, прислушивающиеся к их разговору, немедленно поскучнели. — Да что же князь никого другого не нашёл? А жених кто, этот?
Она показала глазами на Даренса, и ястреб сразу приосанился.
— Нет, я пока не выбрала, — покачала головой княжна, и селянка воспрянула, все знали, что свободный выбор дает невесте больше шансов на счастливое замужество.
— Так рассмотри их хорошенько, — жарко шепнула Нава, — а этого не бери. Масленые у него глазенки, так и шнырят по девкам.
Весеника сразу поняла, что торговка нарочно задевает ястреба, но пояснить ему ничего не успела.
— Вот! — Даренс бросил мешок Весе под ноги, резко развернулся и ринулся к братьям.
— И характер тяжелый, вспыльчивый и обидчивый, — заключила женщина во весь голос, глядя ему в спину, и добавила, оглянувшись на сородичей: — А сопровождающих сейчас позовем сюда, негоже княжне в стороночке под кустом обедать. Тинка! Проводи княжну умыться, пока мы столы накрываем.
— Верно решила, — одобрил кто-то, и Веся поняла, что ястребам теперь не удастся вырваться из гостеприимных рук селян.
— А я глухаря привезла, — кивнула она на мешок, направляясь за бойкой девчонкой к разномастным шатрам. — Забери, коли так.
Когда княжна, умытая и посвежевшая, вернулась к торговым рядам, стол, врытый в землю под легким навесом, был уставлен угощеньем, и за ним сидел Лирс, с умилением посматривая на хлопочущих вокруг молодых селянок.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила у него Веся и оглянулась на спешащую к ней торговку. — Нава, княжичу нужно сначала сока березового, я зелья добавлю. Ранили его ночью, в Важенском лесу степняки логово устроили, в избушке Ермея.
— Ох ты, батюшки! — прижала ладонь к губам женщина. — И как вы отбились?
— Подмогу вызывали. Люди Калина со стражниками Тирьяна прискакали, — коротко объяснила княжна, наливая Лирсету в сок зелья. Затем добавила щедрую ложку меда и сунула кружку ему в руки. — Пей. Где остальные-то?
Идти за упрямыми княжичами ей не хотелось, и куница обрадовалась, когда младший молча мотнул головой в сторону ручья.
— Умываются, — подтвердил один из мужчин. — Садись матушка, отдохни, мы их приведем, не сомневайся.
— Они все княжичи из клана Ястребов, — садясь напротив Лирсета, объяснила Веся и на всякий случай добавила: — И все были ночью ранены. Почти два десятка врагов сами положили.
Через полчаса, наблюдая, как селяне усиленно потчуют гостей и какими восторженными глазами рассматривают их молодые куницы, Веся лишь тайком усмехалась над ошалевшими от такой заботы ястребами.
Им и невдомек, как замучили хингаи жителей этих областей. Хотя до законной границы с кочевниками отсюда сотни верст, неугомонные враги устраивают набеги каждое лето. У кого-то потравили поля, у другого угнали скот, у третьего погиб в стычке родич. А у некоторых налетчики увели в степь сестру или дочь, и эти семьи горюют стократ сильнее остальных. Степняки к женщинам очень жестоки… она видела сама.
Девушка встряхнула головой, отгоняя непрошеные мрачные воспоминания, подняла глаза и укололась о внимательный изучающий взгляд командира. От неожиданности на миг растерялась, в глазах мелькнул страх и смятение, а сердце дёрнулось и тревожно забилось.
А в следующий момент командир отвел взгляд, спокойно продолжая обгладывать мозговую кость.
«Ну что за дурочка, — успокаивала себя Веся, — чего испугалась? Наверняка Ансерт рассказал брату про её догадки, вот и изучает, как редкую зверушку».
Однако что-то в глубине души подсказывало ей, княжича точит вовсе не простое любопытство. И думать об этом сейчас она не должна, снова выдаст себя выражением лица, хотя всех целительниц наставницы наравне с остальными уменьями учат держать себя в руках.
Из Белой рощи отряд выезжал через час, и морды тэрхов лоснились от жирной еды. Обнаружив, что редкие звери едят всё подряд, селяне скормили им все объедки и черствые горбушки. Рыж, объевшийся сметаны, тоже лежал позади Веси в самом благодушном настроении, когда девушка, выслушав на прощанье пожелания селян, тронула Ныра за гриву, посылая вперед.
— Весеника! — догнав куницу, негромко окликнул Ансерт. — Погоди. Помоги… они не взяли денег.
— Как я помогу? — уставилась на него княжна. — У меня тем более не возьмут, ещё и обидятся. Хотя… подари им зелье от желудочных расстройств. Нам не понадобится.
— Спасибо… — Ансерт торопливо ринулся назад и через пару секунд вкладывал в руку Навы красивый граненый флакон.
А когда его руки коснулась мягкая рука женщины, в мозгу княжича вдруг ярко вспыхнуло видение, огонь, потоптанные и переломанные корзины, рассыпанный в траве творог и алеющие на нем кровавыми ранами раздавленные ягоды.
Глава четырнадцатая
Догонял отряд алхимик в смятении и тревоге, такие видения, точнее, вспышки предвиденья, случались у него редко, за последний год всего-то пару раз. Но каждый раз оказывались истинными и нельзя было не обращать внимания на предвестника беды.
— Берест! — сравнявшись с едущим впереди командиром, торопливо начал Ансерт и с досадой сжал губы, заметив, как рука брата привычным жестом дёрнула вниз поднятую на время маску.
— Чего тебе?
— У меня было видение, — алхимик сбивчиво рассказал всё, что смог запомнить на картинке, всего на мгновение появившейся перед его внутренним взглядом.
— Темные силы… — расстроенно выдохнул старший, останавливая тэрха и прикидывая, чем они могут помочь торговцам.
Вернуться и устроить засаду? Просто предупредить гостеприимных селян и уехать после устроенного ими обеда казалось предательством, но сидеть здесь в ожидании, пока появятся враги, тоже не лучший выход. В последний раз, когда Ансерт предсказал пожар, тот случился через две декады после видения, когда все уже успокоились и сочли знак ошибочным. И было всё так, как он сказал, пылал огонь, бегали люди и выбрасывали из окна сторожевой башни, где из-за небрежности печника вспыхнули перекрытия, оружие и одежду.
— Нужно ей сказать, — показал глазами младший на подъезжавшую куницу, и командир мрачно фыркнул.
Как-то не так ему представлялась эта поездка оттуда, из Серого гнезда. Когда Береста уговаривали поехать, напирая на то, что без его опыта воина и командира братьям будет трудно, он только язвительно усмехался. Точно знал из донесений, на дорогах ещё спокойно, и дозоры пока нигде не заметили даже намека на степняков. И тем более не думал, что девица, на которую возлагает такие надежды отец, но не он сам, окажется совершенно непохожей на ту, какой он представлял себе увозимую в чужой дом невесту.
Мало того, что она не рыдала и не кокетничала, а спокойно ехала, не доставляя никаких особых неудобств, так ещё и умудрялась оказывать отряду и ему самому значительную помощь. И хотя мстительно смолчала, когда он повел отряд не по той дороге, теперь Бересту понятно, каким самонадеянным он выглядел в тот момент в её глазах. Зато потом, поняв свою ошибку, девчонка сражалась не хуже любого из воинов… и рассуждения её, так ошеломившие Ансерта, оказались под стать образу княжны, уже начавшему вырисовываться в сознании Береста.
И сейчас он не мог не признать, как прав младший, предлагая рассказать о видении Весенике.
— Что-то случилось? — сама спросила куница, подъехав ближе к внезапно остановившемуся командиру, и он, облегченно выдохнув, молча кивнул головой, указывая на брата.
— У меня было видение… когда я отдавал Наве флакон, — начал сбивчиво рассказывать алхимик, и по мере того, как он объяснял, менялось лицо девушки.
Нет, на нем не отразились ни страх, ни растерянность, она даже вздохом не выдала волнения, только плотнее сжала губы. Но как-то незаметно подтянулись скулы и построжали глаза, добавляя девчонке лет и выдавая её опыт в подобных боевых советах.
— Часто у тебя видения?
— Это третий раз, — нехотя признался Ансерт, боясь, что придется доказывать важность своих опасений.
— Сколько времени прошло в последний раз между видением и бедой?
— Две декады.
— Говоришь, видел на твороге ягоды? Не рассмотрел какие? Может, землянику?
— Вроде… хотя это могла быть другая ягода.
— Другой ягодой сейчас не торгуют, осенние запасы сами подъели, да и не тот это товар, чтобы сюда тащить, — вслух рассуждала Веся, желая успокоить ястреба. — А первая земляника, даже самая ранняя, та, какую умельцы выращивают с зимы в ящиках, тут появится не ранее, чем через две декады. А может, и позднее. Поэтому, думаю, не нужно сейчас их будоражить, пусть спокойно торгуют. А нам пора отправляться, расскажем про твое видение на заставе. Сангр опытный командир, поставит сюда постоянный дозор.
Берест согласно кивнул и молча направил тэрха вперед. А о чем ещё говорить, если и так всё ясно.
Первую часть пути, пока отряд не добрался до небольшой деревушки, ехали молча. Несмотря на то, что разговор слушали все ястребы, вмешиваться они не стали, считая княжну вправе решать такие вопросы на землях её клана. Однако гнетущее чувство, знакомое воинам, отступающим из осажденных деревень, давило на души безысходностью.
— Привал, — скомандовал Берест и ничуть не удивился, рассмотрев, как Весеника направляет тэрха к добротному дому в центре единственной улицы.
И только на минуту засомневался, надлежит ли им ехать за ней следом, как из дома навстречу слезающей с Проныры княжне выскочил дородный мужчина.
Даже на расстоянии в три десятка шагов было видно, как рад он гостье, и Берест едко усмехнулся. Отец посылал надежных людей, разузнать, каким даром владеет каждая из княжон, и есть ли в доме князя клана Куницы, на который пало подозрение в несчастье с сыном, девушки с особым темным даром. А достаточно было заехать в любую деревню и разговорить словоохотливых селян, знавших дочерей Радмира не только в лицо.
— Берест! — помахала княжна, и ястреб тронул гриву тэрха, направляя его к кунице.
Ну вот, как и следовало ожидать. Все они готовы для девчонки на любые услуги, подъезжая, продолжал горько усмехаться княжич, и делают это не из почтения. И не ради выгоды. А потому что уважают княжну и знают нечто такое, до чего так и не докопался ни один шпион отца.
— Прошу не побрезговать, — шагнул навстречу староста. — Перекусите в моем доме, умойтесь. Банька ещё горячая, как знали, с утра натопили. И зверям вашим еда найдется.
— Спасибо, — глухо поблагодарил командир и сделал братьям знак.
Похоже, хочешь или не хочешь, а пока они едут по землям куниц, заботу о привалах и ночёвках придется доверить Весенике, всё равно всё будет так, как она считает правильным. Хотя ястребам и очень непривычно такое поведение невесты, ведь женщины из Серого гнезда даже приготовление еды считают мужской работой. Конечно, в домах простых воинов и охотников обычаи почти такие же, как в других кланах, но девушки из княжеского рода никогда не станут пачкать ручки о котлы или заниматься разделыванием дичи.
— А ещё накажи, чтобы по одному не ездили, пусть собираются ватагами. И охраны берут побольше, а я вечером с Сангром поговорю, кого он может послать. И батюшке напишу.
Командир, вошедший в просторную переднюю комнату, тайком посмеялся над своими заботами, едва расслышав эти слова княжны. А он-то ломает голову, прикидывая, как бы рассказать селянам о грядущей беде. Ничего рассказывать не придется, куница и сама не забудет и другим не даст. И эта её заботливость и готовность помочь другим заставляют Береста всё сильнее подозревать, что везут они вовсе не ту девушку, которая нужна отцу. Скорее даже наоборот.
Если князь поймет, насколько она готова помогать всем несчастным, он немедленно посвятит её в тайну сына. А её даже заставлять не придется, сама ринется помогать… искать способы снятия странного проклятья, про которое ни один чародей не смог сказать ничего вразумительного. Даже определить, действительно это проклятье или что-то другое, никто не смог. Зря только Берест столько раз унижался, рассказывая чародеям про тот проклятый вечер, когда в одну минуту из довольного жизнью привлекательного парня превратился в криворотого дурныша.