— Тима, тут все дома из камня? Это ж какие люди богатые, — восхитилась я.
— В городе из дерева строить нельзя. Пожары бывают. Если нет денег на каменный дом, то и жить в городе не разрешат.
— А высокие какие! Как же они кирпичики на такую высоту затаскивали?
Тимка только хмыкал и улыбался. Понятно, для него-то всё привычно. Он каждый год на ярмарку с отцом ездит. Наконец, добрались мы до постоялого двора. Серого Тима отвел под навес, а телегу нашу так и оставил посредине площадки, рядом с другими.
— Вещи я сейчас с собой заберу, а за всем остальным присмотрят, — пояснил брат.
До нужного дома мы шли не меньше часа. Может и побыстрей могли, но я иногда останавливалась и любовалась тем, что видела. Меня восхищало буквально всё.
— Тима, а зачем на подоконниках цветы стоят?
— Украшение.
— Это как?
— Ну, там, запах, красиво.
— Вот так для запаха и всё?
— Ну, так городские. У них тут даже траву не найдешь.
Траву точно не видно. Все улицы и тротуары вымощены камнем. Это ж какие деньги? Такой камень хороший, а его под ноги. У нас в деревне только главная улица щебнем посыпана, и то потому, что через деревню караваны ездят.
— А вот видишь, столбы стоят? — продолжал просвещать меня Тим. — На них магические фонари всю ночь горят.
— О! — от восторга у меня даже слов не осталось. — А маги здесь живут?
Тимка почесал и затылок и произнес:
— Вроде бы, есть и маги. Дядька Лунь говорил, что один точно живет, рядом с храмом. А ещё один приезжает, амулеты и кошели магические на продажу привозит.
— А вы с отцом мага видели?
— Не… Не видели. Они же сами не торгуют. Вещи магические в лавку отдают.
— Я так хочу на мага посмотреть.
— Может и увидишь. Мы-то один раз в год приезжаем, а ты тут жить будешь, — брат с сомнением посмотрел на меня и добавил. — Наверное.
Вообще-то, я уже устала и еле передвигала ноги. Потому попросила Тима посидеть немного на скамейке. Пока отдыхала, разглядывала людей. И одежда у городских красивая. Эх! Вот бы мне заработать денег, чтобы такую одежду купить. Тогда, может, и жениха смогла бы найти.
Брат долго рассиживаться мне не дал и повел дальше. Минут через десять мы подошли к двухэтажному строению. Я буквально замерла. Неужели я буду жить в таком шикарном доме?
Пока я стояла открыв рот и разглядывала, Тимка успел переговорить с какой-то женщиной. Протянул ей мой мешок с вещами и повернулся в мою сторону.
— Ну что, сестрёнка, давай прощаться. Мастерица обещала тебя не обижать. Но и ты веди себя хорошо.
Брат приобнял меня. А я только теперь осознала, что осталась одна. Я шмыгнула носом и уткнулась брату в рукав.
— Чего ты? Тебе же понравилось в городе.
— Понравилось, — всхлипнула я. — Я скучать буду.
— Юлька, перестань. Отец говорил, что поедем на следующий год на ярмарку, тебя обязательно проведаем. Теперь беги. Неудобно заставлять людей ждать.
Он подтолкнул меня в сторону двери.
Встречающая меня женщина действительно терпеливо ждала. Мне стало стыдно за свои слёзы. Отец всегда говорил, что плачут только слабые и младенцы. А я-то уже большая.
— Здравствуй. Будешь называть меня госпожа Риал. Как тебя зовут?
— Юлька.
— Юлька? Что за деревенское прозвище? А в храме какое тебе имя дали?
— Амаринюль.
— В честь богини? Ты подкидыш? То-то я смотрю, что на родственников совсем не похожа. Тебе действительно восемь лет?
— Ну да. Как раз на день Богини и отмечаем.
— А родилась когда, знаешь?
— Мамка говорила, что когда меня нашли, то мне примерно несколько недель от роду было. Жрец посчитал, что можно меня на День Всепрощения записать и имя Амаринюль выбрал.
— Ладно. С именами разобрались. Идем в твою комнату.
Я послушно последовала за госпожой Риал.
— Вот это у нас пристрой к дому. На первом этаже спальни, на втором мастерская. Я тебе приготовила комнату с окнами в сад.
Я буквально онемела от восторга. И даже не смогла спросить, чем, собственно, занимается мастерица. Бросив у окна мой мешок, госпожа продолжила наставления:
— В комнатах девочки убираются сами. Ты должна мыть полы каждый день и поддерживать чистоту.
Я искренне заверила, что сделаю всё, что в моих силах.
— Сейчас время обеда. Пошли, познакомлю с остальными.
Мы вернулись в дом и прошли в огромную комнату. Я уже устала каждый раз восхищаться, но эта комната, на мой взгляд, была самым богатым местом, что доводилось мне видеть. Даже в нашем храме не было так красиво, как здесь. Если бы госпожа не подвела меня к столу, то я продолжала бы стоять на входе, разглядывая шикарный потолок. Это было похоже на вылепленные цветы и узоры. По центру же потолка висела люстра из стекла. Свет из окна попадал на стеклянные украшения люстры и отражался на стенах. У меня просто не было слов. Да такую красоту королю не зазорно у себя в столовой повесить!
— Девочки, познакомьтесь. Это Ама, — сообщила госпожа Риан. — Ама, это Фика и Мила.
Я вежливо поклонилась, но не смогла понять, кого госпожа назвала Амой.
— Ама, садись здесь, — позвала меня Фика.
— Э… Я Юлька.
— Ты не в деревне, чтобы отзываться на такую кличку, — строго сообщила мастерица. — Иха, подавай уже обед.
Пока я вскарабкивалась на стул, ещё одна женщина вошла в комнату. В руках она несла большую белую посудину. Поставила её на стол и стала ловко наливать суп по тарелкам. Я хотела сказать, что порция для меня слишком большая, но постеснялась. К супу Иха принесла поджаренный хлеб. Похоже, что его вначале натерли чесноком, а потом уже разогрели в печке. Ожидаемо, я смогла осилить один кусочек хлеба и пол-тарелки супа.
— Тебе не понравилось? — уточнила у меня госпожа Риан.
— Понравилось. Но очень много. Я столько не ем.
— У нас еще мясное второе. Ты как?
Я отрицательно покачала головой.
— Мда… По крайней мере, не объешь ты меня точно, — пробормотала мастерица.
Глава 2
После обеда меня отвели в мастерскую. Наконец, я узнала, чем занимается госпожа Риан. Она была кружевницей. Кружево я видела раньше всего пару раз. Староста привозил своим дочкам из города праздничные блузы. Так вот, воротнички блузок были обшиты тонким кружевом. Правда, из простых льняных ниток. А госпожа Риан плела шёлковое кружево. Вот тут у меня возникли первые сомнения. Я чуть не расплакалась, потому, что такому никогда не смогу научиться!
Вероятно, мастерица по моему лицу поняла, о чём я переживаю.
— Я взяла тебя ученицей. Но первый год ты будешь только помогать, — пояснила госпожа. — Подготовительной работы много. Прежде всего, нужно наматывать нити. Да и сам шёлк я покупаю в мотках. Его тоже нужно перемотать на катушки. Кроме того, иногда нити мы красим. Но тебе это пока не нужно знать.
Дальше мастерица стала учить меня накручивать нить. Пока я смотрела, мне казалось, что всё просто. На деревянном станке была закреплена короткая веревка с пол пальца толщиной. Эта веревка хитрой петлей закручивалась вокруг коклюшки. А дальше нужно только водить рукой верх-вниз и нить от мотка шёлка равномерно наматывалась на коклюшку.
Правильно зацепить веревочную петлю я смогла раза с десятого. Потом у меня почему-то шёлк никак не хотел накручиваться. Госпожа Риан была очень терпелива и поправляла мне руки. В конце концов, у меня стало получаться. Но в очередной раз, направляя нить, я порезала палец. Вот уж не ожидала, что нитки могут резать, как нож.
— Ама, руки нужно беречь, да и шёлк ты сейчас испачкаешь. Иди на кухню к Ихе. Пусть она тебе перевяжет рану, потом возвращайся. Или нет. Мила, проводи девочку, покажи дом.
Мила оставила свою работу и повела меня за собой.
— На втором этаже комнаты госпожи, мы туда не заходим, — поясняла Мила. — На первом столовая, кухня и гостиная. Вот та дверь ведет в магазин. Обычно с утра госпожа занимается домом, а после обеда торгует. Если сегодня придет кто из покупателей, то Иха позовет.
Я крутила головой и рассматривала окружение. Вопросов у меня было очень много, но спрашивать стеснялась.
Кухарка смазала мне палец мазью, замотала чистой тряпицей и повторила слова мастерицы о том, что руки нужно беречь.
В этот день я больше ничего не делала. Сидела рядом с Милой и следила за тем, как она ловко управляется с коклюшками. Госпожа Риан вскоре ушла. И девушки начали задавать мне вопросы.
Первой начала выспрашивать Фика. Она выглядела взрослой и я не сильно удивилась, узнав, что ей уже двадцать два года.
— Милке только пятнадцать. Но она плетёт кружево уже четыре года. Ты тоже сможешь. Конечно, такие узоры, как создаёт госпожа, мы ещё не скоро научимся делать.
— А сколько лет ты плетешь? — решилась я на вопрос.
— Почти семь лет. Я когда пришла, мне столько, как Милке было. Госпожа тогда никого брать не хотела. У неё, кроме меня три ученицы было. Но хорошо, что взяла. Девки те замуж повыскакивали почти все в один год. А у тебя семья есть или ты сирота?
Я подробно рассказала о себе, поименно перечислила братьев. С удивлением узнала, что девушки сироты.
— Но ты же не родная дочь? — уточнила Фика.
— Да. Приёмыш.
— Потому тебя госпожа и взяла.
Я не поняла в чём тут дело и попросила пояснить.
— Ама, обычно мастера берут учеников на пять лет и платят родителям два золотых. Не думаю, что за тебя заплатили столько.
— Брат сказал, что пять серебряных монет.
— Вот, видишь. А я только сегодня сплету кружева на пять серебрушек. Мне этих денег не видать, пока я живу у мастерицы.
— А ты можешь уйти?
— Могу. Только оно мне пока не нужно. Здесь кормят, одевают. Крыша над головой. Да и кружевница я пока так себе. Вот если только кто замуж позовет, то тогда да.
Фика задумалась о чем-то своем, и разговор утих сам собой. Какое-то время было слышно только тихий звон деревянных коклюшек. Я опять стала наблюдать за тем, как быстро девушки работают. Да ещё и не смотрят на свои руки. Пальцы буквально летают, успевая перекрутить и переставить иглу.
Просто сидеть на стуле мне вскоре надоело. Я прошлась по комнате, посмотрела в окна. Надо сказать, что окон было три, с очень низкими подоконниками. Я даже поняла, почему так. Близился вечер, а в мастерской было, по-прежнему, светло.
Пока мне всё нравилось. А ещё у меня было огромное желание научиться делать такую красоту. Всегда верила в свою судьбу и кажется, мне крупно повезло.
Вечером за ужином госпожа уточнила ещё раз, сколько и чего я ем. Потом велела Ихе дать мне два пирожка и молоко. Этого вполне хватило. Пирожки были крупными, второй я доедала с трудом. И сразу после ужина ушла спать.
Утром меня разбудила Фика.
— Ама, по утрам мы моемся в душе. Ты жила в деревне, может, к такому не привыкла. Я тебе всё покажу.
Я действительно не знала, что такое душ. Мы с мамкой обычно мылись в тазу за печкой. Да и то по выходным. А вот чтобы так. Каждый день. Это ж сколько дров нужно, чтобы воду греть? Все свои сомнения я высказала Фике по дороге в душ.
— Так в городе воду дровами не греют. Госпожа раз в полгода покупает в магической лавке амулет. Правда, носить воду в бак приходится Куту. Но так за это ему и платят. Он и в комнатах убирает, хотя обычно мужики такую работу не делают.
— А Кут это кто?
— Это муж Ихи. Они тоже в доме живут. Если видела дверь под лестницей, рядом с кухней, так это вход в их комнату. Ну вот, пришли. Давай я расскажу, как делать воду теплой.
Рассказывать и показывать Фике пришлось три раза. Я никак не могла наловчиться регулировать одновременно напор и температуру воды. Но зато помылась потом с удовольствием. Мне даже мыло дали!
Пока я вытиралась, в душ заглянула Иха.
— Ой! Да до чего ж дитятко худое, — запричитала она. — Да ты же прямо синенькая, как общипанный цыплёнок. А говоришь в деревне жила. Шкурка так и светится. Иди одевайся. Я тебе на завтрак кашки сладкой сварю.
Сладкое я люблю. Потому, как была в полотенце, так и побежала в свою комнату. Фика сказала, чтобы я вчерашнюю одежду не надевала, а взяла чистое белье. Мешок я ещё не разобрала и с трудом отыскала запасные панталоны. Платьев у меня было всего два. Второе считалось летним. Прежде, чем надеть его я задумалась. Всё же уже была осень. А в доме не так уж и тепло. Но посмотрев на запылившийся полол того платья, в котором я приехала и надела летнее. Когда пришла Фика, я уже завязывала ботинки.
— Э…э…. Ама. В мастерской, конечно тепло. Но в столовой прохладно. Может, тебе стоит что-то другое выбрать?
— Нет у меня другого. Ты сама сказала, грязное не одевать.
— Тебе мама не покупала одежду?
— Обычно мама шила сама, — я помялась и добавила. — У меня же пять братьев. По дому я в штанах и рубахе ходила.
— А так у тебя есть штаны?
— Три пары.
— Вот давай, переодевайся.
Из платья я выскользнула мгновенно и быстро облачилась в привычную для себя одежду.
Фика наблюдая за мной, не удержалась от одного вопроса:
— Ама, а тебя родители кормили?
— Конечно, кормили. Только я не ела. Да и болела много, когда маленькая была.
И чего так все на мою фигуру реагируют? Ну, худая, ну белая. Понятное дело, что настоящие мои родители были не Коберцы. Я уже давно смирилась с тем, что мой цвет кожи не менялся, даже если я весь день была на солнцепеке. Ну может, немного появлялся румянец на щеках (так мама говорила).
Фика ещё раз покачала головой и категорично заявила:
— Замуж тебя не возьмут.
Как и обещала Иха, для меня на завтрак она приготовила сладкую кашу. Для всех остальных она напекла блинов. Я, кстати, съела один. На большее места в животе не хватило.
В мастерской меня снова посадили накручивать нити. Пока я приноравливалась, госпожа Риан принесла небольшую палку. Обмотала её полотном и протянула мне.
— Тебе нужно следить за своей спиной. Посмотри, как сидят девочки.
Я посмотрела. Такое впечатление, что они проглотили похожую палку, и та застряла так, что они не могут теперь согнуться.
— Для кружевницы осанка очень важна, — продолжала наставлять меня мастерица. — А не то будешь уставать быстро.
Затем она прислонила палку к спине и велела опустить руки. Ощущения были очень странными. Согнуться в таком положении я точно не могла. Но и особо двигать руками не получалась.
— Привыкнешь, — заявила категорично госпожа и покинула мастерскую.
Может, и привыкну. Но реально просидеть с такой конструкцией на спине я смогла не больше часа. Фика, видя, что я уже не могу сохранять такое положение пришла на выручку.
— Встань, походи. Можешь даже палку пока убрать. Руками помаши.
Совет помог. Я опять смогла вернуться к наматыванию нитей. А через какое-то время и сами девушки начали подниматься со своих мест, чтобы немного помахать руками. Фика пояснила, что ещё они делают упражнения по утрам у себя в комнате.
— Если будет болеть спина или шея, ты не много кружева наплетёшь. Потому приходится приучать тело.
— И что, вот если так качать головой, то шея болеть не будет? — усомнилась я.
— А то! Это же упражнения, — назидательно пояснила Фика. — Ты видела, как воины тренируются?
— Нет, не видела. Откуда.
— А да, конечно. Ты же в из деревни. У меня сейчас милок из городской стражи. Я как-то к ним на площадку приходила. Вот где интересно, — мечтательно закатив глаза, сообщила Фика. — Парни все в одних подштанниках и по площадке бегали.
— Фика, — вмешалась в разговор Мила. — Ты сейчас нарассказываешь ребёнку.
— И что такого? У неё пять братьев. Уж наверно, она всего насмотрелась.
Фика продолжила. Я даже забыла, что мне раньше сидеть было неудобно. Слушала открыв рот. Это пожалуй поинтересней тех историй, что братья между собой обсуждали. Обычно тема разговоров у мальчишек была о том, как удачно набили морды Зареченским парням и что в Пресветлый выходной опять пойдут. Фика же рассказывала про то, как и в чем правильно ходить на свидание и вообще про отношения.