Вишневская насторожилась, поняла, что и в самом деле ощущала себя идиоткой.
- Нет.
- А стоило.
- Некогда было. Я слишком злилась.
- Слишком ревновала.
- Нет!
- Да, - Ковалев снова улыбнулся и прижал недовольную девушку крепче. - Эх, ты...
В голову пришло занятное сравнение. Знакомы с ней пару дней, а чувство такое, будто женаты пару лет и самое станное - никакого дискомфорта, вроде так и надо. Озвучивать мысль не стал. Самому-то странно...
Женщина тихо звякнула ключами, открыв дверь. Что за день такой? Кажется, все удивительно чудесно начиналось. Она наконец-то подобралась близко! Да, именно так, приходилось быть осторожной и очень, но факт оставался фактом - она приблизилась, познакомилась лично! И вдруг сегодня объявилась эта убогая. Что ж он в ней нашел-то? Слабая, глупая девчонка. Как и полагала, ничего примечательного, мордашка разве только вблизи симпатичная, но по другому и не должно быть, в конце концов на то он и мужик, чтоб западать на внешность. Это женщине, настоящей женщине, неважно каков ее избранник на лицо, ценятся иные качества.
Она зашла в квартиру, включила свет в прихожей, закрыла дверь и сходу распаковала безымянный бежевый конверт, что нашла в почтовом ящике. Как обычно ни адреса, ни имени, но предназначался он именно ей, как и все предыдущие. Она точно знала его содержимое.
- Мой ангел-хранитель, снова меня балуешь.
Женщина вынула тонкую флешку и улыбнулась в сладком предвкушении. Двадцать минут спустя, сидя за столом и потягивая вино из бокала, она рассматривала снимки своего героя. Фотограф - профи, настоящий охотник. Подобраться так близко и остаться незамеченным. Великолепная работа! Она наверное бы влюбилась, если бы уже не была влюблена. А еще могла бы влюбиться в своего ангела, регулярно, каждый месяц подкидывающего одинаковые конверты в почтовые ящики по всей стране. Где бы она ни пряталась информация находила адресата. Ангел - великолепна, жаль лишь, что женщина, а еще пожалуй жаль, что выяснить о ней ничего не представлялось возможным... Пока.
Макс, приподнявшись на локте, внимательно изучал спящего рядом теплого маленького котенка. Разве можно быть такой... Он не сумел подобрать в мыслях нужного эпитета. Вместо слов как-то эмоции все больше выходили, бесконтрольные эмоции. Еще один день минул. Сколько прошло со минуты их знакомства? Неделя? С каждым прожитым мгновением эта девушка поглощала его душу все сильнее. Было так, словно он сросся с ней.
Максима вдруг осенило. По сути так оно и есть. Она стала совсем другой. Где тот запуганный, осунувшийся ребенок? Нет его уже, он пропадает, уступая бразды женщине уверенной и сильной. Ковалев вспомнил всплеск ее эмоций когда привезли Димку. Санитары застыли, врач с перекошенным от боли лицом ухватился за голову, медсестра, добрейшая пухленькая хохотушка, заплакала. Как ему хватило ума догадаться, что виной всему Маргаритка, он и сам не понял. Просто угадал может. Обнял за талию и заставил ее успокоиться. Но что еще более удивительно, много усилий к такому казалось бы невыполнимому шагу приложить не понадобилось. Она будто ждала, что он вмешается, неосознанно ждала и мгновенно подчинилась.
Они были как две половины одного целого, как бы глупо это не звучало. Цветок черпала в нем свои силы, и несмотря на это он не чувствовал себя ослабленным, все стало выходить естественно, само собой, причем даже во сне. Чем больше времени вместе, тем проще становилось.
Маргарита приоткрыла во сне губы. Память услужливо и совершенно без спроса подкинула воспоминание этих же самых губ и язычка, слизнувшего с них каплю дождя, а затем и волос, что он тайком гладил, вспоминая о шелковой вышивке матери. Кончиками пальцев коснулся небольшой пряди на плече. Все такие же холодные и гладкие, накрутил на палец, поднеся совсем близко к глазам. В неярком свете уличных фонарей волосы казались темными и отдавали зеленью. Зеленые глаза, зеленые волосы, цветочное имя, удивительные способности. Наиграется и однажды ускользнет от него, исчезнет из жизни так же, как и появилась, в никуда, словно фея из маминых сказок. Не он нашел фею, она сама к нему пришла. Наверное, так и есть. Осенним днем у него попросило помощи ослабшее дитя засыпающей природы.
Ковалев выпустил шелковую прядь и закрыл глаза. Он, кажется, совсем не хочет чтоб она исчезала. Точнее совсем не хочет, без "кажется". Вот и, пожалуйста, сколько лет избегал в квартиру приводить женщин, эту же сам, в буквальном смысле, поймал, привел, еще и отпускать теперь нет желания. Замечательно. Попал дальше некуда.
Девушка, не открывая глаз, вздохнула, пошевелилась и мягко прошептала:
- Не уйду никуда, не хочу. Спи.
Максим не успел толком оценить произнесла ли она эти слова во сне или же успела проснуться, когда Маргаритка вдруг обняла его, прижавшись щекой к груди, и сознание затопили совершенно незнакомые, чужие видения и чувства. На несколько долгих минут Макс стал ею, пройдя путь от запуганной, запутавшейся в своей же голове девушки до искренне влюбленной женщины, влюбленной потому, что она хотела его сама, без влияния извне. Ковалеву пришло диковатое сравнение с животными. Все оценивалось так, словно Цветок выбрала себе пару на всю оставшуюся жизнь.
Девушка тихо рассмеялась ему в грудь.
- Ага, похоже, - и после некоторого молчания добавила. - Сам виноват.
Ковалев улыбнулся в ответ.
- Спи.
- А ты?
- Еще подумаю.
Она удовлетворенно промурчала и затихла, расслабившись.
Максим нехотя переключился на мысли о звонке Миронова. Илья уведомил, что личность последнего установили. С утра мама Аня вместе с Костиком, временно поступившим в распоряжение пожилой женщины, отправятся опрашивать родителей жертвы. Ковалев против воли вздохнул с облегчением. С одной стороны - не присутствовать для дела погано, он предпочитал лично задавать вопросы и слышать ответы, с другой стороны - не видеть отчаяния боли и страха на лицах родных погибших - счастье, устал порядком.
Вспомнилось давнишнее удивление матери: отчего он избрал именно такую профессию. Макс и сам толком, наверное, ответить бы на этот вопрос не смог. Да, было желание, было стремление, даже страсть некая, само собой юношеский романтизм - куда без него? - но четко аргументированного ответа он бы не дал. От матери тогда просто отмалчивался. Виктор же как обычно проявил максимум понимания и незаурядную проницательность, не задавая сыну вопросов. С первой минуты знакомства с будущим отчимом Макс чувствовал в нем "родного". Будучи мальчишкой, он понятия не имел как должно быть, но став старше понял, что в его семье все шло верно, много лучше, чем у друзей с их биологическими отцами. Помнится мать боялась, будто он профессию избрал, дабы Николая найти... Ковалев улыбнулся. Наивная. На кой ему сдался этот мужик? Выдал отчество, и бог с ним, пускай катится по свету.
Устало вздохнул. Сосредоточиться на деле как-то совершенно не получалось, мысли так и улетали в сторону, вынимая воспоминания личной жизни, анализируя, упорядочивая. Меланхоличное настроение не располагало ко сну, но и рабочего лада не давало. Кажется, наступило именно оно - время пофилософствовать и позаниматься самокопанием. Максим тихо рассмеялся. Определенно, старость не в радость. А что будет, когда ему тридцатник стукнет?
Анна настроилась чуть сильнее на отца. Мать мальчишки практически колотило, убитая горем женщина не реагировала ни на какие внешние воздействия, так что в конце концов, Анне пришлось оставить Костю с ней в гостиной в качестве источника покоя, а отца увести на кухню. Очередной плюс в пользу ее Максимки. Одаренные не справляются так хорошо, как ей бы этого хотелось, даже она сама, имея за плечами обширный опыт, без Макса как без рук.
Карташов-старший устало опустился на стул и, на ощупь найдя на подоконнике пачку сигарет с зажигалкой, закурил. Короткие широкие пальцы мужчины нервно подрагивали.
- Я Вам Юлин телефон дал. Вы с ней поговорите еще. От дочери толку, думаю, будет больше. Она Ваньку, - имя сына у него вышло произнести с трудом, - последние годы ближе как-то знала. И, честно говоря, Юля, она как-то собраннее, не знаю, хладнокровнее что ли. То есть, - мужчина начал говорить сбивчиво, то повышая, то понижая интонацию, - она очень мягкая и эмоциональная, но когда надо держится...
Анна села на табурет напротив.
- Может, вспомните еще что-то. Любая мелочь. Может, даже глупость по-вашему мнению.
Мужчина нахмурился и отрицательно покачал головой, затем немного задумался.
- Вы знаете, а я бросил курить. Давно. Сегодня ночью начал, - рассеянный взгляд покрасневших глаз скользнул по кухне. - Он такой независимый все, никакой помощи... Знаете, матери запрещал готовить ему на неделю, мол, сам он все. Упрется рогом, и поди сдвинь с места. Ни мытьем, ни катанием не возьмешь. Все и всегда если не сам, то наперекор, - Карташов оглядел свою левую кисть с тлеющей сигаретой. - В семье, мы все трое - левшы, Ванька умудрился уродиться правшой...
Пожилая одаренная постаралась внести равновесие в разорванное эмоциональное окружение комнаты. Так определенно продолжаться не может. Пора пинком гнать Ковалева из больницы, отдыхает он там с сотрясением в такое-то время.
Рассвет в этой части земного шара отличается от всех иных много сильнее. Солнце здесь ближе к зиме редко являет свой лик и без того неизбалованному его вниманием жителю. Просто в какой-то момент небесное светило вдруг, будто случайно, находясь за горизонтом, вспоминает про свои северные владения и посылает кончики лучей, дабы спустя рукава исполнить долг. Вот и теперь Ангелина разглядывала светлеющий бледный горизонт, грея руки о тонкий фарфор. Нос щекотал еле уловимый ягодный аромат, исходящий от чашки с чаем.
У ее девочки появился новый конверт с фотографиями этого глупого мужика. Чего ради внучка влюбилась слепо в столь недостойного? Ангелина тихо вздохнула, представляя ее счастливое лицо. Липкий ком боли в груди запульсировал, суставы начало ломить, к глазам подступили слезы. Женщина обессилено откинулась на спинку кресла. Рассказать девочке о том, кто она такая, кем были ее отец и дед, Ангелина не сможет никогда, слишком велики вина и вероятная боль от правды. Правда сломает внучку так же, как когда-то эта правда сломала внука. Неведение блаженно. Пусть живет и наслаждается жизнью, она заслужила, а грех за убитых Ангелина возьмет на себя.
12
- Нервничаешь? - Максим пристально разглядывал Маргариту, сидящую рядом с ним. Прямая, как палка, спина и плотно сжатые губы выдавали ее нервозность. Обычно бледное лицо после больницы и вовсе осунулось, черты стали острее. Девушка повернулась и взглянула на него, в зеленых глазах скользнул страх и мгновение спустя легкой ласковой волной достиг его сознания. Странное ощущение. Все равно как попробовать еду на вкус ее языком, что, впрочем, она уже второй день подряд из экспериментального любопытства, а может и простого хулиганства, давала ему сделать. Ковалев ободряюще улыбнулся Цветку, не глядя, нащупал ее тонкие теплые пальцы и осторожно сжал.
Маргарита растаяла, так глупо, казалось бы, млеть от столь простого проявления привязанности или нежности, когда кто-то берет тебя за руку, но любые разумные доводы отступают на задний план, если речь заходит об эмоциях.
Водитель, коего Максим представил довольно коротко и своеобразно "Палыч", изредка бросал на них добрые взгляды в зеркало заднего вида, чему-то загадочно улыбался и продолжал крутить "баранку", увозя пару в неизвестном направлении за город, туда, где и было-таки найдено авто, благодаря коему они оказались в больнице. Маргарите предстояло исполнить собственную угрозу, иначе говоря, обследовать содержимое, постараться упасть в транс и выяснить подробности угона и аварии. Ведь, кажется, такие фокусы могла проделывать лишь она одна пока. Для этого даже виновницу шрама на идеальном лице Макса господа госслужащие не тронули. Вот только это "не тронули" временно - как ни крути, она, Вишневская, по сути, - шарлатанка. Когда-то одаренных, что практиковали чтение судеб и применение прочей сопутствующей мистики, иначе не величали. У любых следственных органов все еще имелся предел терпения, и лучше было бы границы этого предела не нарушать. Оттого девушка сейчас безумно нервничала. Она понятия не имела, как работает ее дар, так же не смогла бы предугадать, насколько продуктивной окажется их вылазка.
Маргарита покосилась на своего следователя. Он, его коллеги работают дотошно и внимательно, методично описывая каждую мелочь на местах преступлений, фиксируют положение любого предмета. В больнице сны напролет она пролистывала толстые тома уголовных дел. Эти ее видения не были снами Максима, скорее это была его приевшаяся рутина - то совершенно личное, что можно узнать лишь став частью жизни человека. Девушке на ум пришли далекие почти позабытые воспоминания о бабушке, когда та была еще жива. Помнится, Маргарита тогда спала с ней рядом и ночи напролет видела, как собирает на лесных полянах землянику, а затем обрабатывает мелкую ягоду одну за другой и закатывает варенье. Личная рутина пожилой женщины непроизвольно проскальзывала в восприимчивое сознание внучки. Чему же удивляться теперь, когда она стала сильнее.
Девушка озадаченно нахмурилась, наконец, сообразив, что больше не жалеет о своем неожиданном даре даже несмотря на смерть родителей. Ни радости, ни благодарности госпоже Судьбе не было и в помине, да и вряд ли когда-нибудь бы появилось, но Маргарита вдруг поняла, что осознает себя цельной личностью. Больше не хотелось стать иной, обычной, больше не хотелось жалеть себя, черные цвета потускнели, убедив девушку, что жизнь нужно принимать такой, какой она сложилась, а сложилась она вполне удачно.
Максим по-прежнему держал ее за руку. Она слегка пошевелила кистью, намереваясь забрать ладонь. И вовсе нет, она не перестала млеть от этого прикосновения, просто вдруг показалось, что быть настолько слабой нельзя, словно на жалость давит, где-то там у нее тоже водилась гордость. Каково же было ее удивление, когда Ковалев не позволил совершить спутнице маленький независимый маневр, сжав маленькую ладонь своего Цветка чуть сильнее, чем это требовалось, чтобы просто удержать. Маргарита скрыла удивление, а еще с огромным трудом удержалась от соблазна узнать его эмоции сию же секунду - не имела она на это права, никакого не имела.
Вишневская осторожно покосилась на профиль Макса. Она и раньше считала его привлекательным, но вот сейчас при взгляде на уже такое знакомое лицо сердце погнало кровь по венам сильнее. Он был не просто красивым, он был удивительно красивым. Как только раньше такое очевидное не замечала? Маргарита вдруг в мгновение поняла и секретаря школьной приемной, и Катерину, и жеманную Веронику Андреевну. Не хотеть его совершенно невозможно.
Максим всем существом ощущал ее взгляд, направленный на себя, только на этот раз она смотрела иначе, не так как раньше. Сейчас она, сама того не замечая, окутывала его не только желанием, но и восхищением, лаской, страстью, нежностью. Ковалев боялся пошевелиться и спугнуть ненароком чудесное наваждение. Честно, еще ни одна девушка или женщина не заставляла его переживать такое. Он и без того как-то умудрился утонуть в ней, а ей все мало, тянет его глубже и глубже.
Неожиданно Цветок приподнялась и тихо шепнула ему на ухо:
- Ты потрясающе красивый.
Макс тихо выдохнул. Это он должен говорить ей нечто подобное. Разве нет?
- Приехали, - ехидно пропел Палыч, нарушая их уединение. Ковалев хмуро оглядел водителя, но тот лишь улыбнулся на грозный вид следователя. - Наше дело, Максимка, - сторона. Вон патрульная стоит, - пожилой мужчина кивнул в сторону грунтовой дороги, исчезающей в лесополосе. - Тут недалеко, пара метров всего. Дойдете, а то я только свой танк вымыл.