- Повалялся и хватит, топай назад.
Цыфан поднялся и пошел назад к нам. Молча уселся рядом с остальными. Поскольку других указаний не поступало, оставалось только ждать.
План побега разваливался на глазах. Точнее плана, как такового и не было. Была призрачная надежда сбежать отсюда. Только тренировки тела и боевые навыки не могут противостоять магии. В Заречье магии нет, уверяли меня все без исключения заключенные. Только святоши, оказывается, пользуются ею вовсю. Чует мое сердце, сюрпризы на сегодня не закончатся. Нам предстояло в этом убедиться с наступлением темноты.
Вокруг нас сумерки плавно перетекли в ночь. Видимость вокруг стала минимальной. Сестры еще только начали свой подъем на небосвод. Можно сказать, что на улице был один из самых темных промежутков ночи.
Монахи, поднявшись с мешков, направились к нам. Игнелиус достал из рясы свой жезл. Пробормотав новую фразу, принялся водить жезлом вокруг. На этот раз никакого свечения не было. Закончив свои манипуляции, удовлетворенно констатировал:
- Никого, только эти рядом.
- Мясо, встали. Каждый берете из кучи по одному мешку. Молча следуете за мной, - выдал приказ Симас.
Сам он первым подошел к куче, выбрав маленький мешок, закинул его себе за спину. За ним такой же мешок взял второй святоша, оставив нам мешки побольше. Мешки не очень тяжелые, не более тридцати килограммов. Пробую на ощупь, что же в мешках. Твою мать, в мешках журик, собранный нами за это время.
Святоши, поправив лямки своих мешков, пошли к мосту. Мы поплелись за ними. Наверное, рядом оборудован портал, через который нас перебросят в лабораторию. Других догадок пока не возникало. Дойдя до середины моста, святоши продолжали двигаться вперед, не обращая внимания на испуганный ропот толпы позади. Вначале меня охватило беспокойство. Я сам видел, как Темнилу разорвало на том берегу. Потом быстро сложил дважды два, магия плюс ошейники. Как все просто, святоши держат пятьсот лет страну в неведении, относительно изоляции. Причем сами спокойно ходят в большой мир, пользуясь магией. Назад нас не вернут, скорее всего, в живых не оставят. Секрет настолько значимый, что просочиться ему в мир не дадут. Ни в ту, ни в другую сторону. Будем выполнять все указания, надеясь на случай.
Мои соображения полностью подтвердились. На том берегу с нами ничего не произошло. Только на уровне интуиции, показалось, что ошейник стал чуть-чуть теплее. Святоши прошли примерно километр. Дорога в этом месте петляла между холмами. За одним из поворотов, убедившись, что с берега нас не разглядеть, скомандовали привал.
- Ну что, мразь, поздравляю с прибытием в полосу смерти, - противно захихикал Игнелиус.
Не нравился мне брат Игнелиус, не могу объяснить, было в нем, нечто мерзкое. Он мог бы палачом работать, наверное. Точно, у него явно садистские наклонности. При каждой возможности старается издеваться над беспомощным человеком. В отличие от брата Симаса, который вел себя более уравновешенно. Рискуя получить разряд от ошейника, все же решаюсь разговорить святош.
- Уважаемые священнослужители, разрешите спросить, - как можно смиреннее обращаюсь я к провожатым.
- Ты смотри, какие вежливые уголовники пошли, - ухмыляется Игнелиус. - Спрашивай, вижу, неймется, узнать про чудеса в этом мире.
- Получается, после войны магов, священнослужители свободно ходят за Реку?
- Ишь, какой прыткий, нет, конечно, - откликнулся Игнелиус.
- Почему церковь не расскажет о проходе всем людям?
- Ой, насмешил, всем рассказать. Представляешь, что тут начнется. Проход не резиновый, будет на то воля божья, узнают и остальные.
- Скажите, для чего применяется корень, который мы собираем? - задаю следующий вопрос.
- Вот этого вам знать не положено, - сразу отрезал Игнелиус.
- Куда мы направляемся?
- В одно уютное местечко, завтра увидите. Ладно, надоели мне твои расспросы, всем спать. Сложите-ка мне мешки в кучу, - приказал он.
Ответы много ясности не прибавили. Проход ограничен, существует не с давних времен. Назначение журика секрет, либо монахи сами не знают толком. Остается ждать знакомства с уютным местечком.
Утром монахи выдали каждому из нас по куску хлеба. В их рюкзаках хранился запас провизии. Мы перекусили, попили воды из фляги и тронулись в путь. Вес мешка мне не доставлял особых проблем, поэтому я мог спокойно наслаждаться окружающим видом.
За нашей спиной вид на реку закрывали холмы. Впереди заброшенная дорога вела нас в обширную долину. По дороге перемещались действительно редко. Все вокруг поросло травой, остатки старой дороги местами вовсе терялись в зелени. По краям, когда то оживленного тракта, виднелись развалины. Остатки домов, заборов, обломки телег. Полное запустение. За пятьсот лет жернова времени сотрут в пыль что угодно. По мере удаления от реки количество построек уменьшалось. Развалины попадались все реже и реже. Впереди показался горный массив. Расстояние до гор обманчиво. Иногда думаешь, за пару часов дойдешь, только топать придется день, если не больше. Мне казалось, что до гор доберемся в конце дня. Только дело близилось к полудню, а до гор еще идти и идти. Вокруг стояла полная тишина. Только ветер шумел в траве. Никаких признаков живности. В журике даже насекомых не было, здесь я подметил несколько бабочек. Может, на насекомых здешнее поле не действует. Наверное, так, только в душегубку они не залетали. Может журик на них, как на людей действует губительно. Монахи шли спокойным шагом, разговаривая между собой. На нас не обращали особого внимания. Не подгоняли, зачем, когда есть чудо ошейники. В какой-то момент я постарался идти следом за ними, вслушиваясь в разговор. Слух у меня не тот, что был раньше, поэтому кое-что удалось подслушать.
Монахи сетовали на то, что некий Сурдоур, не хочет снабдить их большим числом ошейников. В этот раз собралось много клубней и долгожителей. Теперь придется возвращаться и вести вторую группу. Возвращаться выпало Симасу. Насколько я понял, возвращаться придется только потому, что число ошейников ограничено. Симас делился воспоминаниями, как провел время на большой земле. Теперь пришла очередь Игнелиуса отправляться на материк. Еще Игнелиус просто с наслаждением вспоминал, как измывался над какой-то Милой в доме. Смаковал, как хлестал ее плетью, как щипал ее грудь, заставляя кричать. Я понял, что Игнелиус реальный мазохист. Мне было неприятно даже слушать его рассказ, не то, что получать наслаждение. Симасу похоже садистские наклонности напарника тоже не нравились, но он не перебивал, позволяя высказаться. Говорили еще про общих знакомых, но там не было ничего интересного. Игнелиус пару раз кинул в мою сторону оценивающий взгляд. Дабы не испытывать его терпение я предпочел переместиться в середину колонны. Какое то время продолжалось наше монотонное движение. Монахи строго придерживались заброшенной дороги. Каждый час останавливались на привал, позволяя нам напиться воды. Незадолго до заката вдалеке показался дымок, небольшой, еле различимый, словно из печной трубы. Монахи оживились, стали покрикивать, чтобы прибавили шаг.
Уже в сумерках, мы наконец, добрались до пункта назначения. Это оказался дом, точнее даже хутор, с различными вспомогательными постройками. Сам главный дом был построен из камня, постройка не выглядела древней. Эдакий крепкий каменный дом, за которым регулярно ухаживают. В хлеву мычали коровы, в поле за домом паслись козы и овцы. В стороне стояла повозка запряженная мулом. Не видно только птицы, ни следов ее жизнедеятельности. Во дворе работал молодой парень. По виду обычный работник, занятый повседневными хлопотами. На нас смотрел с интересом.
Монахи приказали скинуть мешки возле повозки, затем Симас обратился к парню:
- Нават, принимай гостей. Где хозяин?
- Господин занят, каким то важным экспериментом, освободится завтра, просил не беспокоить, - тут же доложил парень.
- Вечно сутками за своими экспериментами сидеть может, - пробурчал монах.
- Где моя любимица Мила, - подал свой голос Игнелиус. - Выходи не прячься, порадуй меня.
Из хозяйственной пристройки вышла молодая, не старше восемнадцати, симпатичная девушка. Я в этом мире не много женщин видел, пока нас гнали на каторгу, поэтому разглядывал девушку с интересом. Темные густые волосы, правильный овал лица, карие глаза с пышными ресницами. Небольшой вздернутый носик на милом личике, плотно сжатые губы, глаза, полные слез. Девушка приближалась к монаху быстрым шагом, боясь разгневать. Ее била мелкая дрожь, в отличие от довольной улыбки на роже Игнелиуса. Мне стало понятно, о какой Миле рассказывал он по дороге сюда. Бедная девушка. Я представил, что ей приходится терпеть от этого урода. Руки сами сжались в кулаки, только сделать я ничего не смогу, пока на шее ошейник. Ошейники кстати были у всех обитателей подворья, включая скотину. Без ошейника смерть в считаные секунды.
- Я здесь господин, - кротко сказала Мила, стоя напротив монаха с опущенными глазами. Плечи опущены, дрожащие пальцы теребят поясок на платье.
- Ну не бойся, миленькая, - провел Игнелиус пальцами по ее щеке. От его прикосновения девушка непроизвольно дернулась, как от удара током.
- Скажи, что ты соскучилась, по моим ласкам, - облизал он свои губы.
- Да я соскучилась господин, - ответила девушка дрожащим голосом, хотя ее тело колотило от страха перед садистом.
- Сегодня ночью порадуешь, папочку. Я так скучал по тебе, что придумал новые развлечения, - сообщил слащавым тоном Игнелиус.
У девушки из глаз слезы хлынули ручьем, плечи вздрагивали, но она боялась всхлипнуть. Только плечи и слезы выдавали ее состояние.
Я обвел взглядом товарищей. У всех на лице было примерно одинаковое выражение. Хотя они и не слышали разговора монахов, догадаться было не сложно. Не будь на наших шеях ошейника, я не позавидовал бы Игнелиусу. Тот прекрасно это понимал, буквально наслаждаясь своей безнаказанностью.
- Нават, размести людей на ночь и покорми, - распорядился Симас.
- Следуйте за мной, - повел нас в сторону сарая парень.
Парень был противоположностью девушки. Светлые волосы, голубые глаза, вытянутое аристократическое лицо, тонкие губы, на вид лет двадцати. Никак он не походил на слугу или крестьянина. Доведя нас до сарая, парень сказал располагаться и отправился за едой.
Сарай ничем меня не удивил. Обыкновенный деревянный сарай с сельской утварью. В одной стороне навалена куча сена, видимо постель наша будет. Мы развалились на ней, с наслаждением потягиваясь после долгого дня. Если даже мое тело чувствовало усталость, что говорить об остальных. В молчании ждали, пока Нават принесет еду, котел наваристого супа и каравай хлеба. На каторге такого супа нам никогда не давали. Все мы принялись жадно поглощать пищу. Главное, еда была вкусной, даже хлеб отличался от каторжного в лучшую сторону.
- Спокойной ночи, я пожалуй, пойду, - собрался уходить парень.
- Подожди, если можешь, расскажи нам, что это за место, - спросил Бургас.
- Вы в доме мага Сурдоура, он здесь хозяин, только сейчас засел со своим экспериментом в лаборатории.
- Ты здесь давно живешь?
- Не очень, семь месяцев уже, - не стесняясь, делился информацией Нават.
- Как же ты сюда попал? Неужели по доброй воле.
- Нет, сюда по доброй воле не попадают, - в голосе послышалась грусть. - Меня похитили, чтобы шантажировать отца.
- Почему здесь держат, ведь может узнать кто.
- Вот тут вы ошибаетесь, узнать не может никто. В другом месте меня маги давно нашли бы по заклинанию крови. Здесь какое-то аномальное поле, сбивающее поиск. Сурдоур придумал ошейник нейтрализующий поле, потому мы все здесь еще живы. Никто другой сюда прийти не может. Идеальное место спрятаться. Все кто тут живет заложники. Мила уже пятый год здесь, ее еще девчонкой похитили. Вчера еще одну девушку привезли, по виду из благородных, только она пока спит.
- Часто сюда новых людей привозят? - спросил я.
- Нет, после меня первая девушка.
- Ты слышал, что бы кого-то отсюда отпускали? - парень задумался.
- Нет, не слышал, но мила пять лет живет, можно ее расспросить.
- Что будет с нами, знаешь?
- Сам не застал, но говорили, что Сурдоур забирает в свою лабораторию для экспериментов. Никто из ваших не возвращается оттуда.
- Этот Сурдоур по жизни злой?
- Вовсе нет, нормальный дядька, повернут на своей магии. Мы для него только инструмент. Похищения кстати не он устраивает, а церковники. Он согласен, поскольку для поддержания проекта нужны средства. Если его не злить, вполне жить можно. Вот церковники, те через одного сволочи, типа этого Игнелиуса. Мила не рассказывала в деталях, но сегодня ей не сладко придется.
- Почему Сурдоур не остановит эти издевательства над заложницей?
- Так он в лаборатории сутками сидит, там не слышно ничего, монахи и пользуются. Потом, конечно ругается на них, но никак не наказывает.
- Бежать никто ни пробовал?
- Бесполезно. Метров через двести ошейник душить начинает.
- Где вы еду берете?
- Каждые три-четыре месяца, приходит тележка с провизией. Кое-что на месте растет, молоко свое, скотину иногда на мясо пускаем.
- Продукты из Заречья привозят?
- Из заречья, по рассказам, только вас на опыты приводят. Все остальное через горы доставляют с материка. Я слышал из разговоров, что перевалы контролируются людьми церковников.
- Не боятся они при заложниках о таких вещах говорить?
- Чего им боятся, маг память сотрет и все. Ладно, пойду я, по хозяйству приберусь, Миле чувствую, не до того будет.
- Ее монахи забрали? - спрашиваю с надеждой.
- Да, прислуживает им за столом, вина налакаются, может, уснут, - вздохнул, уходя паренек.
Многое теперь становилось понятным. Наши догадки подтвердились. Мы не могли предположить, что есть путь в смертельную зону за реку. В остальном почти все оказалось, как и предполагали. Неясным был вопрос, куда отправляют журик, но нам это уже не важно. Скоро вылезет из своей лаборатории добрый маг Сурдоур, поздоровается и уведет на опыты, подбадривая напоследок. Святоши останутся безнаказанными, продолжат свой криминальный бизнес. Однако крепко у них все повязано. Организовать каторгу, продукция с которой исчезает в неизвестном направлении. Каторгу без поддержки правительства не организуешь. Это не заложника незаметно умыкнуть. Сильное влияние у них в Заречье, если правители безропотно действуют по их указке. Раз продукты подвозят с материка, значит, в заречье не знают про проход. Монах перед тем, как вести нас на мост, сканировал местность артефактом в поисках возможных зрителей. Секрет хранят с максимальным усердием. Интересно, раз проход возможен только благодаря одному магу, может не все святоши в деле?
Вполне возможно, что в деле задействовано только несколько нужных людей. Чего тут голову ломать, знакомства с дядей магом все одно не пережить.
После вкусного ужина клонило в сон. С наслаждением растянувшись на сеновале, наша группа завалилась спать. Только спать нам не дали. Даже здесь на сеновале слышны были крики Милы. Крики чередовались мольбой о пощаде, только пощады не было. Крики, стоны и мерзкий смех Игнелиуса не прекращались полночи. Думаю, остальные обитатели фазенды не спали, как и мы. В какой-то момент Цыфан вскочил с намерением прирезать сволочь, мы с трудом его удержали. Когда, наконец, настала тишина, никто еще долго не мог уснуть. Адреналин требовал выхода, которого не было. Постепенно усталость взяла свое, погрузив нас в объятья Морфея.
Давно мое утреннее пробуждение не было столь бодрым. Разряд от ошейника по всему телу, способствует мгновенному пробуждению.
- Выходи строиться, покойники, - кричал на улице Игнелиус.
Повторять не пришлось, мы резво выскочили из сарая, представ перед садистом. Игнелиус стоял пьяный с бутылкой в руке, разглядывая нас.
- Ну что, уроды, пора ошейники сдавать, надо ваших поганых дружков сюда вести.