А потом моего плеча кто-то осторожно коснулся, и у меня непроизвольно вырвался болезненный стон.
Проклятье… все тело — как сплошная рана… ни встать, ни повернуться, ни даже посмотреть, кто там так бережно и нежно слизывает с меня кроваво-красные кристаллики льда…
Стоп! А почему кровавые?!
Я с трудом моргнула и только тогда поняла, что некрасивое красное марево перед глазами мне вовсе не померещилось. Просто оказалось, что моя куртка была рассечена словно острыми когтями и теперь свисала с плечей неопрятными рваными клочьями. Рубаха пострадала меньше, но когда я со стоном разогнулась и сбросила с себя бесполезные омшетки ткани, выяснилось, что она посечена не меньше. И если по куртке Пустота прошлась вдоль, то рубашку ей понравилось крошить точечными уколами. Миллионами крохотных ледяных кристалликов, которые сейчас впивались в мою кожу и, стремительно тая, открывали огромное количество таких же крохотных, мгновенно окрашивающихся кровью ранок. Которых оказалось особенно много на ничем не защищенных руках и лице, неожиданно привлекшем внимание голодного охотника.
Кажется, мое тело далеко не так неуязвимо для Тени, как дух?
— Брысь, — хрипло велела я, оттолкнув от меня жадно облизнувшую Тварь. После чего с новым стоном уперлась ладонями в песок и, скрипнув зубами, поднялась, оглядываясь вокруг все еще замутненным, неуверенным взглядом.
К счастью, охотники не подвели — мы действительно находились на Арене. Совсем недалеко от не заметившего нас и по-прежнему люто рвущегося с цепи кахгара и окруживших его (когда только успели?!) воинов. Шагов сто до них осталось, не больше. Но никто нас еще не заметил: ни беснующийся на привязи зверь, ни его противники — все были слишком заняты бессмысленной схваткой. Претенденты, остановившись на безопасном расстоянии от удерживаемого цепью зверя, сосредоточенно пытались достать его оружием, а кахгар, окончательно рассвирепев от многочисленных, но пока неопасных ран, яростно выл и метался вдоль невидимой границы, тщетно пробуя дотянуться до противников лапами.
Что за оружие использовали будущие стражи, я не поняла. Но, судя по отметинам на панцире и окрасившей песок темной крови, металл был очень близок по свойствам к адарону. Магия тут бесполезна — ни одна Старшая Тварь ей не подвластна, за исключением, быть может, ленивых выверн. Да и следов от заклинаний я не увидела. Так что сражение шло относительно честно. Если, конечно, забыть о том, что кахгар был надежно привязан и что при каждом рывке шипы на ошейнике глубоко впивались ему под кожу, ослабляя, дополнительно раня и выматывая едва ли не сильнее, чем болезненные уколы стали.
А трибуны рычали и ревели в это время… увидев кровь, люди возликовали так, что мне стало тошно. Едва придя в себя от близкого знакомства с Тенью, я едва снова не утонула в их эмоциях с головой, но ненадолго отдалившаяся частичка брата очень вовремя очнулась, во второй раз удержав мой рассудок от помутнения, заметно приглушила боль в порезанных кистях, сдержала рвущиеся наружу проклятия и заставила меня взглянуть на творящееся на Арене более или менее спокойно.
— Остановите их, — негромко велела я, требовательно взглянув на охотников. — Обезоружьте, но не убивайте. Пока.
Тени слаженно заурчали и послушно метнулись к оказавшимся к ним спиной претендентам. Секунда… другая… и вот они уже отделили сражающихся друг от друга, ловко заставив недоумевающих воинов отступить, а кахгара — раздраженно взреветь и стремительно развернуться к новому врагу.
От боли, стегнувшей его в этот момент и успевшей зацепить и меня, я поморщилась.
Вот гадость… кажется, звереныш окончательно обезумел и будет теперь кидаться на любого, кто окажется в поле его зрения. Видимо, осатанел от ран и, скорее всего, просто глупо погибнет, насадившись на копье одного из воинов. Или под мечи остальных подставится, когда во время очередного рывка опрокинется навзничь и ненадолго откроет менее защищенное брюхо.
Самое плохое, что сейчас, стоя от него в какой сотне шагов, я слышу его так же хорошо, как всех остальных. На самой Арене под песок никто не удосужился подложить зачарованные камни, блокирующие сигналы от Знака. Так что я прекрасно ощущала все, что испытывал в этот момент наполовину обезумевший зверь. Точно так же, как слышала то, что творится на душе у растерянно отступавших воинов. Наверное, если бы не Тень и не подаренное Ею спасительное спокойствие, с моим появлением тут стало бы гораздо шумнее. И, вероятнее всего, на песок упало бы пять свежих трупов. Спасибо Гору и Дему — за то, что научили меня с этим справляться.
Придя в себя и почувствовав, что кровь из многочисленных ранок больше не течет, я подняла голову и выразительно оглядела начавшие затихать трибуны.
Заметили, наконец… почувствовали, что происходит что-то странное. Притихли, мерзавцы, обнаружив, что проявившиеся в реальном мире Тени больше не подчиняются Повелителю. Теперь, вот, увидели меня в окровавленной рубахе. Недоуменно переглянулись, будто ожидая, что стоящий рядом сосед все пояснит. Затем растерянно покосились на центральную ложу, где тоже наметилась непонятная суета. На всякий случай умолкли, тревожно изучая мою неподвижную особу. И с поразительным единством зябко передернули плечами, заметив за моим плечами вполне различимый шлейф бушевавшей недавно Тени.
Я растянула губы в страшноватом оскале и, покосившись на испорченную рубаху, мысленно усмехнулась.
Ничего, хоть морда и жуткая, вся в разводах и подсохшей кровяной корке, но сама я уже почти в порядке — «синька», слава богу, выручила. А вот вам, ребятки, еще предстоит мне многое объяснить. И если ответы меня не устроят, кое-кто очень сильно об этом пожалеет.
Впрочем, в данный момент и это подождет.
Оставив претендентов на грозно урчащих охотников, я решительно направилась к уставшему, но еще не сдавшемуся кахгару, старательно отыскивая его взгляд и мягко касаясь мыслью его смятенного разума.
Здравствуй, брат…
Не бойся — больше тебя никто не поранит. Прости, что опоздала и не остановила их раньше, но обещаю: они к тебе не притронутся.
Не хмурься, брат… не надо скалиться, хотя я прекрасно понимаю, как ты зол и почему готов растерзать меня на части вместо них. Я понимаю твою ярость, но она меня не пугает. Слышу твой крик, чувствую боль, но не стану разрывать нашу связь, чтобы облегчить себе задачу.
Тебе больно, брат… поверь, я знаю это. Твои раны сейчас — это и моя боль тоже. Да… я сейчас — это почти что ты. И во мне точно так же бушует ненависть за это гнусное предательство. За цепи, за клетку, за унизительный плен… я хорошо знаю, через что ты прошел ради обретения новой жизни. Вижу, что ты уже совсем не тот, что вышел когда-то из Пустоты. Ты изменился, брат. Ты больше — не создание Пустоты и не Тварь, хотя многие до сих пор считают иначе… ты — разумен, брат. Ты больше не Тень. Я слышу твои эмоции и понимаю тебя. А значит, ты больше не чужой здесь. Не нежить. Не враг. Ты — такой же разумный, как я. Как те твои братья, которые уже преодолели себя и по доброй воле согласились измениться. Я прошу у тебя прощения за боль, которую причини тебе эти люди, и предлагаю свою помощь. Здесь, сейчас… сегодня и навсегда.
Ты веришь мне, брат? Ты готов со мной говорить?
Подойдя к зверю на расстояние в несколько шагов я пристально посмотрела в его сузившиеся глаза.
Я здесь, брат. Смотри: я стою с тобой рядом, и мне совсем не страшно…
Кахгар медленно отступил на шаг и, припав на задние лапы, негромко, угрожающе зарычал. Но я только покачала головой и подступила ближе, не слыша за спиной судорожного вздоха. Открывая свой разум, осторожно касаясь мыслью настороженного и напряженного до предела зверя. Обещая ему поддержку, помощь, заботу. Все то, чего он не ждал и уже просто не надеялся встретить в этом враждебном мире. А когда растерявшийся от совершенного новых для него эмоций кахгар встрепенулся и недоверчиво зашипел, скользнула к самой его морде и, тихонько запев на Эйнараэ, ласково и нежно погладила хитин левой ладонью.
От моего прикосновения он вздрогнул, как от удара. Хищно прищуренные глаза расширились, огромный черный зрачок расплылся на всю радужку, выдавая поразивший кахгара шок… но затем он почувствовала что-то новое. Что-то, чего не было раньше. После чего медленно-медленно опустил поднятый в угрожающем жесте обрубок хвоста. Судорожно вздохнул, ощутив, как стремительно уходит из его тела боль. Согласно наклонил шипастую голову. Наконец, негромко зарычал, принимая мой знак, и смирно опустился на песок, жадно впитывая мои силы.
— Хороший… — прошептала я, бережно стирая капли крови с его страшноватой морды. — Я тебя больше не оставлю… давай-как теперь избавимся от ошейника, а то я уже с трудом стою — он натирает мне шею…
Кахгар немедленно отвернулся, подставляя моим рукам беззащитное горло, и доверчиво замер. Даже не дрогнул, когда я, сжав челюсти, рубанула выскочившим на мгновение Эриолом по стальному обручу. Только чуть рыкнул, когда рассеченный металл, потревожив раны, рухнул прямо мне под ноги. И благодарно засопел, потому что я тут же приложила к его коже правую руку, сухо велев клинку эаров:
— Режь!
Впрочем, даже благословенная «синька» не сумела помочь кахгару сразу — стальные шипы толщиной в мой палец и длиной почти в половину ладони слишком долго находились в его теле, чтобы раны так быстро затянулись. Мне пришлось потратить несколько минут на то, что капнуть в каждую из них немного крови, а потом придирчиво осмотреть поцарапанный хитин, ища другие повреждения, требующие моего вмешательства.
К счастью, таковых больше не оказалось.
— Когти потом отрастут, — на всякий случай пообещала я облегченно вздохнувшему зверю. — Хвост тоже, но не сразу. Как себя чувствуешь?
— Хр-р! — бодро встряхнулся кахгар.
— Вот и ладушки. Встать можешь?
Зверь одним прыжком поднялся и выразительно оскалился в сторону оттесненных Тенями воинов. Следом за ним обернулась и я. А заметив, что вид освободившейся Твари, уставившейся на них с мстительной радостью, заставляет их шарить по поясам в поисках оружия, покачала головой и предупредила:
— Не лезьте.
А потом кивнула на валяющиеся на песке мечи, которые охотники предусмотрительно вырвали из их рук, и добавила:
— Вашей вины в этом нет, поэтому счеты с вами сводить никто не будет. Свое испытание вы завершите не здесь и не таким образом. Но если все-таки рискнете напасть, имейте ввиду — первый, кто попробует еще раз ударить МОЕГО кахгара, будет иметь дело со мной. И, поскольку убивать вас мне не хочется, то умереть тут никто умрет. А вот безногих и безруких калек заметно прибавится. Вопросы есть?
Амулет Веги мигнул и нагрелся, показывая, что моя речь больше не является для местных жителей набором непонятных звуков. Да и так называемые претенденты заметно изменились в лицах, когда я обвела их выразительным взглядом и знаком отозвала жадно принюхивающихся Теней. Напасть они, конечно, не напали бы — мой приказ был достаточно ясен, но вот покалечить упрямцем могли. И воины это прекрасно понимали, поэтому неохотно отступили и выжидательно замерли, буравя сопящего за моей спиной кахгара подозрительными взглядами.
— Миледи! — грубо нарушил процесс их осмысления господин Иггер, буквально вывалившись из внезапно открывшегося портала. — Вы же обещали мне не рисковать! Обещали быть осторожной!
Хмыкнув, я проследила за тем, как следом из того же портала гурьбой вываливаются растрепанные, взбудораженные, вооруженные до зубов и, кажется, немножко злые Драконы, и улыбнулась.
— А вы обещали мне не мешать, если не ошибаюсь. И честно сдержали свое слово.
— Я об этом уже жалею, — мрачно сообщил командир, бросив на насторожившегося кахгара настороженный взгляд. Но присутствие Твари не помешало ему подойти и недовольно меня оглядеть. — Вы ужасно выглядите, миледи. Вас ранили?
Я машинально отерла лицо и качнула головой.
— Нет. Это последствия близкого контакта с Тенью.
— Разве оно того стоило? — еще мрачнее осведомился командир, кинув еще один взгляд сперва на кахгара, а потом — на вьющихся неподалеку Теней. — Разве имело смысл так рисковать?
— Еще бы, — обернувшись к кахгару, я указала на валлионцев: — Свои. Охранять, защищать, беречь.
Зверь недовольно рыкнул, но отступил, прекратив нависать надо мной бронированной башней и сверлить хищным взором заметно нервничающих Драконов.
— Это надежно? — смерил его беспокойным взглядом Вега. — Миледи, вы уверены, что он послушается?
— Теперь он МОЙ, Вега. Больше никуда не денется.
— А эти? — показал на охотников Дэл, на всякий случай сжав покрепче рукоять меча.
— Они теперь все мои. Без приказа даже не гавкнут. Кстати, кто вас сюда пропустил? Неужто Повелитель расщедрился на телепорт?
Драконы дружно ухмыльнулись.
— Нет. Это Илэ Мариоло внял нашей ВЕЖЛИВОЙ до предела просьбе и использовал заклинание переноса.
Я с новым интересом оглядела их потрепанный вид, порванные местами камзолы и, особенно, новое оружие, которого совсем недавно у них и в помине не было. Ножи не в счет. Причем, что самое любопытное, оружие оказалось чужим — в Валлионе еще не умели ковать ту необычную сталь, которая так поразительно напоминала по свойствам чистый адарон. Кажется, кто-то устроил в центральной ложе небольшую бучу?
Правда, спросить о подробностях я не успела.
— Гр-р-р! — неожиданно привлек всеобщее внимание кахгар и вдруг требовательно прихватил зубами мое плечо. Не больно, но достаточно чувствительно для того, чтобы я нахмурилась. Драконы при этом тревожно дернулись, местные вояки отшатнулись, а кружащие неподалеку Тени слаженно зашипели.
Я удивленно подняла голову.
— Что?
— Гр-р! — снова хрипло рыкнул зверь, шумно раздув ноздри, и покосился в сторону открытой двери, откуда его не так давно выпустили.
Я удивилась, только сейчас ощутив, что там остался кто-то еще. После чего прислушалась к себе, сдавленно охнула и тут же крикнула Теням:
— Уголек! Там еще есть живые! Выпустите их! Только сами на когти не попадитесь — они наверняка голодные. А я сейчас… я скоро буду!
Охотники, не дослушав, тут же умчались, воспользовавшись своим умением ходить через Пустоту. Тогда как я, обернувшись, ухватила кахгара за толстые наросты на лапе, в мгновение ока вздернула себя ему на спину и нетерпеливо хлопнула по крепкому боку:
— Давай туда! А то они наломают сейчас дров.
Под дружный стон валлионцев кахгар взревел и тоже сорвался с места, обдав их целой тучей песочной пыли. Мгновением позже, лишь на секунду отстав от скрывшихся под аркой Теней, притормозил у самого входа. Дождался, пока я спрыгну, и быстрее молнии юркнул в темный зев подземного коридора, откуда почти сразу послышался металлический лязг цепей, грохот выворачиваемых с мясом решеток и торжествующий рев сразу на несколько глоток, услышав который, я нахмурилась и тоже едва не рыкнула.
— Там что у вас, целая стая?!
Счет к Повелителю мгновенно вырос на несколько пунктов.
Правда, внутрь я сунуться не рискнула — оттуда шибануло такой смесью ароматов, что у меня перехватило дыхание. Пожалуй, воняло тут даже хуже, чем в стойле у вишера, потому в нем хотя бы периодически убирали, тогда как здесь… ф-фу… кажется, больше года никто не чистил.
Зажав двумя пальцами нос, я прикрыла слезящиеся глаза и гнусаво крикнула:
— Уголек, марш оттуда! Он теперь сам справится! А если попадетесь его стае, в которой, упаси боже, окажется хоть одна самка…
Меня прервал донесшийся из недр подземелья болезненный взвизг и шум отчаянной борьбы. Твою мать… да там точно остались самки, раз клыкастик так настойчиво туда рвался и вероломно напал на молодых охотников! У кахгаров, хоть и считалось всегда, что они одиночки, невероятно развит стайный инстинкт. За своих самок самец не посмотрит даже на просьбу и убьет любого, кого заподозрит в желании причинить им вред. Это я уже не раз наблюдала в Степи, пока пристраивала своих новых подданных. Они там первое время такое творили, что нам с эарами стоило немалых трудов заставить их существовать относительно мирно. Да и то, без свар и по сей день не обходилось. Полегче стало только тогда, когда Ра-Кхкеол дал им новые леса и позволил расселиться свободно. А до того… у-у-у… боюсь, охотники могли попасть под раздачу.