-А ты неплохо колдуешь, Алан, - выдавила я, справившись с первым приступом удивления.
-Да какое колдовство, - отмахнулся он. - Так, мелочь всякая.
-А профессионально этим заняться не хочешь? Способности у тебя есть..., - я отбросила в сторону прядь волос, упавшую на глаза.
-Нее, - рассмеялся этот "колдун-недоучка". - Этого мои... родственники и знакомые уже не переживут...
* * *
Я сплю крепко, хотя просыпаюсь очень быстро. Вот и сегодня утром я проснулась мгновенно. Едва услышала ругань Алана. Точнее, это была даже не ругань, а абсолютно спокойное перечисление существительных, прилагательных и глаголов на языке троллей. Оторвав голову от седельной сумки (у Лиса есть вредная манера жевать все, что плохо лежит, а потому я это "все" от него прячу) и полюбовавшись на сумрачное небо (часа четыре ночи, не больше), я поинтересовалась:
-Что случилось?
-Вагурц! Гхыр ог имре! Сампаррокст!
-А все-таки?
Алан поднялся на ноги и предложил:
-Посмотри на меня.
Я закусила губу, чтобы не расхохотаться и не повергнуть бедного мальчика вообще в истерику. Когда Алан ложился его рубашка была заправлена в брюки, но, похоже, он случайно имел несчастье задремать поблизости от Лиса... Теперь рубашка была вытащена из брюк и (от середины груди до самого низа) нарезана (точнее было бы сказать, накусана) на великолепную бахрому. Зашивать ее было бы бесполезно. Веревки бахромы были настолько тонки, что сами могли бы послужить нитками...
Лис успешно притворялся спящим, но меня то не обманешь...
"Зачем ты это сделал?"
"А?! Что?! Я сплю!"
"Зачем ты это сделал?!"
Лис успокаивающе принялся лизать меня в щеку:
"А чего его кобыла меня бастардом обзывает?!" - сейчас и его истерика накроет.
Действительно интересно, почему?
"Это не кобыла, а конь".
"Какая разница..."
Из его глаз покатились слезы...
Я повернулась к Алану и постаралась говорить как можно более правдиво:
-Он искренне сожалеет, что так произошло. У Лиса просто чесались зубы...
Спорим, он мне не поверил?! Но воспитание всегда берет свое. Я бы сказала в лицо, что меня обманывают, Алан же посопел некоторое время, затем подошел к своему коню и со словами:
-Интересно, у меня есть запасная рубашка? - принялся рыться в седельной сумке
Будем надеяться, что есть. Иначе, если учитель узнает, что мой конь съел последние вещи "довольно важной фигуры", в следующий раз я увижу Лиса уже в качестве конской колбасы...
К счастью, запасная рубашка была обнаружена, и Алан, перекинув ее через круп Врана (странное имя для коня...) принялся снимать свои веревочки, еще вчера гордо называющиеся рубашкой. Я же, отвернувшись от него, принялась успокаивать Лиса, находящегося в абсолютно расстроенных чувствах. Лис сжевал три кусочка сахара у меня с ладони, с каждым новым приходя во все более и более радостное настроение, когда четвертый вдруг выпал у него из губ, а глаза уставились куда-то поверх моего плеча. Судя по звукам, доносящимся из-за спины, Алан просто-напросто потягивался, но глаза Лиса с каждым мгновением увеличивались и когда они достигли уже размера хорошего блюдца, я не выдержала и обернулась.
Лучше бы я этого не делала. Алан по прежнему стоял спиной ко мне, и у него были огромные крылья как у летучей мыши... Тут бы впору закричать: "Мама, вампир!", но маг-практик так кричать не будет, во-первых, потому, что он должен знать, что вампиры - разумная раса и первыми не нападают, а во-вторых, потому, что на восьмом курсе на единственном занятии про вампиров он должен был выучить, что все вампиры - брюнеты... И тогда возникает вопрос: кто же передо мною стоит, натягивая рубашку?
Хотя, если честно, занятия как такого и не было. Помню, на первом практическом занятии по Разумным Расам Алмит отвел на вампиров ровно две минуты, из которых я узнала, что вампиры, как уже говорилось, брюнеты, у них есть крылья, клыки и они очень восприимчивы к телепатии. Это все. Именно потому, что у меня совпало только два признака из четырех, я и избежала новой обидной клички. А по истечению этих двух минут Алмит начал рассказывать нам про русалок. Коих мы и изучали, оставшийся час и восемнадцать минут...
Наконец, Алан каким-то образом очень компактно упаковал свои крылья, накинул рубашку и принявшись застегиваться, повернулся ко мне:
-Что смотришь, вампира никогда не видела?
В его голосе звучало настолько искреннее удивление, что я на полном автомате сказала:
-Нет, - и лишь потом до меня дошел смысл вопроса и я заявила: - вампиры - брюнеты, а ты - блондин!
Алан осторожно оттянул прядь длинных волос, несколько долгих секунд смотрел на них, а потом выдал:
-Надо же, и правда! - и после тяжкого вздоха: - Ну, значит, такой вот я такой урод...
А в глазах лешие пляшут...
* * *
Вечером мы остановились в Камнежержце. Похоже, Алан выбрал не только самую дорогую гостиницу в городе, но и снял там самые дорогие комнаты, По крайней мере, комнаты, в которых я останавливалась до этого, были обставлены намного беднее.
Конечно, а что вы еще хотите! Самые большие деньги, которые я держала в руках - двенадцать кладней. Да и то, как я их заработала, я не хочу вспоминать до сих пор: в тот день мне впервые пришлось убить живое существо...
В отличие от моих однокурсников и корифеев отечественной магии, я считаю, что с любым существом, живым ли мертвым, можно найти общий язык. Медведю можно рассказать, где находится самый сладкий мед, упырю пообещать, что его живые родственники будут перед каждым закатом оставлять ему на могиле кринку молока и кусок хлеба (ведь в принципе ему все равно, что пить, теплую кровь или парное молоко)... А убивать я не люблю потому, что когда чувствуешь чужую боль, очень трудно не потерять сознание, осознавая, как из кого-то капля по капле уходит жизнь.
Но тот бешеный волк, вторую неделю терроризировавший Пустошицы, не поддался на уговоры. С клыков его падала желтая пена, а в глазах застыла кровь...
Замерев, я несколько долгих секунд пыталась достучаться до его сознания, снова и снова пытаясь успокоить его. Бесполезно. Его разум был поглощен одной мыслью: убивать, - и никакой телепат не мог бы изменить этого...
Он прыгнул, но за несколько мгновений до того, как его пожелтевшие клыки сомкнулись на моем горле, я успела выпустить пульсар.
Жители Пустошиц щедро заплатили мне, но я еще не раз просыпалась по ночам, чувствуя, как пламя пожирает мое тело, гложет мою шерсть, а в ушах застыл мой вой, рвущийся из сожженных губ...
* * *
Наверное, по внутренним часам, я -"сова", потому что обычно ложусь часа в два-три ночи. Хотя, с другой стороны, я могу быть и "жаворонком" - просыпаюсь я где-то в пять, пол-шестого...
Как бы то ни было, "спокойной ночи" Алану я пожелала часов в одиннадцать и сейчас считала коров, надеясь таким образом скоротать время и зная, что из этого ничего не выйдет...
Хотя, стоп! Чего я мучаюсь? У меня же есть древняя курсовая. Можно перед сном ее почитать...
У этой самой В.Редной оказался очень изящный стиль изложения. И кроме того, довольно острый язык. Но читать общешкольную образовательную программу не хотелось, так что я пробегала взглядом абзац за абзацем, не особенно вдаваясь в их смысл.
И вдруг! В начале я подумала, что у меня что-то со зрением. Потом я решила, что я просто что-то не правильно понимаю, но предложение это было написано настолько изящным почерком, что говорить: "Вот эта руна - просто клякса" было невозможно. И звучало это предложение приблизительно так: "У женщин - вампиров нет крыльев"...
Мне стало не по себе. А потому, откинув начавший было подбираться сон, я принялась штудировать курсовик.
Заснула я часа в четыре утра в полностью расстроенных чувствах. Еще бы! Банальная курсовая в пух и прах разбила все мое мировоззрение, так красиво сложившееся за девятнадцать лет жизни.
Кроме того, что крылья, мягко говоря, необязательная часть туалета вампира, я выяснила, что Алан - не такой уж и урод. То есть, он, конечно урод, но не из-за цвета волос, а из-за того, что не сказал мне, что значат для вампира золотые волосы...
Единственное, чего я не могу понять, так это то, почему, если я вампир, да еще такой необычный, мои родители бросили меня и все эти годы даже не пытались найти...
Ладно. Приеду в Догеву, возьму тамошнего Повелителя (или Алана, если Повелитель - он ) за жабры и выбью из него всю правду.
* * *
Догева встретила нас тихим шелестом осин. Я часто ездила по Старому Тракту, но прежде никогда не заезжала в эту Долину. И было это связано прежде всего с тем, что эта картина - ровная стена осинок, - казалась мне какой-то не правильной, что ли... Вместо них должно было быть что-то другое, но вот что?
Алан легко спрыгнул с Врана и повел его на поводу, оглянулся на меня:
-Пойдем?
Но я уже прочла курсовую, а потому могла похвастаться хотя и минимальными, но все-таки знаниями:
-А разве мы не должны предупредить Стража?
Алан пожал плечами:
-А зачем двум вампирам предупреждать Стража Границы о том, что они входят в Долину?
Тут, наверное, надо было упасть в обморок, начать топать ногами и визжать: "Я не вампир!!!", но зачем же отрицать очевидное?
И вдруг у меня помутилось в глазах и я на несколько долгих секунд вместо стены изящных осинок увидела нечто иное. Березы. Березы в два - три обхвата, где на белоснежных стволах зелеными звездами распустились листики плюща...
Виденье исчезло также внезапно как и появилось, но я уже знала, куда я поеду после Догевы. Я буду искать Долину, где граница - березовый лес...
* * *
Мы брели по тонкой, едва видневшейся среди высоких трав тропинке. Кое-где растения доставали мне до груди. Местность была пустынна, лишь птицы щебетали в траве. И вдруг я услышала веселый детский голосок, напевающий незамысловатую песенку. На тролльем языке. Вскоре появилась и сама обладательница этого голоса: по тропинке, бодро шлепая босыми ногами, шла девчонка лет восьми в цветастом винесском сарафане. Огненно - рыжие волосы, заплетенные в две толстые косы, соперничали с россыпью веснушек на щеках и носу, а голубые глаза насмешливо и доверчиво смотрели на окружающий мир.
В одной руке девочка держала недоплетенный венок, а в другой - огромнейший букет, но едва она увидела нас, как цветы полетели в разные стороны, а сама девчонка повисла на шее у Алана, весело болтая ногами.
Алан подхватил девочку и, осторожно ссадив ее, поинтересовался:
-Э-э-э, Кселаночка, что ты здесь делаешь? Вы же вроде как в Арлиссе были?
Девочка вытащила из воздуха яблоко и протерев его о сарафан, пояснила:
-А мы оттуда уехали.
-Д-давно?
-В Догеву приехали? Три дня назад...
Алан ощутимо побледнел:
-А что случилось?
Неспешно жуя спелый плод, "Кселаночка" начала рассказывать:
-Мы туда приехали, а там уже тетя Орсана с дядей Роларом и дядя Вал. А тетя Лереена начала опять говорить, что двадцать лет назад, женившись на тете Орсане, дядя Ролар сделал большую ошибку. А дядя Ролар сказал, что тетя Лереена ничего не понимает в этой жизни, и что она - круглая дура. А дядя Вал добавил, что она...
-Не надо! Я представляю, что сказал дядя Вал. Но как я понимаю, на этом дружеская миссия в Арлисс закончилась?
-Ага, кивнула она. - А знаешь, когда мы сюда ехали, дядя Вал меня такой песне научил! Правда, он сам пока этого не знает, но это ведь не важно... Вот послушай:
Гхыр ог имре! Гхыр ог имре!
Вагурц ог имрлак...
Гемманхаре ирм трра римрес,
Тагмлан, ирст штыдгтлаг!
А дальше припев:
-Не надо! - одновременно с Аланом воскликнула я.
И тут девочка обратила свой взор на меня:
-Алан, ты почему нас не познакомил? - протянула мне свою узкую ладошку: - Кселания.
-Ирна.
-А ты из какой Долины?
Я понятия не имела, что ей ответить, но мне на помощь пришел Алан:
-Она из Стармина.
-Правда?! - восторженно воскликнуло дитя. - А я так хочу поехать туда в Школу Магов, а меня не пускают, говорят, я еще мале...
Алану эта тема почему-то не понравилась, и он спросил:
-Ты лучше скажи, родители знают, что я уехал из Догевы?
-Ага! - Алану резко поплохело. - Папа сказал, что он был о тебе лучшего мнения, ведь он оставил тебя за Повелителя, а ты уехал! А мама сказала, что она тебе голову открутит и скажет, что так и было! А еще они сказали, чтобы ты, как только появишься, сразу же шел в Дом Совещаний!
Похоже, испугавшись откручивания головы, Алан специально выбирал самые безлюдные дороги. К Дому Совещаний мы подошли огородами, скрываясь за картошкой.... Если бы кто увидел это со стороны...
Подойдя, по - видимому, к этому самому Дому Совещаний, Алан помог девочке спуститься с коня (та забралась на Врана как только рассказала Алану печальную новость про то, как они приехали в Догеву), постучал в дверь и, осторожно засунув туда голову, уныло поинтересовался:
-Можно?
-Заходи, гостем будешь, - ответил ему ехидный мужской голос.
Мой спутник распахнул дверь пошире и повернулся ко мне:
-Ну что, пошли?
-А я-то здесь при чем?!
-Идите, идите, - милостиво кивнула Кселания, - А я тут с Враном и Лисом побуду.
Что я там забыла! Если Алану будут устраивать головомойку за то, что он слинял из дома, то это его проблемы. Я - то здесь не при чем!!!
-Пойдем, - он потянул меня за руку.
-Ни за что! - я схватилась за дверной косяк.
Алан потянул сильнее. Я вцепилась в косяк как клещ, семьдесят лет сидевший на диете. Почувствовав, что монотонность ни к чему не приведет, Алан на пару секунд ослабил хватку, а затем вдруг резко дернул, надеясь, что я отцеплюсь от косяка. Не на ту напал! Дверь тихо сказала: "Кря!" и я влетела в комнату, сжимая в руке обломок дверного косяка...
Чтобы не упасть, я схватилась на подоконник и, таки, удержалась на ногах, оборвав, правда, при этом занавеску и опрокинув на пол горшок с цветами. Ну, это исправить дело нехитрое. Пара пасов и штора вновь висит на окне, а цветочек спокойненько стоит на подоконничке и выглядит при этом даже лучше, чем до падения. Правда, я до этого еще ни разу не видела, чтобы герань выгоняла бутоны роз и лилий, но ведь все когда-нибудь происходит впервые!
Ликвидировав урон, нанесенный Дому Совещаний неуклюжестью Алана, я решила наконец посмотреть, куда же он меня притащил. Комната была практически пуста, если не считать двух кресел с высокими неудобными спинками, в одном из которых сидела женщина, а в другом - мужчина.
Женщина небрежно отбросила прядь огненно рыжих волос (совсем как у Кселании) и мягким жестом убрала мой лилиерозоцвет. Конечно, кода ты архимаг, это легко сделать! Только вот зря она думает, что я это сделала, чтобы покрасоваться. Я просто вектора перепутала!..
Было ей на вид лет тридцать. Хотя могло быть и пятьдесят, и сто... Кто этих архимагов поймет! Учитель выглядит стариканом лишь потому, что ему лень каждое утро наводить марафет, а так бы он вполне мог притворяться даже десятилетним мальчишкой.
Что же касается мужчины, то в кресле сидел, просто-напросто, еще один Алан: те же серые глаза, золотые волосы, словно нарисованные углем черные брови... Разве что выглядел он лет на десять старше того Алана, что привел меня сюда и сейчас стоял рядом, опустив глаза и ковыряя ногой пол.