Мне было не по себе, я понимала, что он на меня злится. А ведь я всего лишь хотела уберечь его от новой боли; откуда мне было знать, что освободить фейри от данного им обещания – значит не доверять?
– Ты так волнуешься о нем, – проговорил Грималкин в тишине. – Почему бы тебе не попросить его стать твоим рыцарем?
Я моргнула.
– Что?
Кошачьи глаза распахнулись – золотые, с вертикальными зрачками, удивленно-насмешливые.
– Твоим рыцарем, – медленно повторил он. – Ты понимаешь это слово, так? Люди не успели его забыть.
– Я знаю, кто такие рыцари, Грим.
– Вот и хорошо. – Грималкин сел, закутался в собственный хвост, зевнул и начал рассказывать: – Это древняя традиция. Даже по меркам фейри. Дама просит воина быть ее рыцарем, ее избранным защитником, до последнего вдоха. Этот ритуал разрешен лишь особам королевской крови, и только леди может выбрать своего воина. Но это – знак величайшего доверия дамы к рыцарю. Рыцарь по-прежнему в полную меру своих сил подчиняется своей королеве и двору, однако его первое и главное обязательство – перед его дамой.
Кот снова зевнул, выставил заднюю лапу в воздух и принялся разглядывать когти.
– Несомненно, обычай очаровательный. Дворы обожают подобные драмы.
– А в чем тут драма?
– В том, – раздался от двери голос Ясеня, и я подскочила от неожиданности, – что с кончиной дамы умирает и рыцарь.
Сердце гулко заколотилось. Ясень так и остался стоять в дверях. Аура его чар была не видна, старательно скрыта, а серебристые глаза смотрели холодно и невыразительно.
– Выйди со мной на улицу, – негромко велел он, а когда я помедлила, добавил: – Пожалуйста.
Я покосилась на Грималкина, но тот опять свернулся клубочком и, зажмурившись, урчал от удовольствия. «Дурацкий кошара! – думала я, спускаясь по ступенькам вслед за Ясенем в теплую летнюю ночь. – Плевать ему, если Ясень разрубит меня на кусочки или заморозит в ледышку. Может, вообще на это и поспорил с Лэнанши».
Удивляясь сама себе и чувствуя некоторую вину за то, что способна подумать такое про Ясеня и Грималкина, я молча тащилась вслед за Зимним принцем. Мы перепрыгнули через ручей. Над травой мельтешили светлячки, превращая поляну в миниатюрную галактику мерцающих огоньков; волосы мои трепал ветер, пахнущий соснами и кедрами. Кажется, я буду скучать по этому месту. Несмотря ни на что, давно у меня не было подобия нормальной жизни. Здесь я не была эльфийской принцессой, не была дочерью властительного короля или пешкой в бесконечной битве Дворов. Завтра с рассветом все переменится.
– Если намерена меня освободить, – буркнул Ясень с еле различимой дрожью в голосе, – освобождай сейчас, и я уйду. Хочу оказаться подальше, когда ты вернешься в Небывалое.
Я остановилась. Он тоже замер, но не обернулся. Я смотрела ему в спину, на сильные плечи, иссиня-черные волосы, на гордую прямую осанку… Ждет, чтобы я решила его судьбу. «Если он тебе по-настоящему дорог, – прошептал мне внутренний голос, – освободи его. Вы все равно не будете вместе, зато он останется жив. Если ты позволишь ему отправиться за тобой в Железное королевство, ему конец, и ты это знаешь».Но от одной только мысли о его уходе становилось невозможно дышать. Я не могла. Не могла его отпустить. Да простят меня боги за мой эгоизм, мне не хотелось ничего иного, только навсегда остаться с Ясенем!
– Ясень, – прошептала я, и он заметно вздрогнул, готовясь услышать, что дальше. Сердце у меня колотилось, но, отбросив сомнения, я торопливо продолжила: – Я… ты… – Я зажмурилась, перевела дыхание и прошептала: – Ты будешь моим рыцарем?
На краткий-краткий миг глаза принца расширились от удивления. Я смотрела на него, а сама гадала, не совершаю ли ошибку, не толкаю ли его на непоправимое, не пожалеет ли он о том, что позволил втянуть себя в новый договор.
Он приблизился на несколько шагов и медленно взял меня за руку. Наши пальцы соприкоснулись, взгляды встретились.
– Ты уверена? – спросил Ясень тише малейшего дуновения ветра.
Я кивнула.
– Только если хочешь сам. Я бы никогда не стала заставлять…
Он выпустил мою руку, сделал шаг назад и вдруг опустился на колено, склонив передо мной голову. У меня защемило в груди, и я прикусила губу, чтобы не расплакаться.
– Мое имя Ясень’даркмир Тайллин, третий сын Неблагого двора, – негромко, но твердо проговорил он. У меня перехватило дыхание от звуков его полного имени. Его Истинного имени. – Да будет известно отныне и навсегда: я клянусь защищать Меган Чейз, дочь Летнего короля, защищать своим мечом, своей честью и жизнью. Ее желания – мои желания. Ее устремления – мои устремления. Даже если целый мир восстанет против меня, мой клинок будет на ее стороне. А если он не сможет защитить ее, пусть самоё мое существование прервется. В этом клянусь я собственной честью, собственным Истинным именем и собственной жизнью. Отныне и навсегда… – добавил он еще тише, но я расслышала, как будто он шептал мне прямо на ухо: – Я – твой.
Я больше не могла сдерживать слезы. Они застилали мне глаза, текли по щекам, но я даже не пыталась их унять. Ясень встал, я бросилась к нему на шею, он содрогнулся и прижал меня к себе. Теперь он был моим, моим рыцарем, и ничто не могло встать между нами.
– Так-так, – раздался над травой грустный голос Пака. – А я-то все гадал, насколько вас хватит.
Ясень медленно меня отпустил. Пак сидел на камне у ручья, а вокруг метались светлячки, и в их свете волосы фейри пылали, точно угли костра. Он не гримасничал, не ухмылялся. Просто наблюдал.
Мне сделалось не по себе, когда он спрыгнул с валуна и медленно приблизился, сопровождаемый по пятам светлячками.
– Ты слышал?..
– Истинное имя снежного мальчика? Не-аа. – Пак пожал плечами и закинул руки за голову. – Как ни странно, я бы не стал подслушивать нечто столь серьезное, принцесса. К тому же зная, что ты меня потом прибьешь…
Он криво усмехнулся, что было совсем не похоже на его обычный оскал, затем перевел взгляд на Ясеня и покачал головой, с удивлением и… уважением?
– Ты знаешь, что Маб будет в восторге?
Ясень слабо улыбнулся:
– Видишь ли, теперь меня не заботит, что думает обо мне Зимний двор.
– Чувствуешь себя гораздо свободней, правда? – фыркнул Пак, потом плюхнулся в траву и задрал голову к небу. – Итак, последняя ночь нашей ссылки… – задумчиво протянул он, откидываясь назад и опираясь на локти. Светлячки мерцающим облаком вспорхнули от травы. – Мне этого даже будет не хватать… Никто не дергает за веревочки, никто не командует… не считая чокнутых брауни, которые в отместку за украденные швабры подсовывали мне в постель тараканов. Тут… спокойно.
Он взглянул на меня и похлопал рукой по земле.
Я опустилась на прохладную и влажную траву, а вокруг мерцали всполохи янтарного и зеленого света, вспыхивали у меня на руках, в волосах… Покосившись на Ясеня, я взяла его за руку и тоже потянула вниз. Принц уселся возле меня, я прильнула к нему и закрыла глаза. В другой жизни могло бы быть так же… я, мой лучший друг и мой любимый, мы просто сидели бы под звездами, зная, что всем нам давным-давно пора по домам, не волнуясь ни о чем, кроме школы, родителей и домашних занятий…
– А что это мы тут делаем? – послышался голос Грималкина. Кот выскользнул из травы, высоко задрав в воздух хвост. На кончик хвоста вдруг опустился светлячок, и кот раздраженно дернулся. – Можно подумать, отдыхаем, если б только я не знал, что кое-какой принц отдыхать не способен.
Ясень хмыкнул и лишь крепче меня обнял.
– Соскучился, Кайт Ши?
– Вы себе льстите, – огрызнулся Грималкин, однако пробежался по траве и вспрыгнул мне на колени тяжелым и теплым клубком серой шерсти. Я почесала его за ухом, и он заурчал от удовольствия.
– Как думаешь, с папой все будет нормально? – спросила я.
Грималкин зевнул.
– Здесь он будет в большей безопасности, чем в настоящем мире, человек, – лениво протянул кот. – Никто не явится сюда без разрешения Лэнанши, и никто не покинет это место против ее воли. Не волнуйся слишком сильно. – Он довольно вытянул лапы. – Найдешь его здесь, когда вернешься. И даже если не вернешься. А теперь-ка, будь добра, займись-ка вторым ухом. А… да, приятно…
И кот опять заурчал.
Ясень прижался щекой к моему затылку и вздохнул. Не раздраженно, не сердито, не с печалью, как бывало порой… Довольно. Даже будто бы умиротворенно. Мне сделалось немного грустно от того, что времени у нас уже не оставалось, что эта ночь могла стать для нас последней ночью вдвоем, без войны, без политики и эльфийских законов.
Ясень убрал прядь волос у меня с шеи и приник губами к моему уху, прошептав так тихо, что его не расслышал даже Грималкин:
– Я тебя люблю. – Сердце было готово выскочить у меня из груди. – Что бы ни случилось, отныне мы вместе. Навсегда.
Так мы и сидели, вчетвером, тихо переговаривались или просто молчали, глядя в ночное небо. Я не заметила ни одной падающей звезды, а то бы загадала, чтобы отец был в безопасности, чтобы Ясень и Пак пережили надвигающуюся войну и чтобы для нас всех каким-то образом все закончилось хорошо. « Мечты, мечты…»Уж я-то знаю. Никаких фей-крестных не бывает, и в любом случае они не стали бы размахивать волшебными палочками, чтобы все исправить (как минимум, сначала бы поторговались). К тому же у меня есть кое-кто получше феи-крестной: мой эльфийский рыцарь, мой эльфийский плут и эльфийский кот, и этого вполне достаточно.
Хотя в конечном счете все это неважно. Я приняла решение, и никакие феи не спасут нас от предстоящего. Когда рассвет окрасил небо розовым и гонцы опять явились за нами, я уже знала ответ.
Часть II
10. На краю Железа
Небывалое осталось в моей памяти иным.
Впервые я вошла в Волшебную страну через чулан в детской Итана. Помню, как огромные деревья закрывали сплетающимися ветвями все небо, как по земле клубилась дымка и все окутывали бесконечные сумерки. Над этим местом не властвовал ни один из Дворов; здесь была нейтральная территория; лес не волновали ни средневековые обычаи Лета, ни пороки Зимы.
Это место умирало.
Болезнь пришла к нему исподволь, незаметно проникла и отравила изнутри. Тут и там засохшее дерево, на розовом кусте – стальные шипы, поблескивающие в неверном свете. Я наткнулась на паутину, которая оказалась сплетенной из тончайших волосков-проволочек, вроде той сети, в которую меня поймали паучихи. На первый взгляд перемены были незначительны, почти незаметны. Но живое сердце Небывалого, биение которого я ощущала повсюду вокруг себя, в каждом дереве, каждом листике и травинке, было изъедено ржавчиной. На всем лежали Железные чары, медленно уничтожающие Небывалое, как пламя – бумажный листок.
И, судя по одинаковому выражению ужаса на лицах Ясеня и Пака, они почувствовали то же самое.
– Жутко, да? – проговорил посланец-гном, оглядываясь с хмурым видом. – Вскоре после того, как вас… гхм… выслали, армия Железного короля атаковала, и куда бы она ни входила, вслед за ней являлось Железное королевство. Объединенным силам Лета и Зимы удалось дать отпор, но даже после отступления ржа не исчезла. Наши армии собрались на границе, там, где Дикий лес подступает к Железному королевству, в попытке сдержать прорывающихся сквозь заслон Железных фейри.
– Так, значит, вы только охраняете периметр? – Ясень холодно уставился на гнома, тот поежился. – А как же лобовое нападение, чтобы покончить с врагом раз и навсегда?
Гном покачал головой.
– Не получается. Мы отправляли сквозь заслон бесчисленные силы, однако никто не вернулся.
– И Железный король ни разу не показал свою отвратную физиономию на поле битвы? – поинтересовался Пак. – Отсиживается, трус, пока армии воют?
– Разумеется. – Грималкин неодобрительно встопорщил усы. – К чему рисковать самому, когда у него и так все преимущества? Надо полагать, Оберон и Маб уже отчаялись, если готовы вернуть вас из ссылки. Даже не помню, случалось ли им прежде отменять свои приказания… – Он прищурился и посмотрел на меня. – Дело, видимо, и впрямь серьезное. Похоже, ты – последняя надежда на спасение для Небывалого.
– Спасибо, что напомнил, Грим. – Я вздохнула, отгоняя мрачные и страшные мысли подальше, и повернулась к посланцу. – Оберон, должно быть, ждет меня?
– Да, ваше высочество. – Гном закивал и бросился показывать дорогу. – Сюда, пожалуйста. Я отведу вас к полю битвы.
С вершины холма я рассматривала долину, в которой расположились лагерем армии Лета и Зимы.
Беспорядочно разбросанные тут и там палатки составляли целый городок из разноцветных тканых крыш и сплетающихся между ними проулков. Даже с этого расстояния были заметны различия между Благими и Неблагими фейри: Светлые предпочитали более легкие палатки, окрашенные в Летние коричневые, желтые, зеленые цвета, тогда как в лагере Темных преобладали черные, синие, темно-бордовые оттенки. Хотя они воевали на одной стороне, Лето и Зима не смешивались, не только не стояли общим лагерем, но и вовсе расположились в противоположных концах долины. Впрочем, в центре два лагеря как будто сходились к одному просторному шатру, украшенному по обеим сторонам стягами двух Дворов. По крайней мере, Маб и Оберон пытались поладить друг с другом. Хотя бы на время.
А дальше лес изогнутых стальных стволов отмечал вход во владения Железного короля.
Ясень замер рядом со мной и, щурясь, разглядывал театр военных действий.
– Им пришлось не раз отступать, – мрачно заметил он. – Похоже, весь лагерь готов сняться с места по первой команде. Интересно, как быстро распространяется Железное королевство…
– Вскоре увидим, – откликнулся Пак.
Гном-посланник поманил нас за собой, и мы спустились к лагерю.
Вблизи палаточный городок оказался гораздо обширней и протяженней, и мне опять стало не по себе, ведь пришлось идти сквозь плотную толпу фейри, следивших за каждым моим движением блестящими нечеловеческими глазами. К счастью, до центрального шатра можно было пройти лишь по Благой половине; впрочем, Пак и Ясень не отступали от меня ни на шаг, пробираясь по узким проходам между палаток. Элегантные Летние рыцари, закованные в доспехи в виде тысяч сплетающихся листьев, провожали нас застывшими взглядами, неотрывно буравили спину Зимнего принца. Пара сильфов, сверкнув тончайшими стрекозиными крылышками, метнулась прочь, оглядываясь с бесстыдным любопытством. Привязанный на поводке грифон поднял голову и зашипел на меня, встопорщив многоцветное оперение. Одно крыло у грифона было повреждено, и он подволакивал его по земле, вышагивая туда-сюда.
– Здесь пахнет кровью… – Ясень быстро осматривал лагерь. Мимо нас прошаркал болотно-зеленый тролль, одна рука у него почернела и сочилась сукровицей. – Похоже, мы войну проигрываем.
– Вот за что ты мне нравишься, принц. Всегда такой жизнерадостный! – Пак покачал головой и сморщил нос, оглядываясь вокруг. – Хотя, признаюсь, это место видывало лучшие деньки. У вас нет впечатления, что вот-вот набросится враг?
– Это из-за Железа. – Грималкин пробежал по луже и вскочил на поваленное дерево, отряхивая лапы. – Здесь, рядом с королевством узурпатора, его влияние очень сильно. Но внутри его границ вам будет еще хуже.
Пак хмыкнул:
– А на тебя, кот, кажется, не действует…
– Потому что я умнее вас и подготовился.
– В самом деле? И как же ты подготовился к тому, что я тебя сейчас в озере искупаю?
– Пак, – одернула его я, но в этот момент к нам приблизились два Летних рыцаря, высокомерные и напыщенные даже в поклоне.
– Леди Меган, – чопорно обратился один из них, бросив ядовитый взгляд на Ясеня, – его величество Владыка Оберон желает видеть вас немедленно.
– Идите, – мурлыкнул Грималкин, усаживаясь на бревне. – У меня сегодня нет дел к Остроухому лорду. Я с вами не пойду.
– Где же ты будешь, Грим?
– Где-нибудь поблизости.
И кот пропал из виду. Я покачала головой и последовала за рыцарями, догадываясь, что Грималкин вновь объявится в нужный момент.
Мы приблизились к большому шатру. Стражники откинули перед нами полог – и внутри оказалась тенистая лесная поляна. Мы вошли под сень величественных деревьев. Вокруг повсюду танцевали блуждающие огоньки, с хохотом носились надо мной, пока я их не шуганула. Где-то неподалеку заухала сова, придавая дополнительную глубину всей этой тщательно созданной иллюзии. Если посмотреть на деревья мимолетно, вполглаза, то можно было различить тканевые своды шатра и поддерживающие их деревянные стойки. Но вместе с тем я ощущала влажное тепло летней ночи, слышала землистые ароматы и запахи кедров и сосен… Иллюзия была практически совершенна.