– Но я-то знаю Ясеня. Когда он с тобой… – Пак запнулся и нерешительно почесал в затылке. – Таким я его видел только с Ариэллой.
– Правда?
Он кивнул.
– По-моему, с тобой ему хорошо, Меган. – По его лицу скользнула несвойственная тень грусти. – Я вижу, как он на тебя смотрит, – я такого не припомню с того самого дня, как мы потеряли Ариэллу. И… я знаю, что ты его любишь так, как не могла бы полюбить меня. – Пак на секунду отвел взгляд и глубоко вздохнул. А потом признался: – С ревностью мы справляемся средненько. Однако некоторые из нас живут так давно, что научились различать подлинно значимое. Счастье двух моих лучших друзей должно быть важнее древней вражды.
Он сделал шаг ко мне и отвел прядь волос с лица. Чары бурлили вокруг моего друга водоворотом изумрудного света. В этот миг в нем осталось только эльфийское, он был настоящим фейри, свободным от людских страхов и мелких условностей, древним и неизбывным, как сам лес.
– Я люблю тебя, принцесса, – признался Плутишка Робин, изумрудные глаза вспыхнули в темноте. – Я буду любить тебя всегда. И приму все, что ты готова мне дать.
Я опустила взгляд, не в силах посмотреть ему в глаза, терзаемая человеческими страхами и неловкостью.
– Даже если я готова дать только дружбу? Этого все равно будет достаточно?
– Да нет, конечно. – Пак уронил руку, голос его опять сделался беспечным и насмешливым. – И почему мы не умеем врать?.. Принцесса, если вдруг ты когда-нибудь решишь, что снежный мальчик просто-напросто первостатейный козел и что ты его терпеть не можешь, я всегда буду рядом. А пока что удовольствуюсь ролью лучшего друга. И в этом качестве я обязан посоветовать тебе не терзаться нынче ночью бессонницей из-за Ясеня.
Мы пришли к моей комнате. Пак, уже взявшись за дверную ручку, помедлил, обернувшись ко мне.
– Не пытайся отыскать его. Если Ясень объявил, что хочет побыть в одиночестве, значит, он действительно хочет побыть в одиночестве. А упрямцев, рискнувших нарушить его уединение, ждет сосулька в лоб. – Он подмигнул и распахнул мне дверь. – Уж можешь мне поверить.
Из комнаты на нас уставились два сонных золотистых глаза – Грималкин уселся на кровати.
– Вот вы где, – зевнул кот, показывая ярко-розовый язычок. – Я боялся, что вы так и не появитесь.
– Где ты пропадал, Грималкин? – выпалила я, бросаясь к коту. – Все уходят, а тебя нигде не было!
– М-мм… Вы, наверное, плохо искали. – Грималкин равнодушно моргнул. – А что, ты и впрямь уговорила Глюка объединиться со Дворами? Это любопытно. Ты ведь понимаешь, что, даже учитывая повстанцев, на нашей стороне воинов меньше, чем в армии фальшивого короля? Я думаю, именно за этим тебя сюда и отправили Маб с Обероном: если отрубить голову, тело тоже рухнет.
– Знаю. – Недовольный кошачий взгляд ко мне буквально приклеился. – Но чтобы подобраться к голове, нужно пробиться через войска. Я хотя бы в крепость проберусь. Сейчас мы и приблизиться не сможем.
– А так ты допустишь армию узурпатора в Небывалое.
– Что же делать, Грималкин? Это наша единственная возможность. Другого пути у меня нет.
– Возможно. Или, возможно, вы все погибнете. Я не перестаю поражаться извечному недостатку планирования. – Грималкин почесал себе ухо и поднялся, помахивая хвостом. – Да, кстати, кажется, тебя тут кое-кто искал.
Он отодвинулся в сторону, и я увидела на кровати помятое, безжизненное тельце гремлина. Кошмар какой! Зато Грималкин был до ужаса доволен собой.
– Грималкин! Ты же не… Он…
– Сдох? Конечно, нет, человек. – Кот оскорбленно встопорщил усы. – Хотя, когда очнется, голова слегка будет кружиться. Впрочем, я тебе рекомендую лучше контролировать это создание, поскольку его так и тянет проказничать. На поводок, что ли, его возьми…
– Вроде приходит в себя, – заметил Пак.
Я опустилась на колени возле кровати. Тощее тельце Разора дрогнуло, уши затрепетали, гремлин приподнял голову, увидел меня и растерянно заморгал.
Потом взгляд его переместился на Грималкина, и гремлин с шипением отскочил к стене.
Но промахнулся и снова упал на кровать клубком спутавшихся лап и ушей. Он сердито сплюнул, забился, заметался по кровати. Я попыталась его схватить, но гремлин, быстрый как молния, увернулся и спрыгнул.
Пак стремительно ухватил существо за огромные уши и держал на вытянутой руке, а гремлин вырывался и брыкался. Он шипел, ругался, плевался искрами, но целился не в Пака, а в Кайт Ши у меня за спиной.
– Злая кошка! – визжал он, скаля зубы и размахивая лапами в попытке дотянуться до Грималкина, а тот лишь зевнул, отвернулся и принялся вылизывать свой хвост. – Злая, злая, хитрая кошара! Вот заснешь, и я голову тебе откушу, точно! Подвешу за лапы и подожгу! Гори, гори!
– Хм, принцесса… – Пак поморщился, обжегшись об искрящегося, царапающегося и вырывающегося гремлина. – Что-то мне все это не нравится. Бросить его на пол или снова Гриму отдать?
– Разор! – рявкнула я и хлопнула в ладоши перед носом у беснующегося гремлина. – Прекрати сейчас же!
Гремлин замер и с обидой замигал.
– Хозяйка накажет злобную кошку? – тоненько хныкнул он.
– Нет, не собираюсь я наказывать этого кота. – Грималкин фыркнул. – И ты тоже не станешь. Я хочу с тобой поговорить. Ты не сбежишь, если мы тебя поставим на пол?
Он закивал головой, насколько это позволяла хватка Пака.
– Хозяйка хочет, чтобы Разор остался, Разор останется. Без команды не пошевелюсь. Клянусь.
– Ладно. – Я кивнула Паку. – Отпусти его.
Пак вытаращил глаза.
– Уверена, принцесса? Я ничего не разобрал за этим треском и писком.
– Я его понимаю, – сказала я, заработав недоверчивый взгляд Пака и искреннее любопытство Грималкина. – Он пообещал не шевелиться. Отпусти его.
Пак пожал плечами и разжал кулак, снова уронив гремлина на кровать. Разор упал на матрас и застыл, даже уши не вздрагивали, лишь зеленые глазищи настороженно следили за мной.
Я моргнула.
– Э… вольно. – Гремлин тут же сел, по-прежнему пристально меня разглядывая. – Послушай, Разор, по-моему, ты должен уйти. Лагерь сейчас эвакуируют. Оставаться тут одному нельзя, и вряд ли тебе будут рады там, куда мы направляемся.
– Не уйду! – Гремлин подскочил на кровати. – Останусь с хозяйкой! Пойду туда, куда хозяйка! Разор поможет!
– Не можешь, – возразила я, и огромные уши поникли, точно у нашкодившего щенка. – Мы уходим на войну, там опасно. Против армии фальшивого короля ты нам не помощник. – Он грустно пискнул, но я твердо повторила: – Возвращайся домой, Разор. Возвращайся в Маг Туиред. Разве ты туда не хочешь? К остальным гремлинам?
Грималкин шумно фыркнул, я обернулась на кота, а Разор зашипел.
– Тут что, только я один соображаю? – Кот обвел нас всех недовольным взглядом и покачал головой в ответ на наше недоумение. – Вообще ничего не смыслишь, да? Только задумайся, человек, что ты сейчас сказала! Повтори-ка последнюю фразу, будь добра.
Я нахмурилась.
– «Разве ты туда не хочешь?»
Он закрыл глаза.
– Следующую фразу, человек.
– «Ко всем остальным гремлинам». – Кот выжидательно уставился на меня, но я лишь всплеснула руками. – К чему ты клонишь, Грим?
Грималкин дернул хвостом.
– В такие минуты я еще больше радуюсь тому, что родился котом, – вздохнул он. – Зачем, по-твоему, я изловил тебе эту тварь, человек? Просто ради развлечения? Уверяю тебя, мне и так ни капельки не скучно. Попытайся воспользоваться своими мозгами. В Маг Туиред тысячи гремлинов, может, даже сотни тысяч! И кто же, единственный в целом мире, способен с ними договориться?
– Я… – До меня вдруг дошло. – Гремлины! Их там тысячи! И… и они меня слушаются!
– Браво. – Грималкин закатил глаза. – Наконец-то мозг включился.
– Я могу попросить гремлинов… – продолжила я, не слушая Грималкина, а тот уже с чувством выполненного долга снова разлегся на кровати, закутавшись в собственный хвост. – Я могу отправиться в Маг Туиред и… – Я запнулась и покачала головой. – Нет. Я должна со всеми вместе выйти в Небывалое, иначе Оберон и Маб попытаются прикончить Глюка со всей его армией. Сочтут, что это новая атака фальшивого короля.
– Тут ты, пожалуй, права, – задумчиво откликнулся Пак и скрестил руки на груди. – Маб даже не задумается. Да и Оберон, если дело касается Железных тварей, сначала будет действовать, а потом спрашивать. – Он покосился на гремлина, который по-собачьи вращал головой и прислушивался к нашему разговору. – А что, если этого писклю послать? Отправить его с посланием к приятелям, пусть передаст им твои слова?
– Можно попробовать. Что нам терять? – Я повернулась к гремлину, тот подскочил и с готовностью растопырил уши. – Разор, если я попрошу других гремлинов мне помочь, как думаешь, они придут?
– Помогать! – Гремлин стал радостно прыгать на месте. – Разор поможет! Помогать хозяйке, помогать!
Я не совсем поняла, то ли все гремлины мне помогут, то ли он один, но все равно продолжила:
– Я хочу, чтобы ты доставил сообщение в Маг Туиред. Собери всех, кто хочет драться, и встречайтесь с нами на границе Железного королевства, там, где начинается Дикий лес. Мы должны остановить ходячую крепость фальшивого короля, не дать ей выйти на поле боя. Понимаешь, что мне нужно?
– Разор понимает! – пискнул гремлин и неоновой вспышкой взлетел по стене. – Я помогу! Встретить хозяйку в лесу глупых эльфов! Бегу!
Не успела я опомниться, как он прыснул в угол, протиснулся в вентиляционное отверстие и был таков.
Пак вопросительно посмотрел на меня.
– Думаешь, он точно тебя понял?
Грималкин раздраженно поднял голову, словно я только что разрушила то, над чем он трудился долгие часы.
– Не знаю, – прошептала я, так и глядя вслед пропавшему гремлину. – Остается лишь надеяться.
Ясеня в тот вечер я не видела, хотя советов Пака не послушалась и попыталась принца отыскать.
Поначалу в развалинах башни кипела бешеная активность – повстанцы-фейри готовились к грядущей битве, – но постепенно все затихло. Доспехи были начищены, мечи наточены, а Глюк скрылся за закрытыми дверями с несколькими советниками – видимо, обсуждали стратегию. Пак, неизменно любопытствующий и воспринимавший закрытые встречи как личный вызов, заявил, что все скоро выяснит, и куда-то пропал. Я разнервничалась из-за бесплодных поисков Ясеня и, уставшая, вернулась к себе. На моей кровати вольготно развалился Грималкин.
– Грималкин, двинься! – потребовала я, пытаясь освободить место.
Кот заворчал и выпустил острейшие когти, я тут же отдернула руку. Золотистые глаза с вертикальными зрачками вдруг распахнулись.
– Я устал, человек. – Грималкин прижал уши к голове, демонстрируя довольно непривычное, но опасное недовольство. – Учитывая, что я всю ночь гонялся за этим гремлином, прошу тебя по-хорошему: дай мне выспаться, пока мы не отправились обратно, откуда пришли. Если ты ищешь Зимнего принца, он торчит на балконе, у насекомых. – Грималкин фыркнул и закрыл глаза. – Сходи-ка лучше поприставай к нему.
В сердце у меня вспыхнула надежда.
– Ясень? Ясень на балконе?
Грималкин вздохнул.
– И зачем эти люди вечно все повторяют и переспрашивают? – протянул он мне вслед, но я уже выскочила из комнаты.
21. Прошлое Феррума
Провожаемая любопытными и недовольными взглядами повстанцев, я бежала по лагерю, огибая гоблинов-хакеров, пакующих свои компьютеры, и бормоча извинения при нередких столкновениях. Добежав до лестницы на балкон, я сперва помчалась, перепрыгивая через две ступеньки сразу, но потом замедлила шаг. Вспомнила предупреждение Пака насчет «сосулек в лоб» и осторожно выглянула наружу.
Ясень стоял у края террасы, спиной ко мне, и ветер трепал его волосы и одежду. Луну затянули темно-красные тучи, в воздухе танцевали серые хлопья. Тонкий слой пыли, покрывавший балкон, заглушал шаги. Ясень дернул головой, но не обернулся, хотя явно услышал мое приближение.
– Невероятно, – прошептал он, вперяясь взором в пейзаж. Вдалеке, в толще туч, налилась ядовито-зеленая вспышка молнии, в воздухе остро пахнуло чем-то химическим. – Даже не верится, что это часть Небывалого. Если все может стать вот таким… Конец. Фейри исчезнут навсегда. Все, что я знаю, места, существовавшие с начала времен, пропадут.
– Мы этого не допустим, – твердо сказала я, подходя к краю террасы. – Фальшивый король будет остановлен. Я не позволю, чтобы все пропало.
Ясень промолчал, продолжая разглядывать равнину. Повисла неловкая, плотная тишина. Я чувствовала, что нам обоим хотелось что-то сказать, нарушить неловкость невысказанных вслух извинений… В конце концов молчание сделалось мне невыносимо.
– Прости меня, Ясень, – прошептала я. – За все, что наговорила тебе. Я не то имела в виду.
Он легонько качнул головой.
– Нет. Это я должен просить прощения. – Принц провел рукой по волосам, все еще не поворачиваясь. – Ведь я сам научил тебя драться, стоять за себя. И не имею права сердиться, когда ты показываешь, что сполна усвоила мои уроки.
– У меня был замечательный учитель.
– Ты уже не та девочка, с которой я познакомился, когда ты впервые явилась в Небывалое в поисках брата, – вполголоса произнес Ясень. – Ты выросла… изменилась. Ты стала сильнее, как она…
Имени он не произнес, но я сама догадалась: это об Ариэлле, любимой, которую он потерял в бою с виверной задолго до нашей встречи.
– Она всегда была сильной, – еле слышно продолжил Ясень. – Даже Зимний двор не мог сломить ее дух, сделать злой и жестокой. Она была лучше нас всех. Но я не смог ее спасти.
Он зажмурился от воспоминаний и стиснул кулаки.
– Она погибла, потому что я не смог ее уберечь. Я не могу… – Его голос чуть заметно дрогнул. – Я не могу смотреть, как то же самое с тобой…
– Я не она, – откликнулась я, беря его за руку. – Ты меня не потеряешь, обещаю.
Ясень вздрогнул и искоса поглядел на меня.
– Меган, – неуверенно начал он. – Кое-что… я тебе не рассказывал. Должен был прежде объяснить, но… боялся, что, если ты узнаешь, пророчество обязательно сбудется. – Он запнулся, словно давая возможность что-то вставить мне. Но я молчала, и тогда он глубоко вздохнул и продолжил: – Давным-давно мне предсказали, что я буду проклят в любви, что я буду лишаться всех, кто мне полюбится.
У меня перехватило дыхание, потом сердце забилось быстрее прежнего.
– Кто это тебе сказал?
– Очень старая жрица, у друидов. – Ясень замялся, и я краем глаза уловила темно-синюю дымку сожаления. – Это было еще до Ариэллы, в далекой древности, когда люди поклонялись прежним богам и с помощью самых разных ритуалов защищались от нас, что, разумеется, лишь провоцировало нас на новые проделки. Я тогда был гораздо моложе, мы с братьями жестоко подшучивали над смертными, особенно над попадавшимися нам юными глупышками. – Он помолчал, исподволь наблюдая за моей реакцией.
– Продолжай, – шепнула я.
Ясень вздохнул и, очень осторожно высвободив свою руку из моей, повернулся ко мне лицом.
– Была одна девушка, – начал он, тщательно выбирая слова. – По счислению смертных ей только-только стукнуло шестнадцать, и была она, как водится, совсем невинна. Обожала собирать цветочки и играть у ручейка на лесной опушке. Я знал, потому что наблюдал за ней из-за деревьев. Она всегда гуляла одна, беспечная, наивная и не ведающая, как опасна бывает лесная чаща. – Голос его наполнился горечью, темной ненавистью к эльфу, о котором он вел рассказ. Я поежилась, а он продолжил негромко и спокойно: – Я заманил ее в лес дарами, сладкими песнями и любовными обещаниями. Постарался влюбить ее в себя, сделать так, чтобы она никогда не смогла испытать ничего подобного со смертными мужчинами, – а потом лишил всего. Я сказал ей, что смертные для фейри ничего не значат, что она – ничто. Сказал, что она для меня – лишь добыча, не больше, и что теперь игра закончилась. Я разбил не только ее сердце – разбил ее дух, ее саму. И веселился, упивался этим.
Я предчувствовала, что он так скажет, но мне все равно стало не по себе от осознания бессердечности, на которую оказался способен Ясень, – обычный фейри, поглумившийся над человеческими чувствами. Девушка, шестнадцатилетняя, одинокая, ждущая любви, была совсем как я… когда-то. Если бы в тот день на лесной опушке оказалась я, а не она, Ясень и со мной поступил бы точно так же.