Нет, ну все-таки, где логика у политиков? Ладно Темные, у них в крови делать всякие гадости и на пустом месте создавать интриги, склоки и скандалы. Но наше Светлое правительство о чем думает? Совсем мозг утратили?
А еще странным было то, как вел себя белобрысый Крысеныш. Благодаря тренировкам крестного, я достаточно хорошо научилась слушать свое тело, и интуиция подсказывает…
«Ты чего? Я вообще молчала», — возмутилась упомянутая.
«Вообще-то это был я», — скромно признался инстинкт самосохранения.
Короче не суть… Чувства подсказывали, что ссориться можно с кем угодно, но только не с блондином.
С такими мыслями я и дошла до комнаты под номером 666, где висела веселенькая табличка черного цвета — «Осторожно! Не слишком безопасно входить!»
По моим расчетам Наточка уже должна прийти с занятий, а мне так о многом хочется с ней посплетничать и рассказать о своих злоключениях.
Подруга не подкачала и даже заказала вкусный ужин, половину которого стрескала в ожидании, но я все-равно была рада заботе.
— Детка, — подвела итог моему рассказу подруга, — ты заслужила медаль с надписью «Мать героиня».
— Кстати, — отрываюсь от кусочка черного шоколада, подсунутого лучшей подругой, — что новенького у тебя?
Неожиданно Наточка погрустнела, перестала жевать и даже чашку с кофем отодвинула.
— А я влюбилась…
Ее трагичный голос поверг меня в депрессию. Застонав, я схватилась руками за голову. Вот только этого для полного счастья мне и не хватало! Ну что за денек такой?
Глава 4. Три девицы под окном пили пиво, сок и ром…
— И у него такие глаза…
Наточка никак не могла остановиться почти тридцать минут, и все рассказывала и рассказывала.
Я терпеливо вздыхала, глядя на потерявшую здравый смысл подругу, и мельком посматривала на пузырьки в надежде, что подруга просто надышалась парами от любовных зелий.
— И представляешь, он не обратил на меня никакого внимания… Зато по Маленке таким плотоядным взглядом прошелся!
Киваю. Я бы на месте мужика тоже оценила бы пятый размер и пухлые губы Малены…
— Но он такой кла-а-а-асный, — протянула Натка, прижимая к себе игрушечного медведя.
Вот она, женская народная забава — влюбиться в идиота и уверять окружающих, что он единственный и неповторимый. Только мы, бабы, так можем! Это прям наша супер-сила.
Продолжаю дипломатично кивать, пить горячее вино приправленное валерьянкой.
Успокоительного накапала рыжая ведьмочка, после того, как я сорвалась где-то на пятой минуте рассказа о Прекрасном принце и начала дико хохотать.
Кстати совет — никогда не мешайте два невкусных напитка друг с другом. Сразу начинаешь ненавидеть этот мир вдвойне.
Стук дверь прервал Наточкины душевные излияния.
Облегченно выдохнув и поблагодарив Небеса за небольшую паузу в бесконечном рассказе ведьмочки, я бросилась к дверям.
Открыв скрипучую створку и в очередной раз напомнив себе смазать петли, я попыталась сфокусировать взгляд. Процессу значительно мешал вино-валерьяновый коктейль, темнота, царящая в коридоре и душераздирающие вздохи рыжей подруги, тискающей медвежонка.
Совершив поистине титанические усилия и собрав глаза в кучку, я с интересом уставилась на куколку в нежно розовом платье и белых носочках.
— Нат, — крикнула я, не отрывая взгляд от чуда. — Либо я уже перепила, либо кому то из нас подарили ростовую куклу.
Ко мне тут же подскочила Наточка и с интересом высунула голову в коридор. Кукла шелохнулась и неуверенно помахала рукой. Я икнула от удивления и тихонько ущипнула себя за ногу.
Ошиблась. Нога оказалась не моя.
Натка заорала скорее от неожиданности, чем от боли и принялась ощупывать пострадавшую конечность.
— Ты чего кричишь? — Поинтересовалась кукла.
— Она еще и разговаривать умеет, — удивленно прошептала Наточка. — Ты поглянь, какая прелесть! — Умилилась куколке ведьма. — Интересно, кто же мог подарить нам такой подарок? Она же ведь кучу бабла стоит!
И тут до меня дошло…
Открыв дверь пошире и впустив коридор побольше света, я с удивлением признала в кукле ту самую Темную, которую я аки добрый рыцарь спасала от посягательств невоспитанного общества. Просто в сумраке коридора, да еще в ее кукольном платье с белой кожей, голубыми глазами и золотыми локонами она выглядела… В общем, мы ошиблись!
Одернув Наткину руку, я постаралась улыбнуться как можно шире:
— Привет, Эми! — Начала выводить ситуацию из абсурда я. — Мы не сумасшедшие, но это я так… на всякий случай уточнила.
Девушка заметно растерялась и тряхнула головой, с двумя смешными хвостами, перевязанными лентами:
— П-привет…
— Ой, так она живая… — Расстроилась ведьма. — А то я уж хотела кислотой на нее капать…
— Наточка, не пугай ребенка! — Строгим голосом возвестила я и повернулась к Эми. — А ты чего пришла?
— Да вот… — Девушка сжала кулачки и, гордо выпятив грудь впред, выпалила. — Хорст пытался заставить меня подписать, но я не стала! Ведь ты хорошая!
Натка засветилась не хуже лампочки под потолком и радостно улыбнулась.
— Тогда не стой! Гостем дорогим будешь, — Наточка широко распахнула входную дверь и посторонилась.
— Да я, наверное, лучше пойду. — Затравленно оглядываясь, сказала Эми. — Меня мальчики искать будут…
— Не уходи! — Заорала я, находясь в ужасе от перспективы еще несколько часов слушать, насколько хорош новый возлюбленный Натки.
Схватив Эмилию за руку, я буквально втащила почти невесомую девушку в комнату и закрыла дверь на шпингалет. Блондинка с недоверием осмотрела нашу комнату и немым вопросом уставилась на меня.
— Наточка, — скомандовала я, доставая из завалов учебников «гостевой» стул, — у нас гости!
Подруга бодро кивнула и незаметно запихнула под кровать валяющийся посреди комнаты носок.
— Да мой капитан! — Звонко воскликнула она.
— А что мы делаем с гостями?
— Поим чаем, кормим булочками, развлекаем, — отрапортовала подруга.
Я смерила блондинку чистым, незамутненным взглядом и уточнила:
— А если это очень желанный гость, а у нас хорошее настроение?
— Мы поим его самой вкусной чачей!
Перед растерянной Эмилией появился граненый стакан прозрачной жидкости, приятно пахнущей фруктами, после чего прозвучал тост, мы чокнулись и… выпили.
Через 15 минут…
— Слушай, — возмущалась Наточка, с подозрением осматривая порозовевшую и немного захмелевшую Эмилию. — Ну, такой внешности в природе не существует! Признавайся, как ты это сделала?!
Ведьма потянула ленту, распуская один из хвостов, и принялась щупать золотистые локоны.
— Иди лесом, — вяло отмахнулась блондинка, мотнув головой.
— Да по любому что-то не так, — орала Наточка, не выпуская из загребущих ручонок прядь, — признавайся, волосы красишь? Кожу отбеляешь? На бигудях спишь?
Я возвела глаза к небу в надежде, что гипотетическая Светлая богиня, обитающая на воздушных облачках, хоть раз в жизни, прислушается к моим мольбам.
Через 20 минут…
— А потом я увидела его… — Плакала на плече золотоволосой Эмилии рыжая Наточка. — Я увидела его глаза и утонула в этих темных омутах!
— Ну, ну… — Сочувственно хлопаю по спине подругу. — Главное, что успела вынырнуть и не захлебнулась! Не переживай! Завтра утонешь в другой проруби…
На миг, оторвавшись от Эми, выполняющей роль жилетки, ведьмочка недовольно посмотрела в мои честные глаза.
— Ты, Линка, грубиянка! — Сообщила она. — И не веришь в настоящие чувства…
— Да да, — покорно закивала я головой. — А еще я реалистка и с математикой у меня благодаря тебе большие проблемы.
— А я-то тут причем?
— Да при том, что я уже сбилась со счету от твоих возлюбленных! — Натуральным образом зарычала я, сжимая стакан. — Еще немного и ты установишь абсолютный рекорд и перевалишь за миллион!
Через 10 минут…
— Шарги, — с придыханием вещала нам Эмилия, — он такой мужественный! Благородный! И вообще у него нет изъянов…
— Короче, прынц? — Подытожила Наточка.
Обе понимающе покачали головой.
— Девочки, — возмутилась я, — а вам не кажется, что этих прынцев как-то чересчур много развелось!
— Ну что ты, — махнула на меня соседка по комнате. — Много не мало! И потом сейчас такая конкуренция…
— А еще, Шарги, так классно улыбается, — опять начала блондинка. — И если смотреть на него под углом, то брови будто хмурятся, но если немного повернуться, то понимаешь, что он просто задумался… А еще Шарги…
— Господи! — Закричала Наточка. — Эмилия, ну хватит уже! Надоело об одном и том же. Шарги это… Шарги то…
— Вот-вот! — Закивала я. — И главное, есть в этом нечто знакомое. Не правда ли?
Многозначительно смотрю на подругу. Она делает вид недогадливой рыжей ведьмы и, как ни в чем не бывало, предлагает поговорить о чем-нибудь другом.
Втроем торжественно клянемся больше о мужиках не говорить, чокаемся и выпиваем.
Через три минуты…
— Девочки, — раздраженно говорю я, пытаясь остановить истерику. — Ну, в конце концов! Возьмите себя в руки.
С изумлением наблюдаю, как мои рекомендации выполняются. Наточка начинает обнимать Эмилию, а та соответственно Наточку… И обе ревут с тройной силой!!
— Я ему не интересна… — Всхлипнула Темная.
— Уууу… — Натурально завыла ведьмочка. — А он даже в мою сторону не посмотрел!
— Я не красивая…
— А я так вообще страшная!
Долбаный Скол! Да когда же этот день закончится уже?!
— Прекратить истерику!!! — Кричу я и бью подруг подушкой.
— Ай! — Возмущается Наточка.
— Ой! — Соглашается с ней Эмилия.
Через пять минут…
— Официально объявляю бой подушками законченным! — Заявила Наточка.
— Может, окошко откроем? — Тяжело дыша и сжимая в руке артиллерийский снаряд, предложила я. — А то душно стало.
— Ага, — согласилась Наточка, но осталась лежать на полу. Эмилия так вообще только рукой махнула, выражая свое согласие.
Пришлось вставать самой и топать к окошку.
Дернув шторы, невольно глянула на крыло первого этажа, где в книжном шкафу профессора Барадоса таилась нужная для вызова Цербера формула.
— Девочки, — обернулась я к подругам, — мне тут идея пришла.
Знала бы, чем все закончится, молчала бы как партизан, пойманный во вражеском лагере, но увы…
Короче, откусить бы себе язык, чтобы лишнего не болтал, но жа-а-а-алко!
Через три минуты…
— Тихо, — шикнула, на хихикающую Эмилию, ведьма. — Соблюдай, мать ее, конспирацию.
Я, все еще не до конца веря в происходящее, внимательно оглядела коридор:
— Все чисто, — шепчу Наточке, которая с упоением ковыряет отмычкой замок. — Ты долго еще копаться будешь?
— Не отвлекай мастера! — Откидывая со лба прядь рыжих волос, заявила подруга. — Эми, держи фонарик ровнее!
— Я стараюсь, — искренне ответила голубоглазая блондинка, довольно заметно покачиваясь из стороны в сторону.
«Ну вот! Споили маленькую наивную несчастную девочку, — проснулась во мне совесть. — Какие же мы сволочи! А еще себя приличными девушками считаем…»
— Готово!
Победный шепот Наточки и скрип приоткрывающейся двери отвлек меня от самоистязания и индульгирования. В результате честно пообещав совести подумать над всем сказанным, я взяла Эми за руку и проскользнула в кабинет первой. Наточка зашла следом и аккуратно прикрыла двери.
— Я поставила оповещалку. — Осматриваясь, прошептала она. — Если вдруг кто-то приблизиться к кабинету, мы услышим крик совы.
— А почему совы? — Заинтересовалась Эми.
— Аааа… бабуин его знает! — Махнула рукой ведьма. — Захотелось птичек послушать.
Эми кивнула и оглянулась:
— Ой, какая картинка прикольная…
Светлая Богиня, и кого я с собой на дело притащила?
— Девочки, — пытаюсь призвать подвыпивших девиц к порядку, — давайте скорее найдем то, за чем пришли, и прекратим уже выбрасывать адреналин в кровь.
Подруги согласно закивали и разошлись по кабинету.
Я пошла изучать шкафчики, находящиеся в самом кабинете, а Наточка открыла небольшую дверцу и скрылась в лаборантской. Не прошло и мига, как оттуда донеслось звяканье разбившейся посуды.
— Ну, Ната! — Зло зашипела я.
— Я нечаянно, — высунула рыжую голову подруга. — Сейчас все уберу.
Вздохнув, я поискала глазами Эмилию и обнаружила хрупкую блондинку в кресле профессора Барадоса. Новая подруга дрыхла без задних ног, громко посапывая и периодически причмокивая полными губками.
В очередной раз смотрю на Небо в надежде разжалобить суровую Богиню и послать нам немного удачи. Та, как всегда игнорит…
Вздохнув, осторожно прячу нужную книжку во внутренний карман пиджака и возвращаюсь к поиску нужной склянки.
Наточка сказала, что для любовного зелья, которое я подбила девчонок приготовить, нужен корень чабреца и ромашки, настоянных на моче белой коровы. Из лекций профессора я усвоила, что такой состав весьма специфично реагирует на солнечный цвет, поэтому должен храниться в пузырьке из синего стекла.
К несчастью, в темноте почти все пузырьки выглядели как родные братья. Короче говоря, с таким поисковым отрядом поможет нам только чудо.
Под сопровождение раскатов собственного сердца, хаотично осматриваю баночки, колбы, пузырьки, коробочки, и при этом не забываю отчаянно молиться, чтобы нас не застукали раньше времени.
К слову сказать, похожих на нужное нашлось аж целых пять штук! Сграбастав все пузырьки, я заглянула к Натке в лаборантскую.
Ведьма нашлась на полу, в отчаянных попытках восстановить коробку с разбитыми колбами.
— Ната, — тихо позвала я, — глянь, это они?
— Давай скорее! — Бросив коробку, подруга вырвала из рук найденные пузырьки и принялась рассматривать мутную жидкость в неярком свете луны…
— Позвольте полюбопытствовать, — голос профессора Барадоса заставил вздрогнуть от неожиданности, — что вы тут делаете?
— Ээээ… Опыт… проводим… — Промямлила Наточка, делая шаг за мою спину.
Со стороны это смотрелось забавно. Рост у подруги был значительно выше моего, поэтому ее попытка спрятаться за мелкую подругу выглядела немного жалкой и комичной.
— Вы решили провести опыт ночью? — Почему-то не разозлился профессор.
— Так днем мы заняты, — делаю невозмутимое лицо, а у самой ладони вспотели, а сердце предательски сбилось с ритма.
— Вершителя вам в мужья! — Выругался профессор, заметив коробку с пострадавшими колбами.
— Это не мы! — Сработал инстинкт самосохранения.
— Так и было, когда мы пришли, — поддержала Наточка.
— Лина! — Заорал профессор и закатил глаза к небесам. Видимо просит у них вмешательства.
— Профессор, — решаю помочь и просветить мужчину, — можете не стараться. Я часа три как к ним взывала на все лады. Никто не откликнулся! По всей видимости, у них, — показываю на потолок, — сегодня не приемный день… Вернее ночь…
— Лина!!! — На этот раз взбесился профессор.
А я недовольно скрестила руки на груди.
Вот так всегда… Хочешь помочь кому-то и сама оказываешься по уши в неприятностях! Совет хороший даешь, а на тебя еще и орут! И спрашивается, ну почему на меня? Вон рядом Наточка стоит и почему-то ей никто предъявы не кидает!
— Профессор!!! — Съедаемая чувством несправедливости заорала я.
— Что? — Удивился он.
— Ничего, — развожу руками я. — Вы же кричите мое имя…
— Лина!!!!
Ну, вот опять…
— Профессор!!!! — Не осталась в долгу я.
— Лина!!!!!
— Профессор!!!!!
Красный как вареный джиг мужчина, открыл было рот, но видимо осознал, всю непедагогичность момента и посерьезнел.
— Значит так. — Тихо и сурово сказал он. — Наталья и Ангелина, вам выносится строгий выговор с занесением в личное дело!
Наточка тяжело вздохнула, а я вспомнила четыре коробки с ее именем, где хранилось личное дело ведьмочки…