— Я утратила к вам всяческое уважение, — почти шепотом произнесла я. — И мне не страшно, мне просто неприятно думать о будущем.
Паром мягко соприкоснулся с бортом «Ревущего», и в тот же миг с корабля были сброшены веревочные лестницы и тросы. А затем темный каплеобразный сгусток метнулся с паруса самой высокой мачты и Янир перестал быть тентом. Жаркое летнее солнце вдруг стало нещадно палить, ветер подул сильнее, значительно сильнее заколыхался и паром. А два духа слаженно и быстро грузили тюки и оружие, в то время как матросы и солдаты сноровисто взбирались на борт… по веревочной лестнице, и других способов подняться не наблюдалось.
Лорд Грэйд медленно подошел ко мне, протянул руку. Он не произнес ни слова, я и так понимала, что мне волей или неволей придется сопровождать его в этом плавании. Но все же протянуть руку и коснуться пальцами его ладони мне казалось… полным признанием своего поражения.
— Я подниму вас, — холодно произнес герцог, — или же Янир. Руку, Ариэлла.
Медленно протянула… жесткие пальцы лорда оттон Грэйд сжали почти болезненно, не поднимая — выдергивая меня из кресла… но степень своей ярости герцог более не демонстрировал, сопроводив меня до края плота, туда, где двое матросов придерживали веревочную лестницу, ожидая нашего приближения.
— Просто обнимете меня, я подниму сам, — предупредил лорд Грэйд, останавливаясь перед лестницей.
— Прошу прощения, — я высвободила ладонь из его цепких пальцев, — однако не вижу сложности в том, чтобы самостоятельно подняться, — произнесла, не глядя на герцога.
— Леди Уоторби! — ярость промелькнула отчетливо.
Я не взглянула на него. Присобрав край юбки, решительно шагнула вперед, и была остановлена герцогом. Ему было не сложно, физическое превосходство, несомненно находилось на его стороне, но если, обняв меня, лорд надеялся что-то изменить — его надеждам не суждено было сбыться.
— Лорд оттон Грэйд, я действительно в состоянии взобраться самостоятельно, — решительно напомнила.
В следующее мгновение объятие герцога стало куда как крепче, а затем поднялся ветер, и в небе, совершенно безоблачном, прогрохотал гром, практически рядом с нами ударила молния… в ту же секунду мы взлетели вверх.
До самого борта «Ревущего», и выше, пока герцог не ухватился за канат. Рывок, и мы соскользнули на палубу… И отпустив меня, лорд оттон Грэйд вдруг упал на одно колено, тяжело и хрипло дыша. А внезапно возникшая гроза, просто растворилась в сиянии летнего солнца, словно и не было ничего. Ничего, кроме задыхающегося адмирала Южной армады.
— Лорд оттон Грэйд, — выдохнула испуганно я.
— Леди Уоторби, я попросил бы вас проследовать в каюту, — голос герцога был хриплым, срывающимся. — Джереми!
Адъютант, судя по нашивкам на мундире, незамедлительно подошел к нам, учтиво поклонился, выпрямившись, указал рукой направление и выжидательно посмотрел на меня. Я же, потрясенно глядела на лорда Грэйда, которому полет дался с явным трудом, потому как в данный момент герцог продолжал хрипло дышать и обессилил настолько, что не мог подняться.
— Лорд оттон Грэйд, на корабле имеется лекарь? — встревожено спросила я.
Знала бы, что в ответ услышу! Потому как герцог вдруг вскочил, и заорал на меня:
— Да ступайте же в каюту вы, растрепанное чудовище с монастырским воспитанием и максималистским отношением к себе и окружающим!
Я опешила, в смятении глядя на герцога, чей лоб был влажен от пота, а тело дрожало от перенапряжения. Но все же!
— Лорд оттон Грейд, — выдохнула возмущенно, — я попросила бы вас не повышать голос, при разговоре с леди. Я вполне могла бы подняться самостоятельно, о чем недвусмысленно сообщила вашей светлости и… и если вы не услышали, это исключительно ваше упущение… и…
— Во имя всех богов, леди! — взревел герцог. — Я слышал каждое ваше слово. Каждое проклятое богами слово! Но вы никак не желаете уяснить главного — вы практически моя жена, Ариэлла. И мне совершенно наплевать на ваше желание или не желание следовать брачным обязательствам. Будет так как я решу, а решение я уже принял! Ступайте в каюту, леди, и учитесь беспрекословному подчинению, иного вам не дано самим небом!
Меня словно водой ледяной окатили. Спина стала прямая до боли, подбородок гордо вскинулся, взгляд… взгляд я не могла бы оторвать от палубы даже при всем желании — мне было бесконечно стыдно, однако:
— Не обвиняйте небо в собственных грехах, лорд оттон Грэйд. Небеса, в отличие от вас, ограничений не накладывают.
Едва заметный реверанс адъютанту, выразил мое согласие следовать за ним. Джереми, к сожалению имя его рода мне было не известно, проявил верх тактичности и сопроводил меня молча до трапа, помог подняться, придерживая под локоть, затем, едва мы оказались на верхней палубе, довел до каюты адмирала, вновь поклонился и оставил одну.
Медленно, очень медленно, я открыла дверь, несмело вошла и остановилась у порога. Здесь было одно большое широкое окно, через которое виднелось море, небольшая терраса и практически вся палуба «Ревущего». Какая ирония — менее всего желая видеть герцога, я сейчас имела честь наблюдать именно его, гневно поднимающегося на капитанский мостик. А в белоснежных парусах, словно запутавшийся ветер, набирали силу духи. Три духа ветра. Два темных, похожих на подвижную каплю, и висящий призраком Янир, с громадной высоты взирающий словно на меня. Несмело махнула рукой, дух отвесил церемонный поклон, я невольно улыбнулась и присела в реверансе. А после, не желая отрывать духа от работы, продолжила осмотр каюты — стол из белого дерева у окна, шкаф во всю стену, в котором через стеклянные дверки виднелись книги, свечи, разовые магические светильники, документы, стопки писчей бумаги, какие-то чертежи и инструменты для черчения, одежда, сложенная стопками. Мужская одежда. Взгляд на широкую двуспальную кровать… ощущаю, как мгновенно взмокли ладони, а по спине прошелся озноб. Здесь была всего одна кровать. Широкая, двуспальная кровать. И более никаких спальных мест! Вешалка у двери, стул в единственном экземпляре… Единственной, казавшейся несколько неуместной вещью, оказалась деревянная ширма. Абсолютно новая, сверкающая свежеструганным деревом, сложенная и стоящая в углу.
— О, Пресвятой, это не может быть правдой, — выдохнула я, не в силах сдержаться.
Неожиданно в двери постучали.
Отойдя на шаг, я едва слышно сказала:
— Войдите.
Все тот же Джереми, открыл дверь, поклонился, затем внес… два моих чемодана и один, черный из дорогой кожи, который не мог принадлежать мне. И все три предмета багажа, адъютант донес до шкафа, после чего открыл чемодан герцога, торопливо и с заметной сноровкой расставил все по шести свободным полкам. Замер. И торопливо разместил все вещи в двух, оставив четыре совершенно свободными. Затем, боясь даже взглянуть на меня, поклонился, торопливо произнес «Приятного отдыха, леди Уоторби» и покинул каюту.
Мне хотелось умереть. Упасть на постель и зарыдать. Хотелось покинуть каюту и броситься в море… Хотелось… Но я молча подошла к чемоданам, достала расческу, и остановившись у окна, начала медленно приводить растрепанные Локаром волосы в порядок.
А там, в парусах ритмично, словно подчиняясь такту неведомого барабана, двигались будто по контуру знака бесконечности, два духа ветра. И корабль помчался по волнам, направляясь в закат — Южная Армада покидала залив.
Лично мне время отплытия казалось несколько странным, учитывая скорое наступление ночи, но едва сумерки сгустились все корабли как один подернулись светящейся зеленой дымкой. «Призрачный флот» — именно так прозвали корабли империи в летописях завоеванных королевств… теперь я поняла почему. Представляю что думали жители портовых городов, едва на их территории вторгались окутанные зеленым светом корабли… Наверное издали они казались прекрасными… издали.
Дверь открылась, вырывая из сонма странных мыслей и образов…
— Вы все это время стояли у окна? — прозвучал несколько недоуменный вопрос.
Вздрогнув, перевела взгляд на волосы, которые не просто блестели, они едва не искрились. Молча опустила расческу, невольно опустились и руки.
— Вы даже свечей не зажгли, — продолжил оттон Грейд. — Прискорбно.
Шум закрываемой двери, проворот ключа, по мужски твердые шаги к шкафу и вскоре в каюте ярко сверкал магический светильник, заливая все мягким мертвым светом. Затем захлопнулись ставни, отрезая нас от всего корабля, и герцог вновь заговорил:
— Удобства.
Невольно оглянулась на него, увидела неприметную дверь близ шкафа, на которую лорд не просто указал — прошел, открыл и продолжил:
— Воду беречь. Естественно душевая имеется лишь в моей каюте, но запасы пресной воды на корабле все же ограничены, прошу это учитывать. — дверь вновь была закрыта. — Вещи разложите самостоятельно, уверен монастырское воспитание способствует выработке самостоятельности. Ужин через пятнадцать минут, на этом все.
Расческа выпала из ослабевших пальцев и с глухим звуком оказалась на полу.
— Что-то не так? — поинтересовался лорд, расстегивая мундир.
Набрав побольше воздуха, я решительно сказала:
— Лорд оттон Грэйд я требую отдельную каюту, я…
— Ари, это не обсуждается.
Он скинул мундир, бросил его на спинку единственного стула, затем одним движением через голову снял рубашку, швырнул поверх мундира и подойдя ко мне, оторопевшей от его бесстыдства, продолжил:
— Это единственный приемлемый для вас вариант, леди Уоторби. Каюта капитана втрое меньше, офицеры проживают в общей, для солдат и матросов так же общее помещение в трюме. Я понимаю, что «Ревущий» показался вам огромным кораблем, но это военное судно, леди, последнее, о чем здесь заботятся, это об удобстве.
Я осторожно сделала шаг назад, отступая от полуголого оттон Грэйда, но не могла не попытаться:
— Почему бы мне не занять каюту капитана, ведь ваша вполне располагает достаточным местом для двоих и…
— Ариэлла, — перебил меня герцог, — а здесь и будут проживать двое — вы и я. И это не обсуждается. Надеюсь, вы обратили внимание на двуспальную кровать, размещенную здесь? Ее доставили в полдень исключительно для вашего комфорта.
Мне вдруг показалось, что корабль как-то особо значительно пошатнуло… А еще вдруг стало темно.
* * *— Леди Уоторби, каюсь, я не приготовил нюхательных солей, но если вы настаиваете, они здесь будут уже к утру, — голос оттон Грэйда прозвучал откуда-то из темноты, затем к моим щекам вновь приложили что-то холодное и мокрое. — Ари, полагаю, уже можно прийти в себя, — раздраженно заметил герцог.
Я медленно открыла глаза. Магических светильников теперь было два — оба шарика мерцали под потолком, застыв в неподвижности… В следующее мгновение я осознала, что полулежу, причем не особо удобно и как-то вовсе неприлично. Осторожно повернув голову, встретилась взглядом с раздосадованным лордом оттон Грэйдом и не сразу поняла суть происходящего… Но затем! Я оказалась полулежащей у него на руках, сам герцог сидел на кровати и удерживал меня… находясь во все тем же полуголом виде! Но самое ужасное — лиф моего платья оказался развязан!
— Да… да… да как вы посмели? — осипший голос звучал жалко. — Да как вы…
На губах герцога промелькнула мрачная усмешка, и он перебил меня спокойным:
— Надеюсь, вы осознаете, что пощечину я не потерплю.
Рванувшись, я неловко вскочила, пошатнулась, едва оказалась стоящей на ногах и к собственному ужасу, поняла, что падаю вновь… в объятия нелюбезного герцога, который, подхватив, устроил в прежнем положении. Усмехнулся, глядя на зажмурившуюся меня, и задумчиво произнес:
— Соблазнение по-монастырски.
Я вздрогнула и попыталась встать, но оттон Грэйд, удержав, поднялся и уложил меня на постель, чтобы бы добавить:
— До ужина не так много времени, леди Уоторби, проявите свою легендарную выдержку и будьте так любезны, прекратить это хаотичное лишение чувств. Я голоден, вы, уверен, так же. А вот ночью можете падать в обморок столько, сколько вам угодно.
А после лорд проследовал в комнатку с удобствами и оттуда послышался плеск воды… Вышел он спустя минуту, вытираясь на ходу, и пройдя к шкафу, извлек свежую рубашку. Отбросив полотенце оделся, и, обернувшись ко мне, принялся застегивать пуговицы.
— Долго вы собираетесь отдыхать, Ариэлла? — вопрос прозвучал если не издевательски, то с определенной долей насмешки.
— Вы не могли бы выйти? — тихо попросила я.
— Леди Уоторби. — покончив с пуговицами, герцог сложил руки на груди, — нам с вами предстоит жить в одном помещении некоторое время, привыкайте обходиться без навязанных вам в монастыре правил приличия. К тому же, я полагаю, вам потребуется помощь с платьем.
— Благодарю, — отрезала я, поднимаясь, — сестры действительно приучили к самостоятельности.
— Я рад, — насмешливо произнес лорд оттон Грейд, и направился к шкафу.
Пока он извлекал какие-то бумаги и располагался за столом, я напряженно думала о том, что надеть и о необходимости освежиться.
— Туалетная комната в вашем полном распоряжении, а смущение совершенно излишне, — не отрываясь от бумаг, произнес герцог.
— Ширму поставьте, пожалуйста, — уже ни на что не надеясь, попросила я.
И ушла в комнатку, надеясь по возвращении найти свое пожелание исполненным.
* * *Ярко горели свечи — десять, по пять в каждом тяжелом подсвечнике. Стол расположили на верхней палубе и мы могли наблюдать призрачную армаду во всей красе. Впрочем, в данный момент я уделяла ей куда меньше внимания, чем огромному членистоногому ярко-красного цвета, расположившемуся на моей тарелке в обрамлении листьев зеленого салата.
— Это краб, — ломая клешню собственному чудищу, сообщил герцог.
Подошедший лакей наполнил его бокал вином, но едва попытался налить и мне, лорд произнес:
— Леди Уоторби еще слишком юна, чтобы иметь право на вино за ужином.
Мне налили воды, и лакей вновь отступил в полумрак. Тихий хруст ознаменовал кончину конечности морского обитателя.
— Не понимаю, — решилась все же я, — неужели нормальная пища…
— Леди Уоторби, — перебил меня герцог, — это прибрежные районы юга, морские животные здесь часть рациона. И должен заметить, что крабы — одно из лучших лакомств приморья.
Из всего этого следовал лишь один неутешительный вывод — меня оставили без ужина. Достойное завершение малоприятного дня. Скомкав салфетку, сняла ее с колен, осторожно расположила на столе и поднялась, намереваясь оставить лорда оттон Грэйд поедать монстра в одиночестве.
— Сядьте! — резкий окрик герцога вынудил вздрогнуть.
Но я даже не попыталась последовать его приказу. Ровно до слов:
— Леди Уоторби, как бы низко я не пал в ваших глазах, не стоит забывать о том, что слов на ветер я не бросаю.
Мне моментально вспомнились его жуткие слова: «Если вы еще раз посмеете отказаться от ужина, мне совершенно плевать по какой выдуманной причине, я приду в вашу спальню, свяжу ваши ручки, и накормлю лично. И я не гарантирую, леди Уоторби, что после этого оставлю вас спать в одиночестве».
Я медленно опустилась на стул. Затем взяла салфетку, расстелила на коленях и обратилась к скрытому полумраком лакею:
— Любезный.
Вышколенность слуг на корабле потрясала — лакей тот час же предстал передо мной. Мило улыбнувшись мужчине средних лет, я вежливо поинтересовалась:
— Скажите, а все ли присутствующие на «Ревущем» имеют неудовольствие питаться соответственно вкусам и предпочтениям адмирала Грэйда?
На подчеркнуто бесстрастном лице все же отразилось недоумение, но владение собой делало ему честь и лакей невозмутимо поинтересовался:
— Леди Уоторби желает сменить блюдо?
— Вы очень проницательны, — подтвердила я.
— Сию минуту, — лакей поклонился и краб исчез вместе с блюдом и обрамлением из зеленого салата.
Лорд Грэйд замер, пристально глядя на меня. Я же, сложила руки на коленях и принялась смиренно ждать, как самая благовоспитанная монашка.