Хокмун едва смог подняться на ноги, попытался заговорить с Боджентлем, но упал головой на стол, разбрызгивая вино.
— Он что, пьян? — с отвращением спросил фон Вилак.
— Он болен! — вскричала Ийссельда. — О, как он болен!
— Думаю, он не пьян, — заметил граф Брасс, наклоняясь над Хокмуном и приподнимая ему веко. — Но он, без сомнения, потерял сознание.
Он взглянул на Боджентля и улыбнулся. Боджентль улыбнулся в ответ и пожал плечами.
— Надеюсь, вы в этом уверены, граф Брасс, — произнес он.
* * *Всю ночь Хокмун пролежал в глубочайшей коме, а когда он пришел в себя на следующее утро, то первым делом увидал Боджентля, который исполнял в Замке Брасс и должность врача. Боджентль наклонился над ним. Было ли все происшедшее вызвано большим количеством вина, Черным Камнем или стихами Боджентля, Хокмун еще не разобрался. Сейчас он чувствовал лишь жар и сильную слабость.
— Лихорадка, милорд герцог, — мягко сказал ему Боджентль, — но мы вас вылечим, не волнуйтесь.
Затем он увидел Ийссельду, появившуюся у его постели. Она улыбнулась.
— Боджентль говорит, что ваше недомогание скоро пройдет. Я буду за вами ухаживать, — сказала она Хокмуну. — Скоро вы поправитесь.
Хокмун посмотрел на ее лицо, и вдруг чувства широким потоком заполнили все его тело и душу.
— Леди Ийссельда…
— Да, милорд?
— Я… благодарю вас…
Потом он удивленно оглядел комнату. Позади себя он услышал настойчивый голос. Это говорил граф Брасс.
— Ничего больше не говорите. Отдыхайте. Контролируйте свои мысли. Если можете, спите.
Хокмун не знал, что граф тоже был в его спальне. Ийссельда поднесла к его губам стакан. Он выпил прохладную жидкость и вскоре снова заснул.
* * *Лихорадка оставила его уже на следующий день, и теперь Дориан Хокмун, не лишенный эмоций, ощущал непонятную вялость как своего тела, так и души. Он даже подумал, не подсыпали ли ему снотворного.
Когда он заканчивал завтрак, к нему пришла Ийссельда и поинтересовалась, в состоянии ли он сопровождать ее в прогулке по саду, поскольку сегодня прекрасный день.
Он потер голову, ощущая странное тепло Черного Камня под рукой. Несколько встревожившись, опустил руку.
— Вы все еще чувствуете себя больным? — спросила Ийссельда.
— Нет… Я… — Хокмун вздохнул. — Я чувствую себя странно… Такое незнакомое ощущение…
— Тогда, возможно, свежий воздух прояснит ваши мысли.
Хокмун встал, чтобы пойти с ней на прогулку. В садах разлился приятный аромат, солнце ярко сияло, высвечивая в чистом зимнем воздухе кустарники и деревья.
Прикосновение руки Ийссельды, взявшей его под руку, еще больше подействовало на Хокмуна. Это было приятное ощущение, такое же, как при дуновении свежего ветерка в лицо, или при виде садов на террасах и крышах городских домов внизу. И кроме того, он начал ощущать страх и недоверие — страх перед Черным Камнем, потому что был уверен, что тот уничтожит его, если он хоть малейшим жестом выдаст те изменения, что в нем происходили; и недоверие к графу Брассу и ко всем остальным, потому что он чувствовал, что они в чем-то его обманывают и скорее всего осведомлены о его миссии в Замок. Он мог схватить девушку сейчас, украсть лошадь, и возможно, у него были неплохие шансы на успех. Внезапно он взглянул на нее.
Она улыбнулась ему очень доверчиво.
— Стало ли вам на воздухе лучше, милорд герцог?
Он уставился на нее, а в душе его происходила настоящая борьба чувств.
— Лучше? — хрипло спросил он. — Лучше? Не знаю…
— Вы устали?
— Нет.
У него начала болеть голова и опять его охватил страх при мысли о Черном Камне. Он протянул руки и схватил девушку.
Посчитав, что он падает от усталости, она взяла его за руки и попробовала поддержать его. Руки его ослабли, и он понял, что ничего не сможет сделать.
— Вы очень добры, — сказал он.
— Вы странный человек, — произнесла она, как бы говоря сама с собой. — Вы очень несчастливый человек.
— Да.
Он оттолкнул ее и пошел в конец террасы. Могли ли лорды Гранбретани знать, что происходит у него внутри? Вряд ли. С другой стороны, было вполне вероятно и даже более чем вероятно, что они его подозревали и могли в любую секунду дать Черному Камню его полную жизнь. Он глубоко вдохнул холодный воздух и распрямил плечи, вспомнив голос графа Брасса прошлой ночью.
— Контролируйте свои мысли, — сказал он.
Боль в голове все нарастала. Он повернулся.
— Я думаю, нам лучше всего вернуться в замок, — сказал он Ийссельде.
Она кивнула, соглашаясь, вновь взяла его под руку, и они пошли обратно той же дорогой, что пришли.
В главном зале их встретил граф Брасс. На его лице было обычное участливое выражение заботы о больном, но ничего не выдавало той настойчивости, с которой он говорил прошлой ночью.
Хокмун задумался, не приснилось ли ему это, или просто граф Брасс, разгадав природу Черного Камня и зная, что Темные Лорды даже сейчас наблюдают за всем происходящим в Замке в своих тайных лабораториях в Лондре, решил обмануть их.
— Герцог Кельнский плохо себя чувствует, — сообщила Ийссельда.
— Мне очень грустно это слышать, — учтиво ответил граф Брасс. — Могу я чем-нибудь помочь вам, милорд?
— Нет, — с трудом ворочая языком, ответил Хокмун. — Благодарю вас… нет…
Он пошел к лестнице, стараясь как можно увереннее держаться на ногах. Ийссельда пошла с ним, поддерживая его за руку, пока они не дошли до дверей его комнаты. У двери он остановился и посмотрел на нее. Глаза девушки были широко раскрыты и полны участия, она подняла свою мягкую руку и на мгновение прикоснулась к его щеке. Он задрожал всем телом от ее прикосновения, и горло у него пересохло. Затем она повернулась и быстрым шагом, почти бегом пошла по коридору к лестнице.
Хокмун вошел в комнату и бросился на постель. Он тяжело дышал, все тело его было напряжено, и он отчаянно пытался понять, что с ним происходит и по какой причине голова у него раскалывается от боли. Потом он заснул.
Проснулся он днем, ощущая сильную слабость. Боли почти не было, рядом с постелью сидел Боджентль.
— Я ошибался, полагая, что горячка вас оставила, — сказал он.
— Что со мной происходит? — невнятно прошептал Хокмун.
— Насколько я могу судить, сильная лихорадка, возникшая как результат тяжелых испытаний и, как ни прискорбно мне это говорить, как результат нашего необузданного гостеприимства. Мы, несомненно, слишком уж скоро позволили вам употреблять сочную жирную пищу и вино. Через некоторое время, однако, все придет в нормальное состояние, милорд.
Хокмун знал, что этот диагноз неверен, но промолчал. Слева от себя он услышал покашливание и повернул голову, но увидел лишь открытую дверь в гостиную. В гостиной кто-то был. Хокмун вопросительно поглядел на Боджентля, но выражение лица философа оставалось бесстрастным, он делал вид, что целиком поглощен пульсом Хокмуна.
— Вы не должны бояться, — донесся до него голос из соседней комнаты. — Мы хотим помочь вам.
Это был голос графа Брасса.
— Мы понимаем природу драгоценного камня, сверкающего в вашем лбу. Когда вы почувствуете, что отдохнули достаточно, вставайте и приходите в главный зал, где Боджентль развлечет вас легкой беседой. Не удивляйтесь, если его действия покажутся вам несколько необычными.
Боджентль поджал губы и встал.
— Скоро вы совсем поправитесь, милорд. А сейчас мне пора.
Хокмун смотрел, как он уходит, потом услышал, как закрылась другая дверь за графом Брассом. Как смогли они докопаться до истины? Сейчас Темные Лорды не могут не удивляться странному повороту событий и наверняка начинают что-то подозревать. В любой момент они могут дать Черному Камню полную его жизнь. По какой-то причине это понимание встревожило его куда больше, чем раньше.
Хокмун решил, что ему больше ничего не остается, как выполнить то, что сказал ему граф, хотя и было вполне вероятно, что граф, узнав о цели прибытия его в Камарг, станет столь же мстителен, что и Лорды Гранбретани. 3 любом случае положение Хокмуна было не из лучших.
Когда настал вечер и в комнате стемнело, Хокмун поднялся и пошел в главный зал Замка. Там никого не было. Он огляделся в мигающем свете камина, раздумывая, не попал ли он в ловушку, расставленную ему графом Брассом.
Потом в дальнюю от него дверь вошел Боджентль и улыбнулся ему. Он увидел, что губы философа двигаются, но звука слышно не было. Боджентль остановился, делая вид, что слушает ответ Хокмуна, и до Хокмуна дошло, что это заведомый обман, хорошо обдуманный обман для тех, кто мог наблюдать за ними при помощи Черного Камня.
Когда позади себя Хокмун услышал шум шагов, он не повернулся, а продолжал делать вид, что весьма увлечен беседой с Боджентлем.
Позади него граф Брасс произнес:
— Мы знаем, что представляет собой Черный Камень, милорд. Мы понимаем, что те, кто управляет Гранбретанью, заставили вас прийти сюда, и нам кажется, мы знаем причину вашего появления здесь. Я поясню.
Хокмун был поражен странностью создавшейся ситуации, когда Боджентль делал вид, что разговаривает с ним, а голос графа звучал гулко, будто ниоткуда.
— Когда вы прибыли сюда, в Замок Брасс, я сразу понял, что Черный Камень — это нечто большее, чем вы тогда объяснили, даже если допустить мысль, что вы об этом ничего не знали, — продолжал граф. — Боюсь, что в Темной Империи принимают меня совсем уж за глупца, потому что я ничуть не меньше изучал и волшебство, и науку, и у меня есть рукопись, в которой описывается машина Черного Камня. Однако я не знал, были ли вы сознательно вовлечены в это дело или вас использовали. Я решил узнать это, но таким способом, чтобы Лорды Гранбретани ничего не поняли. Поэтому в ночь банкета я попросил сэра Боджентля зашифровать определенное рунное заклинание в форму стихов. Целью этого заклинания было лишить вас сознания — и, значит, таким образом лишить сознания Черный Камень — так, чтобы мы могли изучить вас, а Лорды Темной Империи ничего не заподозрили. Мы рассчитывали, что они подумают, что вы просто пьяны, и не сумеют связать красивые стихи Боджентля с вашим внезапным преображением.
Когда Боджентль начал произносить рунное заклинание с его специальными ритмами и каденциями, подготовленными для ваших ушей, мы добились своей цели, и вы впали в глубокую кому. А пока вы спали, нам с Боджентлем удалось проникнуть глубоко в ваше подсознание, хотя это было необычайно трудно — слишком далеко оно запряталось, — совсем как испуганный зверек, который начинает рыть себе норку глубже и глубже, пока не задыхается от недостатка воздуха. Определенные события помогли вам проявить свое подсознание, так что нам удалось допросить вас. Мы узнали почти все, что произошло с вами в Лондре, и когда я узнал о дели, приведшей вас сюда, я чуть было не прикончил вас на месте. Но затем понял, что внутри у вас шла борьба — о которой даже вы сами не знали. Если бы эта борьба не была столь очевидной, я убил бы вас собственной рукой или позволил бы сделать это Черному Камню.
Хокмун, делая вид, что отвечает на очередной вопрос Боджентля, задрожал, несмотря на самоконтроль.
— Однако, — продолжал граф Брасс, — я понял, что вас нельзя упрекать за то, что произошло, и что, убив вас, я могу уничтожить потенциального могущественного противника Темной Империи. Хотя и остаюсь я нейтральным, Гранбретань позволила себе сделать много недостойного по отношению ко мне, так что я не мог позволить умереть такому человеку, как вы. Таким образом, мы разработали наш план, чтобы проинформировать вас о том, что мы знаем, а также сообщить вам, что есть надежда. В моих силах нейтрализовать Черный Камень и его воздействие, правда, временно. Когда я кончу говорить, вы пройдете с Боджентлем вниз, в мои покои, где я сделаю то, что должно быть сделано. У нас очень мало времени, так как Лорды Гранбретани в любую минуту могут потерять терпение и дать Черному Камню полную жизнь, которая пожрет ваш мозг…
Хокмун услышал шаги графа, уходящего из зала, потом Боджентль улыбнулся и громко сказал:
— Так что, если вам захочется меня сопровождать, милорд, я покажу вам кое-какие части нашего Замка, которых вы еще не видели. Мало кто из гостей посещал личные покои графа Брасса.
Боджентль пошел впереди и вышел из зала в коридор, который заканчивался, на первый взгляд, глухой стеной, увешанной портьерами. Раздвинув портьеры, Боджентль дотронулся до небольшой кнопки, вделанной в каменную стену, и немедленно вся секция стены засияла ярким светом, который постепенно померк, и показался вход, через который человек мог пройти наклонившись. Хокмун вошел первым, за ним Боджентль, и они очутились в маленькой комнатке, стены которой были обвешаны диаграммами и картами. Из этой комнатки они попали в другую, больше первой. В ней стояло множество алхимических препаратов, а стены были заставлены полками, полными книг — толстых старинных томов по химии, волшебству и философии.
— Сюда, — пробормотал Боджентль, откидывая портьеру, ведущую в темный коридор.
Глаза Хокмуна напряглись, когда он попытался разглядеть что-нибудь в непроглядной темноте. Он осторожно сделал шаг вперед и не успел очутиться в коридоре, как все вспыхнуло ослепительно ярким светом.
Резко очерченным силуэтом выделялась огромная фигура графа Брасса со странным кованым оружием, которое он держал в обеих руках, точно направляя его в голову Хокмуна.
Хокмун судорожно вдохнул и попробовал отпрыгнуть в сторону, но коридор был слишком узок. Раздался треск, который, как ему показалось, разорвал его барабанные перепонки, затем раздался мелодичный жужжащий звук, и Хокмун рухнул навзничь, потеряв сознание.
* * *Очнувшись, когда наступили золотистые сумерки, Хокмун с удивлением понял, что давно не чувствовал себя так хорошо. Его и мозг и тело, казалось, пульсировали жизненной силой, какой у него никогда не бывало раньше. Он улыбнулся и потянулся всем телом. Он лежал на металлической скамье. Согнув руку, он дотронулся до Черного Камня. Он все еще был на месте, но качество его изменилось. При прикосновении он не напоминал человеческую кожу, перестал обладать неестественной теплотой. Теперь это был просто драгоценный камень, твердый, гладкий и холодный.
Открылась дверь и вошел граф Брасс, глядя на Хокмуна с чувством глубокого удовлетворения.
— Мне очень жаль, если вчера вечером я вас напугал, — сказал граф, — но было необходимо действовать быстро, парализовать Черный Камень и забрать у него его жизненную силу. Теперь этой силой владею я. Она нейтрализована мною как с помощью волшебства, так и чисто физически, но вечно я не смогу ее удерживать. Она слишком сильна. Когда-нибудь она вырвется из той тюрьмы, куда я заточил ее, и вновь перетечет в Черный Камень вне зависимости от вашего нахождения.
— Значит, я только получил отсрочку, а не полное избавление, — заметил Хокмун. — Как долго может продолжаться эта отсрочка?
— Не могу сказать. Почти наверняка я могу дать вам шесть месяцев, может быть, год, а может и два. Но, с другой стороны, все вообще может закончиться за несколько часов. Я не могу обманывать вас, Хокмун, но я могу дать вам дальнейшую надежду. На востоке живет волшебник, который может удалить Черный Камень из вашей головы. Он борется с Темной Империей и может помочь вам, если вам удастся когда-нибудь найти его.
— Как его зовут?
— Малагиджи из Хамадана.
— Значит, этот волшебник из Персии?
— Да, — кивнул граф. — Так далеко, что туда почти невозможно добраться.
— Что ж, мне только остается надеяться, что ваше волшебство продлится достаточно долго, чтобы поддержать меня хоть немного, — вздохнул Хокмун и сел. — Я оставлю ваши земли, граф, и отправлюсь в Валенсию, чтобы присоединиться к ее армии. Она собирается бороться против Гранбретани, шансов на успех у них нет, но, по крайней мере, мне удастся умереть не раньше, чем я отправлю на тот свет нескольких собак Темной Империи за все то хорошее, что они со мной проделали.
Граф Брасс сухо улыбнулся.
— Я подарил вам жизнь, и вы тут же решили пожертвовать ею. Предлагаю вам немного подумать, прежде чем предпринимать дальнейшие шаги. Как вы себя чувствуете, милорд герцог?