Загадка Рунного Посоха: Черный Камень. Амулет безумного бога. Меч зари. Загадка рунного посоха. - Муркок Майкл Джон 8 стр.


— Что тогда?

— Она просто пожрет ваш мозг, герцог Кельнский. Она сожрет его.

* * *

Барон Мелиадус торопливо вел Дориана Хокмуна по сверкающим коридорам Дворца. Теперь на боку Хокмуна висела шпага, а одет он был почти в ту же одежду, что носил, когда сражался за Кельн. Он ощущал присутствие Черного Камня, но больше он не чувствовал ничего. Коридоры становились все шире, и скоро их можно было сравнить с широкими улицами. Вдоль стен стояло множество солдат в масках Муравьев. Огромные двери с выложенными на них мозаичными узорами возвышались перед пришедшими.

— Тронный Зал, — шепнул барон. — Сейчас вас допросит Король-Император.

Медленно двери начали открываться, показывая постепенно все великолепие Тронного Зала. Все сверкало и переливалось, почти ослепляя Хокмуна причудливой красотой. Слепили драгоценности, раздавалась музыка с дюжины галерей, поднимавшихся до куполообразной крыши, свисали яркие знамена пятисот самых благородных гранбретанских семей. По стенам и на галереях стояли по стойке «смирно» солдаты охраны, люди Ордена Муравья в масках насекомых, черно-зеленых и золотых доспехах. Позади них в самых разнообразных масках, богато одетые толпились придворные. Они с любопытством уставились на вошедших Мелиадуса и Хокмуна.

В отдалении стояла линия солдат. Там в самом конце Зала, так далеко, что почти не разглядеть, висело нечто, чего сначала Хокмун не мог определить. Он нахмурился.

— Тронный Шар, — прошептал барон. — Теперь делайте то же, что и я.

Он пошел вперед. Стены Тронного Зала были ослепительно зеленого и пурпурного цветов, а цвета свисающих знамен дополняли спектр вместе с драгоценностями, драпировкой, металлами и одеждой, что носили придворные. Но глаза Хокмуна не отрывались от Шара.

Кажущиеся карликами в громадном Тронном Зале, Хокмун и Мелиадус медленно двигались по направлению к Тронному Шару, а с галерей справа и слева звучали фанфары и трубы.

Вскоре Хокмун был уже в состоянии получше разглядеть Тронный Шар, и он был поражен тем, что увидел. В самом центре налитой в Шар жидкости плавал древний, очень древний человечек со сморщенной кожей, недвижимыми конечностями, слишком большой для таких пропорций головой. Он напоминал Хокмуну зародыш. На его лице сверкали злобные пронзительные глазки.

Следуя примеру барона, Хокмун распростерся перед этим созданием.

— Встань, — донесся до него голос.

Самым настоящим шоком оказалось для Хокмуна то, что голос донесся из Тронного Шара. Это был голос юноши, юноши в расцвете сил и здоровья — золотой голос, мелодичный, вибрирующий, На мгновение Хокмун задумался, из какого горла вырван этот дивный, чарующий голос.

— Король-Император, представляю вам Дориана Хокмуна, герцога Кельнского, избранного, чтобы выполнить наше поручение. Вы помните, сир, тот план, который я имел честь изложить вам… — Мелиадус низко поклонился.

— Мы готовы потратить много усилий и выдумки, чтобы заполучить услуги такого человека, как граф Брасс, — произнес мелодичный голос. — Мы верим, барон Мелиадус, что выбор твой пал на нужного нам человека.

— Вы можете полностью доверять мне и судить обо мне по моим прежним делам, Ваше Величество, — низко склонился барон, — Был ли герцог Кельнский предупрежден о том суровом наказании, что ждет его, если он не станет служить нам с полной преданностью? — вновь прозвучал молодой ироничный голос. — Сказали ли ему, что мы можем уничтожить его в любую минуту и с любого расстояния?

Мелиадус стряхнул пылинку со своего рукава.

— Он предупрежден, о могущественный Король-Император.

— Вы проинформировали его о том, что камень в его голове, — продолжал голос настойчиво, — увидит все, что увидит он, и покажет нам все в нашей комнате машины Черного Камня?

— Да, о Благородный Монарх.

— И вы ясно дали ему понять, что если только появятся хоть малейшие признаки, что он хочет предать нас, — самые малейшие признаки, которые нам легко будет увидеть на лицах тех, с кем он будет разговаривать, — мы тут же дадим камню его полную жизнь? Всю энергию машины мы отдадим на ее создание. Мелиадус, сказал ли ты ему, что камень, получив целиком свою волшебную жизнь, пожрет весь его мозг, захватит в плен его ум и сделает из него сопливого, слюнявого, безумного идиота?

— В общих чертах, Великий Император, именно это и было ему сказано.

Существо, обитающее в Тронном Шаре, ухмыльнулось.

— Судя по его виду, барон, угроза сумасшествия вовсе не является для него настоящей угрозой. Скажи, ты уверен, что камень еще не получил своей полной жизненной силы?

— Просто у него такой характер, Бессмертный Владыка.

Теперь глаза плавающего существа с пронзительностью уставились на Дориана Хокмуна, а иронически звучащий золотой голос исходил из бесконечного древнего горла.

— Вы заключили договор, герцог Кельнский, с Бессмертным Королем-Императором Гранбретани. То, что мы предложили договор, вообще говорит о нашей либеральности и демократии, потому что, в конечном-то итоге, вы — наш раб. Я хочу сказать, все вы — наши рабы, и ты в том числе. А поэтому ты должен служить нам, в свою очередь, с неиссякаемой преданностью, зная, что ты разделяешь часть судьбы великой расы, самой великой из всех когда-либо живших на этой планете. У нас есть право управлять всей этой землей, поскольку наша раса обладает незаурядным умом и могуществом, и вскоре мы заявим об этом своем праве во весь голос. Все, кто поможет нам в достижении этой благородной цели, получат полное наше одобрение. А теперь иди, герцог, и заслужи это одобрение.

Огромная голова отвернулась в сторону, и изо рта, словно жало, высунулся острый язычок, дотронувшийся до крохотного драгоценного камня, что плавал в растворе недалеко от одной из стенок Шара. Мгновенное действие: Шар начал тускнеть, затуманиваться, и похожее на зародыш тело Короля-Императора, последнего и бессмертного отпрыска династии, основанной более трех тысяч лет назад, на мгновение стало обычным простым силуэтом.

— И не забудь о силе Черного Камня, — произнес молодой голос за секунду до того, как Шар окончательно померк и приобрел вид тусклой сферы.

Аудиенция была окончена.

Низко поклонившись и распростершись, как и в самом начале, барон Мелиадус и герцог поднялись затем на ноги, пятясь, отошли на несколько шагов и только потом повернулись и пошли к выходу из Тронного Зала.

Эта аудиенция сослужила службу, принесла результат, которого никак не могли предвидеть ни барон Мелиадус, ни его господин.

В странно изменившемся мозгу Хокмуна, в самых тайных его глубинах зародилось небольшое раздражение, и вызвано это раздражение было не наличием Черного Камня, сидевшего сейчас в голове герцога, а кое-чем более реальным и материальным.

Возможно, это раздражение было признаком того, что к Хокмуну возвращалась его человечность, его прежний облик. Возможно, оно означало, что он станет совершенно другим человеком, возможно, это было влияние Рунного Посоха.

Глава 4

Путешествие в замок Брасс

Дориана Хокмуна отвели обратно в ту комнату, где он жил сначала в тюремных катакомбах, и там он провел пару дней, пока не появился барон Мелиадус, принеся с собой черный кожаный костюм вместе с сапогами, перчатками и плащом с капюшоном. Кроме того, он принес шпагу с серебряной рукояткой в черных кожаных ножнах, отделанных серебром, и черный шлем-маску, исполненный в виде оскалившегося Волка. И одежда и орудие были выполнены по образцу и подобию одежды и оружия Мелиадуса.

— Ваш рассказ о прибытии в Замок Брасс будет правдивым, — начал барон. — Вы были взяты мною в плен, но при помощи слуги вам удалось подсыпать мне снотворное. После этого вы стали выдавать себя за меня. В этом виде вы пересекли всю Гранбретань и ее провинции, которые Гранбретань контролирует, пока барон Мелиадус очнулся от своего сонного похмелья. Чем проще рассказ, тем больше он вызывает доверия, а этот не только объяснит, как вам удалось сбежать, но и возвысит вас в глазах тех, кто меня ненавидит.

— Понимаю, — ответил Хокмун, беря в руки кожаную куртку. — Но как мне объяснить наличие у меня во лбу Черного Камня?

— Вы должны были стать объектом некоторых экспериментов, но вам удалось бежать раньше, чем мы смогли нанести вам какой-либо существенный вред. Вам придется рассказать эту историю как можно правдивее, Хокмун, потому что от этого зависит ваша безопасность. Мы будем наблюдать, как на все это отреагирует граф Брасс, а в особенности этот хитроумный рифмоплет Боджентль. Хоть мы и не будем в состоянии услышать, что они говорят, мы достаточно хорошо умеем разбираться в артикуляции. Если мы заметим хоть что-то, похожее на предательство с вашей стороны, мы тут же дадим Черному Камню полную жизнь.

— Понятно, — ответил Хокмун все тем же бесстрастным тоном.

— Они, несомненно, обратят внимание на странность вашего поведения и ваших манер, — нахмурился барон, — но если вам повезет, они все это припишут тому, что вы много выстрадали и перенесли. Это может вызвать у них даже еще большее сострадание.

Хокмун безразлично кивнул.

Мелиадус бросил на него острый взгляд.

— Вы все еще беспокоите меня, Хокмун. Я все еще не уверен, что с помощью волшебства или просто вашей дьявольской хитрости вы нас не обманули — но тем не менее в вашей преданности я уверен. Черный Камень дает мне такую уверенность. — Он улыбнулся. — Орнитоптер уже ожидает вас, чтобы перенести в Дю-Вер, на побережье. Приготовьтесь, милорд герцог, и послужите Гранбретани. Если вы справитесь, то скоро получите назад свои земли.

* * *

Орнитоптер стоял на лужайке за входом в катакомбы. Это был красивый аппарат, выполненный в форме гигантского орла, из меди, серебра, латуни и черной стали с сорокафутовыми крыльями, сложенными сзади. Чуть ниже головы орла, в небольшой кабине сидел пилот в птичьей маске своего Ордена — Ордена Вороны, членами которого были все пилоты, — держа руки в перчатках на пульте управления, усыпанном драгоценностями.

Испытывая некоторую слабость, Хокмун, одетый в доспехи барона Мелиадуса, взобрался на сиденье позади пилота, не зная, что ему делать со своей шпагой, но, в конце концов, кое-как пристроил ее, усевшись на длинное и очень узкое сиденье. Поерзав, он принял более или менее удобную позу и ухватился за металлические бока орнитоптера, как раз когда пилот повернул рукоятку и крылья распахнулись, забив по воздуху со странным шумом. Машина задрожала и на мгновение накренилась, пилот выругался и выправил ее. Хокмун слышал, что летать на этих машинах довольно опасно, и собственными глазами видел, как несколько орнитоптеров, что атаковали его при Кельне, неожиданно складывали крылья и камнем падали вниз. Но несмотря на всю свою ненадежность, орнитоптеры Темной Империи были основным ее оружием, позволившим так быстро победить Европейский континент, потому что ни одна другая страна не обладала никакими летательными аппаратами.

Металлический орел начал медленно подниматься в воздух. Размеренно махали крылья, словно пародируя полет птицы, и они взлетали все выше и выше, пока не поднялись над самыми высокими башнями Лондры. Сделав круг, они направились на юго-запад. Хокмун тяжело дышал — ему не по душе было ощущение полета.

Вскоре металлическое чудовище пролетело над темным облаком, и солнечный свет заиграл на его металлических боках. Сквозь усыпанные драгоценными камнями глазницы своей маски, полностью закрывавшей его лицо, Хокмун увидел, как солнечный свет разбился на множество радужных оттенков. Он закрыл глаза.

Прошло время, и он ощутил, что орнитоптер начал опускаться. Открыв глаза, он увидел, что они летят в гуще облаков, постепенно спускаясь все ниже, так что стали видны серые поля, линия города и живое, волнующееся море.

Они приземлились, раздался тяжелый удар, крылья с натугой били в воздухе, и машина покатилась вперед, застыв на месте почти у самого края посадочной площадки. Приземлились они в самом центре города.

Пилот показал Хокмуну, что пора вылезать. Хокмун выбрался из кабины, все тело его затекло, ноги дрожали, а тем временем пилот закрыл на замок панель управления и присоединился к нему. Тут и там стояли другие орнитоптеры. Пока они шли по площадке под хмурящимся небом, один из них взлетел, и Хокмун почувствовал удар воздушной волны, когда орнитоптер пролетел над ними.

— Дю-Вер, — сказал пилот в маске Вороны, — порт, почти целиком отданный для наших воздушных сил, хотя в гавань еще заходят кое-чьи военные корабли.

Хокмун увидел перед собой дверь в скале. Дверь была круглая, стальная. Пилот остановился возле нее и условными ударами несколько раз постучал по ней. Через некоторое время дверь распахнулась и показалась каменная лестница, по которой они начали спускаться. Дверь за их спиной захлопнулась. Здесь было полутемно и мрачно, каменные стены были почти не отделаны драгоценными камнями, правда, было еще несколько неудачных фресок.

Наконец они прошли через охраняемую солдатами дверь и вышли на улицу, тянущуюся между квадратными зданиями с башнями наверху. Из подобных зданий состоял весь город. В основном здесь преобладали люди в масках Вороны, но было также много матросов в масках Рыбы или Морского Змея, а также пехоты и кавалерии в разнообразнейших масках: Ордена Свиньи, Волка, Черепа, Муравья, Быка, Пса, Козла и многих других. Тяжелые шпаги били по ногам, огненные копья в толпе ударялись друг о друга, и повсюду стоял звон доспехов.

Пробираясь через скопище людей, Хокмун удивлялся тому, как легко расступаются перед ним, пока не вспомнил, что по внешнему виду он должен напоминать барона Мелиадуса.

У ворот города его ждала лошадь с седельными сумками, туго набитыми провиантом. Хокмун был заранее предупрежден об этой лошади и о том, какой дорогой он должен следовать. Он быстро вскочил в седло и поскакал к морю.

Вскоре облака рассеялись, и засветило солнце. И впервые в своей жизни Хокмун увидел Серебряный мост, который перекрывал тридцать морских миль. В солнечном свете он блистал — прекрасное произведение искусства, настолько, казалось, изящное, что ему не выдержать и малейшего дуновения ветерка, но на самом деле крепкое настолько, что не сломалось бы, даже если на него вступила вся гранбретанская армия. Красивой дугой выгибался он через море, уходя за горизонт. Сваи были примерно в четверть мили шириной, их поддерживала сеть серебряных опор, пилонов и арок, на которых были изображены различные военные сцены.

На мосту было большое движение взад и вперед. Хокмун видел кареты дворян, настолько сложной конструкции, что трудно было поверить в возможность их движения; эскадроны кавалеристов, причем у лошадей было такое же великолепное снаряжение, как у их всадников; батальоны пехоты, марширующие с невероятной четкостью; торговые караваны, состоящие из многочисленных повозок и вьючных животных, на которых были нагружены мешки и ящики с самой разной поклажей: меха, драгоценности, шелка, фрукты, овощи, свечи, кровати, полные комплекты стульев — в основном, как неожиданно понял Хокмун, награбленное добро из государства, подобного Кельну, недавно побежденного этими армиями, которые так четко маршировали перед караванами.

Он видел также и военные орудия — машины из меди и железа — железные палки с крючьями, необходимые при осаде башенных стен; похожие на качалки приспособления, чтобы швырять огненные ядра и булыжники. Рядом с машинами в масках Крота, Барсука и Хорька шли инженеры Темной Империи, широкоплечие сильные люди с большими руками. Все происходящее на мосту можно было сравнить с муравейником, потому что вся эта деятельность и суета затмевались величием Серебряного моста, который, как и орнитоптеры, был одной из главных достопримечательностей и одной из главных причин быстрых и успешных действий гранбретанской армии.

Стражникам у ворот моста было приказано пропустить Хокмуна, и ворота открылись, как только он приблизился. Он поехал по вибрирующему мосту, и копыта его лошади зазвенели по металлу. На таком близком расстоянии мост потерял часть своего великолепия. Поверхность его была сильно исцарапана и погнута в результате большого движения. Тут и там валялись кучи лошадиного помета, тряпки, солома и отходы. Такой оживленный путь было невозможно содержать в полном порядке, но тем не менее вся эта грязь странным образом символизировала Дух цивилизации Гранбретани.

Назад Дальше