— Да где же ты? — разглядывая близлежащие могилы, с досадой пробормотала я и, услышав отчаянное «Мамочка-а-а-а!», подхваченное гулким эхом, поняла: малыш в склепе! Резко развернувшись, бросилась к входу, где и столкнулась с подоспевшим личем. — Что за дела? — нахмурилась я, глядя на большой амбарный замок, висящий на двери. Версия, что ребенок забрался в каменную усыпальницу из любопытства или по неосторожности и случайно застрял там, рушилась на глазах. Потому что случайно детей на замок не запирают! Или все же малыша не заметили? Может, спрятался там, уснул, еще что-то? От предположений заболела голова, а от плохих предчувствий — сжалось сердце. Сняв с плеча рюкзак, я принялась расстегивать его, чтобы достать свою волшебную отвертку, способную принимать форму любого ключа, но костяная рука в тканевой перчатке остановила меня. Попросив планшет, Граф быстро напечатал:
«Анна, не вмешивайся!»
А у меня от такого предложения пропал дар речи. Как это… не вмешиваться?! Там же ребенок заперт! Ребенок!!! Один, испуганный, возможно голодный. А вдруг он ранен и ему помощь требуется? А если б это мой Яшка был, а какая-то ведьма с приятелем-личем мимо бы прошла и не вмешалась?
Именно это я и сообщила своему спутнику, на что тот ответил:
«Если надеешься сегодня добраться до столичного храма, не ищи лишних приключений. — И, немного подумав, добавил: — Замок зачарован. Да и погост не из простых. Если не хочешь лишних проблем — не лезь в это дело».
— Одной проблемой меньше, — сказала я, внимательней разглядывая засов, опутанный коконом магических нитей, которые я не заметила поначалу, так как больше думала о ребенке, чем о его темнице, — одной больше, какая разница? — и принялась осторожно распутывать чужое плетение, то и дело повторяя: — Потерпи, маленький, сейчас… сейчас я тебя освобожу.
Вряд ли меня слышал пленник, у которого, судя по реву, началась настоящая истерика, но я все равно продолжала бормотать, надеясь, что он, возможно, поймает мою эмоцию, усиленную даром сирены. Графа я больше не боялась: все сомнения на его счет потеряли свою силу, как только я поняла, что зомби действительно копают червей. Да и судьба рыдающего за стеной ребенка волновала меня сейчас куда больше беспочвенных подозрений. Личи были, бесспорно, опасны, но… и ведьмы ведь тоже не божьи одуванчики, однако мы не наводим порчу на всех подряд и не травим народ ядовитыми зельями, хоть и знаем их рецепты. Я так вообще предпочитала сонные чары всем прочим, так как они эффективны и безопасны.
— Готово! — сообщила стоящему рядом Графу, с интересом наблюдавшему за моими действиями, и, еще раз убедившись, что магической защиты на замке больше нет, вставила в скважину артефактную отвертку, способную открыть любую дверь. Эта не стала исключением.
Так что через пару минут мы с личем, подсвечивая себе путь экраном планшета, спускались по каменным ступеням в довольно просторную темную усыпальницу, которая подозрительно знакомо пахла. Или это мне просто чудилось из-за похожести антуража? Память услужливо подкидывала картины моего собственного похищения: каменные стены заброшенного подвала, восковые огарки и резкий, неприятный запах зелья, сырости и прогоревших свечей. Последних в местном наборе не было, а вот амбре, отбивающее нюх бьернов, присутствовало. Ну, или что-то похожее на его состав. Так что, спеша вниз, я невольно морщилась, вдыхая малоприятные «ароматы», Граф же потребностью дышать обременен не был, чем и пользовался.
По-хорошему нам бы создать магический светлячок, но это предполагало заминку, а я не могла медлить — рев, который стал гораздо громче, стоило нам войти в склеп, действовал как магнит. У меня начали дрожать руки, и голова соображала только в одном направлении — найти ребенка. На чистых инстинктах, ведомая интуицией и слухом, я торопливо двигалась на звук, пока не вышла в зал с несколькими каменными саркофагами. На секунду замешкалась, осматриваясь, и невольно поежилась из-за царящей вокруг мрачной атмосферы.
Где-то на краю сознания мелькнула мысль, что вечный покой здесь обрели совсем не бедные люди, а какие-то аристократы вроде Графа. А следом за этим очнулась подозрительность, намекавшая, что обычному малышу в таком месте делать нечего. Вдруг это нежить какая-нибудь очнулась от проведенного личем обряда «воскрешения» и прикинулась несчастным ребенком? Но обдумать новую идею я не успела, так как наконец-то нашла его. Вернее, ее! Забившись в темный угол, словно затравленный зверек, и сжавшись в комочек, будто пытаясь защититься от холода, темноты и незнакомых гостей, на расстеленном на полу одеяле сидела девочка. Судя по фигурке, немногим младше Северьяна. Лучше рассмотреть ее я не смогла. И дело было вовсе не в плохом освещении — просто в глазах потемнело от захлестнувшей меня ярости.
Ребенок! В склепе! Под замком! Убью падлу, которая это сделала!!!
Первым порывом было подбежать к притихшей малышке, почуявшей нас, обнять, успокоить, пообещать, что все теперь будет хорошо, но что-то меня остановило. Впрочем, знаю что! Два желтых светящихся глаза, настороженно, если не сказать — враждебно смотревших из темноты. Девочка перестала рыдать в голос и звать маму, как было раньше, сейчас она изучала нас, и, в отличие от меня, маленькая бьерна обладала ночным зрением. Понимание, что я опять влезла в дела модифицированных, тяжелым грузом упало на мои плечи. Но сожалений, как и сомнений в том, что поступаю правильно, у меня все равно не возникло. Человек ли, зверолюд… да хоть и правда нежить! Ни одна нормальная мать не сможет пройти мимо, если в помощи нуждается ребенок. И я тоже не сумела.
— Милая, — облизав пересохшие от волнения губы, обратилась я к маленькой пленнице. — Не бойся, — я сделала один плавный шаг в ее направлении, стараясь не напугать излишним напором. — Мы не обидим тебя, — еще одно осторожное движение к ней и побольше магии в голос. Чтобы эффективно пользоваться даром сирены, мне требовался диалог и чужие эмоции, какие-то из них можно было усилить, но от девочки и без слов фонило страхом и агрессией, сквозь которые пробивалась хрупкая надежда. Она нас боялась и заранее ненавидела, ассоциируя со своими мучителями, но при этом очень хотела ошибаться.
На миг я снова замерла, борясь с собственной злостью. Как? Как можно было запереть маленького ребенка в склепе?! Это же… это… р-р-р!!! Наверное, на лице моем что-то такое отразилось, потому что малышка снова всхлипнула, и, подавив очередную вспышку негодования, я опять начала с ней говорить, объясняя, кто мы такие и почему находимся здесь. Девочка завороженно слушала, и я очень надеялась, что мои особые таланты на этот раз работают на благо.
Она подпустила меня к себе, зарычав всего раз, а вот Граф у нее доверия не вызвал совершенно. Стоило ему приблизиться, как малышка, позволившая мне взять себя на руки, начинала зло скалиться. А ее хищно изогнутые в жесте то ли защиты, то ли нападения пальчики охватывал туман спонтанного оборота. Лич поспешно отступал — и все прекращалось: девочка снова обнимала меня, прятала личико на моем плече и тихо подрагивала из-за остаточных рыданий, но в голос больше не плакала. Уж не знаю, что помогло: магия сирен или ее отчаянное желание найти защитника, но меня маленькая пленница признала своей и… решила больше со мной не расставаться. То есть совсем! Вцепившись, как клещ, она рвано сопела мне в шею и, несмотря на задаваемые ей вопросы, упорно не желала ничего говорить.
Тихое постукивание привлекло мое внимание. Повернувшись вместе с ней, так как малышка обнимала меня и руками, и ногами, я вопросительно посмотрела на Графа, который держал в руках планшет так, чтобы мне было удобно читать послание, набранное крупным шрифтом.
«Идем наверх!» — гласило оно, и с этим сложно было не согласиться.
Тихо объясняя бьерне свои действия и дальнейшие планы, чтобы не напугать еще больше и без того затравленного ребенка, я осторожно поднялась, продолжая прижимать ее к себе, и последовала за личем к лестнице. Усыпальница была довольно просторной и состояла из ряда смежных помещений, так что к выходу мы шли несколько минут, учитывая отсутствие нормального освещения и вызванную этим медлительность.
На плач я неслась, как сумасшедшая, сейчас же на руках моих сидела драгоценная ноша, и двигаться приходилось очень осторожно, чтобы, не приведи боги, не споткнуться. Открытый дверной проем, сквозь который на ступени падал свет, казался таким желанным и близким, что я невольно ускорилась. Малышка настороженно завозилась и, подняв голову, принялась оглядываться.
— На улицу идем, — сообщила ей я. — Почти пришли, — прокомментировала с улыбкой, когда до двери, возле которой дожидался нас Граф, оставалось совсем чуть-чуть. Пользуясь дневным освещением, внимательней посмотрела на спасенную бьерну. Хорошая одежда, черные волосы с коричневым отливом, большие желтые глаза с вертикальным зрачком — хорошенькая маленькая… кто? Неужто ящерица? Или кто там у нас в Гэргроссе обитает? Напрягая память, начала вспоминать местные стаи и вскоре пришла к выводу, что в соседнем городе был всего один клан зверолюдов, причем блондинистый. — Кто же ты у нас такая? — спросила я девочку, на что она сосредоточенно поводила бровками, смешно сморщила носик и… чихнула. — Свободны! — воскликнула я, выйдя из склепа.
— Алиэль, — прошептала малышка мне в ухо и снова спрятала лицо у меня на плече, на этот раз от яркого дневного света.
— Алиэль? Твое имя? — переспросила я, желая уточнить, верно ли поняла ее. — А я Аня.
— Алиэль! — возмущенно засопела она. — Я Алиэлла.
— Али…
— Али! Бьелна Алиэлла.
И тут до меня наконец дошло, что кое-кто еще просто не выговаривает букву «р».
— Приятно познакомиться, Ариэль, — сказала я, и девочка, успокоившись, кивнула.
Мое же спокойствие, увы, нарушили, причем самым неожиданным и крайне неприятным образом: меня снова схватили за ногу! Активировалась защитная сеть, которую я выставляла, подозревая в нехорошем Графа, и грязная пятерня, дрогнув, ослабила хватку. Раздраженно зашипев, я попыталась лягнуть загребущую конечность, пробившуюся сквозь землю, рыхлую после чьей-то копательной деятельности, но в ответ тут же получила пару глубоких царапин от черных когтей мертвеца и, осознав наконец, что он вроде как лишний, да и вообще ведет себя странно, окликнула Графа, высматривающего своих помощников.
Стремительно обернувшись, лич в мгновение ока преодолел разделявшее нас расстояние и, не реагируя на шипение испуганной малышки, буквально выдернул меня из объятий неучтенного мертвяка, чтобы тут же отшвырнуть в сторону вместе с девочкой. Не упала я только чудом. Сделала по инерции пару шагов, да так и застыла, обнимая Ариэллу, потому что место, где мы только что с ней стояли, прямо на глазах взорвалось земляным дождем, из тучи которого на поверхность выскочила сгорбленная фигура с когтистыми руками. И как-то с тоской подумалось, что Граф так и не успел пообедать, чтобы пополнить свой магический резерв.
Я не некромант, но, прожив в одной комнате с Эритэ все студенческие годы, классификацию нежити худо-бедно выучила. И потому в человекоподобном монстре почти сразу признала трупоеда. Эта тварь когда-то очень давно была человеком. Злым, темным, возможно, магом и наверняка преступником. Потом какой-то идиот оживил сей примечательный труп, обратив в зомби. Вот только черная душа, привязанная к разлагающемуся телу, сумела разорвать цепь подчинения и пустить заклинание по иному пути. В результате появился двуногий монстр, который поддерживал себя в форме за счет поедания чужой плоти. Трупоеды с удовольствием поглощали и свежее мясо, но, будучи чудовищами достаточно разумными, чтобы проявлять осторожность, предпочитали рыть подземные ходы на кладбищах и потихоньку жрать мертвечину, не привлекая к себе чрезмерного внимания.
И вот это жуткое существо выползло на поверхность средь бела дня, разбуженное то ли раскопками трудолюбивых зомби, то ли нашим с Ариэль запахом, и, судя по утробному рыку, хищно растопыренным пальцам и голодному блеску в красных глазах, монстр вознамерился перекусить… нами! Потому что обгладывание костей стоящего на его пути Графа трупоеда вряд ли интересовало. Заминка длилась каких-то несколько секунд, я же за это время чего только не успела передумать, а лич, как и тогда на вокзале, просто стоял, не делая никаких попыток сбежать или напасть на чудовище. Когда же оно, по-собачьи отряхнувшись от рыхлой земли, плотоядно облизнулось и ринулось к нам, мертвый некромант ожил, вскинул вверх руки и выпустил из вмиг почерневших ладоней густой чернильный туман, в облаке которого потонули обе фигуры.
А я, отбежав подальше, попыталась снять с себя малышку, уговаривая ее спрятаться за могильной плитой, чтобы у меня появилась возможность помочь дяде Графу, если сам он не справится. Однако желтоглазый «клещ» отцепляться наотрез отказался, более того, девочка обняла меня так крепко, будто хотела стать со мной единым целым. А мне просто некогда было с ней препираться.
Поэтому, позволяя бьерне висеть на моей шее, подобно маленькой обезьянке, я сняла с плеча рюкзак, достала оттуда карточки, торопливо перебрала их и раздраженно бросила обратно, потому что привязанные к ним чары могли подействовать на живых, но не на мертвых противников. Нервно поглядывая на клубящийся туман, из-за стены которого слышались звуки драки и отрывистые рыки чудовища, я положила в ближайший карман несколько дымовых «бомбочек» на случай возможного побега, а потом принялась отточенными движениями стягивать в замысловатый клубок магические нити, сплетая заклинание молнии. Как минимум оно должно было обездвижить монстра, если тот все же выскочит из магической западни лича. А дальше — по обстоятельствам.
Как только черная фигура в развевающихся лохмотьях отделилась от облака, я ударила! И только пару мгновений спустя, когда туман побледнел и рассеялся, открыв моему взору изломанное тело настоящего чудовища, поняла, что попала в изрядно потрепанного Графа, растерявшего не только часть своего монашеского балахона, но и скрывающую внешность иллюзию. Адово пламя! Немудрено было их перепутать!
— Неплохой удар, ведьма. — Голос, похваливший меня, заставил вздрогнуть нас обеих с той лишь разницей, что я напряглась из-за прихода чужака, а Ариэль… сменила ипостась. — Брось эту мерзость, пока она тебя не покусала, — посоветовал высокий худощавый маг в черной форме с эмблемой охотника на нежить, поигрывая искрящимся клубком незнакомого мне заклинания.
«Мерзость» же вцепилась в меня еще крепче, начиная тихо рычать, и буква «р» сейчас у нее получалась практически идеально. Теперь я держала на руках не девочку, а бьерну с головой маленькой бурой лисички и когтистыми лапками, покрытыми бархатным мехом, напротив же стоял довольно сильный некромант, которому она явно не нравилась! Проклятье! Я влезла в дела одной из столичных стай с магами, а мудрый лич, способный защитить и поддержать, валяется без движения благодаря моим же стараниям. И это мне в Гримшере казалось, что я попала в переплет? Наивная! Свадебный беспредел просто детская шалость в сравнении с нынешней ситуацией.
— Помочь отцепить чудовище? — предложил маг, поглядывая то на меня, то на рычащий комок, висящий на моей шее. Девочка его боялась и… ненавидела. Я чувствовала ее эмоции так же, как ощущала и брезгливость, которую испытывал к «лисичке» мужчина.
— Не стоит, — растянув в фальшивой улыбке губы, ответила я ему и тут же затараторила, намеренно развивая диалог: — Я сюда случайно забрела, хотела отдохнуть по пути в Гэргросс, да вот в историю вляпалась, до сих пор дрожь пробирает. А вы кто будете, уважаемый? Охотник за трупоедами? Это из-за него кладбище пустует? Но что-то не видать знаков, предупреждающих о карантине… Или вы как раз и пришли их установить? — и ресницами выразительно так похлопала, старательно изображая дурочку, которая ну ничегошеньки не понимает. Ни реакции спасенного из склепа ребенка на пристально разглядывающего нас некромага, ни его отношения к малышке… ну совсем-совсем ничего!
— Зверушку отдай, — потребовал мужчина, когда я замолчала, чтобы перевести дыхание. И в голосе опять лишь омерзение, смешанное с ленивой уверенностью в своих силах. Какую эмоцию ни усиль даром сирены — мне это не поможет.