— Нет! Олга, Тинараг… Мы — одна семья. Дайлия, моя дейрана, — его племянница. Он просто знал о моем состоянии, я сказал ему, что чувствую, что она жива, чувствую ее боль… Но понимал, что для капитана это не будет аргументом для поисков. Тем более где искать, было неясно. Тинараг пытался поддержать меня, как мог, даже старался разработать блокаторы, подавляющие восприятие определенной частью мозга излучений дейраны. Он и сам находится в безвыходной ситуации — из-за интересов Гайяра и нашей расы лишен перспективы на обретение личного счастья. И с тобой он помогал, потому что капитан попросил. Гайяр хотел тебе самооценку повысить, уверенности в себе добавить. А то как специалист ты хороша, но в остальном… А ведь он решил оставить тебя в экипаже! Как бы ты работала в обстановке всеобщего презрения? А ты так всего боялась… Вот он и решил назначить эти тренировки, а также попросил что-то придумать, чтобы ты поувереннее себя почувствовала. Жалко ему было, что отличный специалист из-за собственной забитости в итоге себя не реализует. Хотя нам тогда показалось… В общем, не важно все это. С тобой связано немало и других странностей, я так и не понял, почему тебя на «Эндорру» отправили, какое отношение ты к капитану имеешь, зачем ты ему? Все время опасался, что ты там из-за меня, хотя не понимал сначала, как ты можешь повлиять на мое разоблачение.
— Но как?.. — Я была потрясена этим сумбуром бессвязной, на мой взгляд, информации. — Как произошла диверсия? Как раз, когда мы… тренировались.
Крейван измученно хмыкнул:
— Да разве это бой? Тогда Гайяр еще меня не ограничил, и системой я пользовался, вполне успешно маскируясь и ликвидируя следы вмешательства. А тут такой шанс! Все отвлечены, и я, сражаясь с тобой, легко проник в систему, удалил все твои наработки и сумел прикрыться Эльдаром, оставив у Гайяра впечатление, что именно он совершил диверсию. Впрочем, Гайяр сам предполагал, что предатель воспользуется любой возможностью, он сам и натолкнул меня на мысль так поступить. Если подумать, возможно, он уже тогда понимал мою истинную роль в происходящем и просто манипулировал мной, и слепок сознания Эльдара его не обманул. В каком же отчаянии я был, если не понимал этого!
Неймарец вновь глухо застонал.
— Но почему вам так важно было удалить мои наработки для прогноза? Вы же не могли знать, какие результаты он даст, на что укажет? Да и в этом случае вам только на руку было бы обнаружение базы похитителей. Если Дайлия была там, неймарцы бы получили реальный шанс ее спасти!
Он долго молчал, и я почти уверилась, что ответа мне не дождаться.
— Ее бы не стали спасать, — неожиданно расслышала я его шепот, — наши законы этого не допускают. Измененные, не важно, кем они были раньше, подлежат только уничтожению. С недавних пор я понял, что боюсь обнаружения этой базы, понимая, что это предречет дейране конец. А ты… Сначала это похищение, а в результате выявили проведение испытаний над птицами. Еще после твоего первого ошеломительного прогноза я испугался. Тогда подумал, что ты слишком опасна, — ты чувствуешь, как-то невероятно ясно чувствуешь, где надо искать ответ. И ищешь его, пока не найдешь! Поэтому стал следить за тобой, ежедневно через систему проверял абсолютно все, что ты делала. И скрывал все следы об этом контроле. Ты стала для меня необъяснимой загадкой, непонятно зачем, откуда, как взявшейся. И главное, ты неудержимо быстро и верно шла к обнаружению этой базы, а значит, приближала гибель моей дейраны.
— Ты… это так прозвучало… Ты убил бы меня? — Голос дрогнул.
— Сначала думал, что так и поступлю, но потом… Гайяр так странно реагировал. До твоего появления он лично блок прогнозистов не посещал и самооценка сотрудников его не беспокоила. Но я предполагал, что, возможно, ты — специально организованная им наживка. В общем, я запутался, чувствовал, что почти раскрыт, и главное — ты была близка к раскрытию моей тайны. Поэтому сообщил о тебе тем, кто держал мою дейрану в заложниках. Я надеялся, что они захотят заполучить тебя, чтобы усилить способности или, скажем, как-то выявить их геномную основу и воспроизвести где-то еще.
От услышанного откровенно передернуло. Понятно, что меня ждет.
— Но разве это возможно? В смысле это же не способности, это… просто интуиция. Как ее можно генетически закрепить?
— Вы так мыслите. Ищете всегда метафизические способы, идете путем разрушений. Вы не правы, но это не мешает вам пытаться и даже получать какой-то результат, — отстраненно сообщил неймарец.
— А птицы? Они все же были на планете? — понимая, что не могу осмыслить его объяснений, пыталась я разобраться хотя бы в простом.
— Да. Опять же ваш подход. Сначала опыты по геномной трансформации с птицами. И почему-то вы полагаете, что причина способности к полету нашей расы может быть заключена в нашей среде обитания — притяжение планеты, газовый состав атмосферы… Поэтому и проверка результатов эксперимента проводилась у нас. В общем, вы не понимаете того, что лежит на поверхности, а ищете какие-то, по-вашему, научно обоснованные причины.
— А почему из-за них такая суматоха? Птиц нельзя доставлять на территорию ваших планет?
— В каком-то смысле да. Сами птицы нам безразличны, но ввоз любого инопланетного пернатого на нашу территорию строго регламентирован. В прошлом мы столкнулись с тем, что наши дети оказались подвержены некоторым вирусам, переносчиками которых являются именно летающие инопланетные виды. Как раз в прошлом году была «эпидемия птиц», тогда и попали в плен двое неймарцев, в том числе и Дайлия. А обставлено все было так, словно оба атакующих сгорели во время зачистки, и сигналы их сознания чем-то блокировали, создав полное ощущение их гибели. Только я чувствовал ее, но сам полагал, что просто схожу с ума от горя. Мы тогда еще не поняли, с чем столкнулись, полагая, что это просто несанкционированный ввоз зараженных пернатых. Так и не сумели выяснить, как и откуда они появились. Но заболели очень многие дети. Видимо, уже тогда это было испытание, попытка выявить возможности влияния на нашу расу. И уже тогда у них были способы проникнуть на планету незаметно для нас.
Мне стала понятна необычная реакция капитана на сообщение о птицах. Но…
— А почему новость была такой незначительной? Почему никого не заинтересовала, если это так необычно и даже опасно? — выдала собственное недоумение.
— Так в том-то и дело, что в этот раз все обошлось без последствий, поэтому и резонанса не было. Так, заметили нескольких птиц где-то в глубинке, но должного значения не придали и панику решили не поднимать. Только какой-то местный информационный портал попытался сделать из этого новость дня, но продолжения не было, и все так и затухло. Но ты заметила…
Чем больше я слушала его, тем больше жалела скорчившегося напротив мужчину. Как он вообще существовал все это время? Как мог настолько контролировать себя, что внешне казался вполне нормальным?
— Я думаю, капитан вас вычислил давно. И вы решили, что лучше сбежать вместе с напавшими?
— Понял, что в этот раз им не справиться. Гайяр… его сознание сильнее этих их технологий. И он был в каком-то смысле готов к нападению. Видимо, сумел предвидеть или перехватить мой сигнал. Он прикрыл нас и атакующих, и я понял, что защитники корабля с нападавшими постепенно справятся, поэтому предпочел выполнить требование создателей Измененных и забрал тебя. Я отчаянно надеялся, что в обмен мне позволят забрать Дайлию. Это было наивно, но остаться на «Эндорре» я тоже не мог.
— И вы вот так просто отдали бы им меня?
— Да. — Он прямо и открыто взглянул на меня.
Поразительно, насколько же сильно эти неймарцы могут любить и быть верными своей половинке до последнего!
— А гирденция? Вы ее просто так подарили?
Сейчас я подумала, что, возможно, ядовитый кактус и был оружием моего уничтожения.
Неймарец резко мотнул головой, выражая несогласие.
— Это был порыв. Не знаю, можешь ли ты понять, но я постоянно метался между страхом быть разоблаченным и необходимостью действовать с пользой для врага. Я страдал от тоски по Дайлии, я не хотел твоей гибели, не хотел подставлять друга, но… иначе сделать не мог. А гирденция… Это питомец моей дейраны, она его совсем крошечным взяла и занималась с ним.
Ему было плохо со мной, он почти не рос. И мне было тяжело с ним, живым напоминанием о дейране. Вот я однажды утром вдруг и решил, что вам вдвоем будет лучше. Как-то так…
Я молчала. Сказать было нечего. Отчаяние и страх, вызванные словами и чувствами неймарца, затопили душу. Вот так всегда со мной: если существует худший сценарий, то реализуется именно он. И неожиданно я решилась:
— Капитан… Он впрыснул мне маяк какой-то органический, его не распознать, — шепотом сообщила неймарцу.
Крейван резко вскинул голову и в упор посмотрел на меня.
— Сам? Впрыснул тебе? Но… Да еще и капсула! Неужели он предвидел мой поступок, пытался защитить… — Его странный, неразборчивый голос долетал урывками, но внезапно неймарец решительно мотнул головой. — Тогда есть шанс! Мы должны постараться дождаться прибытия своих.
Последние слова Крейван произнес с одержимостью и фанатичным блеском в глазах. А мне надеяться было не на что. Чувствуя, что сознание медленно уплывает, пытаясь хоть так защитить разум от грядущих неотвратимых бед, провалилась в беспамятство.
ГЛАВА 18
Ольга
Сколько раз в своей жизни я была уверена, что вот он — худший ее миг, когда беда неотвратима и надежды на спасение больше нет. Но только сейчас, ощущая этот странный обволакивающий наркоз, от которого тело медленно леденело, а сознание шаг за шагом отступало дальше, я по-настоящему осознала, что именно сейчас наступило последнее мгновение моей жизни. Видя застывших рядом в ожидании врачей, я как никогда ясно понимала, что после того, что они намерены сделать, все изменится уже навсегда. И как-то повлиять на ход событий было не в моих силах, для этого я была слишком слаба. Прощай, настоящая я… Последним моим ощущением стала резкая встряска — то ли судорога передернула замирающее тело, то ли всколыхнулся окружающий мир.
В себя приходить было сложно. Окружающая вязкая пелена не отпускала, стараясь все крепче оплести, затянуть в свои глубины. Но даже сквозь эту липкую муть до меня долетали какие-то раздражающие сознание ощущения. Раз — и боль опалила, два — и вздрогнуло тело, реагируя на какой-то нечеловеческий вскрик. И я поняла, что слышу…
— Олга! Просыпайся же! Я не могу тебя все время нести. Сейчас брошу тут! — Голос определенно был гневным и вроде бы идентифицировался, но вот кому же принадлежал? Странно-сонная память никак не могла сориентироваться.
Крейван! Меня же увезли в операционную! Пришли непонятные существа в светлых комбинезонах и эластичных шлемах, без объяснений обездвижили каким-то разрядом и сразу ввели наркоз. Потом меня везли по длинному коридору, в ушах до сих пор стоял странный гул, потом врачи в прозрачных масках склонились сверху… Неужели уже все?.. Желание приходить в себя исчезло — лучше вообще не пробуждаться, чем проснуться с мыслью, что отныне я начну превращаться в стремящегося только уничтожать монстра.
— Да пусть их вечная тьма поглотит! — рявкнул снова этот раздражающий голос, и меня опять ощутимо тряхнуло и — раз! — лицо опалило болью.
«Оплеуха», — явилась отстраненная мысль. А просыпаться все равно не хотелось. Но тут раздался неимоверный грохот, словно рядом разом извергались несколько мощных вулканов. Мозг, опаленный инстинктом самосохранения, мгновенно прояснился, а глаза распахнулись сами. Кругом творилось что-то невообразимое. Мы находились в узком коридоре, стены которого буквально ходили ходуном, с потолка сыпались части покрытия, какие-то каркасные балки и пыль. Стоял жуткий шум, в котором угадывались крики сотен живых существ, рев каких-то машин и гул взрываемых снарядов. Что за ад?!
— Что это? — хрипло прошептала я.
— Наши! — возбужденно рявкнул неймарец. — Сама идти сможешь? У меня нога сломана и приходится быть готовым к любому нападению, поэтому нести тебя сложно. Надо выбираться из этих катакомб, пока не стало слишком поздно.
Я, тут же вознамерившись идти, а если надо, то и бежать, невзирая на свое состояние, попыталась встать на ноги. Неймарец, одновременно осматриваясь вокруг, придержал меня одной рукой, пока все еще расслабленные ноги перестали дрожать, обретая устойчивость.
— Давай, — толкнул он меня вперед, ковыляя следом, — иначе будем погребены тут заживо!
Угроза впечатлила, жить все же хотелось, поэтому я, поначалу кривясь от боли в затекших конечностях, спешно поковыляла в нужном направлении. Голова все еще кружилась и временами картина мира плыла перед глазами, но я упорно продвигалась следом за неймарцем, раз за разом падая от резких толчков, снова вскакивая и двигаясь к выходу. Коридор привел нас в достаточно большую пещеру, разделенную на множество отсеков-клеток. И каждый из них был заполнен… живыми существами. Все кричали, тянулись к нам сквозь заграждение, умоляя о помощи. Я, охваченная ужасом, болью и желанием спасти хоть кого-то, кинулась в направлении первой клетки, но была перехвачена Крейваном. Неймарец, жестко удерживая меня за плечо, практически поволок вперед, целенаправленно идя сквозь зал и не обращая внимания на стоны и мольбы пленников.
— Они обречены, — глухо произнес, глядя только вперед, — если не поспешишь — и сама тут погибнешь.
От этого бескомпромиссного и сурового тона ноги мои ослабли, и я споткнулась, наверняка бы упав, не держи меня второй помощник. Обречены… Голова словно опустела от ужаса и боли, разом лишившись всех мыслей, а сердце заколотилось в груди. Обречены… Я хорошо знала, что это значит.
Неймарец, ни на миг не прерывая своего решительного движения вперед и продолжая тянуть меня следом, выскочил из этого страшного, пронизанного отчаянием зала, наполненного молящими о спасении. Стоило нам выйти в очередной коридор, как снова раздался оглушающий хлопок. Прямо надо мной послышался резкий треск, и прежде чем я успела понять, что происходит, сверху рухнули какие-то перекрытия, а плечо пронзило резкой болью. Лишенная возможности двигаться, придавленная упавшими балками и куском покрытия потолка, я с трудом могла дышать. Плечо горело огнем, в глазах от удара головой об пол потемнело.
— Олга? — донесся, словно сквозь вату, зов Крейвана. — Жива?
Я с огромным трудом попыталась что-то прохрипеть, содрогаясь от боли. Почти сразу почувствовала, как неимоверная тяжесть, выдавливающая из груди последнее дыхание, стала сдвигаться — это неймарец пытался мне помочь. Вытащив меня из-под завала, подхватил на руки и поковылял дальше. Как он вообще идет со сломанной ногой?!
— А охраны тут нет? — оформилась в стон беспокоящая мысль.
— Думаю, все разбежались в надежде укрыться и спастись, — прохрипел неймарец, — тут все сейчас взорвут. Они это тоже понимают.
Мне было больно до безумия; кажется, есть переломы, а плечо пропорото арматурой, но при одной мысли о том, что будет дальше, всю боль физическую заслоняли муки душевные. Ожидать от карателей сочувствия не приходилось. Они всегда поступали одинаково — тотальное уничтожение виновных решает любую проблему. И все пленные… они действительно были обречены. И даже не потому, что виноваты, — они просто были живой угрозой конфедерации.
Кое-как нам удалось выбраться на поверхность, очевидно, какого-то спутника не идентифицированной мной планеты. Она огромным розовато-зеленым шаром виднелась рядом, буквально нависая сверху. Было ветрено, меня в просторной длинной медицинской рубахе мгновенно прохватило резким порывом ледяного ветра, заставляя съежиться от холода. Но Крейван, не позволяя себе замедлиться, так и шел упорно вперед, удаляясь от входа в катакомбы. Неожиданно я заметила, что мы не одни — по обеим сторонам нас обгоняли стремительно бегущие в панике существа… Кого только тут не было!
Но неожиданно бегущий впереди ортег резко замер, едва не став для нас непреодолимым препятствием. В последний момент обогнув застывшего инопланетянина, поняли причину его остановки. Навстречу нам, растянувшись бесконечной цепью, шли неймарцы! Каратели прибыли… Я застыла тоже, не понимая, как вести себя, внезапно остро вспоминая эту, уже виденную мною однажды, картину… Неразрывный, монолитный строй красноволосых, словно спаянных расправленными крыльями мужчин. В душе вспыхнул какой-то врожденный инстинктивный страх, заставляя сердце бешено забиться в груди. Они прибыли, сейчас начнется… Крейван резко опустил меня на ноги и, схватив за руку, дернул вперед, заставив зашипеть от резкого прострела огненной боли в раненом плече. Слепо подчинившись, двинулась за ним во внезапно наступившей тишине. Молчали, застыв, каратели, молчали, замерев, те, кому удалось выскочить из подземной лаборатории и добраться сюда. Только мы, движимые несгибаемым стремлением Крейвана, упорно брели вперед. И вот уже они рядом, сомкнутые ряды безжалостных ликвидаторов. Шаг… еще… Они неподвижно стояли у нас на пути. Нас не пропустят…