- Хватит! - закричал ключник, с трудом справляясь с хохотом. - Ты победил, Алекс!
Александра легко пружинисто вскочила, и наклонившись к покрытому угрями лицу, прошептала:
- Очередь займи, придурок!
Саша Дрейк попыталась бы просто избить парня. А вот Алексу уже было важно, чтобы месть была адекватна проступку.
Не скрывающий слез Вонгыр подхватил штаны и пошел прямо на смеющуюся толпу. Люди расступились, не глядя на вчерашнего кумира.
К Александре подскочили слуги, крестьянские парни, даже почтенные отцы семейств. Каждый норовил похлопать ее по спине, сказать что-то типа: "Ты не реально крут и т.д."
Алекс не стала наслаждаться сиюминутной славой. Растолкав болельщиков, она подошла к ключнику.
- И где моя коза?
Чжанчол посмотрел на нее долгим, оценивающим взглядом. Теперь в старческих глазах уже не было смеха.
- Вон, привязана к колышку. Хочешь, возьми вместо нее три медяка?
Александра покачала головой.
- Хочу козу.
- А я помогу ее разделать, - предложил кто-то из слуг.
- Пожарим мясо на костре! - подхватил второй.
Алекс подошла к белой козочке, мирно пощипывающей травку.
- Право слово, не знаю, нужна ли кому такая жестокость? - спросила она у притихших парней.
В наступившей тишине Александра повела упиравшееся животное по дороге в деревню.
Вина и пива на столах оставалось еще достаточно много, поэтому происшествие с козой забылось быстро.
Алекс поймала несущегося в припрыжку мальчика лет семи.
- Слышь, малый, помоги мне.
- Ты Алекс? - в свою очередь спросило любознательное создание.
- Алекс, Алекс. Так поможешь?
- Это ты Вонгыра побил? - продолжал расспросы малолетний журналист.
"Ну, ни фига себе! Высокоскоростной Интернет да и только", - подумала Александра и задала вопрос, поставивший пацаненка в тупик:
- Ты меня проводишь до дома Лохуна? Или нет?
Мальчишка собрался спросить еще что-то, но Алекс уже шла в деревню.
- Стой! Алекс! Стой! Я покажу.
Крестьянские дома представляли собой срубы из тонких бревен, для тепла обмазанных глиной.
- Вот тут он живет, - мальчишка указал на покосившиеся ворота.
- Спасибо, - поблагодарила Александра. Она и на Земле была вежливой девочкой. Пацан хмыкнул, но остался стоять.
- Эй, хозяева, есть кто-нибудь! - крикнула Алекс.
В доме послышался шум, и на покосившееся крыльцо вышел Лохун.
- Алекс? - удивился мужчина. - Тебе чего?
- Вот козу привел,- сказала Александра, - Владей.
- Откуда она у тебя? - насторожился Лохун.
- А тебе не все равно? Я ее не украл.
- Ты выиграл борьбу! - догадался крестьянин. - Побил Вонгыра!
- Выиграл, - скромно согласилась Алекс. - Коза моя, и я тебе ее дарю. Ну, рассуди, куда мне на конюшне козы?
- Я не могу принять твой подарок, - заупрямился Лохун.
- Боишься Мирамо? А о дочке ты подумал?
Крестьянин колебался.
Александра наклонилась и прошептала:
- Скажешь, что купил ее у меня за четыре медяка.
- У меня нет таких денег! - зашипел Лохун.
- Но старший соратник об этом не знает, - подмигнула Алекс.
Гости стали съезжаться к обеду. Когда барон Токого вернулся с обхода полей, где он вместе со старейшинами деревень молился о ниспослании урожая, все приглашенные уже были в замке.
Баронесса представила Сайо золовке. Молодая, привлекательная женщина с золотой брошью в виде герба сегунов Канаго холодно кивнула девочке и потеряла к ней всякий интерес.
"Не очень то и хочет она со мной знакомиться",- подумала девочка, проходя в большую, светлую комнату, где уже собралось несколько десятков женщин. Как заметила Сайо, ее платье не выделялось на фоне нарядов других дам.
Празднование дня цветения риса у богатых землевладельцев шло совсем не так как в бедном Гатомо-фами. Мужчины во главе с хозяином замка пировали в одном помещении, женщины в другом. Между ними располагался зал, предназначенный для танцев и бесед.
Сайо усадили в самом конце длинного стола, уставленного разнообразными кушаньями. Вместо водки здесь подавали дорогое виноградное вино с далекого юга. Девочка пригубила из любопытства и нашла вкус очень приятным. Однако она не выпила за время застолья и половины бокала.
- Не нравится вино? - спросила полная соседка.
- Я еще слишком молода для него, - скромно ответила девочка.
Толстуха сразу потеряла к ней интерес. Сайо была жутко разочарована. И здесь благородные дамы вели точно те же разговоры, что и жены соратников в Гатомо-фами. Хвалились детьми, обсуждали наряды, сплетничали о знакомых и незнакомых.
Заметив, что кое-кто из женщин вышли из-за стола, девочка покинула говорливых соседок и отправилась рассматривать картины на стенах.
Возле одной она задержалась надолго. Увидев знакомую, к ней направилась дочь рыцаря Бадуро соседа Гатомо. Заметив, что Сайо внимательно рассматривает рисунок, она спросила:
- Нравится?
- Не очень, - ответила та, радуясь возможности поговорить хоть о чем-то кроме: "Родила, вышла замуж, купила, изменила, умерла".
- Посмотри, на картине очень тщательно прорисованы детали одежды, пейзаж, а лицо женщины словно маска. В нем нет жизни. Впрочем, это характерно для живописцев южной школы...
- Ты в этом разбираешься, Сайо-ли? - удивилась собеседница.
- Немного, - не смущаясь, ответила девочка. - Бывшая супруга моего опекуна увлекалась исскуством. Кое-что узнала у нее, кое-что из книг. Я заметила, тут большинство картин южной школы.
Не обращая внимания на робкую попытку знакомой отойти, Сайо подхватила ее за рукав и буквально подтащила к другой картине.
- Вот взгляни. То же самое, - замечательный пейзаж, можно рассмотреть каждую травинку. Но жизни нет...
- Что же тебе нравится, юное дитя? - Раздался приятный женский голос.
Сайо обернулась. На нее внимательно смотрела Айора, стоявшие за ней женщины затихли.
- Картина в углу, - ответила девочка. - Старик у потока.
- Покажи, - попросила женщина. И разноцветный табунок благородных дам потянулся вслед за ними.
- Вот, - протянула руку Сайо. - Скорее всего, школа сегуната Думмо. Картина или очень старая, или написана в старинной манере.
Айора взглянула на хозяйку замка. Пожилая баронесса важно кивнула сложной прической.
- Продавец уверял, что ей лет двести, и она действительно из Думмо.
- Как ты определила?
- Манера письма, - девочка наслаждалась вниманием окружающих. - Пейзаж и детали нарочито размыты. Фигура старика бесформенна, зато лицо прописано удивительно живо.
- Ты неплохо разбираешься в живописи, - похвалила ее придворная дама и, обернувшись ко всем, громко сказала:
- Прошу всех, кто не хочет танцевать, пройти в зал.
Таких набралось человек пятнадцать.
- Предлагаю устроить состязание! - громко сказала Айора. - А это - наш приз!
Она подняла над головой красивое ожерелье из серебряной проволоки, украшенное нефритовыми цветами и жемчугом. Женщины восхищенно заохали.
- Пусть каждая, кто хочет получить его, напишет короткое стихотворение. Чтобы все было честно, листы не подписывать и класть в эту вазу. Бумага и чернила уже на столе.
Нарядно одетая служанка негромко ударила в серебряный колокольчик, перевернув песочные часы. Дамы толпой бросились к столам, где часть блюд уже убрали.
Сайо опустила листок в числе последних. Колокольчик прозвенел во второй раз, и баронесса с важной гостьей удалились для подведения итогов.
Пока одни женщины писали стихи, другие танцевали или сплетничали за пиршественным столом, всем было весело.
Претендентки на обладание ожерельем с нетерпением ожидали возвращения судей.
- Мы отобрали три стихотворения, - объявила баронесса.
- Вот первое из них: "Осень печали"
Осенние печали
Вздыхаю: чем больше чувство любви,
тем больше потом тоска.
К тому же еще и ветер с луной
наполнили осенью двор.
От спальни моей, как назло, вблизи
звуки стражи ночной.
Ночь за ночью лампа горит,
и седеет моя голова.
Слушательницы зашептались. Сайо стихи понравились. Она уже запаслась бумагой, чернилами, и примостившись в углу, быстро покрывала листок знаками скорописи.
Дождавшись тишины, баронесса продолжила:
- Еще мы посчитали достойным вашего внимания вот это. Называется "Цветок"
Твоя листва - из яшмы бахрома -
Свисает над землей за слоем слой.
Десятки тысяч лепестков твоих,
Как золото чеканное горят...
О хризантема, осени цветок,
Твой гордый дух, вид необычный твой
О совершенстве доблестных мужей
Мне говорит.
Его Сайо не стала записывать.
- И, наконец, третье стихотворение. К сожалению, автор не указала название:
Он на глазах легко меняет цвет,
И изменяется внезапно.
Цветок неверный он,
Изменчивый цветок,
Что называют - сердце человека
( В книге использованы стихи древних восточных поэтесс: Япония, Китай, Корея. Прим. автора)
- Мы хотим, чтобы победительницу нашего соревнования выбрали те, чьи стихи не вошли в этот список, - сказала Айора. - Поэтому авторов я прошу покинуть нас.
Под пристальными взглядами проигравших три женщины вышли в зал для танцев. Сайо прислонилась взмокшей спиной к стене. Две другие женщины бросали на девочку уничижительные взгляды.
А по залу чинно ходили пары. Великолепный оркестр играл "танец колосьев". Нарядно одетые кавалеры придерживали дам за талию и, раскачиваясь, шли по кругу.
Заметив новых девушек, к ним устремились двое молодых людей. Не обратив никакого внимания на Сайо, они попытались пригласить двух других конкурсанток. Но девушки в ответ не очень вежливо огрызнулись. Парни пожали крылатыми плечами в парадных сикимо и отошли, обмениваясь нелестными отзывами о странных девицах.
Наконец их позвали в зал.
Судя по разгоряченным лицам дам, обсуждение было бурным. Айора, загадочно улыбаясь, смотрела на замершую троицу.
- Лучшим было признано третье стихотворение, - проговорила она. Не рассчитывавшая на победу Сайо повернулась к радостно улыбавшейся соседке.
- Но приз надо вручить не тебе, дорогая, а Само Курацино, умершей сто пятьдесят лет назад. Это ее произведение ты пыталась выдать за свое.
Покрасневшая до корней волос девушка стрелой вылетела из комнаты.
- Приз достается автору стихотворения "Цветок"!
Несмотря на все свое самообладание, Сайо растерялась. Проигравшая конкурсантка неожиданно для нее улыбнулась.
- Ты заслужила, иди!
Под взглядами десятков глаз Сайо медленно подошла к Айоре. Та протянула ей футляр.
- Девочка, у тебя талант.
- Благодарю, Айоро-ли,- Сайо поклонилась и тут только заметила, что все еще держит в руке листок.
- Что это? - заинтересовалась женщина.
- Я записала стихи, - ответила Сайо, изо всех сил старясь сохранить выражение вежливого внимания на лице.
Айора развернула листок.
- Ты владеешь скорописью? - изумилась она.
- Немного, - все-таки не смогла совладать со смущением Сайо.
- Возьми, - Айоро подала ей футляр, листок со стихами и тихо проговорила. - Возможно, мы еще увидимся.
Девочка с поклоном приняла первый настоящий приз, полученный на самом лучшем в ее жизни празднике.
Глава V
Дураки и дороги
Пожалуйста,
любезные господа, не готовьте из меня ничего!
Джон Рональд Руэл ТОЛКИЕН
Хоббит
Гатомо тоже считал, что у него праздник удался. Пока молодежь прыгала и плясала, он успел обсудить с соседями - землевладельцами виды на урожай, новые распоряжения сегуна и наместника, низкие цены на рис, ячмень и мясо, дороговизну городских товаров и еще много интересного. И все это под водочку да с хорошей закуской! Рыцарь пребывал в прекраснейшем расположении духа и даже подпевал какому-то модному сказителю, которого барон пригласил развлечь гостей пением героических баллад.
Вдруг кто-то его окликнул.
- Гатомо-сей!
Рыцарь обернулся.
Склонившийся в почтительном поклоне слуга проговорил:
- Благородная госпожа Айоро желает поговорить с тобой.
Гатомо встал и последовал за ним, полный самых мрачных предчувствий. Они проследовали в маленькую комнату, где за столом уже сидела красивая женщина с гербом Канаго на платье.
- Я рад встретиться с тобой, Айоро-ли, - поклонился рыцарь.
Женщина ответила ему прелестной улыбкой и жестом показала на стул рядом.
- Я тоже рада нашей встрече, Гатомо-сей, - любезно сказала она. - Должна признаться, твоя воспитанница произвела на меня самое приятное впечатление.
Рыцарь расцвел.
- Она старалась.
- Я давно ищу помощницу, - продолжила женщина. - И Сайо мне подходит. Я хочу взять ее с собой в Канаго-сегу.
От неожиданности Гатомо вздрогнул.
- Но она совсем девчонка!
- Она алмаз, - наставительно проговорила Айоро. - И я могу сделать из нее бриллиант. Такой, какой только мне нужно.
Рыцарь пребывал в полнейшем замешательстве. Потратив несколько секунд на обдумывание подходящего ответа, он произнес:
- Она слишком молода, Айоро-ли. Как мне кажется, жизнь при дворе таит столько соблазнов, что и более опытному человеку бывает трудно равнодушно пройти мимо них.
- Ты прав, Гатомо-сей. Хотя и никогда не был при дворе. Но я собираюсь так загрузить ее работой, что у Сайо не останется времени на всякие глупости. К тому же ее молодость послужит дополнительной защитой. Наш сегун, да продлит его жизнь Вечное небо, придерживается строгих правил. И в его дворце никакой ловелас не рискнет обидеть столь юную особу.
- Ах, Айоро-ли, рыцарь полностью пришел в себя от неожиданного предложения и стал изыскивать удобный предлог вежливо отказать. - Сайо для меня как дочь...
- Вот как! - оборвала его женщина.- А я слышала, у тебя на ее счет другие планы.
- Ну да, - слегка смутился мужчина. - Через два года, когда Сайо-ли будет пятнадцать...
- А сколько будет тебе, Гатомо-сей? - вновь прервала его Айоро. - Пятьдесят один? Я не ошиблась?
И не дожидаясь его слов, продолжила:
- Неизвестно еще, сможет ли Сайо сразу родить тебе наследника. Твоя первая жена подарила тебе ребенка через пять лет брака. Мне бесконечно жаль, что Вечное небо забрало твоего сына.