Я испуганно ахнула от жестоких слов шерифа, дернулась было изо всех сил — и тут же обмякла, почувствовав, как меня придавило к полу в стократ больше прежнего. По-моему, даже кости жалобно хрустнули. Что мне оставалось делать? Лишь расслабиться и слушать рассказ Валенсии дальше.
— Ты спрашиваешь меня, что было дальше? — Туман зазмеился вокруг круга, обвивая его тугими кольцами. — Пару лет я изучала травы под строгим присмотром шептуньи. А затем было решено, что я уже достаточно взрослая для замужества. В деревнях не принято тянуть со всякими обрядами. Просто однажды вечером после обильного застолья мой ненаглядный жених стал наконец-таки моим вроде как законным мужем. Ты себе представить не можешь, как было больно и обидно! Да разве пьяному здоровенному детине было какое-то дело до слез и просьб перепуганной шмакодявки. На следующее утро соломенный матрац с огромным пятном крови посередине гордо продемонстрировали всем любопытствующим. И началась моя семейная жизнь. — Голос бестелесной Валенсии на этом месте дрогнул от тщательно сдерживаемой ненависти, которую она пронесла через все эти годы. Мгла радостно взбурлила, когда после краткой паузы ведьма призналась: — Мой супруг и все его семейство стали моими первыми жертвами. О, этого рябого урода, имени которого я даже не хочу вспоминать, настигла суровая кара за все те издевательства. Он измывался надо мной без малого два года — я убивала его больше суток. Разве не справедливо?
— А остальные? — хрипло спросила я. — В деревнях обычно большие семьи.
— Ты намекаешь на то, что я была слишком жестока? — Валенсия скептически хмыкнула. — Все они виновны! Мы жили в одном большом доме, где между комнатами не было дверей, только занавески. Думаешь, никто не слышал, как я рыдала по ночам, умоляя прекратить? И каждый делал вид, будто все в порядке. А ведь синяки и разбитые губы не спрячешь. Лишь однажды шептунья попросила внука быть аккуратнее — когда я неделю лежала пластом, не в силах подняться после очередного урока послушания. А то, мол, зашибешь ненароком — и перед людьми неловко будет. Не говоря уж о том, что мне еще детей рожать надо было. Впрочем, моя злость вылилась лишь на супруга. С остальными я решила не зверствовать, а то потеряла бы много времени. Огонь милосерден. Вряд ли они мучились — вероятно, даже не успели проснуться.
— Ваш супруг, конечно, гадом был порядочным, — осторожно произнесла я, понимая, что следует как-то отреагировать на столь жуткую историю. — Но это не объясняет, как именно вы стали столь могущественной ведьмой.
— Той жаркой ночью, напоенной гарью пожара и криками боли ненавистного мужа, я сделала открытие. — Туман вновь опустился до прежнего уровня и теперь стелился по полу. — В смерти скрывается огромная сила. И я получила ее, когда исполнила месть. Мой дар расцвел, поднявшись до невиданных высот. Благо, что дни, проведенные в постоянных избиениях и прочих «радостях жизни», научили меня осторожности. Я покинула родную деревню, но решила скрывать свою красоту. Мало ли на какого еще любителя юных девиц нарвалась бы. Полагаю, это и уберегло меня от костра. Дальше были странствия. Я продолжала убивать, черпая из смертей силу. По этой же причине никогда не задерживалась на одном месте надолго, боясь разоблачения. Правда, в свое оправдание скажу — мои жертвы всегда являлись мерзавцами. Так было легче. Обычно по ним особо не скорбели, и никто не усердствовал с поиском убийцы. И все было бы отлично, но со временем меня стала тревожить одна вещь.
— Никак совесть проснулась и начала грызть? — с нервным смешком осведомилась я, с отчаянием наблюдая, как Джайсон методично продвигается к тому месту, откуда начинал рисовать символы. Кажется, у меня осталось всего несколько минут.
— Нет, — спокойно ответила Валенсия. — Сила. Энергии, получаемой от убийств, стало хватать все на меньший срок. Мне приходилось идти на преступления чаще. И это не могло не огорчать. Я затревожилась о своем ближайшем будущем. Времена темной охоты заканчивались, женщинам даже позволялось читать. И я выучилась грамоте, здраво предположив, что это поможет мне. Просто понимала, что не могу обладать настолько уникальным талантом, поэтому обязательно отыщу что-нибудь про людей с таким же даром. Правда, книги по магии по-прежнему были под строжайшим запретом, поэтому мне пришлось стать любовницей одного старого сварливого некроманта, чтобы добраться до его обширной библиотеки. Дальше говорить или сама догадаешься?
— Ваш новый возлюбленный вам каким-либо образом насолил, или же вы устали от него, или же ваша энергия в очередной раз подошла к концу, — с нескрываемым отвращением произнесла я. — Неважно, итог был один: вы его убили.
— Верно. — Туман заплескался, словно скрывающаяся в нем тварь беззвучно рассмеялась. — И обнаружила одну очень странную вещь: души некромантов дают намного больше силы. Видимо, это из-за того, что они очень тесно связаны со смертью и постоянно приносят ей дары при жизни. Не стоит забывать и о том, как тяжело их окончательно упокоить. Рискуешь заполучить в постоянные спутники весьма навязчивого и надоедливого призрака. В общем, ответ на мой основной вопрос был получен. И на долгие годы я успокоилась.
— А как же Вайлет? — Я вспомнила седую старушку, топящую свой извечный страх в бутылке вина. — Айя называла ее бабушкой. Неужели она на самом деле ваша мать?
— Нет, конечно же нет. — В голосе Валенсии послышалась улыбка. — Но она считает себя ею. Когда я задумала самоубийство, то мне нужен был человек, который присмотрел бы за Айей. Как-никак она моя дочь. И я по-настоящему люблю ее. Поэтому я выбрала эту пьянчужку, когда в последний раз ездила по делам в Арилью. Отыскала ее в каком-то дешевом трактире, где она по мере сил помогала по хозяйству, плату беря вином. Немного поработала над ее памятью, приглушила тягу к спиртному — и привезла в эти края. Увы, старые привычки взяли свое. Но хотя бы Айю она не обижала.
Я невольно вспомнила многочисленные синяки и ссадины девушки. По ее словам, их она получила из-за тумана. Интересная картина вырисовывается. Неужели Валенсия била собственную дочь? Но почему? Принуждала повиноваться и сохранять тайну происходящего?
— Так что же все-таки случилось в этих краях десять лет назад? — Я чуть повысила голос, когда с ужасом обнаружила, что Джайсон встал и с мрачным удовлетворением оглядывает дело рук своих.
— Хватит разговоров, — вмешался он, отряхивая ладони от меловой пыли. — Валенсия, все готово для ритуала.
— Постойте! — взмолилась я, чувствуя, как от ужаса у меня волосы на голове зашевелились. — Прошу! Неужели вы убьете меня, так и не удовлетворив мое любопытство? Это… слишком жестоко…
И я тихонечко всхлипнула, понимая, что мне все равно не удастся их разжалобить, а значит, совсем скоро меня навсегда вышвырнут из моего же тела.
— Ты мне нравишься, — неожиданно раздалось из тумана. — Вроде бы ты неплохой человек, и мне даже немного жаль, что на сей раз придется отступить от своих правил и убить ни в чем не виновного. Так что слушай. Все равно пара минут ничего не изменит. Все просто, Беатрикс. Моя сила в очередной раз подходила к концу, и я совсем было нацелилась на старика Винсона. Однако к моей досаде на пути неизменно вставал его сын, Самуэль. Дурак втрескался в меня по уши и не давал прохода. Беда заключалась в том, что у него не имелось и капли таланта некроманта, поэтому он был мне совершенно неинтересен. Ради любопытства я столкнула его с лучшим другом — Бенджамином, отцом Джайсона. Самуэль все равно не отступал, твердо вознамерившись сражаться за меня до последнего. Тогда я решила, что забота о больной дочери отвлечет его намного лучше.
— И вы наслали на Аделину черную лихорадку! — с негодованием выдохнула я. — Прекрасно при этом понимая, что она погибнет!
— Да, тем более что она всегда меня недолюбливала и, по-моему, уже начала подозревать неладное, — спокойно подтвердила Валенсия. — Однако девчонка выжила. Я не учла способностей ее жениха, этого нахального вездесущего Себастьяна. Правда, ради девицы, которая его чувства и в грош не ставила, ему пришлось пожертвовать изрядным куском души. Ну что же, зато получил неплохой урок на будущее — любовь, пожалуй, самое мерзкое чувство на земле, наихудшее испытание, которое только могут послать боги. Но Себастьян оказался способен не только на сделку с Альтисом. Он слишком близко подобрался ко мне. И я решилась на отчаянный шаг: скрыться в землях мертвых от навязчивого внимания этого настырного блондина.
— Вы покончили с собой, — скорее утвердительно, чем вопросительно произнесла я, вспомнив ее слова про самоубийство. — Но зачем?
— Это была лишь обманка. — В голосе Валенсии послышалась снисходительная усмешка. — Себастьян видел мое тело, сам проверял пульс, поэтому не заподозрил ничего дурного. А моя душа между тем была заключена в кулоне Бенджамина. Он согласился помочь мне избежать возможных проблем. Бенджамин обещал освободить меня, когда Себастьян покинет эти края. Конечно, я не могла просто довериться ему, поэтому воспользовалась определенным заклятием, которое гарантировало мне абсолютную преданность с его стороны. Увы, я не учла трагической случайности — того, что Аделина вздумает выйти замуж не за Себастьяна. Последний, пытаясь переубедить ее, постоянно ошивался в здешних краях. А мои чары все слабели и слабели. Винсон благополучно и счастливо скончался в собственной постели, унеся с собой силу, которая предназначалась мне. Затем случилась эта жуткая свадьба с печальным финалом. Все слишком усложнилось. И Бенджамин окончательно вышел из моего повиновения. Правда, кулон он так и не выбросил. Поэтому когда он погиб, я получила долгожданную свободу. Но за годы вынужденного заключения моя сила иссякла. Я почти досуха выпила душу того некроманта, который питал меня все это время, поэтому могла являться лишь в виде тумана, пытаясь воздействовать на людей через их сны. И Джайсон был тем, кто откликнулся на призыв. Видимо, сработала семейная память.
Джайсон холодно усмехнулся, словно польщенный столь своеобразным признанием его заслуг.
— Зачем вам я? — тоскливо протянула я. — Почему за этот год вы не нашли никого лучше?
— Потому что я хочу поквитаться с Себастьяном, — отчеканила Валенсия. — Это по его милости я потеряла десять лет. Я знала, что история с Аделиной больной занозой сидит у него в сердце, поэтому и приказала Джайсону отправить ему в дар кольцо. Когда-то Бенджамин лично снял его с пальца умирающей Аделины, воспользовавшись тем, что оглушенному горем Самуэлю было не до таких мелочей. Правда, я надеялась, что Себастьян явится сам. Но он прислал тебя и твоих друзей-глупцов. Сначала я расстроилась, но потом вдруг увидела, как ты путешествуешь между мирами. Когда ты вернулась после того, самого первого ритуала, то от тебя нестерпимо пахло Себастьяном. И я решила совместить полезное с приятным. Вернуть себе тело, воспользовавшись подвернувшимся так кстати медиумом. И в твоем обличье отомстить давнему обидчику. Вряд ли Себастьян сразу же поймет, что происходит. По всей видимости, он доверяет тебе, а значит, подпустит меня достаточно близко. Сразу после ритуала я возьму лошадь и отправлюсь в Арилью. Наплету Себастьяну ужасов о вероломном шерифе, взявшем в плен моих друзей, и о счастливой случайности, помогшей мне бежать от него. Дождусь, когда этот самоуверенный хлыщ отвлечется, и нанесу смертельный удар. Полагаю, я получу от его смерти столько силы, сколько не получала еще никогда. О-о-о, я уже в предвкушении.
— Ну что, с признаниями покончено? — Джайсон потянулся, разминаясь. — Пожалуй, приступим к основному блюду банкета. Я имею в виду вас, сьерра Беатрикс.
— Постойте! — в панике выкрикнула я. — А Айя? Чья она дочь?
— Моя конечно же. — Валенсия удивленно хмыкнула и с какой-то тоской протянула: — Ты же слышала ту историю, которую Джайсон пытался скормить твоим друзьям. Так вот, в отношении Айи всё чистая правда. Я действительно любила ее отца, как это ни странно прозвучит. Ведьмы тоже способны на сильные чувства. Лишь поэтому я решила оставить ребенка. И не прогадала: хотя Айя порой сильно ограничивала мою свободу, но намного чаще была полезной. Никто не мог заподозрить убийцу в очаровательной вдове с маленьким ребенком на руках.
— Достаточно, — мягко прервал ее Джайсон. — Хватит откровений, милая. — После чего осторожно перешагнул границы круга, стараясь не задеть ни один из символов, опустился подле меня на колени и рванул на мне рубашку, оголяя грудь.
— Что вы делаете?! — негодующе взвизгнула я, и горячая краска стыда затопила мои щеки. Но я тут же замолчала и круглыми от ужаса глазами уставилась на сверкнувшее острие ножа, занесенного надо мной.
— Вряд ли вы по доброй воле уступите свое тело Валенсии. — Джайсон скривил губы в слабой усмешке и провел первый неглубокий надрез на моей коже. — Так что обезопасим себя с помощью знаков подчинения. Не бойтесь, сьерра, это будет единственная боль, которую вы почувствуете.
Я закусила губу, ощущая, как по коже скатываются теплые капли крови. Джайсон вернулся на исходное место за пределами круга, и туман за его спиной послушно сжался в одно плотное пульсирующее облако. Шериф простер правую руку ладонью вниз и принялся читать заклинание, то и дело подглядывая в тот же лист, из которого срисовывал символы. И я зажмурилась, как никогда ранее горячо умоляя богов о спасении.
— Даже не передать словами, насколько я зол.
Я удивленно распахнула глаза, гадая, не послышалось ли мне это. Себастьян? Здесь? Но каким образом, хотелось бы знать?..
А в следующий миг началось нечто невообразимое. Туман взбурлил белой пеной, в мгновение ока затопив всю комнату. Стало больно дышать, словно плотная вата наполнила рот и нос, не пропуская воздух. Наверное, на какой-то момент я потеряла сознание. Просто отключилась, потому что, когда вновь пришла в себя, — комната оказалась ярко освещенной магическим шаром, плавающим под потолком. Заклинание, придавливающее меня к полу, немного ослабело, но полностью не исчезло. Я с трудом повернула голову и с немалым облечением увидела, что туман пропал. Растворился, словно его и не было никогда. А у границ круга стоят двое — Джайсон и Себастьян.
Я уставилась на блондина во все глаза, гадая, не привиделся ли он мне. Как он сумел здесь оказаться? Я ведь видела его всего около часа назад, и тогда он был в Арилье. Разве возможно преодолеть такое расстояние за столь короткий промежуток времени?
Себастьян, словно почувствовав мое изумление, бросил на меня быстрый взгляд. Чуть кивнул, будто приветствуя, и вновь все внимание обратил на своего противника.
— Вы… — Шериф выглядел сейчас так, будто увидел привидение. Только почти черные от внутреннего напряжения глаза выделялись на побелевшем от страха лице. — Нет, этого просто не может быть! Как?..
— Сам удивляюсь. — Себастьян потянулся, неприятно хрустнув суставами. — Не думал, что еще способен на такие подвиги. И одной особе придется хорошо заплатить за то, что она так дерзко нарушила мой вечерний покой.
Еще один быстрый насмешливый взгляд в мою сторону. Я зарумянилась от смущения, вспомнив, что по-прежнему лежу на полу в разорванной рубашке и выставив грудь на всеобщее обозрение. Н-да, ситуация — хуже не придумаешь! Не говоря уж о вполне конкретном намеке Себастьяна на то, что теперь я обязана ему жизнью. Как-то неспокойно на душе сразу же стало. Мало ли что он потребует в качестве уплаты долга.
«Не притворяйся наивнее, чем ты есть, — жестоко поправил меня внутренний голос. — Потому что прекрасно понимаешь, какой именно счет захочет предъявить тебе к оплате Себастьян. Поскольку ему, по всей видимости, нужно от тебя только одно. И только из-за твоего упрямства ты еще не оказалась у него в постели. Вопрос лишь в том, как скоро Себастьян устанет от этой своеобразной игры в прятки. По всей видимости, терпение у него уже на исходе».
Я тяжело вздохнула. Ничего не скажешь, умею я попадать из огня да в полымя.
— Вам нечего мне предъявить! — Джайсон с неожиданным вызовом вскинул голову. — Я никого не убил!
— Неужели? — лениво изумился Себастьян. Движением брови указал на меня. — А что насчет этого? Только не выдумывайте, будто предавались тут со сьеррой Беатрикс извращенным постельным утехам. Она ведь все равно не подтвердит. Правда? — обращаясь уже ко мне.
— Освободи меня! — прошипела я, сгорая от чувства собственной обнаженности и незащищенности. — Пожалуйста!
— Это недоразумение! — воскликнул Джайсон. — Я с легкостью смогу его объяснить. Сьерра Беатрикс просто неверно поняла меня.