Я тут же поинтересовалась:
— А может любая кровь подойдет? И наша? Что делать в подобных ситуациях?
Дорг подошел вплотную и тоже тихо сказал:
— Чтобы ей стало лучше, конечно подойдет и любая, но есть одно большое НО. Если это будет мужчина, они привяжут к себе его, или привяжется сама, я толком не знаю. Но в стаях беременные самки принимают кровь только отца детенышей или, в крайнем случае, — другой женщины. Так что дать ей нашу с Меритом кровь — это самоубийство. Если выживем, нас потом папаша ее детенышей на клочки порвет…
Не слушая дальше, я закатала рукав и, сунув запястье к лицу женщины, смотревшей на нас глазами, наполненными болью, наклонилась и тихо попросила:
— Кусай! Я не мужчина, так что ничего страшного не произойдет.
Оборотница не раздумывала — клыки впились в мою руку, разрывая плоть и причиняя дикую боль. Теперь я застонала, чувствуя, как по подбородку течет кровь — это я от боли собственными клыками поранила себе губы.
Она жадно глотала и даже причмокивала. Когда почувствовала, что голова начала кружиться, я буквально силой выдрала свою руку из захвата и сразу залечила ранку, но небольшой след на запястье остался.
Дорг тем временем подвинул тарелку с едой женщине поближе. Она, не думая о манерах, схватила ее и, выхватывая пальцами куски из бульона, начала лакать жижку. Это выглядело так по-звериному и в тоже время не вызвало у меня отвращения или неприятия. Несчастная, голодная, маленькая самка оборотня вызвала невероятное сочувствие и жалость.
Покончив с едой, она вылизала тарелку дочиста и только после этого взглянула на меня и остальных. Ее узкие красивые глаза светились в полумраке барака; черные длинные волосы слиплись от крови и пота, свисая неопрятными сосульками вдоль лица и по спине. Кожа смуглая с налипшими ошметками грязи и сена. Внешность, типичная для оборотня: высокие скулы, немного вытянутое лицо с острым подбородком, острые ушки, расположенные гораздо выше, чем у большинства рас. Конкретно у этой самочки большой рот с пухлыми, четко очерченными губами и изящный вздернутый носик. Даже немытый, нечесаный и довольно жалкий вид не мог скрыть идеальных черт лица и красоты женщины, придавая ее облику беззащитности и уязвимости.
— Как тебя зовут? — поинтересовалась я, стараясь не делать резких движений.
— Мика! — тут же откликнулась та, пока, прилагая усилия, приподнималась и усаживалась, прислонившись к стене.
— Как ты здесь очутилась и почему — одна, без своего мужчины? — сурово спросил Мерит.
Мика нахмурилась, потерла ладонями грязное лицо, забавно размазывая налипшую грязь и отдирая сено. Не отнимая ладоней от лица, она так и сидела, странно вздрагивая всем телом. Я устроилась рядом, уже догадываясь, что с ней и почему молчит. Бедняжка навалилась на мое плечо, обняла руками за шею и зарыдала. Сильно, навзрыд, но почти неслышно, закрывая рот кулаком.
Трое гномов сели между нами и другими жителями барака так, словно закрывая нас от всех остальных. Хем примостился с другого бока, снова переплетая наши хвосты, но не глядя ни на кого.
Чуть позже, проплакавшись, Мика неожиданно ответила, печально всхлипывая:
— Дурная я! Вот и вся история.
Дорг с Меритом насмешливо хмыкнули, а девушка подняла ко мне заплаканное лицо. Помявшись, неуверенно спросила:
— А как там…
Я тут же догадалась, о чем она хочет спросить, ласково, успокаивающе похлопала будущую мамочку по спине и ответила:
— С малышами все хорошо. Как часто тебе потребуется моя кровь?
Она, с трепетом вглядываясь в мое лицо, уточнила:
— Двое?
Я согласно кивнула, улыбаясь ей. Мика покачала головой, видимо все еще не веря, а потом пояснила:
— В последние годы все реже рожаем. Не знаю почему, но старшие так говорят. Почти всегда один щенок, а тут — двое… а не известно — кто?
— Самцы! — ответила я, и мы уже все дружно заулыбались.
— Керин будет счастлив заиметь в стаю двух новых воинов, — с улыбкой произнесла оборотниха, но тут же сникла, спрятала взгляд и как будто отгородилась стеной. Говорить или рассказывать о себе точно не хотела.
По усиливающейся темноте в бараке стало понятно, что приближается ночь. Гномы устраивались на ночлег, укладывая в изголовья вещмешки. Я тоже очень устала, сняла рюкзак и легла, подгребая под бочок Хема. Он довольно быстро засопел — совсем вымотался. Когда я уже уплывала в сон, рядом раздался шепот Мики:
— Благодарю тебя. Ты спасла жизнь мне и моим детям, никогда этого не забуду. Теперь мы сестры по крови, и я хочу знать твое имя.
— Зови меня Хел, Мика. А вообще, мое имя Хельвина. А это мой братец Хем, — ответила я едва слышно — уж оборотень точно услышит без проблем.
— Братец ли? — хмыкнула Мика, а потом добавила, — запах демона любой щенок распознает, не то что самка в положении. Мы сестры, Хел, я никогда не предам тебя и теперь всегда буду на твоей стороне.
Страх, возникший в груди при упоминании о демоне, прошел, когда она закончила говорить. Тяжело вздохнув, пожала ей руку и, крепче обнимая Хема, наконец, уснула.
* * *Несколько мужчин-арути возглавляли любопытную процессию, и все кто стоял у них на пути, должны были встать на колени. О чем нам дали знать традиционным образом — больно проехавшись нагайками по спинам, заставляя упасть на острые камни.
Вскоре мимо нас прошли три женщины арути, которых мы увидели вблизи впервые за неделю пребывания в плену. К моему удивлению, эти (язык не поворачивается сказать!) дамочки оказались крупнее своих мужчин и гораздо, гораздо страшнее. Сморщенные лица выражали высокомерие и презрение к любому существу, стоящему рядом. Даже на самцов арути они смотрели жуткими, холодными, змеиными глазами и общались с ними, отдавая резкие короткие приказы.
— Да-а-а уж, красота неописуемая! — пробормотал рядом со мной Дорг, вытаскивая из-под колена камушек.
— Зато теперь понятно, почему полуящеры чужих женщин продают, а не используют сами, — пробормотал Мерит и нарочито печально закончил, — видимо слишком велика разница в понимании красоты и желанности.
Мы дружно провожали взглядами группу арути, женщины которых, скорее всего, прибыли инспектировать строительные работы. Почему-то сегодня все было не так как в предыдущие дни. Арути нервничали и были еще более злыми, чем обычно; нагайки так и летали над спинами рабов.
Вот и жуткого вида дамы, впервые выползшие из большого деревянного дома, где до этого проводили все свое время, теперь громко спорили, размахивая руками, но среди них особенно выделялась самая крупная и старая — явно глава этого клана. Как только они прошли дальше, охрана заставила продолжать нас работать.
— Не нравится мне эта суета! — проворчал Мерит, задумчиво осматривающий окружающее пространство.
Я, натужно кряхтя, бросила на носилки очередной камень. Хем вслед за мной положил кусок темной породы. Разогнулась, чувствуя как ноет натруженная за сегодняшний день спина, а между лопатками течет пот и осмотрелась.
Арути суетливо забегали вдоль стен, охранники, повинуясь неожиданному приказу главной самки, начали сбивать пленных в кучу и толкать к баракам.
Мика скользнула к нам ближе и, встав возле моего плеча, прошипела:
— Я чую запах дыма с севера.
Дорг положил руку на плечо племянника и коротко приказал:
— Дым — это предупреждение! Севас, держись все время рядом.
Хем вклинился между мной и Микой и, привычно переплетя наши хвосты, обнял меня за талию. Оборотница злобно зашипела на него:
— Прочь от меня, ты воняешь… демоном.
Гномы за прошедшую неделю тоже догадались, что Хем демоненок, поэтому Мика не считала нужным скрывать свои явно недружественные чувства к мальчику как и его происхождение.
Мне уже три раза пришлось давать ей свою кровь, и тем не менее, с каждым днем между Хемом и Микой росла пропасть. Я не сразу разобралась, что она вызвана ревностью и невероятным собственническим чувством в отношении меня у обоих. Теперь стало ясно, почему гномы отказались давать собственную кровь оборотнице, но почему Хем так ревнует меня к девушке, не понимала. Я все время была на его стороне, защищала, заботилась как могла и умела. Часто обнимала и прижимала к себе, и слишком сильно привязалась к нему, воспринимала как родное, единственно близкое существо.
— Думаю, мы все воняем как помойные ведра, учитывая, что мылись последний раз недели две назад, — примирительно сказала я, пытаясь сгладить ситуацию.
Мика фыркнула и ехидно заявила:
— Ты пахнешь как прелая трава в осеннем лесу, а твой демоненок серой воняет или кострищем.
Мерит открыл рот, чтобы что-то сказать, но в этот момент сразу с нескольких сторон раздались звуки горна. Арути всполошились и кинулись к стенам и воротам, часть из них удвоили свои усилия, загоняя рабов в бараки.
— Эх, а ведь совсем немного до ужина осталось, — протянула тоскливо Мика, поглядывая в сторону огромного котла, который манил запахами горячей еды.
Мы даже к этой мерзкой похлебке привыкли и теперь с нетерпением ждали, когда раздастся знакомый звон железки, извещавший об ужине или завтраке. Частенько нас и вовсе не кормили — видимо не считали нужным.
Возле котла стоял котелок, туда наливали еду охранникам, которые несли службу в глубинах пещеры. Когда мы проходили мимо котла, ушлая Мика неожиданно быстро осмотрелась — не видят ли ее проделку арути, схватила котелок и одним резким движением зачерпнула похлебки. Затем, не останавливаясь, засеменила к бараку. Пока я хлопала глазами, Севас подхватил с земли ложки и с остальными гномами окружил девушку, скрывая от других столь ценную добычу.
— А ничего, что я тоже еды взял немножко? — неожиданно спросил Хем.
Я глянула на него и увидела в каждой грязной ручонке по круглой лепешке. Схватив хлеб, сунула его за пазуху и потянула мальчика за хвост за собой. Держаться таким способом для нас с Хемом стало чем-то естественным и необходимым.
Мы протиснулись в свой угол в бараке, где уже уселись кружочком наши друзья, и я выложила добытые Хемом лепешки.
— Мы точно сестры, Хел! — довольно прошептала Мика.
— Нет, это Хем добыл, — смущенно ответила я.
Оборотница скривилась, но промолчала. Вскоре мы дружно склонились над котелком и, разделив хлеб, быстро уминали еду. Нашу нечаянную радость прервали новые звуки, раздавшиеся снаружи барака.
— Похоже, ворота тараном пробивают, — проглотив кусок, заключил Мерит, прислушиваясь к резким глухим ударам.
Мы дружно забыли про котелок, где еще что-то осталось на дне. Дожевывая на ходу, рванули к щелям в стенах. Я вскрикнула, хватая Хема и оттаскивая в сторону. Казалось, прямо с неба в нас летели горящие стрелы. Словно огненный дождь! По бараку разнеслись крики боли и предсмертные хрипы — не все вовремя отскочили от стен.
— Крюки! Крюки на стенах! Арути штурмом берут! — крикнул кто в стороне.
— Девки, держитесь за нашими спинами! — прорычал Мерит, начав сноровисто выламывать крепкими ручищами доски из стены барака.
Кое-где начали появляться язычки пламени, и дым пополз под соломенной крышей барака.
Дорг и Севас присоединились к Мериту, а мы («девки» и Хем) жались возле столба. Мика круглыми от ужаса глазами наблюдала за огнем, но сдерживалась, в ожидании, когда гномы сделают лаз.
— Горим! — заорали с другой стороны барака.
Началась паника и суета. А за стенами уже разгоралась битва. Дождь из стрел прекратился, и в свете заходящего светила сквозь щели я увидела, как сотни людей прорвались через ворота и сминают арути.
Эта разъяренная, хорошо вооруженная толпа вгрызалась в ряды монстров. Но кланы арути — это не селяне и не торговцы, а воины, захватчики с четкой военной иерархией, которые в данный момент защищают себя и свое будущее, поэтому исход схватки предсказать сложно.
В драку вливались все новые и новые силы. Даже бывшие пленники-рабы хватали кирки и перли напролом на своих недавних хозяев.
Мерит с Доргом вырвали еще две доски и выбирались наружу; барак уже вовсю горел.
— Быстрее! — крикнул Севас Мике, которая, подхватив зачем-то котелок, возилась, пролезая в отверстие.
Я помогла Хему и сама выбралась наружу, мы рванули за гномами к забору в направлении прохода к отвалу. Сейчас его никто не охранял, видимо потому что там горы и обрыв. Я не думала, зачем и почему мы бежим именно туда, а действовала на инстинктах, хорошо хоть по привычке вещмешок прихватила, как Мика — котелок. Ну это уж кому что дорого, тот из пожара это и выносит, хотя у нас и выносить-то больше нечего. А вообще — странные мысли иногда приходят в голову в суровых обстоятельствах.
Неожиданно из-за кучи породы на нас выскочили двое вооруженных арути. Я испуганно затормозила, Хем — тоже. Зато Мерит с Доргом, где-то уже по ходу дела подобравшие кирки и лопаты для возможной защиты, ринулись на монстров. Мика и тут не растерялась: удачно запустила котелок в голову одного из арути, на мгновение оглушив и дезориентировав чудовище, ставшее между нами и свободой.
В состоянии крайнего изумления, даже обалдевшем, я смотрела, как оборотница частично трансформировалась прямо в движении в волчицу и прыгнула на грудь арути, впиваясь зубами в его незащищенную глотку. Рывок — и кровь точками бьет из разорванной шеи арути.
Мика отпрыгнула в сторону и, низко пригибаясь к земле, подобралась к обороняющемуся от гномов второму монстру, закрывающему проход наружу. Но трое гномов, наконец, забили его лопатами. Мерит ранен, и кровь течет по его руке, но не позволяет нам останавливаться и медлить:
— Быстрее! Быстрее! — рыкнул гном, — не факт, что люди сомнут арути…
Выскочив за частокол, мы начали карабкаться по круче каменистого отвала. Изо всех сил, как можно быстрее поднимаясь вверх, увидели, что битва на территории поселения в самом разгаре, и людям все же удается теснить арути и загонять их в пещеру.
— Зачем они их в пещеру сгоняют, там же невозможно будет их достать? — не удержалась я от вопроса. На мгновение останавливаясь.
— Подземный город не готов, выходов запасных нет, еды — тоже, но и там множество рабов. Люди берут их в клещи. Если что, просто заблокируют выход и возьмут этих недодраконов измором, — ответил Мерит.
Я положила ладонь на его раненную руку и, отпустив силу, остановила кровь и залечила рану. Гном благодарно кивнул.
— Не такие уж и сильные у арути прорицательницы! — ехидно, с нотками победителя в голосе, заключила Мика, вытирая окровавленное лицо рукавом. Чужой кровью!
Но это, как ни странно, меня уже не волновало настолько сильно. Слишком многое произошло за неделю ТАКОГО, что навсегда изменило меня, мое восприятие жизни. Заставило еще повзрослеть и приобрести толику здравого цинизма. Наверное, месяц назад меня бы тошнило и рвало от сцены, когда оборотница вырвала арути глотку, а сейчас я старалась не думать об этом и не смотреть на заляпанное чужой кровью лицо. Звериные черты вновь исчезли, будто растворились, и Мика поглядывала на меня блестящими печальными глазами. Думаю, неожиданно обретенная кровная сестра догадывалась о моих чувствах.
Присмотревшись, снова увидела у нее котелок в руке, что неожиданно вызвало усмешку.
— Мика, кто о чем думает, а ты всегда — о еде и так мило смотришься с котелком, — весело сказала я.
Она как-то удивленно покачала посудину в руке, держа за железную ручку, и горько выдала:
— Я никогда раньше не голодала. В лесу всегда можно найти еду, или покормят дома. А теперь вот беременная, вечно голодная, да мне еда даже во сне снится…
Мерит похлопал оборотницу по плечу со словами:
— Все что ни делается — к лучшему. Давайте быстрее уходить отсюда, а то стоим как на ладони.
Когда луна неохотно заняла небосклон, выбравшись из-за облака, мы вышли в долину, поросшую лесом. Дорг со вздохом облегчения опустился на колени, помогая Хему слезть на землю. Мальчик устал настолько, что с час назад гном предложил ему «ехать на закорках». Впрочем, устали мы все и вскоре дружно улеглись спать, сбившись для тепла в кучу.
* * *— Похоже, здесь жила когда-то семья гномов, — сообщил Севас, пока мы устало рассматривали старую прогнившую хибару, расположенную в нескольких метрах от речушки, где мы остановились немного передохнуть и напиться.