— Ты действуешь так, как мы и договаривались, — продолжал Шаол. — Хотя твое доблестное спасение этого воришки едва ли заслуживает одобрения.
— Я же все равно проиграла, — буркнула Селена.
Когда она спустилась, Дорин поздравил ее и поблагодарил за спасение жизни Нокса. Сам Нокс крепко обнял ее и долго бормотал благодарности. Только Шаол встретил ее хмурым взглядом. Она нарушила правила игры. Воровке, промышляющей кражей драгоценностей, незачем рисковать собой, спасая чужую жизнь.
В карих глазах Шаола отражалось послеполуденное солнце.
— А разве тебя не учили проигрывать красиво и с достоинством?
— Нет, — угрюмо ответила Селена. — Аробинн говорил так: второе место — это прекрасное звание для первого неудачника.
— Аробинн Хэмел? — переспросил Шаол, опуская стакан. — Предводитель ассасинов?
Селена повернулась к окну. А ведь жилище Аробинна находилось не так уж далеко от замка. Странно, что только сейчас она подумала об этом.
— А разве ты не знал, что он был моим учителем?
— Я забыл, у кого ты… училась.
Судя по тому, что Шаол слышал об этом человеке, Аробинн попросту высек бы Селену за то, что она полезла спасать какого-то Нокса, рискуя своей безопасностью и местом в состязании.
— Он что, все годы сам тебя обучал?
— Сначала сам. А потом приглашал для меня учителей со всей Эрилеи. Меня учили сражаться «учителя рисовых полей». Так их у нас называли, потому что они родом с южного континента, где растет рис. Меня учили лучшие знатоки ядов из джунглей Бугадана… Потом я уже сама стала ездить к учителям. Аробинн даже посылал меня к Молчаливым ассасинам из Красной пустыни. Он не считался с затратами и платил столько, сколько спрашивали.
Селена поддела ногтем нитку на рукаве халата.
— Я считала, что так и должно быть. Я тогда вообще ничего не понимала в деньгах. А едва мне исполнилось четырнадцать, Аробинн рассказал, в какую сумму ему обошлось мое обучение, и добавил, что ждет от меня возмещения расходов.
— Значит, сначала он тебя учил, а потом заставил за все платить?
Селена пожала плечами, однако скрыть вспышку злости, вызванную вопросом Шаола, не смогла.
— Такова судьба всех сирот, которых кто-то чему-то учит. Разве с куртизанками поступают иначе? Они попадают в «заведения любви» совсем девчонками, а потом узнают, сколько денег было потрачено на их пропитание, обучение, одежду и так далее. И становятся рабынями заведения, пока не расплатятся сполна.
— Но это же гадко! — чуть ли не плюнул капитан.
Он был сердит, однако не на нее. Редкий случай.
— И ты выплатила Аробинну все деньги?
Селена улыбнулась. Улыбка ее была холодной, едва тронувшей губы, но не достигшей глаз.
— Представь себе. Я выплатила ему все до последнего медяка. А он потом за три часа спустил мои деньги. Там было свыше полумиллиона золотых монет.
Шаол даже привстал, а Селена затолкала это воспоминание поглубже, где оно не вызывало боли.
— Кстати, ты до сих пор не извинился, — сказала она, меняя тему.
— Не извинился? За что?
— За вчерашние гадости. Ты забыл, как вел себя в зале, да еще в присутствии принцессы Нехемии?
Как Селена и думала, капитан заглотнул наживку.
— Я не стану извиняться за правдивые слова, — заявил он, сердито щурясь.
— Ты обращался со мной, как будто я не просто преступница, а еще и сумасшедшая. И это ты называешь правдой?
— Тебе напомнить твои слова? Ты заявила мне, что ненавидишь меня сильнее, чем кого-либо.
— Так оно и было, — сказала Селена и вдруг улыбнулась.
Капитан тоже улыбнулся. Он бросил в нее ломтиком хлеба, который Селена ловко поймала одной рукой и тут же бросила в него. Капитан лениво протянул руку и поймал летающий хлеб.
— Идиот, — сказала Селена, улыбаясь во весь рот.
— Свихнутая воровка, — вернул ей комплимент Шаол.
— Я всерьез тебя ненавижу!
— Это за что же? Кстати, не я занял восемнадцатое место.
Селена раздула ноздри. Капитану пришлось нагнуться, иначе брошенное ею яблоко угодило бы ему прямо в голову.
Под вечер Фалипа шепотом сообщила Селене страшную новость. Оказалось, что претендент, не явившийся на испытания, вовсе не пытался бежать. Его нашли на одной из служебных лестниц. Тело было сильно изуродовано и расчленено.
Мрачная атмосфера, вызванная этим убийством, сохранялась в течение последующих двух недель. Два испытания прошли своим чередом и как-то почти незаметно. Первое было на смекалку, второе — на умение идти по следу. Селена прошла оба, не привлекая к себе внимания и никого не спасая. Хотя ни перед испытаниями, ни во время них никто из претендентов не был убит и не погиб, Селена постоянно держалась настороже. Шаол пытался ее уверить, что два растерзанных трупа — это просто несчастные случаи, причины которых обязательно будут раскрыты.
Одной из немногих радостей были успехи Селены в беге. Она становилась все выносливее и теперь могла бежать дольше и быстрее, сохраняя ровное дыхание. А еще она научилась почти не обращать внимания на насмешки Кэйна, которые он регулярно отпускал по тому или иному поводу. Во всяком случае, у нее уже не возникало прежнего желания убить его любым подвернувшимся оружием или даже голыми руками. Наследный принц больше не заглядывал к ней. Селена видела его лишь во время испытаний. Там Дорин улыбался ей, а у Селены почему-то краснели щеки и начинало щипать в носу.
Впрочем, ей было не до мыслей о принце. Ее всерьез заботило ближайшее будущее. До завершающих поединков оставалось всего девять недель, а претендентов на заветные четыре места было больше, чем она думала. Тот же Нокс буквально дышал ей в затылок. Кэйн двигался так уверенно, что никто не сомневался: одним из участников обязательно будет он. А трое остальных?
По пути в Рафтхол Селена была твердо уверена: она непременно выиграет эти дурацкие состязания. Сейчас… сейчас ей очень хотелось вернуть себе прежнюю уверенность.
ГЛАВА 23
Селена оторопело глядела себе под ноги. Она хорошо помнила эти острые серые камешки. Помнила, как они крошились под ступнями и как пахли после дождя. А еще она помнила, что, когда ее сбивали с ног, они больно царапали кожу. Вся местность состояла из этих серых камней и камешков. Они заполняли целые мили пространства. Из них состояли горы — каменные клыки, пронзавшие облачное небо. Жалкая одежонка, ветхая и грязная, не защищала от налетавшего ветра. Селена не могла без тошноты дотрагиваться до своих лохмотьев. Что случилось? Где она?
Она повернулась, и лязг кандалов со зловещей ясностью напомнил ей где. В соляных копях Эндовьера.
Провалила испытание, вернули на каторгу. Отсюда не убежишь. Ей дали вкусить свободы. Она почти поверила, что свобода — это навсегда. А теперь…
Удара плетки она не слышала. Спину обожгло нестерпимой болью. Селена закричала и повалилась на землю. Серые камешки впились ей в колени.
— Чего разлеглась? Поднимайся! — пролаял надсмотрщик.
Слезы разъедали ей глаза. Пошатываясь, Селена встала и сейчас же увидела руку надсмотрщика с занесенной плеткой. Теперь с нею расквитаются за все. Они забьют ее прямо здесь. Во дворе, у ворот.
Плетка прорвала ей тело до костей. Перед глазами закружился огненный шар. Потом и Селена закружилась вместе с ним и понеслась к черному прямоугольнику общей могилы, еще не успевшей заполниться телами.
Первым, что она почувствовала, открыв глаза, был острый запах собственного пота.
— Ты как? — спросил кто-то рядом, и она дернулась всем телом.
Куда она попала?
— Это был сон, — сказал Шаол.
Селена очумело глядела на него, затем завертела головой по сторонам. Рафтхол. Она по-прежнему в Рафтхоле. В стеклянном замке. Нет, в каменном. В том, что внизу.
Спину покрывал густой, липкий пот. Совсем как кровь. У Селены кружилась голова, к горлу подступала тошнота. Что-то странное творилось с ощущением собственного тела: Селена одновременно чувствовала себя песчинкой и огромной глыбой. Окна в ее спальне были плотно закрыты, но откуда-то тянуло сквозняком, несущим с собой аромат роз.
— Селена, успокойся. Это был всего лишь сон, — повторил капитан королевской гвардии. — Ты так кричала. Я подумал, что тебя во сне убивали, — улыбаясь одними губами, добавил он.
Селена ощупала спину. Только старые шрамы — три крупных и несколько мелких. И больше ничего.
— Меня били плеткой, — сказала она и резко мотнула головой, прогоняя страшные воспоминания. — А ты что здесь делаешь в такую рань? Еще даже не рассвело.
Она села на постели, скрестив руки, и, кажется, слегка покраснела. С чего бы это?
— Сегодня праздник. Самуинн, — сказал Шаол. — Я отменяю наши занятия. Я зашел узнать, не хочешь ли ты сходить на службу.
Неужели состязания вытеснили из ее памяти все прочие события?
— Как ты сказал? Сегодня… Самуинн? Что же нам заранее не сообщили? Наверное, сегодня в замке будет бал?
— Бал, разумеется, будет, но тебя туда не пригласили.
— Конечно. Меня приглашать опасно. Вдруг я у какой-нибудь придворной дамы умыкну ожерелье прямо с шеи? Или браслетик с ручки. А ты, капитан, как будешь отмечать Самуинн? Вызывать духов или плясать у костра?
— Придумала тоже! — отмахнулся капитан. — Я в дурацких обрядах не участвую.
— Поумерь свою храбрость, Шаол, — усмехнулась Селена и нарисовала в воздухе какой-то знак. — В этот день боги и души умерших находятся совсем близко от нас. Не боишься, что они услышат твои оскорбительные слова?
— Люди держатся за дурацкий обычай — праздновать наступление зимы, — поморщился Шаол. — Ищут в кострах какой-то высший смысл. Ничего эти костры не дают, кроме золы.
— Это приношение богам, дабы уберечь их.
— От кого? Что это тогда за боги? Зола удобряет землю, больше ничего.
— Это ты так говоришь, — возразила ему Селена и встала.
Ее ночную сорочку можно было выжимать. А еще лучше — не раздумывая, выбросить. Вряд ли это введет в расход королевскую казну.
Селена направилась в умывальную. Капитан пошел следом.
— Вот уж не думал, что ты веришь в разные предрассудки. И как только это сочеталось с твоим ремеслом?
Она обернулась, наградив его сердитым взглядом. Ей хотелось хорошенько вымыться, а не вести пустой разговор. Она вошла в умывальную. Капитан не отставал.
— Мы теперь и мыться будем вместе? — спросила она.
Шаол смутился и шумно захлопнул дверь с другой стороны.
Когда Селена, разбрызгивая капли воды с волос, вошла в столовую, капитан ждал ее там.
— А где ты завтракал до того, как меня сюда привезли? — спросила она.
Уж если сегодня праздник, ей позволительно завтракать одной и вообще распоряжаться своим временем, как пожелает.
— Ты сначала ответь на мой вопрос, — сказал Шаол.
— На какой еще вопрос?
Селена уселась напротив капитана и наполнила тарелку кашей. Каша была вполне съедобной, однако требовала ощутимой добавки сахара и горячих сливок.
— Ты пойдешь в храм?
— Почему это мне разрешают пойти в храм, а на праздник не зовут? — спросила Селена, зачерпывая полную ложку каши.
— Право молиться сохраняется за всеми.
— А право ходить на праздники?
— Праздник, — усмехнулся капитан. — Сплошное обжорство, пьянство и распутство. Каждый год — одно и то же.
— Понятно. Королевская власть заботится о моей нравственности, — подытожила Селена.
Ну сколько ложек сахара нужно всыпать в эту кашу, пока она станет сладкой?
— Так ты пойдешь в храм? Если пойдешь, тогда ешь быстрее.
— Не пойду, — с полным ртом ответила Селена.
— Странно. При твоей-то суеверности — и рассердить богов, не пойдя на службу. Мне казалось, ассасины должны особо чтить день мертвых.
Селена выпучила глаза и надула щеки, изображая из себя слабоумную. При этом она не забывала жевать.
— У меня свои отношения с богами. Может, я успею задобрить их парочкой жертв.
Шаол встал, привычно взявшись за эфес меча.
— Постарайся обойтись без глупостей. Да, и вот еще что: ты особо не наряжайся. Брулло мне сказал, что дневных занятий он не отменял. Завтра у вас испытание.
— Опять? Прошлое было всего три дня назад, — простонала Селена.
В прошлый раз они метали копье на скаку, и ее содранные пальцы еще не зажили.
Капитан ушел, не сказав больше ни слова. В покоях Селены стало тихо. Только в ее ушах все еще раздавались глухие удары эндовьерской плетки.
Радуясь долгожданному концу службы, Дорин Хавильяр спешно покинул храм и отправился бродить по замку. Религия никогда не вдохновляла его. После нескольких часов сидения на жесткой скамье и бормотания нескончаемых молитв ему отчаянно хотелось подышать свежим воздухом и побыть одному.
У принца заныл левый висок. Стиснув зубы, Дорин стал на ходу растирать больное место. На пути ему попалась стайка придворных дам. Увидев принца, они спешно присели в реверансе, а затем так же спешно, с глупым хихиканьем, закрылись веерами. Дорин прошел мимо, ограничившись сдержанным кивком. Даже на таких службах королева не забывала показывать сыну потенциальных невест, шепотом предлагая обратить на них внимание. Дорину стоило немалых сил не взорваться и не уйти со службы раньше времени.
Решив обогнуть живую изгородь, он свернул влево и едва не столкнулся с женщиной в голубовато-зеленом бархатном платье. Такого цвета бывает вода в горных озерах. Наверное, у портных этот оттенок как-то называется, но Дорин подобных тонкостей не знал. Бархат, конечно, красивый, с переливами, напоминающими драгоценный камень, а вот фасон… был в моде лет сто назад.
С платья взгляд принца переместился на лицо женщины.
— Здравствуйте, госпожа Лилиана, — с учтивой улыбкой поздоровался принц, добавив к улыбке легкий поклон. — Рад видеть и вас, принцесса Нехемия. Ну а с капитаном мы сегодня уже встречались.
Он почему-то не мог оторвать глаз от платья Селены. Струящиеся волны бархата теперь были похожи на воды реки.
— Какой у вас праздничный наряд, — осторожно сказал принц.
Селена опустила глаза.
— Когда госпожа Лилиана одевалась, ее служанки были в храме, — пояснил капитан. — Ей пришлось надеть то, что подвернулось под руку.
Это было похоже на правду. Нынешние модные платья имели корсаж, зашнуровать который без посторонней помощи не удавалось ни одной женщине. Селена наверняка запуталась бы не только со шнуровкой, но и с многочисленными потайными застежками и крючками.
— Ваше высочество, прошу меня великодушно извинить, — покраснев и едва сдерживая гнев, ответила Селена. — Мне искренне жаль, что мой наряд не отвечает вашему вкусу.
— Нет, что вы, — пробормотал Дорин, глядя на ее ноги.
Селена была в ярко-красных туфлях. Их цвет напоминал цвет лопнувших ягод на кустах, когда их тронет морозом.
— Вы замечательно выглядите. Просто ваше платье… оно немного не из нашей эпохи.
Селена выразительно посмотрела на него.
«На тебя не угодишь!» — говорил ее взгляд.
Смущенный принц повернулся к Нехемии.
— Как поживаете, принцесса? — спросил он, стараясь тщательно выговаривать эйлуэйские слова.
Чувствовалось, корявое произношение режет ей слух, но правила приличия заставляли Нехемию одобрительно кивать.
— Хорошо поживаю, ваше высочество, — ответила она на таком же ломаном адарланском.
Только сейчас Дорин заметил в тени живой изгороди двух телохранителей Нехемии. Как всегда, внимательно наблюдающих и готовых к любым неожиданностям. У принца застучало в висках.
Уже которую неделю герцог Перангон пытался убедить советников в необходимости послать в Эйлуэ дополнительные войска. Это, по мнению герцога, позволит навсегда покончить с мятежниками и отобьет у эйлуэйцев всякое желание бунтовать. Не далее как вчера Перангон выступил с новым предложением: помимо отправки адарланских легионов, недвусмысленно заявить, что Нехемия находится в Рафтхоле на положении заложницы. Это — доказывал Перангон — охладит пыл мятежников и заставит их сдаться. Дорин еще мог понять, когда адарланцы брали заложников в пределах Эйлуэ. Но сделать заложницей наследную принцессу? Он несколько часов подряд призывал королевский совет не совершать такой ошибки, чреватой появлением в Эйлуэ лишь новых мятежников. Увы, доводы принца убедили совсем немногих. Большинству советников замысел Перангона представлялся смелым и своевременным. Все, что удалось Дорину, — это убедить королевский совет не принимать окончательного решения до возвращения короля. За оставшиеся недели принц надеялся перетянуть на свою сторону часть сторонников герцога.