Тут надо пометить, что Пятый всегда переименовывал меня из Раи в Аду, когда я злилась.
— Будешь болтаться под ногами, я для тебя всегда Адкой буду, ясно?
Но ответом мне был смех.
Мы с ним еще долго проползали по полкам, стараясь выбрать для Мастера что-нибудь поинтереснее. Пятый тоже прекрасно разбирался и ориентировался в библиотеке, ведь Мастер пристрастил нас к чтению обоих.
Кроме того, мой персональный демоненок очень любил, когда ему читали в слух, поэтому выходило, что мы практически всегда читали одни и те же книги.
— На. Пусть Мастер это почитает, — через некоторое время произнес Пятый, появившись рядом и протянув книгу.
— Что это?
— Классика, — беспечно пожал плечами демоненок, но все же предупредил: — человеческая. Ваши душевнее пишут.
— Да уж, — хмыкнула я, и спрыгнула с лестницы. — Пойдем, нечего тебе тут шарахаться одному, а то еще крысы загрызут.
— Какие крысы, дорогуша? Я их уже всех сожрал, — устало проговорил Пятый и мы весело засмеялись, направляясь к Мастеру.
Из главного читательного зала библиотеки до нас донослись громкие голоса. Мы с никсом застыли у двери и прислушались. Мастер Като гневно и сердито возмущался. Это, как правило не сулит ничего хорошего.
— Исчезни, — бросила я Пятому, а сама ринулась в зал.
Вбежав в помещение, я увидела двух магов — охотников, безразлично взиравших на Мастера Като, что-то бурно им объяснявшего и при этом яро размахивающего руками. Как только я появилась, охотники жадно уставились на меня, после чего один из них, подошел, сгреб меня в охапку, и сковал руки магическими кандалами.
Я просто опешила, не в силах даже пошевелиться и безвольно смотрела на оковы, словно и мне сосмной это все происходит.
— Что… что происходит? — сипло выдовила я из себя единственную фразу, но охотники уже двинулись к выходу, не проронив ни слова.
— Какое право вы имеете забирать моего подмастерья, без объяснений причин?! — Бушевал перепуганный Мастер, но его естественно, игнорировали. — Я буду жаловаться в Магистратуру! Я этого так не оставлю!
— Мастер Като! Что происходит?! — в панике прокричала я наконец сообразив, что это не сон. Резко дернулась, но кандалы сжались, что я взвыла и упала на колени, а охотники тем временем продолжали меня тащить. Им было все равно, что от моих коленок на шершавом полу остаются следы крови.
Мастер, хромая, подбежал ко мне, приподнял на ноги и последовал за нами, приговаривая:
— Спокойно, Раечка, я тебя в обиду не дам…
Я умывалась горючими слезами, гадая, чем могла прогневать охотников, когда перед каретой они остановились, зашвырнули меня внутрь и впервые обратились к Мастеру:
— У нас не было распоряжения брать вас с собой, Мастер Като, благодарим за сотрудничество.
Охотники загрузились в экипаж вслед за мной, а Мастер остался стоять на холодном ветру, с болью наблюдая, как увозят его единственную радость в жизни.
Всю дорогу, пока мы ехали до Дворца Правосудия — логова охотников, я сидела ни жива ни мертва, и опасалась глядеть на своих конвоиров, так как знала, что охотники с особой неприязнью относились к людям, коем представителем являюсь я.
В голову лезли всякие гадости, о том, что вот и пришел конец моей счастливой жизни. Или жизни вообще. Я тихо заливалась слезами и жалела несчастного Мастера Като. Как он останется без меня? Моя гибель разорвет ему сердце. Хотя я понятия не имела, в чем провинилась, но я здесь. А это означает, что они обязательно найдут что-либо, за что меня можно будет казнить. И от этого становилось страшно до боли в груди.
Когда мы, наконец, достигли места назначения, охотники особо не церемонились, и словно забыв о моем существовании, начали подниматься вверх по ступеням. Мне же ничего не оставалось, как последовать за ними.
На улице было холодно, а я, естественно, была в домашней одежде, так как маги не дали мне возможности накинуть тулуп, но это меня не смущало, ведь умереть от пневмонии было лояльней тех ужасов, о которых мне приходилось слышать в нечастых урывках бесед магов, которые красочно описывали деяния Дворца Правосудия.
Вестибюль их логова оказался официально-шикарным, ничего лишнего и все на своих местах, что я как-то сразу вспомнила о своих домашних резиновых тапочках, в которых в данный момент была и любимых штанах с оттянутыми коленками. Хотя какая теперь разница. Какая разница, в чем умирать. Из логова охотников человек еще ни разу не выходил.
При этой мысли из моих глаз вновь брызнули слезы, и оставшуюся часть пути я ничего не видела, слезы застилали глаза, а вытереть их я не могла, так как кандалы были магическими, и шевелиться в них вообще опасно.
Я немного пришла в себя, только когда меня втолкнули в маленькую светлую комнату, где находился металлический стол и два стула. Обернувшись, я не увидела охотников, так что выходило — меня заперли.
Ничего не понимая, я огляделась получше. Стены белые, на одной из них огромное зеркало, от которого я отводила взгляд. По понятным причинам, у меня не было желания глядеть на свою обреченную и заплаканную физиономию.
— Что происходит? — спросила я пустоту и прижалась к стене.
Пару раз стукнувшись затылком о бетонную стену, но так и ничего не поняв, я сползла вниз, и уселась на пол.
— Ничего не понимаю…
Вдруг дверь открылась, и в комнату зашли двое мужчин, тоже охотников, судя по их снобским выражениям лиц и лощеным костюмам. Правда, они сначала малость растерялись, поскольку войдя в помещение, сперва не заметили меня, ведь я уселась около двери, которой они меня чуть не пришибли.
Но потом один из них схватил меня за кандалы и грубо усадил на жесткий стул, так, что я крякнула. Второй же, громко плюхнул на стол громоздкую папку, заставив резко дернуться, в ожидании удара, но на первый раз вроде пронесло.
В комнате воцарилось молчание. Я не осмеливалась поднять глаз и не произносила ни слова, чтобы не разозлить охотников. Тем временем тот, что усадил меня, встал у стены, а другой сел на стул, находившийся напротив и вперил в меня взгляд.
— Руки на стол, — приказал "стеночка" и я немедленно отодрала руки от колен, громыхнув кандалами, и определила их перед собой.
Как только я это сделала, кандалы исчезли, а вместо них появились чистые листы бумаги и перьевая ручка. Я недоуменно уставилась на эти предметы. Не часто при мне демонстрировали магическую силу, а сегодня это произошло уже дважды. Что-то подсказывает мне — тут пахнет допросом с пристрастием…
— Безродная Раиса, — проговорил охотник, щелчком пальцев приковав мой взгляд к себе, — человеческий раб Мастера Като, заведующего музеем-библиотекой Монстрака. Все верно?
— Мастер Като предпочитает называть меня подмастерьем, — произнесла я сиплым голосом.
Охотник приподнял бровь, удивившись, что из моих уст вылетело что-то помимо слова "да". Тем не менее, он достал из своей папки толстый документ и подвинул его ко мне.
— Вы автор этого доклада?
Я изумленно взглянула на знакомую рукопись и взяла её в руки. Это был один из моих докладов о рунах, который я писала на протяжении нескольких лет. Господи, неужели все это из-за доклада?
— Д-да… — кивнула я.
— С какой целью вы его составили?
В голове пустота. Что сказать? Как объяснить, зачем я писала работу всей жизни? Мое колебание не осталось не замеченным.
— Отвечайте! — сурово рявкнул охотник и я подпрыгнула на стуле.
— Я… я посчитала, что возможно, кому-то будет интересно взглянуть на руны с другой стороны, — поежившись от собственных слов, я лихорадочно думала, что сказать дальше, ведь от каждого слова зависела моя жизнь. — В Магических институтах не изучают руны, вот я и подумала…
— А вам известно, как Магическая общественность относится к рунам?
— Да, — обреченно ответила я. — Но ведь это просто доклад. Теория.
— Вы достаточно хорошо углубились в изучение рун, — это был не вопрос, а утверждение. — Можете ли вы сказать, что описанные данные в вашей работе достоверны?
— Да. Иначе бы я не упоминала о них. Я указывала все использованные источники литературы, — ухватилась я за надежду на спасение и потянулась к докладу, чтобы продемонстрировать искренность слов. — Если вы взгляните на последнюю страницу…
Но, как только я попыталась подняться со стула, моя пятая точка словно приросла к нему.
— Сидеть на месте, — злобно проговорил "стеночка", полоснув меня взглядом, и я вновь уронила голову, а охотник, сидевший напротив, продолжил:
— Вы можете назвать себя рунистом?
— Кем? — удивилась я.
— Отвечайте!
— Ну… нет, наверное… — перепугалась я. — Какой из меня рунист? Я их только изучаю…
— Четко формулируйте ответ.
— Нет, — отозвалась я и, опустила взгляд, когда охотник щелчком пальцев, вновь заставил меня смотреть на него.
— Я могу распознать ложь, — презрительно проговорил он, впившись в меня своими глубокими, но пустыми, карими глазами. — А чтобы распознать вашу, не нужно быть магом.
Меня прошиб холодный пот и зазвенело в висках. Мужчина тем временем поднялся и извлек все из той же папки фотографии, которые небрежно бросил на стол. Едва взглянув на них, мне стало плохо.
Первый мой порыв был соскочить со стула и я резко подалась назад, но вновь будто приросла к нему. И мне ничего не оставалось, как слепо уставиться на мертвые, обезображенные тела, изображенные на фотографиях.
— Господи… что это?
— Это убийства, которые вы совершили.
— Что?! Я? Да вы с ума сошли?! — заистерила я, все же умудрившись вскочить со стула, и тут же была прижата магией одного из охотников к противоположной стенке, больно ударившись головой. Затем я подлетела и была усажена на стул. Голова гудела и трещала, а мозг твердил, что это конец.
— Ваш доклад был обнаружен на месте убийства Магистра Креона. За прошедшую неделю, как вы могли читать из газет, было убито два Магистра. Обе смерти наступили в результате воздействия рун. Что вы можете на это ответить?
Я сжала голову руками и обреченно произнесла:
— Ничего. Я здесь не причём.
— Вы единственный рунист в Монстраке и в стране в целом.
— Я не рунист.
Я опустила руки, а взгляд снова приковался к охотнику.
— Как смеет человек лгать магу?! — разъяренно прошипел он. — Отвечайте, это вы убили Магистров?!
— Нет! Нет, я не убивала! Не убивала! — завопила я в отчаянии прямо ему в лицо.
Он, брезгливо поморщившись, отстранился от меня, и перевел взгляд на ручку, которая тут же оказалась в моей руке.
— Пишите.
— Что? — недоуменно промямлила я, размазывая по щекам слезы.
— По каждому эпизоду в отдельности. Как и что делали.
Я заревела еще горше, поняв, что мои слова никогда не будут услышаны. Они своего убийцу нашли, а я погибну, так ничего никому не доказав. И тогда я приняла решение.
Потянувшись к бумаге, я провела линию, затем вторую, третью и произнесла:
— Услышьте меня, я действительно никого не убивала. Я всего лишь человек, раб. Зачем мне смерть Магистров? Какой в этом смысл? — я отвлеклась от бумаги, вытерев слезы ладонью, которые никак не желали останавливаться, а затем подвинула листок к охотникам. — Меня кто-то подставил, решив свалить вину. Я ни в чем не виновата…
Вновь промокнув глаза рукавом кофты, который уже был весь мокрый, я взглянула на охотников, в лицах которых появилось ощутимое изменение, в виде несвойственного для них смущения. Они переглянулись и внимательно уставились на меня.
— Отпустите меня, пожалуйста… я ни в чем не виновата… за что мне все это? — тут меня прошибла настоящая истерика и охотники, неуклюже переминаясь с ноги на ногу, вроде бы не знали, что теперь им делать.
Затем "стеночка" отлепился от своего места и, подойдя ко мне, положил руки на плечи, при этом вкрадчиво проговорив:
— Не плачь девушка, пожалуй, сейчас действительно не нужно ничего писать.
— Предлагаю перенести нашу беседу на завтра, — отозвался второй, явно чувствуя себя не в своей тарелке, — возможно тогда у нас появятся новые данные по этому делу… а пока…
Тут с грохотом распахнулась дверь и в комнату буквально влетел разъяренный мужчина. Высокий, статный, широкоплечий, хотя и немного худоватый, с аристократической выправкой и острыми чертами лица. Прямой, но немного великоватый нос, четко очерченные скулы, бледная кожа и большие зеленые глаза в обрамлении густых черных ресниц, резали словно бритвой.
Его жесткие губы были гневно искривлены, а неровно постриженные темные волосы растрепавшись, творческим беспорядком падали на лоб. Одет был как всегда неотразимо: длинный черные плащ, рубашка, брюки. На его шее красовался такой же знак как и у всех магов, в виде зигзага, но в отличие от прочих, его знак был черный.
Жестокий каратель с красивым лицом. Точно такой, каким я его сотни раз видела на фотоснимках в газетах. Ноа Сальваторе — констебль Первой касты магов Правосудия, безжалостный охотник, напротив которого эти двое — слепые котята.
Охотники резко отпрыгнули от меня, увидев своего шефа, но не проронили ни слова. Сальваторе твердым шагом подошел к столу, схватил лежащий на нем листок и, не глядя на него, разорвал в клочья. Затем перевел свой режущий взгляд на меня.
— Не виновна? — презрительно поинтересовался он.
Охотники тем временем, как назло принялись рассеянно трясти головами и усиленно моргать. Ноа перевел взбешенный взгляд на своих соратников:
— Этого доказательства её вины вам достаточно?!
— Констебль… — начал один, но был прерван на полуслове.
— Принесите сюда плед.
— Что?
— Выполнять! — рявкнул он и один из охотников поспешил выйти из комнаты.
Сальваторе, тем временем, перевел взгляд на другого:
— Вы хоть удосужились её обыскать на предмет рунических принадлежностей?
Охотник, сжав челюсть, неподвижно стоял, глядя перед собой.
— И не могли предположить, что раз она подозревается в убийствах двух Магистров (я подчеркиваю это), то возможно, попытается применить свои чертовы руны на вас?! — злился он все больше. — Я что, черт возьми, должен думать за все Управление?!
Но охотник все так же неподвижно стоял. Его состояние выдавали только слегка подрагивающие руки и пульсирующая вена на шее.
— С вами я разберусь позже, — он перевел на меня взгляд, и произнес: — Раздевайся.
— Что? — вытаращила я глаза.
— Выполняй! — прикрикнул он, а я затряслась всем телом, но понимала, что перечить ему сейчас не стоит. Приподнявшись со стула на негнущихся ногах, я дрожащими руками начала расстегивать пуговицы на кофте.
Унизительная процедура длилась довольно долго, пока я не оказалась перед двумя мужчинами обнаженной, если не считать трусиков. Заливаясь краской стыда и обиды, я прикрыла грудь, и забилась в угол.
Ноа тем временем, схватил мою одежду и бросил охотнику, который с готовностью начал её ощупывать, а я, наблюдая за этим, зажмурилась. Тут в комнату вернулся посланец с пледом, который Сальваторе небрежно кинул мне, чем я и применила воспользоваться, закутавшись в него полностью, оставив один только нос.
— Констебль, сир… — проговорил охотник, который обыскивал мою одежду, и протянул Ноа маленький серый мешочек, перетянутый красной лентой.
Тот развязал его и достал оттуда одну из рун.
— Не трогайте, не надо! — взмолилась я, и наткнулась на задумчивый взгляд Сальваторе.
Он положил руну обратно, подошел ко мне и, протянув руку, содрал с шеи талисман.
— Нет! Нет! Отдайте! — завопила я в ужасе, но была припечатана к стене.
— В камеру её, — бросил он напоследок и вышел из комнаты.
Меня поместили в темную каменную камеру, словно из средневековья. Маленькое решетчатое окошко, из которого пробивался лунный свет, и прибитая к стене кушетка с грязным матрацем.
Хорошо хоть вернули одежду. Правда её кинули на пол, а от соприкосновения с грязным, мокрым полом она лучше не стала. Но я не в том положении, чтобы привередничать и натянула все это на себя даже с благодарностью.