«Не сомневайся, — напомнила она себе. — Просто бей, Мири. Размахнись и бей, горянка». Она пропела это самой себе, чтобы набраться смелости и действовать. Она — принцесса академии. Она — воплощение своей мамы. Петер услышал ее зов и пришел в ночи. А с ним пришел и ее отец, который так силен, что может раскидать бандитов, словно пустую породу. Олана и Нат сидят под замком, а больше не к кому обратиться.
Мири прерывисто вздохнула и сделала первый шаг.
Подойдя к тюфяку Бритты, она наклонилась и дотронулась до нее связанными руками.
Бритта открыла глаза, не издав ни звука, взглянула на подругу, потом на спящих бандитов и понимающе кивнула.
Она развязала Мири руки, вынула кляп, после чего обе девушки тихонько обошли всех учениц, объясняя, что нужно делать, — кому шепотом, кому просто жестами. Некоторые пробуждались, вздрагивая, и шорох их тюфяков заставлял сердце Мири биться быстрее. Она то и дело поглядывала на спящих бандитов, но никто не проснулся.
В камине тихо потрескивал огонь, отчасти заглушая шум, поднятый девушками, которые садились на тюфяке, шнуровали ботинки, тревожным шепотом задавали вопросы. Мири присела рядом с очагом, чтобы всем было видно ее лицо. Она дотронулась до пола кончиками пальцев и напомнила всем на языке горы, как селяне охотились на горную кошку. Мири надеялась, что все помнят ту ночь из далекого прошлого. Потом она указала на окно.
На лицах, повернутых к окну, промелькнул страх. Мири не могла рисковать ни одной девушкой, оставив ее здесь. Вопросительно подняв брови, она смотрела на каждую и ждала, пока не получала в ответ кивок согласия. К ее облегчению, даже Бена не сомневалась.
Тихо, без малейшего звука девушки направились к окну. Высоко над снежными облаками, должно быть, светила яркая полная луна, потому что ее свет просачивался сквозь снегопад, окрашивая каждую снежинку серебристым блеском и отбрасывая розоватое свечение на гору. Мири не видела отца и остальных, но верила, что они стоят наготове.
Фрид и Мири осмотрели деревянную раму окна в поисках зазора. Бена, более рослая, чем Мири, вышла вперед и помогла Фрид отодрать раму в верхней части. Раздался треск, и девушки застыли, глядя на лица спящих бандитов. Одноглазый лежал буквально в двух шагах, но не открыл свой здоровый глаз.
Бена и Фрид отделили остальную часть рамы. Большая часть древесины отсырела от снега и отошла без особого шума, хотя Мири была уверена, что у девушек все пальцы в занозах. Бена действовала ловко и тихо, и Мири неожиданно для себя подумала, что Бена чудесный, чудесный человек.
Вынув раму со стеклом, девушки, теперь уже впятером, осторожно опустили ее. Когда рама оказалась у стены, Мири услышала дружный выдох. При других обстоятельствах она бы расхохоталась. Эта тишина ее нервировала.
Через пустой проем ворвался холодный воздух. Один из бандитов пошевелился.
Мири схватила Лиану и с помощью Бены и Фрид помогла ей выбраться через окно. Не успела Лиана приземлиться снаружи, как строй жителей деревни двинулся вперед. От одного этого вида Мири почувствовала себя сильнее. Тридцать или сорок человек приближались к академии, и Лиана пробежала сквозь их строй и спряталась за спинами. Еще одна девушка последовала за ней, и еще одна. Теперь на свободе пятеро. Шестеро.
— Почему так холодно? — раздался сонный голос.
Мири запаниковала, у нее затряслись руки, и она чуть не упала, подсаживая Тонну. Уже десять девушек перелезли через оконный проем. Двенадцать. Шестнадцать.
— Какого ч… — Одноглазый бандит проснулся и сел. — Дан! Они удирают!
— Нет, — выдохнула Мири.
Фрид подсадила очередную девушку в окно, потом повернулась к разбуженным бандитам. Один из них кинулся к Мири, но Фрид действовала проворнее — схватила зловонный ночной горшок и разбила о его голову с таким шумом, что проснулись остальные бандиты. Бена вылезла в окно. Теперь в спальне остались только Мири и Фрид.
— Быстрее! — крикнула Мири, самостоятельно выбираясь наружу.
Она спрыгнула вниз и услышала, что Фрид последовала за ней. Бандиты с криками высыпали из дверей и принялись ловить беглянок. Несколько девушек не успели добежать до родных и снова оказались во власти бандитов.
Мири побежала. Селяне были совсем близко, и казалось, что добраться до них так же легко, как перепрыгнуть через узкий ручеек. Но она по колено утопала в снегу и потому передвигалась невероятно медленно, как будто лежала больная и все это происходило только в бреду.
Жители Эскеля метнулись вперед, пытаясь добежать до девушек раньше бандитов, но Мири увидела, как Бритту утянули назад, а потом услышала справа крик еще одной девушки. Раздавался стук дерева о металл — значит завязался бой. Мири смотрела только вперед, на селян, на отца, бегущего навстречу, и заставляла себя передвигаться быстрее.
А потом ее схватили, дернули назад и развернули в другую сторону. Мири взвизгнула, увидев перед собой ухмыляющуюся физиономию Дана, исполосованную шрамами.
— Это ты, заводила, — сказал он, дыхнув на нее жареным мясом. — Ну ты у меня поплатишься!
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
— Мири!
Отец рванулся вперед с перекошенным от ярости лицом. Даже Мири вздрогнула, когда это увидела. Дорогу ему преградил бандит, и отец одним ударом колотушки выбил дубинку из его рук, а вторым свалил его с ног, потом перескочил через лежащее тело и бросился к Дану с поднятой колотушкой.
— Я убью ее! — прохрипел Дан и схватил Мири за шею. — Разорву пополам, житель горы!
Отец замер. Он крепче сжал рукоятку своего оружия, взглянул на Мири, потом на Дана, желая только одного — выбить из него душу. Тяжело дыша, он медленно, через силу, опустил колотушку, как если бы отрезал собственную руку. Отцовский взгляд говорил, что сердце его разбивается во второй раз.
Сердце Мири тоже ныло, как обожженный палец. Она убедилась теперь, что отец готов сделать ради нее абсолютно все: биться насмерть, опустить колотушку, даже поверить в странный рассказ Петера, услышавшего далекий призыв о помощи. Он помчался в снежную бурю посреди ночи, чтобы спасти свою маленькую девочку. Мири принялась брыкаться и вырываться из рук Дана. Но он держал ее мертвой хваткой. В конце концов она обессилела и повисла в его руках, глядя на отца.
Теперь все затихли. Безумный бег и короткие схватки прекратились так же быстро, как и начались. Позади Мири и Дана возвышалась академия. Его горячие шершавые руки обхватили ее горло, перемещаясь вверх и вниз, словно он примерялся, как будет сворачивать ей шею. А перед ними стояла стена из жителей Эскеля.
Ей отрадно было видеть, что многие ученицы все-таки спаслись и теперь прятались за спинами родных. Девушки сбились в кучку, обнимали друг друга и плакали. Селяне одолели четырех бандитов: трое лежали в снегу, в спину каждого упирался сапог каменотеса, а четвертый корчился под железным ломом, приставленным к его шее старшим братом Фрид. Мири подумала, не вспомнили ли бандиты о легенде, в которой гора предупреждала своих жителей о нашествии чужаков.
Но селяне удерживали только четырех бандитов, а оставшиеся одиннадцать перехватили нескольких беглянок. Среди пойманных Мири увидела Эсу, Герти, Кэтар, Бритту и Фрид. Она задрожала. Больше не было окна, через которое можно пролезть.
Холод пронизывал ее все глубже и глубже, как плесень, ползущая внутрь буханки хлеба, а минута молчаливого напряжения казалась часами. Первым заговорил Оз, его громовой голос прозвучал в ночи, как в переполненной комнате:
— У нас четверо ваших людей, но у вас девять наших дочерей. Совершим простой обмен, вы пойдете своей дорогой, и ничья кровь не окропит сегодня снег.
Дан расхохотался:
— Такую сделку не назовешь справедливой, каменотес. Как насчет такого варианта: вы оставляете у себя всех четверых, отдаете нам остальных девушек, а мы отпускаем их домой живыми и здоровыми, как только с нами расплатится принц?
В толпе раздался гневный ропот. Кое-кто из селян обругал Дана и перехватил крепче рукоятку оружия. Оз зарычал, его голос стал похож на горный обвал:
— Никто из наших дочерей не останется у вас, и если пострадает хоть одна из них, я лично прослежу, чтобы никто из вас не покинул эту гору с целыми руками и ногами. — Оз бросил взгляд на свою дочь Герти, оказавшуюся в лапах одноглазого бандита. Потом он снова посмотрел на Дана, и по его лицу было ясно, что ему доставит огромное удовольствие кого-нибудь покалечить. — Отпустите их сейчас же, и мы отпустим ваших людей и позволим вам убраться живыми на своих двоих. Это хорошее предложение. Не отвергайте его из гордости.
Дан сплюнул в снег:
— Я пришел сюда, чтобы получить королевский выкуп, и не уйду без…
— Ты слышал наше условие, — прервал его Оз. — Подумай немного над моими словами, прежде чем решишь умереть прямо сейчас.
Дан медлил с ответом, а Мири подумала, что Оз преуспел бы больше, если бы воспользовался принципами дипломатии.
Снег продолжал падать, мягкий и легкий, снежинки иногда взмывали вверх и кружились, подхваченные порывом ветра. Мири казалось, что здесь только снегопад необычный и мягкий, все остальное этой ночью — жесткое и опасное, как падающие куски льда и штормовой ветер, способный сдуть человека со скалы. Погоде было невдомек, что в любой момент Дан может сломать ей шею, словно кролику, откормленному на рагу. Снежинки летели вниз медленно и томно, словно лепестки цветов.
Дан снова сплюнул. Это означало, что он принял решение.
— Мне нужна награда за мои хлопоты, и я ее получу, иначе эта девчонка будет первой. Я не шучу.
Его шершавая рука оцарапала ей шею.
— Мы тоже не шутим, — сказал отец Мири и посмотрел на Дана тяжелым взглядом, тяжелым, как камень, из которого он и сам, казалось, был вырезан.
— Ладно, Дан, — тихо, чтобы не услышали селяне, заговорил бандит, удерживавший Кэтар. — Мы хорошо отдохнули и наелись от пуза. Можно, пожалуй, и уйти.
— Заткнись, идиот! — гаркнул Дан, и Мири закашлялась, так сильно он сдавил ей горло. — Я ведь говорил вам, нужно мыслить шире. Мы не получили того, за чем пришли, и мы не уйдем без принцессы, которую можно обменять на выкуп.
— А я уйду, — сказал бандит, державший Герти. Он толкнул ее на землю и попятился, лихорадочно вращая своим единственным глазом по сторонам, словно боялся выпустить кого-то из виду. — Что-то на этой горе неладно. Она знала, что мы здесь, и рассказала об этом селянам, как и предупреждали девчонки. В следующий раз гора похоронит нас заживо, и никто даже не всплакнет, или эти силачи оторвут мне руки. Однажды я отдал за тебя глаз, Дан, но руки терять не собираюсь.
Герти бросилась к Озу и обхватила его ногу. Мири видела, как этот огромный мужчина вздрогнул от облегчения.
— Ты рассуждаешь как глупец, — сказал Дан, брызгая слюной. — Я приказываю тебе остаться!
Одноглазый бандит посмотрел на мужчин и женщин с ломами и колотушками в руках, взглянул на небо, откуда продолжал сыпаться снег, передернул плечами и повернулся, чтобы уйти. Несколько человек последовали его примеру, отпустив заложниц.
— Опасное место, — пробормотал один из них.
Фрид оттолкнула державших ее двух бандитов. Они хотели было затеять драку, но она подняла кулаки и посмотрела на них таким взглядом, будто вызывала на бой. Тогда они отряхнули снег с колен и догнали остальных дезертиров. Уходя, они то и дело оглядывались, словно боялись, что сама гора начнет их преследовать.
— Вернитесь! — прокричал Дан. — Уйдете — и можете забыть о банде!
Снег сгущался, и через несколько секунд бандитов скрыла белая пелена. Остальные сразу задергались, еще трое бросили своих пленниц и побежали. Теперь рядом с Даном остались только Онор и Песья Морда.
— Принцессой может быть вот эта, — сказал Онор, встряхнув Эсу. — Я не собираюсь бросать в снег девчонку, за которую можно выручить сто лошадей.
Песья Морда приставил кинжал к груди Бритты и лениво поигрывал лезвием. На рубашке девушки появился порез. Мири опять забилась в руках Дана, но тот лишь усилил хватку. Если бы у нее было хоть какое-то оружие! К ресницам девушки прилипли снежинки, на глаза навернулись слезы досады, и она больше не различала отцовское лицо.
Мири знала, что Дан ни за что не отпустит ее и успеет свернуть ей шею, прежде чем его коснется колотушка. Оз снова начал торговаться, пытаясь убедить оставшихся бандитов в бесполезности трех жалких пленниц, но Мири чувствовала, что его слова не урезонили главаря и он продолжал держать ее так же крепко.
Где-то далеко над снегопадом забрезжил рассвет. Постепенно светлело, все вокруг окрашивалось в розовые и серебристые тона. Мири отчетливее разглядела селян, первые лучи высветили морщины у глаз и у рта, и от этого у нее заболело сердце. Там стоял Петер с красными от холода руками, — наверное, он так быстро собирался, что не успел найти перчатки. Там стояла круглолицая Дотер, стоял отец Мири, огромный и несокрушимый, как скала, стояли шесть братьев Фрид и ее мама, самая рослая из всей семьи. Там стояли ее родные, товарищи по играм, защитники, соседи и подруги — те люди, что составляли ее мир.
И внезапно она осознала яснее ясного, что не желает жить вдали от деревни, на которую падает тень горы Эскель. Гора была ее домом — вместе с каменной пылью, ритмичным стуком каменоломни и людьми, которых она знала, как собственную руку. И вот теперь, глядя на них, возможно, в последний раз, она ощущала такую сильную к ним любовь, что сердце готово было разорваться, лишив бандита возможности ее убить.
Нужно что-то предпринять, причем немедленно. Чтобы придать себе смелости, она опустила руку в карман юбки и коснулась ястребка из линдера. До этой минуты она совсем о нем забыла.
— Пожалуй, в этом доме нам больше не найти покоя, — произнес Дан. — Заберем-ка мы лучше нашу добычу и двинем отсюда.
Он начал пятиться в сторону дороги, ведущей вниз с горы.
— Неужели ты думаешь, что мы позволим тебе уйти с нашими девушками? — подал голос Оз. — Мы ведь понимаем, у них почти нет шансов выжить в ваших руках.
— Ну, тут вам придется рискнуть, — сказал Дан. — Потому что если вы вздумаете напасть сейчас, даю вам слово, их шансы выжить сильно уменьшатся.
Селяне зашевелились, поднимая свое оружие, но никто не сделал ни шага.
Дан продолжал пятиться, Онор и Песья Морда не отставали от своего главаря. Он, видимо, пытался нащупать дорогу, но мешал глубокий снег.
Мири знала эту гору. Даже в сильный снегопад она разглядела, что он свернул в сторону, к обрыву. Вот бы ей удалось подвести его ближе к краю! И она неслышно запела самой себе: «Волк без раздумий нападет. Так что бей. Вниз камнем ястреб упадет. Просто бей».
— Всем стоять на месте, — приказал Дан. — Мы сейчас уйдем, а вы отправитесь на поиски своих девчонок, когда весной растает снег. С ними все будет в порядке.
Мири посмотрела направо и увидела застывшие от ужаса лица Бритты и Эсы. Посмотрела налево, но не разглядела край обрыва из-за сплошного снегопада. Ей понадобится помощь, чтобы заманить туда бандита.
Она знала, что отец ее любит, чувствовала это всей душой. Она не сомневалась, что ради нее он готов спрыгнуть с горы. Но как говаривала Дотер, это дом с закрытыми ставнями. Мири сомневалась, что он поймет ее призыв на языке горы.
Другое дело — Петер. Он услышал ее далекий зов. Он обязательно поймет.
Мири вновь принялась вырываться, на этот раз не надеясь на успех. Она просто хотела на секунду коснуться земли — вдруг удастся пробиться сквозь снег и нащупать камень. Так и произошло. А еще она крепко зажала в кулаке ястребка, надеясь, что этот кусочек линдера тоже ей поможет. Собрав всю свою волю, она тихо — тише, чем падает снег, — запела на языке горы.
На этот раз она вспомнила тот случай, когда Петер провалился в яму с ледяной водой и исчез из виду. Ей не пришлось долго гадать, понял ли он ее.
— Только не думай, что мы не последуем за тобой, — сказал Петер. Снег толстым слоем лежал на его рыжеватых кудрях, как серебро на золоте. — Если придется, мы протопаем до самого моря.