— У вас чудесные глаза, тьеда Бёрнс, — улыбнулся Алекс. — Не лишайте меня удовольствия видеть их сияние.
— Благодарю вас, лэрд. Прошу, зовите меня просто Флория.
— Флория? — Алекс попробовал имя на вкус: ей идет, но слишком слащаво и безлико. — Нет, я буду звать вас Незабудкой. Это вам подходит гораздо больше, моя прелесть.
Через час они вместе уехали с приема к Алексу домой. Незабудка была мила, послушна, достаточно умна и настолько умела в постели, что даже для него оказалась приятным сюрпризом. Как и говорила Шэннон, она более чем стоила своих требований. Как тогда, так и сейчас, спустя три года, проведенных вместе…
— Ну, так что? Долго мне ждать рассказа?
Голос Алекса уже приобрел опасную мягкость, и Флория напряглась.
— Это все Аманда, мой лэрд. Я виновата, знаю, но она такое несла…
— И что же?
— Про вас! И про ту… девушку… Пожалуйста, мой лэрд, не заставляйте меня повторять. Там рядом были Дебора и Мэг, спросите у них. Иначе получится, что я наговариваю на Аманду.
— Да ты просто добрая фея и образец добродетели, — насмешливо сказал Алекс. — Я спрашивал Дебору и Мэг. И спрашивал Аманду. Она уже попросила прощения и будет наказана своим покровителем. А мы сейчас о тебе говорим, Незабудочка. Ты зачем ей в волосы вцепилась? Мне пришлось извиняться перед тьеном Бри за ущерб его фаворитке. Как думаешь, я очень люблю извиняться за чужие проступки?
— Я виновата, мой лэрд! Простите, хозяин…
Раскаяние так и сочилось из голоса Незабудки, голову она склонила еще ниже, почти касаясь щекой колена Алекса. Актриса!
— Виновата, — подтвердил Алекс, лениво поглаживая плечи женщины, рисуя круги и спирали кончиками пальцев и вдыхая тонкий сладкий аромат от ее волос и кожи. — Что, наказания захотела? Соскучилась?
— Нет, хозяин! Я же знаю, вы не любите, когда нарочно…
— Вот это верно, Незабудочка моя.
Пальцы Алекса скользнули по обнаженной шейке и жестко стиснули подбородок Флории, приподнимая лицо.
— Я тебе говорил, чтобы не смела ревновать, — напомнил он. — Или не помнишь наш договор?
— Я не…
Договорить она не успела — Алекс небрежно провел подушечкой большого пальца по губам, стирая с них глянец помады.
— Не торопись. Хорошенько подумай, прежде чем начинай мне врать. Подумала?
— Да, — выдохнула Флория. — Простите. Я виновата.
— Вот так-то лучше, — тепло улыбнулся Алекс. — Я понимаю, ты расстроилась, когда я уединился с той девушкой. Но за то, что вела себя недостойно моей фаворитки, будешь наказана. Я подумаю — как именно. Ты ведь раскаиваешься?
— Да, хозяин!
Улыбкой Незабудки — раскаивается она, как же, паршивка наглая — можно было осветить бальный зал. В гостиной так точно стало светлее. Алекс вернул руку на изящную спину, обтянутую шелком.
— Вот и хорошо. Потому что если еще раз устроишь скандал на людях, можешь искать себе нового покровителя, — безмятежно сообщил он, не переставая поглаживать.
Под пальцами вздрогнуло, напряглось. Качнулись светлые прядки вокруг лица. Алекс смотрел в расширившиеся зрачки Незабудки — спокойно, мягко, ласково.
— Я… больше не буду… Простите…
В хрустале голоса явно проявилась трещина — вот теперь все всерьез. Вот теперь — правильно.
— Раздевайся, — спрятал Алекс улыбку в уголках губ. — Посмотрим, как будешь искупать вину.
Он окончательно задернул плотные шторы и поджег свечи в канделябрах у кровати, затем подошел к шкафчику в углу, прищурился, выбирая, пока за спиной шелестело платье. А ведь в чем-то Незабудка права, не стоило уединяться с тьеной Уинни так вызывающе. Гости, Флория… Хотя как раз Флория не имеет ни малейших прав ревновать, об этом они договорились давным-давно, и своим правом на посторонние связи Алекс пользовался крайне редко. Ну, не считая Анриетты, но то особое дело. Что ж, наказание будет чуть менее суровым и гораздо более приятным, чем стоило бы после такого прилюдного безобразия.
Он отложил выбранные инструменты на столик у кровати, обернулся. Незабудка замерла, оставшись в едва прикрывающих верх бедер панталончиках, придерживая их на талии и всем видом показывая, что готова расстаться по первому слову.
— Снимай, — кивнул Алекс в ответ на этот преданный и жадный взгляд.
Полупрозрачная батистовая тряпочка упала к стройным щиколоткам, Флория переступила через нее, невинно улыбнувшись.
— Ложись на живот.
Два полных канделябра озаряли спальню ярким теплым сиянием. Алекс вздохнул. С Флорией — можно и при свечах. Но что толку врать самому себе? Хочется — другую. Не фарфоровую статуэтку, красиво снимающую кружева и вышитый батист, а золотисто-смуглое тело, пахнущее пряным и горьким. «Идите вы сами к кому-нибудь на мужское достоинство, ма-а-а-а-астер», — вспомнилось совершенно не к месту.
Алекс улыбнулся, и Флория, принявшая это на свой счет, просияла. Отточенным движением подняв руку, она вытащила заколку, и волосы рассыпались по плечам и спине. Жемчужно-фарфоровая кожа, платиновый шелк мягких локонов. Тонкие выступающие ключицы и совершенные очертания небольшой груди. Синева глаз, исполненная одновременно наивности и нахальства. Что ж, девочка моя, ты тоже хороша. И ты-то знаешь, что нужно твоему хозяину. Вот и дай мне это к обоюдному удовольствию.
Словно отвечая на его мысли, Незабудка облизала губки, откровенно смотря Алексу в глаза, подошла к кровати и легла на живот. Медленно и бесстыже раздвинула ноги. Холмики круглого упругого зада белели даже в живом желтом свете. Руки она согнула в локтях и уложила перед лицом, уткнувшись подбородком в подушку, но перед этим тряхнула головой, так что волосы рассыпались эффектным ореолом. Картина! Неприличная, но до чего же соблазнительная! Умеет же…
Алекс взял со столика приготовленную плеть. И опять некстати вспомнился ужас в глазах Маред Уинни. Глупышка. На самом деле, плеть только выглядела страшновато. Обычный ремень, вытянутый Алексом из брюк, бил гораздо сильнее, а плетью он бы ее только погладил пару раз. Да хватит же о Маред Уинни!
Невольное раздражение передалось рукам. Первый удар лег чуть вкось, но Алекс сразу выправился, и потом все пошло замечательно. Флория-Фло, Незабудочка моя… Красивая, послушная. Главное — послушная. И от души наслаждающаяся происходящим. Под мягкой кожаной плетью, оставляющей светло-розовые полоски, она откровенно всхлипывала, постанывала в подушку, ерзала, подставляя зад и повиливая им.
И Алекс позволял ей все — пока позволял. Пусть разогреется.
Потом, решив, что достаточно — Незабудка уже в голос поскуливала — отложил плеть, сел рядом, запустил пальцы в гладкие блестящие волосы, на которых так эффектно играли отблески свеч.
— Нравится? Соскучилась… Бедная моя девочка, совсем я тебя забросил, да? Ты скучала, Незабудочка моя?
— Да, хозяин, — выдохнула его женщина. Пожалуй, одна из лучших женщин, которые ему когда-либо принадлежали.
Ноги она так и не сдвинула, так что кроме зада плеть наверняка доставала и внутреннюю часть бедер. Зато теперь под пальцами Алекса Флория выгибалась и едва не мурлыкала.
— Ну, тогда покажи, как скучала, — предложил тем же ласковым тоном Алекс.
Просунув ладонь под живот, он поднял женщину на четвереньки, погладил животик и округлые стройные бедра. Осторожно скользнул пальцами в самое сокровенное, истекающее горячей скользкой влагой. Ахнув, Незабудка двинулась навстречу, пытаясь насадиться на его пальцы. Алекс не позволил, придержав ладонью. Погладил, лаская упругий бутончик и внутренние губки, сильнее толкнулся пальцами внутрь, в тугую плотную глубину. На этот раз умница Фло изо всех сил старалась стоять спокойно, только прогнулась в спине и мелко дрожала всем телом.
Вытащив пальцы, Алекс вдохнул аромат разгоряченной женщины, чувствуя, как собственное возбуждение дает знать. Взял со столика каучуковое дилдо, в совершенстве повторяющее мужскую плоть, приставил к скользкому входу, надавил.
— А теперь сама, хорошая моя. Давай, назад, на меня…
Подчиняясь, Незабудка действительно подалась назад и немного вниз.
— Не могу, — прохныкала она. — Пожалуйста…
— Плохо стараешься, — спокойно сказал Алекс. — Давай еще раз.
Он снова надавил, чуть сильнее. И еще раз. Подумал, что выбрал великоватый экземпляр, а Флория недели полторы у него не была. Потом-то будет в самый раз, а вот для начала… Ничего, потерпит, ей нравятся крупные размеры. Продолжая поглаживать снизу нежный плоский животик, снова спустился к горячей скользкой щелочке и приласкал самое чувствительное место, набухшее под его пальцем.
Ахнув, Незабудка подалась назад…
— Вот так-то лучше, — промурлыкал Алекс, глядя, как темный каучук входит в тело. — Хорошая девочка, умничка.
Дождавшись, пока дилдо войдет на нужную глубину, он опустил его основание и взял хлыст. Тонкий гибкий хлыст, жесткий, не чета отбитой для мягкости многохвостой плети.
— Значит, соскучилась… Упасть не вздумай.
Примерился, покачал в воздухе — и полоснул по розовой попке. Флория сдавленно всхлипнула, дернулась, сжимая телом дилдо. Выждав секунды три, Алекс украсил алым следом вторую половинку зада.
— Забыла, как себя следует вести. Забыла ведь, правда?
Флория вскрикивала в такт ударам, дрожала, но уклониться и не думала, все сильнее сжимая бедра. Алекс размеренно и спокойно клал удары, следя, чтобы полоски не пересекались, и продолжал:
— Хорошая моя, послушная… Умная девочка… Забыла, что твое дело — ублажать хозяина. А все остальное — тебя не касается. Так?
— Та-а-а-ак… Пожалуйста…
— Пожалуйста — еще? Или пожалуйста — хватит? — поинтересовался Алекс, прерываясь.
Незабудка ошалело помотала головой.
— Пожалуйста… Ох, пожалуйста… Как хотите!
Ее шатало, руки, упирающиеся в подушку, дрожали. Хмыкнув, Алекс опустил хлыст и тронул основание дилдо, торчащее между бедер женщины, нащупав там небольшую кнопку. Нажал, вызвав отчетливый всхлип — каучук загудел, мелко вибрируя.
— Ну, это уже неплохо, прелесть моя. Это уже правильное поведение. Ложись на спину. Нет, не так, повыше на подушку. Во-о-от…
Тихо потрескивающие свечи заливали кровать золотистым маревом. Незабудка, растрепанная, с красными щеками и распухшими губами, была настолько не похожа на недавнюю фарфоровую куколку, что у Алекса перехватило дыхание. Нахалка улеглась на подушку спиной, как и было велено, зато ноги согнула в коленях, бесстыдно показывая торчащее между ними дилдо. Облизнула пересохшие губы, поерзала на скомканных простынях.
— Хозя-яин…
Усмехнувшись, Алекс встал с кровати, неторопливо разделся под взглядом лихорадочно блестящих глаз. Не смея шевельнуться без разрешения, Флория ерзала исполосованным задом по простыням, едва слышно постанывая сквозь приоткрытые губы и поминутно облизывая их.
Подойдя к изголовью, Алекс встал на колени перед лицом Незабудки. Не торопясь, переставил ногу, нависнув над женщиной. Шепнул, глядя в истомленную синеву под слипшимися ресницами.
— Давай, Незабудочка. Порадуй меня…
Влажные губы кольцом обхватили его плоть. Выгнувшись назад, Алекс почти замер, только бедрами слегка подаваясь навстречу. Ох, Флория… Сладкая, умелая, всегда готовая на что угодно, лишь бы доставить ему удовольствие. Вот и сейчас так старается, словно от этого жизнь ее зависит, а не просто оплата очередного счета от портнихи Ну, давай же… Волна возбуждения подхватила его, понесла, смывая все, случившееся за последние дни. Хлопоты, тревоги — все растворилось, оставляя лишь упругие губы, тугой язычок, нежность и жар…
Обхватив руками его бедра, Незабудка и правда старалась изо всех сил. Алекс чувствовал, как она дрожит и подается навстречу. Совсем рядом, у локтя, горели свечи, обдавая теплом, плавясь и плача прозрачными каплями воска. Потрескивая… И опять некстати всплыло в памяти наваждением: «Не надо огня. Пожалуйста. Я все сделаю. Правда, все. Что скажете. Только огня не надо…»
Вскрикнув, Алекс вылетел в звенящую пустоту. Содрогаясь в сладких судорогах, качнулся назад и несколько мгновений тяжело дышал, изливаясь в жадно принимающий его ротик. Потом, опустившись рядом, обвил рукой шею Незабудки, что покорно и умоляюще всхлипывала, нежно поцеловал в испачканные губы. Другой рукой вытащил дилдо, уронив его на кровать, и очень медленно, ласково обвел распухшие потайные губки и вход внутрь. Лаская разгоряченную нежную плоть все глубже, слизнул соленую дорожку с щеки Флории, прошептал в самое ухо, ловя губами мочку:
— Девочка моя, красавица… Все замечательно… Я очень благодарен…
Вскрикнув, она выгнулась, стискивая бедрами его руку, насаживаясь на пальцы, сжимая их внутри себя в сладких спазмах. Обвила руками шею Алекса, пряча лицо у него на груди…
Потом они лежали, обнявшись, прижавшись друг к другу. Мокрые, скользкие от пота, пропитавшиеся запахом друг друга. Закинув бедро на ногу Алекса, Флория приникла к нему, распласталась, обняла, положив головку ему на плечо. Таяла в истоме, целовала, тычась губами в плечо, как слепой щенок.
— Никогда не смей меня ревновать, — тихо сказал Алекс. — Я дорожу тобой, ты моя, только это и важно.
— Я ваша, — томно прошептала фарфоровая женщина-девочка.
Трещали, оплывая, свечи в высоких канделябрах. Где-то за плотно закрытыми дверями и задернутыми шторами на маленькую усадьбы опускался вечер, а еще дальше, в городе, на бульварах пахло липой. Прижав к себе гибкое послушное тело, Алекс все сильнее понимал неправильность происходящего. Почему после удовольствия, оставившего приятную истому и расслабленность во всем теле, так пусто и холодно на душе? Незабудка, его драгоценная куколка, такая красивая и покорная, была безупречна, как и всегда. Она просто не была той женщиной, которая до темноты в глазах требовалась Алексу.
Глава 6. Предложение, от которого отказаться нельзя
Как и следовало ожидать, кофе закончился ночью, когда все бакалейные лавки Западного района уже надежно спрятались за тяжелыми ставнями и коваными решетками. Глядя в почти пустую жестянку, Маред с грустью подумала, что на бульварах в центре города кофейни не закрываются до рассвета. Но теперь уж ничего не поделаешь: отправляться туда в такое время — безумие. Темный Час длится с трех ночи до пяти утра, и в это время любой человек — законная добыча ночных охотников: оборотней, фейри, вампиров. Любой, не укрывшийся вовремя под крышей. Вламываться в дома или выманивать людей наружу Ночному народу запрещено Пактом о Темном Часе, так что даже хрупкие стеклянные домики дорогих кофеен — отличная защита для искателей острых ощущений от ночных прогулок. Но ей-то что до этого? Сама виновата, что забыла купить!
Маред налила в турку воды, высыпала последние крупинки кофе и щелкнула кнопкой плиты. Вспомнила, что надо бы поесть. Мало ли, что не хочется. Сделала пару бутербродов, забрала вместе с готовым кофе в жилую часть комнаты и поставила тарелку на стуле у кровати. Продавленная металлическая сетка привычно скрипнула под весом тела. На мгновение показалось, что она забыла выключить плиту, Маред даже дернулась проверить, но тут же вспомнила, как нажимала кнопку второй раз. Нервы шалят. Глупо, она же не утонченная леди из дамских романов, чтобы позволять себе такое.
Бутерброды, даже смоченные кофе, застревали в горле, но желудок давно сводило от голода, и Маред заставила себя съесть черствый хлеб с ломтиками подозрительно потемневшей колбасы. На вкус колбаса оказалась лучше, чем на вид, а может, Маред просто была слишком голодна. Телу-то на душевные переживания плевать. Да и какие там переживания? Как будто первый раз на нее смотрят, как на дичь для мужской охоты. Правда, шлюхой поработать раньше не предлагали.
Желудок скрутило жестоким спазмом. Едва успев добежать до уборной, Маред скорчилась над сиденьем отхожего места, выворачиваясь наизнанку. Потом долго, тщательно чистила зубы, полоскала рот… Наконец устало дбрела до кровати, укрылась пледом и подумала, что сейчас что угодно отдала бы за чашку кофе. Баргест с ними, с бутербродами, а вот кофе хочется смертельно, да и просто горячего бы… И как же мерзко!