– Забавное у вас чувство юмора, барон, – виконт смахнул перчаткой слезы, – я думаю, графиня его тоже оценит. Двести золотых за всех.
– Побойтесь бога, Бернар, – я весело хмыкнул, – сейчас двоих из них не будет в живых.
– Вы намерены драться? – удивился он. – Но ведь вы ранены!
– Буду драться, но в назначенный час, – на этот раз ошибаться я не собирался. – К этому времени лекарь приведет меня в порядок. Не думаю, что встречусь с еще одним клинком гномов. И где только вы его добыли?
Бернар загадочно улыбнулся и сказал:
– Как вы правильно сказали барон, у каждого есть свои маленькие секреты. Как насчет ста пятидесяти?
– Продано, – я протянул ему руку, чтобы скрепить договор.
Он с удовольствием пожал ее.
– Моя рука и мой меч в полном вашем распоряжении, господин барон, – он стал выражаться в соответствии с этикетом, поскольку мы уже были в пределах слышимости для окружающих. – Выздоравливайте.
– Благодарю вас, господин виконт, – я поклонился ему, – буду рад снова встретиться с вами.
– Думаю, бал по случаю дня рождения короля окажется для этого отличным местом. – Снова поклон.
Когда я шел к своему экипажу, то услышал громкий крик из толпы болельщиков:
– Виват барону Максимильяну, величайшему бойцу королевства! Виват!
Эту восторженную здравицу подхватили многие, и пока я, кланяясь и улыбаясь во все стороны, ковылял к своему экипажу, приветственные крики сопровождали меня. Я чуть было не раздулся от гордости за себя, пока не увидел шамана, который спокойно наблюдал за мной. Сразу вспомнив, что со мной только что произошло, я направился к нему с твердым намерением разобраться во всем, пусть даже и на виду у зрителей.
Внезапно я понял, что просто иду, не хромаю, да и рассеченный бок перестал саднить. Не подавая вида для окружающих, я снова стал припадать на ногу, а левую руку прижал к разрезу на доспехе. «Надо посмотреть, что произошло с ранами, почему я их не чувствую, – думал я, пока, улыбаясь и принимая поздравления, подходил к своему экипажу, – черт с ним, с шаманом, разберемся дома».
Загиял встретил меня и снова закутал в плащ. Пока он помогал мне подняться в экипаж, я прошептал ему:
– Быстро посмотри, что с ранами.
Шаман аккуратно отогнул крепкую кожу доспехов, сейчас разрезанную там, где ее доставала сабля виконта, и быстро вытащил из своих запасов длинные мотки материи, видимо, запасся заранее. Он заставил меня спустить штаны до колен и под прикрытием плаща принялся перевязывать бедро. Хотя делал он это быстро, чтобы не видели любопытствующие, которых с каждой победой в бою собиралось возле моего экипажа все больше, я успел заметить, что там, где раньше были рассеченные почти до кости мышцы, сейчас краснела всего лишь неглубокая рана.
«Что же со мной творится? – Я был поражен. – Как вообще может рана затянуться за такой короткий срок? Ведь глюк мой продолжался всего несколько секунд!»
Загиял начал расстегивать крючки, чтобы снять с меня доспех, и мне пришлось лучше закрыться плащом, чтобы зеваки не заметили, как рана на боку заросла на глазах, могли и в колдовстве обвинить.
– Господин барон, – услышал я рядом с экипажем, когда шаман закончил перевязку и снова надевал на меня доспех.
Я повернулся и увидел своих очередников-противников.
– Чем обязан, господа? – я слегка склонил голову.
– Господин барон, в связи с вашими ранениями мы хотели бы перенести наши встречи до вашего выздоровления, – вежливо произнес один из них.
– Нет никакой чести в том, чтобы сражаться с раненым противником, – подтвердил второй.
Я задумался. С одной стороны, усталость и ранения, а с другой – собственный престиж. Если местные дворяне будут знать, что я намерен в любом состоянии драться за свою честь, то дважды подумают, прежде чем бросить мне вызов. Да и действие зелья шамана, похоже, еще не закончилось – я чувствовал в себе прилив сил. Поскольку пауза затягивалась, а дворяне в ожидании топтались на месте, то нужно было принять решение.
– Господа, я не привык откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня, – решился я наконец. – Я не настолько серьезно пострадал, чтобы мои раны воспрепятствовали удовольствию скрестить с вами мечи.
Стоявшие рядом зеваки в едином порыве выдали возглас удивления, они считали, что я буду только рад закончить серию дуэлей.
– Вы настолько в себе уверены? – Один из дворян надменно скривился и приподнял бровь.
– Я уверен в том, что чем быстрее мы с этим закончим, тем быстрее я съем свой завтрак. – Я улыбнулся, заслужив своей фразой недоуменные взгляды дуэлянтов, а также восторженные вопли толпы.
– Раз вы, барон, так торопитесь умереть, извольте. – Оба дворянина вежливо поклонились. – Ждем вас на арене.
– Хочу предупредить, – шаман наклонился ко мне, – откат у снадобья ужасающий, лучше закончи все быстрей.
«Куда запропастился этот проклятый негр? – вздохнул я, высматривая в толпе Рона. – Где его носит в то время, когда мне нужно его копье?»
Так и не найдя нубийца, я подхватил обломок своего копья и, старательно припадая на ногу, которая не болела, заковылял на арену. Видимо, весть о том, что я согласился на продолжение дуэлей, уже облетела присутствующих, потому что часть экипажей и карет, начавших было разъезжаться, стали поворачивать обратно.
Притворившись, что морщусь от боли в боку, я встал напротив первого противника.
– К бою! – сказал я и сделал вид, что старательно закрываю от удара раненую ногу.
Эти мои телодвижения не остались незамеченными, и, когда противник принялся делать выпады, нацеленные на то, чтобы я как можно чаще двигался, я понял, что он клюнул на мою удочку. Показывая, что с каждым очередным шагом ступать на ногу все сложнее и больнее, я отступал под его напором. В один из таких моментов, когда противник решил, что моя нога достаточно устала и я не смогу быстро отпрыгнуть, он резко сблизился и занес оружие для удара.
Какое же удивление появилось на его лице, когда я не только отпрыгнул, по-прежнему делая вид, что мне больно, но и, отбив посохом его руку с мечом, обратным движением с силой ударил его обломанной стороной древка в горло. Бармица шлема не спасла моего соперника, сильный прямой удар хотя и не порвал ее, но смял кольца, и по вытаращенным глазам и вырвавшемуся хрипу я понял, что горло противника повреждено. Я не успел сделать и шага, чтобы нанести добивающий удар, как бедняга закатил глаза и рухнул лицом вперед. Выпавший из руки меч глухо звякнул рядом с хозяином.
Над ареной сначала повисло молчание, которое уже через секунду взорвалось восторженными воплями в мою честь. Кричали не только дворяне, но и простолюдины, стоявшие вдалеке, все скандировали:
– Виват барону Максимильяну!
Мне снова пришлось раскланиваться и приветственно махать руками по сторонам. Что по-настоящему грело мою душу – так это призывные взоры дам, которыми они меня одаривали. Удивительно, что не только молоденькие девушки весьма благосклонно смотрели на меня, но даже женщины, прибывшие в сопровождении мужей, вели прицельную «стрельбу глазами», но только когда их мужья этого не видели.
«Становлюсь популярным, может, и перепадет чего», – хмыкнул я про себя, предвкушая приятные знакомства. Некоторые из тех, что махали мне, были весьма и весьма недурны собой.
– Требую боя до первой крови! – Мой последний противник был явно не в своей тарелке.
Его взгляд бегал, а руки заметно тряслись, я определил последнее по дрожавшему кончику меча. «М-да, теперь его не убить», – сразу сообразил я. Поскольку условия боя ранее не оговаривались, то его требование было законным.
– Извольте. – Я слегка поклонился и спокойно сказал: – К бою!
Не знаю, может быть, этот дворянин и был хорошим бойцом, но мои предыдущие победы не пошли на пользу его психике. Было видно, что он думает не о победе, а только о том, как бы случайно не пропустить смертельный удар. К тому же дуэлянт решил не затягивать бой, а в один из моментов, когда я наносил очередной удар, стараясь пробить его защиту, он, вместо того чтобы его отразить, раскрылся. Обрубок моего копья с силой ударил его по руке, прикрытой кольчужной перчаткой, и, закусывая в изломы стали ее кольца, сильно содрал ему кожу. Брызнула кровь, и я увидел на его лице нескрываемое облегчение.
– Сударь, благодарю вас за бой, я удовлетворен…
Все, что мне оставалось, это вежливо ему поклониться и направиться к своему экипажу.
– Благодарю вас, барон, – ответил он мне голосом, в котором не было ничего, кроме неприкрытой ненависти.
«Этот и в спину ударит», – подумал я, но вспомнил о долге и сменил первоначальное направление своего движения.
Когда я приблизился к толпе дворян, они взорвались аплодисментами, по очереди подходили ко мне и, называя свои имена, поздравляли с победой и приглашали в гости.
Изрядно поредевшая группа молодых людей, в центре которой находилась моя должница, быстро раздвинулась при моем приближении, а дочь казначея, проигравшая мне сотню золотых, уже не выглядела такой уверенной, как в начале спора.
– Леди, – я вежливо поклонился и широко улыбнулся ей, – когда я могу получить свой выигрыш?
– У меня нет с собой такой суммы!
От гнева ее личико побледнело, и она закусила нижнюю губку.
Я улыбнулся и только хотел продолжить, как у меня внезапно резко закружилась голова, а ужасная боль в ноге и боку накрыла мое сознание. Последнее, что я помнил, это испуганное лицо девушки и чьи-то ноги.
Глава 6
В окружении врагов
– Говорил тебе, не стоило проводить сомнительный опыт, – услышал я близкий голос, похожий на голос нубийца.
– Тогда бы его убили. Ты что, сомневаешься в том, что бретер справился бы с ним? – ужасный акцент выдал шамана.
– Кто знал, что у него будет такой меч, – проворчал Рон. – Тем более сам виноват, столько поединков назначил.
– Ничего другого на ум не пришло, не мог же я останавливать его противников, кто-нибудь обязательно бы заметил, а тогда костра было бы не избежать, – продолжил шаман, не обращая внимания на ворчание нубийца.
– Почему тогда раны опять разошлись? Ведь говоришь, что они почти зажили во время боя?
– Мгновенная реакция и ускоренная регенерация – побочные эффекты инициации, – буркнул шаман. – Именно поэтому я и проделал с ним все это.
– Тогда почему они разошлись? – настаивал на своем Рон.
– Откат, – огрызнулся Загиял. – Думаешь, выпил зелье – и все, стал богом? За все нужно платить. Хорошо, если он через неделю сможет хотя бы вставать.
– Ну да, как же, – голос нубийца был полон ехидства, и я с удивлением понял, что больше всего в нем было зависти. – А мы к тому времени окажемся погребенными под завалами приглашений на разные торжества ко всем более-менее известным дворянам этого королевства.
– Не завидуй, – засмеялся шаман, – барон нынче популярен в высшем свете.
– Да уж, бедная Агнесса не знает, куда деваться от посыльных, интересующихся здоровьем «героя».
– Твоя Агнесса берет деньги за информацию, – фыркнул шаман, – так что давай не будем про бедность.
Пристыженный Рон замолчал, но его хватило ненадолго.
– Да он притворяется! – внезапно воскликнул нубиец. – Подслушивает!
– Придушить бы вас обоих, – я едва разлепил сухие, слипшиеся губы и, проглотив слюну, хрипло закончил: – Да сил нет.
– Загиял, он нам еще и угрожает! – Голос нубийца стал веселым, и я почувствовал, как меня начинают трясти за плечо. Боль прокатилась по всему телу, и я вскрикнул. Рон прекратил трясти и испуганно спросил:
– Больно?
– А ты как думаешь? – Я разлепил глаза и сразу наткнулся на взволнованное черное лицо. – Чувствую себя так, словно на меня дом обрушился.
– Странно, что ты вообще так быстро очнулся, – сидящий рядом со мной шаман недоуменно покачал головой.
Я узнал помещение, в котором меня пристроили, это была моя собственная комната в доме у Агнессы.
– Загиял, – я по слогам выговаривал слова, которые с трудом прорывались через непослушные губы, – у меня к тебе столько вопросов накопилось, что лучшим выходом для тебя будет все рассказать самому.
Шаман хмыкнул.
– Загиял, я серьезно. – Я действительно твердо решил все узнать, слишком много накопилось загадок. – Если раньше я, уважая тебя, не лез в твое прошлое, то сейчас выкладывай все.
– Хорошо. – Он немного подумал и ответил на Первородном: – Лучше расскажу я, чем ты узнаешь от кого-нибудь другого.
Нубиец уселся рядом, заинтересованно на нас посмотрел и потребовал:
– Макс, переводи.
Шаман еще немного помолчал, собираясь с мыслями, и продолжил:
– Я уста-ала-асал.
Произнесено это было с таким выражением, как будто он заявил о том, что он король Шамора. Я уже было хотел потребовать более подробных сведений насчет того, что это может означать, как мой взгляд упал на Рона. Нубиец, с вытаращенными глазами и разинутым ртом, застыл неподвижной статуей. «Похоже, этому перевод не потребовался, – понял я, – он явно знает это название».
Увидев состояние нубийца, шаман оскалился.
– Я, конечно, прошу простить мое невежество, но кто это такой этот Усама Бен Ладен? – я даже название запомнить не смог.
– Уста-ала-асал, – поправил меня шаман, кивнув на нубийца. – Похоже, твой друг о нас наслышан.
– Духи гор, – едва слышно произнес нубиец по-прежнему с вытаращенными глазами, – переводится как «духи гор».
– И что это должно мне сказать? – Я начал злиться. – Рон, Загиял, прекратите уже! Рассказывайте, не заставляйте меня просить по десять раз!
– Духи гор – это детские страшилки, которыми пугают непослушных детей. – Нубиец, похоже, стал отходить от первого шока. – Никто из стариков не помнит, откуда пришли эти рассказы, но эти сказки – все до одной – утверждают, что это зло. Неизвестные существа, которые появляются с гор и высасывают из людей души, не оставляя им никакого шанса на послесмертие. Старики рассказывают, что целые деревни оставались без жителей, когда эти существа спускались с гор в низины. Честно говоря, я думал, что это все сказки, никто не видел их уже несколько поколений. – Нубиец заинтересованно спросил шамана: – Загиял, мне интересно, что из этих рассказов правда?
Шаман хмыкнул и покосился на меня.
– По большей части – все правда. Наше племя действительно может впитывать души уходящих за грань, и с каждым новым поколением способности становятся все сильнее. К сожалению, по этой же причине соседей у нас нет, а для воспитания молодежи приходится делать дальние вылазки.
– Хм, а зачем вам это? – Я был удивлен. – Зачем вам души умирающих?
– А ты думаешь, мои способности воздухом подпитываются? – криво улыбнулся шаман.
– То есть чем больше ты впитываешь душ, тем сильнее становишься?
– Да.
– Тогда становится немного понятным твое желание оставаться гладиатором, – теперь уже я хмыкнул. – Ходить никуда не надо, живи себе и впитывай души убитых врагов.
Шаман промолчал.
– Загиял, а почему ты ушел из деревни? – я вспомнил упоминание орка об этих событиях.
– Я был вождем племени, – шаман говорил спокойно, как о само собой разумеющемся, – и у меня не было времени делать частые вылазки за силой душ. Этим и воспользовался мой противник, он впитал в себя столько душ, что смог победить меня в поединке. Мне пришлось уйти из племени, чтобы со мной однажды не произошел несчастный случай.
– Офигеть, – нубиец недоверчиво смотрел то на меня, то на шамана, – сижу рядом со сказкой, которой меня пугали в детстве.
Тут меня осенила одна мысль.
– Погоди, теперь получается, что и я могу впитывать души? Ты же эту инициацию со мной провел?
Шаман от смеха едва не упал со стула. Смеялся он долго, а мое настроение резко поползло вниз.
– Ну, Макс, ты меня и насмешил. – Загиял только что слезы с глаз не вытирал, когда наконец вновь оказался способным говорить. – Если ты что и сможешь впитать после инициации, так это дурь нубийца.
– Да я тебя, старикашка, в порошок сотру! – взвился со стула оскорбившийся Рон.
Шаман примирительно замахал руками.
– Меня просто убила его наивность. – Он перестал смеяться и снова стал серьезным. – Надеяться на то, что, натерев свое тело мазью и выпив снадобье, можно стать уста-ала-асалом, может только младенец. Если бы все было так просто, наше племя давно бы захватило весь мир.