В приемном покое королевской больницы первым делом поинтересовались платежеспособностью пациента и предложили на выбор услуги обычного лекаря или эмпата-целителя. Работа последнего навскидку оценивалась в двадцать золотых, в то время как лекарь обошелся бы в сумму не более четырех. Четыре тоже дорого, но, во-первых, как-никак столица, а во-вторых – в эту сумму входило и пребывание в отдельной палате, уход, питание и лекарства.
Силора заявила, что лечить ее драгоценного маркиза будет только эмпат и никто другой.
– А если у тебя нет денег, я отдам свои. У меня найдется такая сумма.
– Откуда, Силора? Я же знаю, что ты из небогатого рода.
– Я два года копила… – девушка вдруг смутилась и покраснела, будто в желании поднакопить денег было что-то постыдное.
Сначала я в отличие от маркиза не понял, что в этом такого, но когда сообразил, мысленно хлопнул себя по лбу и обругал за тупость. На что, вероятнее всего, может копить деньги девушка, имея длительные отношения с парнем? А так очаровательно она покраснела потому, что фактически призналась в своих девичьих планах, или потому, что намек получился очень уж прозрачный? Каким бы в данный момент ни был маркиз «в голову ушибленным», понять намек наверняка должен был. Ну – это их дела и меня никоим образом не касаются.
Стоврус тоже, видимо, понял, отвел взгляд и отказался.
– Деньги у меня есть. Из дома присылают достаточно, – говорил он тихо, с трудом, но вполне отчетливо. – Мне вполне хватит даже на пять целителей, а ты свои побереги. – Увидев, как помрачнела Силора, Стоврус едва заметно улыбнулся и добавил: – Они тебе обязательно понадобятся и очень скоро. В конце весны следующего года… может быть, летом… но не позже. Это точно.
Невозмутимым видом девушка могла переплюнуть орочьего шамана, перебравшего с дозой специфических грибочков, но аура четко показывала, насколько она на самом деле была далека от спокойствия зеркала предутреннего лесного озера.
– А почему в конце весны?
– Кое-кому надо закончить учи… э-э-э… учебное заведение.
Вскоре пришли два санитара, бережно – а как же, клиент затребовал эмпата, стало быть, глубоко (или широко) обожаемый – усадили Стовруса на кресло-каталку и повезли в глубь больницы. На прощание маркиз потребовал от меня чуть ли не поклясться, что я его навещу завтра.
– Нам надо поговорить.
– Хорошо. Поговорим.
Из больницы мы с Силорой вышли уже как давние и хорошие знакомые. Даже к окнам синхронно развернулись и вздохнули.
– Думаю, с ним все будет хорошо, – сказал я.
Девушка кивнула и протянула мне на прощание руку, которую я не стал по-простому стискивать и энергично трясти, а склонился и поцеловал.
– Все будет хорошо, Силора.
Мы разошлись, и я направился в лавку ювелира, размышляя по дороге о тех изменениях в конструкции, которые необходимо внести. Хорошо это или плохо – в результате длительного нажатия на пиктограмму разряжать весь амулет залпом, используя дополнительно еще и некоторую толику магической энергии самого накопителя, связывающую вещество в единое целое? Надо сказать, что ничего нового я не открыл – соответствующую структуру нам еще в училище показывали, но предупреждали, что она пока недостаточно изучена, и хотя опыт применения имеется, но все же никто сейчас не может сказать, насколько далеко может зайти реакция разрушения кристалла с выделением магической энергии. Некоторые, но далеко не все, теоретики пугали расчетами, согласно которым реакция изъятия магической энергии может дойти до выделения всей до капли энергии вещества, а ее там очень и очень много. Что станет с веществом при этом – тоже непонятно. Отдельные одиозные личности выдвигали полубезумные гипотезы про перерождение вещества в нечто, не содержащее магии вообще. И даже фантазировали о том, как могут выглядеть миры, где магии вовсе нет. Я склонен думать, что если и есть такие миры, то магия там обязательно есть тоже, разве что иного вида. Впрочем, каждое поколение ученых мнит, что уж оно-то имеет представление о строении мира, наиболее близкое к истинному. Другие ученые ехидно утверждали, что будь оно так, как пишут трусы, мир уже давно взорвался бы на ошметки того самого гипотетического вещества без магической составляющей. Эдакий «Большой Бум». Так что добраться до этой самой «полной энергии» еще предстоит, и потеть над решением задачи потребуется не одному поколению магов. Поэтому, используя этот набор магем, да еще в своей переработке, я все-таки рисковал, но рисковал не так чтобы очень.
На следующий день я пришел к Стоврусу ближе к обеду, после утренних процедур. Маркиза поместили в палату люкс, мало отличавшуюся по богатству интерьера от гостиничного номера такого же класса. В дверях меня встретил представительный лакей в ливрее дома Варрабских: невысокий, с небольшим брюшком, роскошными пушистыми бакенбардами и аккуратно зализанными тремя волосинками на голове, но столь обремененный чувством собственного величия, что, казалось, согни он шею в поклоне чуть больше, и груз раздавит его в кровавую лепешку.
Вспоминая детские годы, могу определенно сказать – наш дворецкий с посторонними вел себя, похоже, еще более величественно и надменно, что не мешало ему быть человеком добрым и открытым. Особенно со мной… пока я вел себя подобающим молодому князю образом. В противном случае он становился… противным: чопорным, холодным и безупречно официальным. «Что будет угодно пожелать, молодой ньор?», «Соизвольте пройти в свои апартаменты…», «Прошу извинить мое вмешательство, но не дозволит ли молодой ньор показать, как следует правильно держать вилочку для фруктов?»
Раненый герой выглядел уже гораздо лучше и первым делом похвастался:
– Гар, др-рать твою кошку, целитель обещал через два дня выписать! У меня уже практически все прошло. Он настоящий волшебник, этот дедушка. Он пришел с кучей учеников и учениц, там была такая миниатюрная гоблинка, так и хотелось облизнуться. Если бы не Силора, я бы точно за ней приударил, и плевать, что гоблинка. И зовут ее – представляешь? – Лю. Наверное, от слова любовь! Она-то мне и правила руку, да так ловко, будто ей уже не раз приходилось это делать. А мне пять золотых скостили за то, что я разрешил практикантам мной заняться. Конечно же, они все делали под присмотром деда, а кое-что и сам дед… но все равно так здорово сделали! В меня словно заново душу вдохнули…
Его состояние мне было очень даже знакомо. Сам недавно испытывал. Сразу после сеанса эмпата-целителя на короткий срок возникает подъем сил и легкая эйфория, которая, к счастью, не заканчивается депрессией. Отсюда некоторая восторженность и сумбурность речи маркиза. Еще немного поговорив на тему, как здесь удобно и хорошо: «Не переселиться ли сюда жить? Ха-ха!» – Стоврус приостановил поток слов и уже более серьезно сказал:
– Я просил тебя прийти по двум причинам. О первой ты, наверное, догадался сам. Я от всей души хочу поблагодарить тебя за твой очень своевременный и воистину бесценный подарок. Мало того, я предлагаю тебе свою дружбу и признательность моего рода. Если понадобится моя помощь, сделаю все, что смогу.
Маркиз, не вставая с постели, подал мне здоровую руку, которую я с удовольствием пожал. Мне нравился этот парень. Несмотря на длиннющую родословную и богатство рода, он явно меньше всего склонен был оценивать людей по этим признакам. На вечеринке это было очень заметно. Когда он полностью расслабился, холодность и высокомерие слетели с него, словно луковая шелуха. Он так же просто и по-дружески разговаривал с однокурсниками, не могущими похвастаться ни знатностью рода, ни капиталом, как с равными по положению и достатку.
– Во-вторых, я прошу продать мне три амулета, как их там?..
– Шируши.
– Да, шируши. По той цене, каковую я имел честь слышать от тебя ранее. Пятьдесят золотых, если не ошибаюсь.
– Да. Именно такую цену я называл.
Откровенно говоря, я предполагал нечто подобное и прихватил с собой… пять штук. Но у маркиза, вероятно, на сегодняшний день не было больше денег. Буквально тут же я получил подтверждение своим догадкам:
– Я хотел бы купить все, что у тебя остались, но в данный момент не располагаю необходимыми средствами. Вот если бы ты согласился подождать немного… примерно месяц…
– Не вижу препятствий, поскольку не купец, чтобы зависеть от оборота. Все равно раньше полугода я того охотника не встречу…
– А почему он именно к тебе обратился? Он друг вашей семьи?.. Прости, я, кажется, проявляю неуместное любопытство. Но уж больно странно звучит название «шируши». Я о таких не слышал. Даже непонятно – раса это или название человеческого племени, а то и орочьего клана.
– Про шируши я и сам мало знаю, да и тот охотник тоже ничего не рассказывал толком, – пожал я плечами. – Насколько я понял, жили они до магической войны, в которой было фактически уничтожено княжество Бахрийское, примерно в центре пустыни на границе с северными варварами. Вероятно, тоже стали жертвами войны.
Если я и врал, то совсем чуть-чуть. Мне про шируши говорил граф Вантский, а его с некоторой натяжкой тоже можно назвать охотником. Так что если кто и врал, то граф. Все претензии, пожалуйста, к нему.
– Погоди. Вот мы, Вильдория, – Стоврус выставил перед собой ладони, будто накрыл ими кусок карты, вывешенной перед ним. – Снизу, на юго-востоке, степи орочьих кланов. На юго-западе – Мокрый океан. Слева, на западе, империя Гиспар. На северо-западе и севере, где сейчас пустыня, земли бывшего княжества Бахрийского. Граничат с Гиспаром и северо-западными варварами. Потом собственно пустыня на севере. Отделяет нас от царства северных варваров и на юго-востоке небольшим клином, фактически в предгорьях Северного Гоблери, граничит с нами. На востоке – Гоблери. Так где могли располагаться эти таинственные шируши? На землях княжества? Тогда о них сохранились бы какие-нибудь записи. А если в пустыне, которая всегда там была и немалой своей частью опять же принадлежала княжеству? Что уж там Бахрийские добывали, чтобы держаться за кусок бесплодной земли, даже не представляю. Хм… А что?! Может, они как раз тайно торговали с шируши? Поэтому и не отказывались от владения куском пустыни. А? Как думаешь?
Мне предположения маркиза показались очень даже вероятными. Действительно, где они еще могли располагаться, как не в центре труднодоступной области вдали от караванных троп. А не слышали о них как раз потому, что мои предки держали контакты с ними в глубоком секрете. Очень даже логично. То, что и я о них не слыхал, ни о чем не говорит – мал был для семейных секретов, да и толку теперь от них никакого. Если торговля и была, то уже давно кончилась. Интересно то, что о них знал граф, хотя амулет оказался вовсе даже не их работы, а той самой легендарной «Звездой», сделанной древним магом – человеком. Кстати, я решил продолжить занятия с браслетом. Пусть самое начало мне уже не интересно – дальше должно же быть что-то еще. Да и маг что-то про динамические порталы говорил. Вдруг их можно как-то сделать? Было бы просто здорово! Но это пока мечты и ничего более.
Что я мог ответить Стоврусу? Ничего. Поэтому снова неопределенно пожал плечами и сказал:
– Что касается охотника, то, прости, я дал слово никому о нем не рассказывать. Могу сказать только одно: я помог ему разобраться с амулетами, и мы с ним заключили договор. Еще раз прости.
– Нет-нет. Не надо извиняться. У всех есть свои секреты. У меня тоже.
– Стоврус, я вот чего решил. Я тебе отдам все пять амулетов, которые принес с собой, а через месяц – хватит месяца? – встретимся, и я отдам оставшиеся. Заодно и деньги получу за все сразу. А теперь они тебе могут понадобиться на лечение.
– Не надо меня обижать. Золотые у меня отнюдь не последние. За три амулета я уплачу сразу, а за остальные – потом. Через месяц зайду к тебе…
– Нет. Я собираюсь поменять квартиру и, куда переселюсь, пока не знаю. Лучше я сам как-нибудь к тебе зайду. Договорились?
– А чем старая не нравится? – удивился маркиз. – Или тебя не устраивают соседи? То бишь я?
– Соседи-то как раз устраивают. То бишь ты. А свою каморку я все равно собирался сменить на более просторную. Хочу, как у тебя, – рассмеялся я, – чтобы три комнаты и лакеи в прихожей. Шучу, конечно. На кой мне лакеи? Хватит домработницы и поварихи в одном лице. Найду девушку с васильковыми глазами, нежными руками и аппетитной фигуркой…
– А твоя нынешняя пассия тебя не прибьет? Ведь наверняка есть у тебя кто-то.
Неожиданный вопрос на самой вершине сладостно-эротических мечтаний моего изголодавшегося организма сбил меня с настроя, напомнив про Альмилиру, и заставил резко помрачнеть. То, что она или ее мамочка, а то и обе сразу меня непременно прибьют, так это и к гадалке не ходи.
– Прости! – сказал Стоврус, заметив мое состояние. – Вероятно, у тебя случилась жизненная драма, а я тут влез…
– Ничего, – слабо улыбнулся я. – Переживу как-нибудь.
– Жакор! – позвал маркиз, и в дверях тут же проявилась, будто всю жизнь там и стояла, фигура лакея. – Выдай ньору Гару сто пятьдесят золотых и… две бутылки нашего гиспарского.
Лакей поклонился и молча «дематериализовался».
– Гар! Еще раз! Огромное тебе спасибо и… выпей за мое здоровье. Это вино поставляют только нам и королю. Надеюсь, тебе понравится.
Я отдал маркизу амулеты, мы с ним распрощались, и я, отягощенный увесистым кошельком и двумя бутылками, отправился в эльфийский банк, где положил на свой счет сто двадцать золотых, а остальные отправил на счет матери. Этого, даже без учета ранее отправленного, им хватит на год, а при ее привычке экономить – и на два года безбедной жизни. Появятся деньги еще, отправлю опять.
Силора пришла вечером. Ощупала взглядом всего Стовруса. Что уж там она увидела под тонким одеялом, не ясно, но, похоже, осмотр ее удовлетворил, а бодрость раненого понравилась. Расцеловав, как она смела надеяться, жениха, стала в подробностях расспрашивать о его житье-бытье в этом доме, точнее, юдоли скорби. Убедившись, что в юдоли очень даже неплохо… если есть деньги, перевела разговор на дуэль, восхищаясь мужеством любимого.
– Русик, а скажи мне, чем ты его так?
– Амулетом-молнией.
– Не может быть! Ты смеешься над бедной, безмерно любящей тебя девушкой, наивной и простой.
– Ага! Прямо такой из себя наивной-пренаивной, др-рать мою кошку!
– Вот сколько мы с тобой знакомы, а я все не могу уловить… – девушка сделала длинную, театральную паузу и, только дождавшись нетерпения на лице маркиза, спросила: – В каких случаях надо драть твою кошку, а в каких чужую?! И что делать, если кошки под рукой нет?
Стоврус рассмеялся:
– Спроси чего полегче! Это любимое присловье деда, а я нахватался от него. Меня тоже долго мучила эта загадка, и я тоже пытался выявить закономерность, пока и ко мне не прилипло.
– И все же! Чем ты его?
– Да говорю же, молнией. Надеюсь, ты не путаешь магию с грозой?
– Поэтому и считаю, что ты смеешься. Или ты думаешь, у нас последний неуч не знает особенности любого известного оружия? К твоему сведению – знает. И еще – неучей у нас нет. Не выживают.
– Знаю, – немного помрачнел маркиз. – Поэтому хочу сделать тебе подарок, – он пошарил здоровой рукой под подушкой и вытащил на свет один из амулетов, купленных у Гара. – Держи такой же. Это – тебе. Амулет-молния. Как он действует, ты видела собственными глазами.
Силора бережно приняла из рук парня амулет и тут же стала рассматривать.
– Вроде ничего особенного… Откуда же такая мощь?
– Ты у меня спрашиваешь? Оружейная магия у нас только во втором семестре начнется.
– Тогда я тебе поясню. Структура молнии называется так только за скорость доставки до цели и некоторые эффекты при срабатывании. Есть несколько видов боевых атакующих магических структур: метательные, ударные…
– Прости, Силора. Я вырос в семье потомственных воинов и кое-что про оружие знаю.
– Не обижайся, Русик. Я немного увлеклась. Попробую покороче и попроще. Так вот. В метательном оружии магическая структура формируется сразу в материальный заряд и заполняется энергией из накопителя. Этот заряд выстреливается другой структурой, и его мощность зависит от двух факторов: сколько энергии в него закачали перед выстрелом и как далеко он полетел. Энергия быстро теряется в свободном полете, и мощность у цели уже совсем не та, что в момент выстрела. Те, что стреляют материальными предметами: пулями, дробью, картечью… – магическую энергию в полете не теряют, но их воздействие на цель крайне ограниченно, хотя и выстрелов можно сделать на порядок больше, поскольку на заполнение структуры тратить ничего не надо. Ударные же, например, всевозможные копья, секиры, режущие плоскости и прочие, наоборот, связи с энергией не теряют. Ударная часть структуры постоянно подпитывается из накопителя и способна к длительному воздействию на щиты, или на стены, или непосредственно на тело противника. Но и дальность поражения, как ты знаешь, не более пары десятков метров. Особняком стоят так называемые молнии. Их структура преобразуется в материальное воздействие уже непосредственно у цели, а выстреливается некий магический конструкт, в который закачать много энергии невозможно, иначе развалится, едва вылетев из амулета. Зато летит очень быстро. По сути, молниеносно достигает цели. Разряд, кстати, по воздействию на человека немного похож на удар молнии. Шаровой. Только много-много слабее. Теперь понимаешь, почему я тебя спрашиваю? Твой амулет творит то, что доселе считалось невозможным. Разве что наставник как-то упомянул один артефакт древних… но сейчас я не могу припомнить подробности.