С детства, сколько себя помню, никто не дотрагивался до меня столь бесцеремонно. Бабушка Амель и король Роберт — два исключения за шестнадцать лет. А за последние дни уже два наглеца посмели! И Миар уже лечил сломанную руку, а этому что бы покалечить?
Я прищурилась, оглядывая бесцеремонного инсея лет двадцати пяти, или боги знают, сколько на самом деле лет магам. Он даже не маскировался под жителя равнин, если не считать синего монашеского одеяния с капюшоном, покрывавшего голову с такими же льняными и сложно заплетенными волосами, как у той девушки. О чуждости вопила каждая черта безукоризненно — о как же я устала уже от совершенства! — красивого лица. Его портили разве что чересчур властные складки у губ и слишком поднятые к вискам продолговатые, орехового цвета глаза.
Придется по-крупному поговорить с Регентским советом и его главой сегодня же. Инсеи внаглую разъезжают по королевству, даже по столице! И ни стража, ни моя «охра» им нипочем!
Чужак несказанно изумился от моего шипения, словно увидел перед собой шестирукую гюрзу, пляшущую на канате танец живота. И ответил с мягкой усмешкой, на равнинном языке, но с певучим акцентом:
— Простите, леди, я лишь хотел помочь вашим прекрасным глазам увидеть мир. Мне показалось, эти дивные локоны чересчур ревниво заслонили его от вас.
Какая льстивая высокопарность! Что делают в таких случаях нормальные дамы? Вызывают нахалов на дуэль? Или зверски приканчивают шпильками на месте? Я вспомнила манеры моих сестричек и их фрейлин, брезгливо поморщилась и демонстративно вытерла щеку платком.
— Не стоило труда, фьерр. Отсюда не видно ничего, достойного моего взгляда.
Я повернула голову. Увы, кучера тоже не видно за высокой стенкой кареты, лишь тулья шляпы торчит. И как дракон сумел его разглядеть?
— Этот недобитый водяной слизень оскорбил вас, леди? — встрял Эльдер. — Позвольте, я вызову его на дуэль!
— Мы мирные паломники, леди, — незнакомец поднял левую ладонь… окрашенную «охрой», но на его коже она приобрела ядовитый зеленоватый оттенок и светилась. — Я в данный момент лишен права на ношение оружия и применение магии и не могу принять вызов на дуэль, но, если я по незнанию ваших обычаев оскорбил вас, то позвольте мне загладить вину любым приемлемым для вас способом. Меньше всего на свете я хотел бы выглядеть в ваших глазах недостойным вашего взгляда наглецом. Чем мне удовлетворить ваше оскорбленное достоинство?
С этими словами инсей открыл дверцу, умудрился протиснуться в тесное пространство между каретами и попытался поклониться, но полы синего плаща зацепились за ступеньку, раздался треск рвущейся материи.
Я не смотрела на него, наблюдая за причиной затора: две кареты загораживали тесный коридор в человеческом море, оставленный для проезда экипажей. У одной треснула ось и она завалилась на бок, зацепив вторую, а рядом суетились люди, пытавшиеся растащить пострадавший транспорт. Наконец у них получилось, и проезд был освобожден.
В тот момент, когда чужак отвешивал неуклюжий поклон, а я лихорадочно придумывала удовлетворившую бы меня меру наказания, мои раздраженные ласхи рванули вперед. Инсея крепко приложило и откинуло на его экипаж. Дверца, за которую он схватился и о которую одновременно ударился, прищемила ему пальцы.
Я успела заметить сие дивное возмездие Небес за мою поруганную щеку, потому как, сама едва удерживаясь, чтобы не вывалиться из окошка, оглянулась на кучера инсеев. У его натянутой едва ли не до носа шляпы оказались широкие поля, подбородок он опустил на грудь, словно дремал, уткнувшись в намотанный на шею платок, и разглядеть опять ничего не удалось.
Тут, не проехав и сажени, моя карета резко остановилась. Меня мотнуло назад, потом вперед, ветхая дверца не выдержала такого варварского обращения, распахнулась, и я рухнула бы на мостовую, но Эльдер успел ухватить за талию, а моя махнувшая в воздухе рука внезапно оперлась… о чье-то подставленное предплечье. Охнув, я подняла глаза. Узнала шляпу кучера, которой любовалась миг назад. Но как он успел?!
Эльдер втащил меня в карету. Кучер поклонился, сняв шляпу уже в поклоне, и я увидела только затылок со светлыми волосами, забранными в хвост.
— Простите, леди, — пробормотав извинения, он развернулся (и я, демонская бездна, опять не рассмотрела лица!), натянул шляпу и скрылся в толпе, подло бросив свой экипаж на произвол судьбы.
Чужак, прекрасно видевший все это безобразие, певуче выругался на священном. И его, уже не защищенного ни укрытием экипажа, ни слетевшим капюшоном, узнали. Раздались крики:
— Инсей! Бей инсея!
Люди еще помнили учиненное его соплеменниками разорение. Но расправы я не могла допустить.
Парившая в небе жар-птица мгновенно спорхнула с неба, вокруг экипажа чужаков взвилось кольцо пламени. Рванувшие к инсеям люди отпрянули. Почти мгновенно к месту происшествия подлетели ласхи, и я погасила огонь. Не дожидаясь, когда появится кто-нибудь из вейриэнов со стражниками, мы с Эльдером предпочли убраться как можно дальше.
Лэйр в это время уже скрылся в храме вместе со свитой, и у меня появилось немного свободного времени. В первую очередь для того, чтобы устроить допрос Эльдеру. Потому что я узнала не только шляпу, но и голос.
ГЛАВА 2
Тайное логово
Дом, снятый для меня через подставных лиц Сиареем, находился не в самой лучшей части Найреоса, но вполне приличной. Здесь соседствовали обедневшие аристократы и разбогатевшие главы различных гильдий. Дворцы последних выглядели помпезно и безвкусно, выпячивая богатство хозяев каждой архитектурной деталью. Жилища разорившихся представителей благородного сословия отличались скромностью размеров и такой же обветшалостью, как моя карета.
Узкий и обшарпанный двухэтажный домик с фасадом на два окна и дверью посередине, у которого мы остановились, был раньше флигелем купеческого особняка и стоял в глубине садика, разделенного теперь забором. Лучшего пристанища я не могла себе позволить ни по легенде, ни по состоянию королевской мошны, неучтенной казначейством. Да и ни к чему. Через неделю я должна официально и торжественно въехать в королевский дворец.
Сиарей позаботился и о прислуге: была нанята приходящая на день горничная, но сегодня она должна явиться после обеда, и дом был пуст, а застарелая пыль еще не убрана.
На первом этаже домишки располагалась гостиная, кухонка с чуланом и две крохотных клетушки для слуг. Наверху — кабинет и две спальни. Все миниатюрных размеров, но уютное, с неброскими тканевыми обоями и разномастной мебелью, явно подобранной не по стилю, а по бросовой цене.
Чихая от пыли, я поднялась в кабинет по скрипучей рассохшейся лестнице. Эльдер, которому я еще и слова не сказала на пути к флигелю, плелся позади, усиленно спотыкался и сопел. Проникался предчувствиями моего гнева.
— Итак, рассказывай! — я села в кресло за пустой канцелярский стол с зеленым сукном на столешнице. Что-то мне уже нехорошо от этого цвета. Слишком его сегодня много вокруг. Мелькнувшие на миг из-под шляпы глаза бежавшего кучера тоже показались мне зелеными, цвета крепкого мятного чая.
— Что именно? — захлопал глазками дракончик, с тоской оглядывая помещение. Попытался увильнуть: — Да тут и ковров нет, прилечь с дороги негде, никаких удобств!
— Ты поклялся служить мне верой и правдой, об условиях в присяге ничего не говорилось, нечего увиливать. Кто такой этот кучер?
Дракончик от расстройства забыл о мороке обычного равнинного мальчишки. Ангельская мордашка приуныла. Ледяные перышки рисунка на лице увяли, распушенные кончики свернулись: ласх изо всех сил давил на жалость, изображая полудохлого ощипанного цыпленка. Мой взгляд посуровел.
— Ваше ве… ваша великодушная милость, вы ведь его не казните? — взмолился снежный дьявол. — Не четвертуете его и не повесите за те проклятые ворота? Да им давно пора было рассыпаться!
— Так это тот самый инсей, первый враг моего королевства? — уточнила я, хотя уже не сомневалась.
— Ну какой же он враг, да еще и первый! Яррен — полукровка, вырос в горах, инсеям не служит! — выпалил дракончик то же самое, что я подслушала ночью на берегу реки.
— Разве? Он же их кучер.
— Это он специально нанялся, чтобы за ними проследить, как бы чего не затеяли. Сиарей его попросил, когда узнал, что инсеи в город вошли. И он бежал, видели?
— И почему же? Бросил гостей, каким-то чудом получивших официальное разрешение, — кстати надо узнать, кто им его выдал, — толпе на растерзание!
— Так он же прокололся, когда вас же и спасал от падения под копыта их коней! Магию применил, чтобы успеть к вам, а тот индюк надутый, слизняк недобитый, его сразу просек! А ему нельзя им попадаться! Представляете, на какой риск он пошел, чтобы служить вашим же интересам?
— Почему нельзя попадаться?
Эльдер скрестил руки на груди — пытайте, мол, но не выдам.
— Не могу сказать. Это его личные дрязги и никакого отношения не имеют ни к Гардарунту, ни к вам, жестокосердная леди-король.
— А зачем ему меня спасать? Значит, моя тайна, которую я доверила только тебе и Сиарею — раскрыта? Этот ваш Яррен знает, кто я?
— Нет! — убежденно мотнул головой Эльдер. — Даже ваши возничие не знают. Но как можно смотреть на гибель такой восхитительной юной леди под копытами и ничего не сделать для ее, то есть вашего, спасения? Он же не знал, что я рядом!
Его негодование выглядело совершенно искренним.
Я тоже скрестила руки на груди в знак высшего недовольства.
— Ты знал, кто разрушил ворота, потому и не хотел туда лететь. Ты и Сиарей знали, что в столице инсеи. Почему мне не доложили о таких гостях? — я пыталась оставаться спокойной, хотя внутри кипел огненный клубок. — Почему мне никогда ничего не докладывают?!
Эльдер весь засверкал, негодуя:
— А как доложить? Вы же почивали в убежище, когда они заявились! Да и не беспокоят правителей по каждому мелкому поводу, с которым могут и обязаны справиться подданные. По каждому лазутчику замучаешься докладывать. А эти не таились, пришли как паломники, под покровительством жрецов Безымянного, твердят о какой-то мирной миссии. А о Яррене вам Рамасха должен был написать. Сиарей же вручил вам письмо. Мы думали, вы знаете об Яррене. А потом этот гордец, как всегда… отличился. А мы сразу хотели поговорить с вами о нем, что это не враг, а друг, но с кошмарным характером. А вы в таком гневе были — не подступись! Помните? А потом вас опять не могли дозваться через огонь, который уже раз! А утром, когда вы пришли, Таррэ был рядом, и мы не хотели, чтобы он слышал! Таррэ будет только рад устранить его вашими руками, просто счастлив! А вы требовали от него казни Яррена! А это наш друг, и мы боялись за его жизнь!
Да, письмо было, и я его не дочитала второпях. Но это сейчас ничего не решало.
— А я — ваш сюзерен! — твердо сказала я. — И вы нарушили мой приказ и свою присягу. Впрочем, присягу императору Севера вы в свое время тоже нарушили. Верно говорят, кто предаст один раз, тот предаст и второй.
Боги, как же мне горько! Одна во всем мире. Никого нет. И не было никогда. Ни одной близкой души, кроме мертвого Роберта!
Эльдер заледенел, аж изморосью покрылся.
— Я еще не родился, когда Рагар бежал из отцовского дворца, — прошептал. — Но не суть. Наша присяга… «Ал’лэре инт аэ арте, виэре, эалите» — служить и умереть за Вашу жизнь, честь и душу. За вашу душу, еще не рожденная королева!
Я вздрогнула. Так он знает и эту тайну? И… какую еще? Эльдер в подтверждение опустил заиндевелые ресницы.
— Я — маг, волшебная миледи. Я отдал вам ключи сердца. И приняла их и мою клятву ваша душа. Но их у вас две. И приказ о казни Яррена отдавала не моя королева.
— Так-так… — процедила я сквозь зубы. — Две души, значит? Ловко! Отличная отговорка для изменника! Мол, и не вам клялся!
— Вам! Но не королю Роберту! Я не виноват, что вы связали души обрядом айров, но могу различить, когда приказ идет от вашего сердца, а когда в вас горит чужая ярость.
Так это он не мою темную кровь имел в виду под второй душой? Какое облегчение.
Он опустил голову под моим расплавленным взглядом. Подумал. И опустился на колени.
— Виноват, ваше величество.
И без всякой велеречивости. Проняло, наконец, ледяной драконий панцирь. И ведь знает, паршивец, что казнить не буду.
Не успела порадоваться, как своенравный вассал возопил:
— Но вы меня поймите, вашличство! Вы же оба — ученики Рагара! Ох… проболтался… — из-под ресниц блеснула хитрющая голубая звездочка. — Мастер меня убьет за болтливость, когда воскреснет, и не посмотрит, что я теперь ваш вассал. Я ведь еще ваш, да? Ну не к Таррэ же мне идти, если вы не отрубите мне голову! А кто вас катать на крыльях будет? И шпионить для вас за вейриэнами? И вместе читать древние свитки? И рассказывать о северных снегах и сияниях? Коврики охранять, ожидая вашего возвращения? С Дорри играть, чтобы не скучала?
— Шантажист.
Я сцепила пальцы у лица, чтобы не видел, как задрожали мои губы. Хорошо, что плакать я давно разучилась, разве что теперь огненными слезами. У Рагара был еще ученик, и я ничего об этом не знала. Вот ради кого мастер исчезал последние пять лет, с кем по-настоящему занимался, кого учил. А я — так. Не ученица. Поднадзорная. Спихнул на Морена и успокоился.
— Не прогоняйте меня, — дракончик тоже чуть не плакал. — У меня же теперь никого нет ближе. Простите за дерзость.
— А Сиарей? — выдавила. — И двести ласхов, твоих соотечественников?
— Они — товарищи. Свои, как и все, кто был в команде Рагара, а теперь в вашей. Третья семья. Первой я не знал никогда. А вторая… Рагар заменил мне отца, усыновил, хотя ему не положено было. Он со всеми высшими переругался из-за меня и едва не сложил с себя звание мастера. Вы и Яррен для меня… не знаю, как объяснить… Не прогоняйте, — голос жалобно задрожал.
— При условии, что ты больше ничего не будешь от меня скрывать.
— Не буду!
— И не будешь пытаться манипулировать мной и играть за моей спиной!
— Да ни за что!
— И расскажешь все о Рагаре и его втором ученике.
— Первом. Вас он взял позже. Но все рассказать не смогу: и сам не слишком много знаю о тайнах вейриэнов, и Рагар предусмотрел, чтобы мой язык много не болтал. Предупредил, что навсегда онемеет.
— Давай проверим?
Долго поговорить не удалось: обстоятельному допросу помешал стук дверного молотка.
— Горничная прибыла! — возликовал дракончик.
— Для нее еще рано.
Эльдер помчался открывать, а я выглянула в окно. И отшатнулась. Внизу стояли стражники во главе с вейриэном Онисом. Выследили. Вот досада.
Погасив дар до состояния покрытых пеплом угольков, я спустилась вниз.
Насупленный и бледненький, но непреклонный Эльдер (дракончик опять представлял собой самого обычного пятнадцатилетнего мальчишку) препирался со стражником-человеком и не собирался пускать гостей за порог.
— А кому мне доложить, если вы сами не знаете, кого вам тут нужно?
— Владелицу кареты, стоящей у вас во дворе.
— А мы при чем? — возмутился мой паж. — Да мы знать такую не знаем. И вообще у нее хозяин, а не хозяйка. Наемная она, ясно же. Вон, лошадей уже распрягли и вернули, а за этими дровами никто не торопится.
— В таком случае, нанимательницу.
— Ой, ну не могу с вами. Да откуда я вам нанимательницу возьму, если корыто снято не дамой, а вообще-то мужчиной! Он, смотри, человек хоть и скупой до безобразия, но влиятельный, обидеться может.
— Хватит болтать! Нам нужна хозяйка этого дома! — рявкнул доведенный до белого каления стражник, а вейриэн в это время невозмутимо оглядывал непритязательный фасад и стражник, косясь на него, не решался просто взять наглого мальчишку за шкирку и отшвырнуть, как щенка. Надо же, какой авторитет имеют белые воины среди моих равнинных.
— Ах, уже дома! Да где ты тут видишь дом? Сарай! — пожаловался разошедшийся Эльдер. — Но, понимаешь ли, хозяйку я тебе ну никак не могу предъявить, ибо у этой избушки таковой нет. Насколько мне известно, это имущество принадлежит какому-то фьерру, а я и в глаза его не видел, вот ведь, беда какая! Не понимаю, о каких хозяйках ты мне все время талдычишь.