Остаток вечера Ибраил мерил эту поляну из конца в конец, не отзываясь даже на предложение поужинать. Он продолжал работать, пробуя вытащить потерявшуюся где-то над морем птицу. Трол пытался было проследить тонкое, как луч, щупальце его внимания, но оно всё время упиралось в пустоту. И следить, собственно, было не за чем.
И лишь глухой ночью, чуть ли не под утро, в воздухе вдруг раздался воющий, высокий и ликующий вопль птицы. Трол даже вскочил, и тут же словно бы с небес послышалось хлопанье крыльев. Больше всех радовалась Келга, она успела привязаться к каждой из своих подопечных и встретила заводного фламинго, как ребёнка, широко расставив руки.
Птица приземлилась чуть не в их костёр, она была потной, дрожала каждым мускулом, но она добралась до них, она снова была в стае.
— Как такое могло случиться? — спросил Трол.
— Не знаю, — отозвался Ибраил. — Может быть, нашла одинокую скалу и передохнула, а может быть…
Больше он ничего не добавил, но Трол почувствовал угрозу. Он всмотрелся в только что прилетевшую к ним птицу. Она была нормальной, только перевозбуждённой от ужаса остаться в этом огромном и незнакомом мире в одиночестве. Да, вероятно, разгадка заключалась в небольшой скале, никакое другое объяснение тут не подходило. Иначе что же ещё могло спасти их фламинго?
Следующий день они отдыхали. Птицы, получив чуть не двойной рацион, успокоились, у них стала появляться обычная склонность к лёгким сварам, но отставшую заводную они не беспокоили. Трол тоже успокоился, если бы с этим фламинго что-то было не в порядке, стая это поняла бы куда вернее, чем люди, и непременно заклевала её.
Снова поднявшись в воздух, они пролетели едва восемьдесят миль. На второй после Алдуина стоянке Ибраил предложил сделать небольшой крюк и посмотреть, что имперцы оставили от бывшей Лотарии, но Трол отверг эту идею. Она была неплоха, но двухсотмильный крюк для удовлетворения ребяческого любопытства показался ему неразумным расходом сил и времени.
На четвёртый полётный день они подошли к Клевинским горам, пролегающим от самого берега южного моря до границ Задоры. Это королевство тоже вызвало у Ибраила живой интерес, но теперь он не решался предлагать разведку севернее их марштрута, потому что это тоже заняло бы несколько дней.
Клевины они пересекли довольно легко, это были невысокие горы, гораздо ниже Верхних земель Новолунгмии, но стоянку по ту сторону склонов выбрали неудачную. Место выглядело удобным, но все на следующее утро поднялись измученные, невыспавшиеся, особенно птицы. Ибраил сказал, что ошибся в ауре этого поля, которое оказалось враждебно людям, и потому предложил сделать следующий перелёт коротким, миль на тридцать. Короткий перелёт оказался кстати, потому что люди и птицы после него перестали бояться раннего подъёма и полёта вперёд, вероятно, понемногу втянулись в необходимый для больших путешествий ритм. К тому же и техника пилотирования Лукаса с Корком заметно улучшилась.
Потом пропустили день, потому что оказались уже на самом краю пустыни, а она своими наносами песка, глиняными такырами и галечниками, оставшимися от древнего моря, пугала не только птиц, но даже такого опытного человека, как Лукас.
— Рано пугаться, — прокомментировал этот страх за ужином Ибраил. — Нам нужно сделать только один рывок, ну два от силы, и мы снова окажемся на берегу. Предстоит перелетать северо-восточный рукав южного моря.
— Но он не очень широкий, миль пятьдесят, не больше, — отозвался принц, в голосе которого, тем не менее, возникло напряжение.
— И всё-таки — море, — туманно высказался маг.
Неизвестно, чего пытался добиться Ибраил этим замечанием, то ли информировал, то ли вымещал на Троле его нежелание лететь севернее, через Лотарию и Задору, но добился обратного. Они снова отдыхали целый день, и снова вовремя. Потому что к концу последующего перелёта колено у Трола просто разваливалось от боли, даже его умение отвлекаться от неприятных ощущений не всегда помогало.
А потом легко, как в сказке, перенеслись через пресловутый северо-восточный залив. Он оказался, конечно, чуть шире, чем говорил Кола, миль под сто, за счёт солёных болот, густо залёгших по берегам всего этого мелководья… И оказались уже на перемычке, соединяющей все четыре континента воедино, на землях, где господствовал Бахару. А этот город, разумеется, уже принадлежал Империи, потому что такой стратегически важный узел Басилевс никогда не оставил бы без своего контроля.
На стоянке, разбитой у крохотного ручья, почему-то стекающего в море из расстилающейся впереди уже настоящей пустыни, Ибраил оповестил:
— Мы прошли более тясячи миль. Впереди половина этого расстояния.
— Куда же ты направляешь наш путь? — удивился Кола. — До Бахару по всем картам, которые я помню, не будет и двухсот миль.
— А мы и не летим в Бахару, — ответил маг. — Лететь следует к замку Хифероа.
— Почему? — поинтересовался Трол.
— Мне так кажется, — уверенно, словно его слова имели доказательную силу, отозвался Ибраил. Подумал и добавил ещё убежденнее: — Так что смело можно брать восточнее.
Глава 3
Перелёт через пустыню давался, к удивлению Трола, более тяжело, чем через море. И дело было, конечно, не в невозможности приземлиться и отдохнуть. Как раз устроить привал и перевести дух было возможно. Но усталость тут, в безводных пространствах, накапливалась гораздо быстрее.
Трол попробовал подумать об этом и скоро нашёл ответ. Они летели над Империей, а жить, дышать и думать тут было тяжело. Он бы и дальше занимался этим анализом, но Ибраил ментальным образом стал протестовать против его слишком отчётливого мышления. Объяснений этого требования Трол не разобрал, но общий тон высказывания мага и не нуждался ни в каком объяснении.
Так они и летели. Внизу медленно, слишком медленно, по мнению Трола, проплывали низкие холмы, поросшие робкой и редкой, едва заметной травой. Ветер, иногда горячий и обжигающий, но куда чаще слишком сухой, чтобы им можно было дышать полной грудью, бил в лицо. Даже взмахи крыльев фламинго сделались замедленными, и они куда чаще, чем следовало бы, ломали строй, пили много воды и почти ничего не ели.
Так прошло дня три, за которые отряд проделал путь, на какой у них в других условиях ушло бы два хороших перелёта. На очередной ночёвке Ибраил объявил, что воды для птиц мало, поэтому придётся урезать норму для людей. Келга его поддержала, Лукас заворчал, а Корк, привыкший к скудному морскому рациону, лишь обречённо кивнул.
Он уставал больше других, слабел уже в середине каждого перелёта и никак не мог войти в ритм остальной стаи. Стало ясно, что он задерживает остальных.
Посовещавшись с Келгой, принц Кола сделал его птицу заводной, а его самого пересадил на фламинго, который отстал от них в море, но потом всё-таки догнал на берегу. Это позволило ещё дня два идти почти с прежней скоростью, с какой они летели в начале похода, но потом ситуация повторилась. К тому же и сам Корк настолько отупел от физической перегрузки, что теперь, кажется, его проще было привязывать к седлу и тащить, как груз, не позволяя править птицей, — уж очень много ошибок он совершал.
Но горы, к которым они летели, приближались. Когда до них осталось всего-то пара перелётов, решили отдохнуть по-настоящему. Целый день Корк проспал как убитый. Лукас тоже, но он был в лучшей форме, поэтому вечером укрепил упряжь своей птицы и даже перешил какие-то ремни и перебрал основу задней луки седла.
Келга, как всегда, очень аккуратно и старательно обиходила каждую птицу по очереди, почти не вовлекая в это занятие Колу. Ибраил просидел в медитациях, пытаясь подготовиться к поиску, который ему предстоял в горах, а Трол впервые с момента ранения потренировался с удовольствием. Нога, конечно, разболелась к заходу солца, и вымыться ему не удалось, но он всё равно был доволен. Как настоящий бедуин, он стёр с кожи пот и выступившую соль песком и понял, что теперь будет не так беззащитен, как ещё пару недель назад. Эти полёты, постоянная нагрузка и явственное ощущение опасности оказались более действенным лекарством, чем настои Ибраила.
Вечером, когда все уже укладывались, Трол заметил, что маг поднялся со своего коврика, на котором медитировал, и всматривается в край горизонта на юге. Трол подошёл к нему.
— Хорошо, что мы обходим обычные караванные дороги по такой широкой дуге, — начал Трол. — Не нужно возиться с фирманами, стражниками и даже с местными жителями.
Ибраил медленно покачал головой.
— Они нас всё равно почувствовали. — Он вздохнул. — Мы идём слишком уж в стороне, нужно было бы ближе, я не догадался… Трол, они нас почувствовали. — Он повернулся к Возрождённому, напряжённо вглядываясь ему в лицо. — И теперь не выпустят из своего внимания.
Трол пожал плечами, как некогда делал Роват.
— Мы быстрее их. Просто обгоним и… не позволим навязать контакт.
— Не уверен, что мы настолько быстрее, — отозвался Ибраил и пошёл спать. Он тоже устал, хотя, конечно, был даже бодрее принца, сказывалась выучка предыдущих походов и умение усваивать рассеянную энергию окружающей среды.
Его слова самым мрачным образом оправдались на следующее утро, едва отряд поднялся в воздух. Сначала какая-то длиннокрылая птица объявилась высоко в воздухе. Взмахивая крыльями едва ли раз в четверть часа, она походила над путешественниками кругами и заскользила в сторону, но у Трола не возникло ни малейшего сомнения, что она всё ещё продолжает за ними следить. Он немного забеспокоился, подлетел к магу и, удерживая своего фламинго в паре фарлонгов от Ибраиловой птицы, спросил, если так можно выразиться, ментальным шёпотом:
— Тебе не кажется, что лучше её сбить?
— Пока я поднимусь на такую высоту, пока догоню — вымотаюсь так, что впору будет привал устраивать, — отозвался маг вслух, но так, что только Трол его услышал.
Возрождённый кивнул. Сбить её мог только Ибраил, а это значило, что тратить время не стоило, действительно следовало просто торопиться и не обращать внимания на слежку.
На всякий случай он обследовал местность перед собой, но то ли пространства эти были слишком обширны, то ли он потерял настоящую квалификацию из-за ранений, так ничего и не почувствовал… Хотя должен был, потому что незадолго до полудня где-то сбоку, ещё очень далеко, но вполне явственно, над пустыней возникли тёмные точки.
Ибраил рассматривал их довольно долго, наконец объявил:
— Кинозиты. — Он переждал неудачный взмах своей птицы, который вынес его выше остальных, приспустился и добавил: — Но их ещё мало.
— Ты хочешь сказать, их будет больше? — спросил Кола.
— В бой вступают трое, — быстро пояснил Трол. — Я, Ибраил и Кола. Птиц ведёт Келга, и, что бы ни случилось, направление прежнее — в горы.
— А если?.. — начал было Лукас, но договорить ему Трол не дал.
— Никаких «если», мы справимся сами. Но отряд имперских летунов до вечера так и не решился приблизиться. Они лишь висели над горизонтом, провоцируя нападение. Но Трола это пока устраивало, потому что нападать на них он не собирался.
И всё-таки они заспешили изо всех сил. Удерживали фламинго в воздухе до последней возможности, почти до темноты, приближаясь к горам, где было легче спрятаться. А потом путников скрыла ночь. И всё было бы неплохо, если бы Трол всем телом, даже не рассудком, не уловил страшную в своей неодолимости волну, которая вдруг качнулась от обитаемых земель, пролегающих где-то на юге, в сторону их маршрута. От неё можно было бы уйти, но это значило, что лететь следовало ещё севернее, и всё равно это не обещало существенного выигрыша по отношению к тем кинозитам, которые их уже заметили. Поэтому Трол решил придерживаться прежнего направления.
Без малейшего колебания вторгшийся в его сознание Ибраил согласился с этим планом. Хотя его мышление теперь отдавало кисловатым привкусом беспокойства. На привале, перед сном, когда они подсчитали свои запасы пищи, уже весьма скудные, всего-то дней на пять, маг объяснился так:
— Они хотят блокировать пустыню армейцами. Та волна, которую ты почувствовал, Трол, и есть почти три легиона пехоты плюс некоторое количество конницы, которые теперь займут всё то пространство, через которое нам придётся возвращаться.
— Полетим как-нибудь иначе, — сказал Кола сонным голосом.
— А если везде будут эти?.. — Келга всё поняла и заволновалась. — Птицам же отдыхать нужно.
— Людям тоже, — бодро отозвался Лукас. Он вообще теперь чаще, чем нужно, бодрился. В этом проявлялась его усталость. — Но если постараемся, то проскочим.
Теперь удачный исход их путешествия вызывал у Трола сомнения. Он не ожидал, что встретит тут такие силы, не подозревал, что Империя настолько решительно настроена поймать его, используя любую, даже такую, казалось бы, невероятную возможность, как блокада всей пустыни силами армии.
На следующий день путешественники впервые как следует разглядели горы. Они ещё не выглядели сколько-нибудь оформленными пиками или грядами, лишь проступили сплошным каменным порогом, покрытым туманом или облаками, но, без сомнения, это был именно Центр Мира, невероятное, необитаемое и не изученное людьми нагромождение самых высоких в мире каменных возвышений, складок и плато, разрываемых ужасающе глубокими пропастями.
К полудню того же дня тёмных точек на горизонте стало больше, и они вытянулись в линейку. Новые кинозиты на таких же, а может быть, и более тренированных фламинго, явственно пошли на сближение. Трол, ко всеобщему удивлению, сделал привал. Причём попросил Келгу накормить и напоить птиц до отвала. Девушка так и сделала. Птицы приободрились. Наверное, ещё и потому, что почувствовали приближающихся сородичей, не понимая, что это означает для людей.
А Трол впервые задумался над тактикой боя на птицах. У кинозитов были арбалеты, лёгкие, компактные, не очень дальнобойные, но многозарядные. Для них всё было просто. Но как было сражаться ему — мечнику?
Птицы были, что ни говори, слишком большими животными, наездники просто терялись на их шеях и спинах, зайти для точного, прицельного удара не давали крылья… В общем, Трол так ничего и не придумал.
Они поднялись в воздух, когда до ближайших имперцев оставалось уже не более десятка миль, и их нетрудно было рассмотреть. Корк забеспокоился, Лукас стал готовить лук, из которого собирался стрелять, по его словам, даже вернее, чем с коня, потому что был приторочен к седлу страховочными ремнями. Кола выискал в своём арсенале пять дротиков, но надежда на это оружие была слабой.
Спокойнее всех вёл себя Ибраил. Он лишь произнёс:
— Когда я закричу, все отвернитесь от противника и заставьте отвернуться своих птиц.
Трол угадал его замысел.
— Ты только проследи, чтобы заводная птица тоже не пострадала.
Их догнали, когда настоящая ночь ещё не пала на землю.
С расстояния в полсотни фарлонгов Трол рассмотрел своих противников. Их было много, чуть не под сотню. Они летели вытянувшейся линией, как это часто бывает при неорганизованной погоне, когда впереди оказываются самые сильные и выносливые, но и остальные стараются изо всех сил. И если первым кинозитам удастся связать их боем до подхода основного косяка, Тролу и его людям это грозило быстрой гибелью.
Наездники этих птиц, среди которых не оказалось слабых и нетренированных, выглядели устрашающе. В лёгких на вид, но вполне эффективных доспехах, в кожаных плащах, защищающих от ветра, о которых никто из команды Трола почему-то не подумал, они казались куда более умелыми, чем даже Келга. К тому же они были настроены решительно, это были солдаты, которые получили приказ — уничтожить врага во что бы то ни стало. И они, за счёт выучки и большего запаса сил своих птиц, всё время сокращали расстояние, разделяющее обе стаи. Теперь команда Трола превратилась в беглецов, за которыми шла очень слаженная погоня.
Когда расстояние между путешественниками и имперцами уменьшилось до трёх сотен футов, на позицию замыкающего перешёл Ибраил. Трол ожидал этого манёвра, но никто из остальных, даже, кажется, Кола, ещё ничего не понимал. Они лишь летели, как было приказано, в сторону гор. Трол тоже перестроился, заняв позицию перед Ибраилом, с удовольствием заметив, что рядом с ним пристроился и Кола. Принц сидел, не оборачиваясь, согнувшись, чтобы уменьшить для своего фламинго сопротивление воздуха, и иногда делал вращательные движения правой рукой, разогревая мускулы плеча, чтобы бросать свои дротики.