— Не нужно было этого делать.
— Что такое? — Гергос повернулся к Желтоголовому. — Мне кажется, калитку нужно держать закрытой.
— Мы хотели закрыть её после того, как Сухмет осмотрит следы, которые здесь остались.
— Ах да, я забыл. Вы же всё видите не так, как нормальные люди. Ну, мои следы, я надеюсь, ничего не испортят. — Он усмехнулся, но на его скулах ходили желваки. — Ладно, кто именно толкнул калитку?
— Какое это имеет значение? — спросил Лотар. — Мне кажется, Гергос, ты пытаешься сейчас просто спрашивать, вместо того, чтобы думать.
Глаза капитана мирамской стражи сузились.
— Вообще-то вас следовало развести в разные комнаты и допросить поодиночке. А потом проверить, совпадут ли ваши показания.
— Ого, старина, ты уже хочешь нас допрашивать? — Рубос недобро усмехнулся. — А тебе не кажется, что по всем признакам мы должны допрашивать тех, кто был с этой стороны стены? И потом выяснить, есть ли у кого-либо алиби и кто может оказаться убийцей?
— Мы живём вместе не один десяток лет. Мои люди проверены не раз, среди нас нет предателей.
— В самом деле? — спокойно спросил Лотар. — Большинство из тех, кто по ту сторону стен готовится к штурму города, тоже живут здесь не один десяток лет, и среди них тоже немало таких, за кого ты, без сомнения, поручился бы ещё пару месяцев назад… А сейчас поручишься, Гергос?
Капитан мирамской стражи потёр подбородок. Щетина заскрипела под его пальцами.
— Ты прав, чужеземец. Как ни горько это сознавать, но ты прав. Хочу только заметить, что среди тех, кто предаёт Мирам, немало и пришлых. Так что… — Он повернулся к Рубосу: — Продолжай, старина. Извини, если я срываюсь, меня огорошила эта смерть.
Он посмотрел на труп, который лежал между ними.
— Мы вошли и обнаружили его в таком виде, — продолжил Рубос. — Тогда мы принялись кричать, чтобы пришёл хоть кто-нибудь из стражи. Надо сказать, ребята появились довольно быстро. Первого же из них послали за тобой. — Рубос снял флягу с пояса и сделал глоток, потом передал флягу Лотару и закончил: — А ведь он ещё не остыл. Его убили за пару часов перед нашим появлением, не больше.
Гергос смотрел на лежащего перед ним человека, и глаза его стали тёмными от печали. Наконец он встряхнулся.
— Он был рядом с нами больше двадцати лет. Это был один из тех, с кем я начинал здесь служить.
— А теперь, Гергос, у меня к тебе несколько вопросов. Как зовут… звали этого человека?
— Мелет. Десятник нашей стражи. Один из самых верных людей. Я повторяю — верных, без всяких там выкрутасов.
Лотар кивнул.
— Он заплатил жизнью, так что его верность не вызывает сомнения. Скажи, он был здесь один?
— Этот пост не считается опасным. Кроме того, каждого, кто подходит к этой калитке, единственному выходу из города, по ночам проверяют как минимум два патруля. И другой возможности оказаться здесь не существует.
— А с той стороны стены? — спросил Рубос.
— А это всё равно ничего не даст. Калитка не хуже ворот выдержит и таран, и огонь. Кроме того, не все про неё знают. Тебе про неё рассказали только потому, что ты взялся нам помогать.
Рубос посмотрел на Лотара.
— Гергос, как часто пользовались этой калиткой?
— Последний раз, кажется, недели две назад. Лотар кивнул. Сухмет подошёл к ним и отрицательно покачал головой.
— Все следы очень старые, а с этой стороны — только его. — Он кивнул на Гергоса.
— Значит, дверь открыл тот, кто знал о наших возможностях, — проговорил Лотар. — И сумел как-то защититься.
— А разве это возможно? — спросил Гергос. — Я не знал.
— Вполне возможно, капитан, мы ведь не всемогущи. Достаточно было открыть засов лезвием кинжала, или палкой, или просто пнуть сапогом, — перечислил Сухмет.
— Понятно. В любом случае ваши вопросы, наверное, уже бессмысленны — кто-то открыл калитку и ушёл в лес, — высказался Гергос.
— Необязательно, — покрутил головой Сухмет. — Хотя я не могу понять, входил или выходил человек, ради которого открывали калитку, мне кажется, его могли и впустить внутрь.
Лотар кивнул, соглашаясь.
— Это бросает тень на Мелета, — снова нахмурился Гергос.
Но Лотар больше не стал с ним спорить:
— Сделаем так, Гергос: нам нужно помещение, лучше подвальное, с хорошей акустикой, и чтобы никто не мешал.
Гергос подозрительно посмотрел на Желтоголового, но, вздохнув, потёр переносицу и ответил:
— Под Щербатой башней есть небольшой каземат. Если даже вы испачкаете его какой-нибудь очень ядовитой магией, мы его потом просто замуруем.
— Не испачкаем. — Лотар повернулся к Рубосу: — Попроси стражников сделать носилки и перенести туда Мелета.
Стражники тут же с облегчением взялись за дело. Они уложили два копья на землю, из перевязей и ремней сделали носилки и осторожно, словно могли ещё причинить ему боль, положили на них десятника. Потом подняли его и пошли за Гергосом, который, оставив у калитки одного из своих людей, повёл остальных к ближайшей башне.
От входной двери, которая оказалась открытой, вели две лестницы — одна на стены, вторая вниз. Стражники с Мелетом на руках и все остальные спустились в небольшой коридорчик и оказались перед трухлявой, но ещё вполне плотной дверью. За ней обнаружилась комната длиной с десяток шагов, освещённая неярким светом из крохотного зарешечённого окошка. Посередине стоял не очень надёжный на вид стол, но на лучшее Лотар и не надеялся.
— Кладите его на стол и забирайте ваше оружие, — скомандовал Сухмет. Едва они оказались в этом каземате, настала его очередь командовать.
Солдаты с облегчением разобрали ремни, привели себя в порядок и один за другим вышли наружу. Лотар повернулся к Гергосу и попросил:
— Тебе тоже следует уйти. Это может скверно повлиять на того, кто тут окажется. Гергос кивнул в сторону Рубоса:
— А он?
— Его я могу прикрыть, но на вас двоих сил у меня не хватит, — сказал Лотар. Не задав больше ни одного вопроса, Гергос направился к выходу. Лотар крикнул ему в спину: — И поставь кого-нибудь, чтобы сюда ненароком не ввалился какой-нибудь любопытный олух!
— Я сам буду стоять снаружи, чтобы быстрее узнать имя убийцы, — не оборачиваясь, ответил Гергос.
Дверь закрылась. В помещении остались Лотар, Рубос и Сухмет. Конечно, был ещё труп — бездушная, лишённая жизни оболочка, лишь чуть-чуть отличающаяся от куклы. Отличие заключалось в том, что остатки животворной энергии ещё не до конца вытекли из этого тела. Хотя сколько её там осталось, предстояло сейчас выяснить.
— Ну что, начнём? — спросил Сухмет.
Лотар кивнул. Рубос отошёл в дальний угол каземата.
— Ты правда сможешь меня защитить от его магии? — спросил он Лотара.
— Ни от чего защищать тебя не придётся, — ответил Сухмет.
— Я не хотел, чтобы он тут находился во время сеанса, — ответил Лотар, слабо улыбнувшись. Рубос кивнул:
— Тогда начинайте.
Сухмет подошёл к Мелету и поднял шлем над его черепом. Внезапно из его горла вырвался странный, гортанный звук, похожий на иноземное слово. Лотар подошёл ближе. Череп десятника был разможжен, словно кто-то старательно пытался сокрушить мозг этого человека.
— Значит, его оглушили, а потом уже сломали шею, — прокомментировал из угла Рубос. Лотар покачал головой:
— Видишь, раны очень глубокие, но кровь из них почти не вытекла. Это значит, что его сначала убили и лишь потом старательно и очень аккуратно разбили череп. Рубос пожал плечами.
— Каким бы лопухом этот Мелет ни был при жизни, он был профессионалом и вряд ли дал бы захватить себя врасплох, чтобы ему свернули шею. Да и для нападения есть более простые способы.
— Но если ты подошёл очень близко…
— Никто, даже местные стражники, не подпустят незнакомого человека к себе так близко, чтобы ты захватил шею.
— Значит, это не был незнакомец, — ответил Лотар.
Мгновение в каземате царила тишина. Потом Сухмет произнёс:
— М-да, кто-то потрудился тут на славу. Вряд ли мы много узнаем.
Лотар потёр ёжик волос над налобной пластиной.
— Кстати, я давно хотел тебя спросить: ты специально стал рассуждать о развороченных мозгах в трапезной князя? Пытался кого-то проверить?
Сухмет растянул губы, но ухмылка быстро погасла, да и глаза его остались холодными, как пол каземата.
— Просто решил убедиться. Если присутствующие там узнают от меня про эту особенность нашей работы, а потом что-нибудь подобное случится, — Сухмет кивнул на Мелета, лежащего перед ним на столе, — значит, преступление берёт начало из терема. От кого-то, кто там присутствовал.
— У тебя есть подозрения? — быстро спросил Рубос.
— К сожалению, пока ничего, что стоило бы упоминания, — ответил восточник.
— Я так и думал, — сказал Лотар и приготовился наблюдать. — Ладно, давай узнаем, что можно выжать из Мелета.
Сухмет кивнул. Затем он снял с себя роскошный халат, всё оружие и остался только в рубашке и лёгких штанах. Сапожки с загнутыми вверх носами он тщательно протёр куском ткани, которую достал из поясного кошеля. Он готовился быть магически нейтральным.
— Это так сложно? — спросил его Рубос.
— Нет, просто мера предосторожности, — ответил восточник.
Он очертил пальцем на полу широкий круг и больше не переступал прерывистый след на тёмных плитах. Затем он покрутил пальцами в воздухе, словно писал несколько иероглифов одновременно. Наконец издал низкий рокочущий звук, похожий на дробь далёкого барабана.
В лицо Рубосу и Лотару внезапно ударил холодный, сырой порыв ветра, словно из пропасти до них долетел никогда не согреваемый солнцем вихрь.
— Ках-тце, мирулам, огадир но-цру… — запел Сухмет.
И даже Лотару, который читал об этой магии в одной из книг, стало тягостно, неуютно, почти страшно. А Рубос, отважный, никогда не теряющийся Рубос, отвернулся.
— Жжереви, Каписа, запир да но сту, вахади!
В голосе старого раба осталось так мало человеческого, что уши закладывало, как от близкого, очень мощного удара гонга. В нём появились такие звенящие нотки, что Лотару пришлось бороться с собой, чтобы не поставить ненароком слуховую блокаду. Но тогда он мог бы не расслышать слов Мелета.
Но Сухмет уже кончил. Он простёр вперёд руки и почти спокойно спросил на местном языке:
— Отвечай, Мелет, готов ты отозваться на мои вопросы?
Внезапно глаза мертвеца открылись. В них не было блеска, они оставались тусклыми, словно свинцовые бляшки, но могли видеть — в этом Лотар был уверен.
— Я готов, вызывающий меня.
Голос покойника был тихий, гораздо тише, чем жужжание мухи. Но в каземате с гулкими каменными стенами его всё равно было слышно.
— Что ты делал в том месте, где тебя настигла смерть?
— Я стоял на часах, вызывающий.
— Ты должен был там стоять?
— Нет, была не моя очередь. Но поставили меня.
— Кто?
— Приказ передал кто-то из молодых воинов…
Пока всё шло очень неплохо. В книге Сухмета говорилось, что способность отвечать на вопросы зависит только от чувства ответственности того, кого допрашивают с помощью этой магии.
— Отвечай, видел ли ты того, кто убил тебя?
— Не помню, господин. Сухмет вытер капли пота со лба. Допрос при всей его простоте стоил старику немало сил.
— Что ты делал вчера днём?
— Я не знаю, какой день ты имеешь в виду, вызывающий. Здесь нет времени…
— Что ты делал в предшествующий смерти день?
— Под командованием Гергоса мы ходили в замок Кибата.
— Потом ты вернулся в Мирам?
— Не сразу. На развалинах мне дали коня, и я отвёз в замок воеводы Бугошита какой-то свёрток.
— Какой свёрток?
— Не знаю, туман перед глазами… Помню, он был твёрдый. Но я не открывал его.
— С кем ты ездил в замок Бугошита?
— Один.
— Чей приказ ты исполнял?
— На свёртке был герб Сошура…
Голос Мелета стал тягучим, хриплым, неуверенным. Теперь, чтобы расслышать его, Лотару приходилось напрягать слух.
А Сухмет вообще едва стоял на ногах. Лотар и без магии видел, что мокрая от пота рубашка прилипла к его спине, словно старик только что вылез из воды.
— Попробуй вспомнить вот что. Тебя поставили на этот пост, потом наступила ночь. Ты был один. Потом кто-то к тебе подошёл… Кто это был?
— Оставь меня, вызывающий. Я ухожу туда, где это не имеет значения. Там жизнь не кажется необходимой…
Голос десятника замер. Лотар шагнул вперёд. Он и не заметил, что едва ли не с самого начала сеанса вливает в старика всё больше и больше собственных сил.
— Спроси его, — сказал Лотар, — не окликал ли его кто-нибудь из-за калитки?
На мгновение в каземате воцарилась тишина. Вероятно, для трупа было не важно, кто именно задавал вопрос, поэтому Сухмет не стал повторять слова Лотара. Он лишь сузил и сделал чуть более ярким поток энергии, вливающейся в десятника. Теперь в нём засверкали крошечные искры, словно пузырьки в пенящейся воде.
— Нет, никто не звал меня… Я ухожу… совсем…
Да, теперь даже Рубос понял, что десятника больше не оживить.
Сухмет отошёл к стене, в которой было окошко, и сел прямо на пол. Потом спрятал лицо в ладони. Лотар подошёл и положил руку ему на плечо.
— Ты здорово поработал, Сухмет.
— Он ведь видел, — проговорил старик пересохшими губами, — видел того, кто подошёл к нему. Даже разговаривал с ним. Но лицо, фигуру, голос передать не мог. Слишком сильно разбит затылок.
— А может, он не хотел говорить? — подал голос Рубос.
Лотар с удивлением посмотрел на него:
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, если они были друзьями и убийца всё ещё кажется Мелету своим… Хотя он и стал причиной смерти, но десятник простил его, потому что там, как я понял, это не имеет значения.
— Кажется, понимаю, — ответил Лотар. — Но это нелогично. Если там наши проблемы не имеют значения, тогда, наоборот, можно выдать даже друга, потому что это уже не важно.
Рубос махнул рукой:
— Ну, как знаешь. Я просто предположил, что…
— Нет, — подал голос Сухмет. — Мне кажется, всё дело в том, что затылок разбит. И позвоночник сломан. Слишком много энергии из-за этого вытекло. Если бы тут был маг посильнее…
— Нет, большего не добился бы и сам Харисмус, — сказал Лотар. Сухмет поднял голову.
— Ты не знаешь его силы, господин мой. Если бы он был тут, он бы заставил не только труп, но даже камни свидетельствовать и повествовать.
Лотар вспомнил, что это была цитата из жизнеописания великого колдуна и мудреца, прозванного на Востоке Учителем Учителей.
— Ну ладно, мы и так узнали немало.
— А именно? — спросил Рубос.
— Мы узнали, — сказал Желтоголовый, — что убийца находится в городе. И у него как минимум есть осведомитель во дворце. И что, скорее всего, Мелета убили за то, что он возил что-то в замок Бугошита.
— Нужно было спросить, кому он передал свёрток, — сказал Рубос.
— Это важно, конечно, но гораздо интереснее то, что события, если не ошибаюсь, не могли развиваться до тех пор, пока кто-то не оказался на развалинах замка Кибата. Вот это настоящее открытие.
— А что это может означать? — спросил Рубос.
— Ещё не знаю, — ответил Лотар. — Но возможно, это ключевой момент всего дела.