Место сборищ ведьм оказалось в середине тропического леса. Толстые, увитые мхом и цветущими лианами деревья внезапно расступились - и обе путешественницы едва не вскрикнули от удивления. Круглая площадка белоснежного мрамора с еле заметным бортиком по краям, изукрашенным прихотливой резьбой. Оплетённые вьющимися растениями молчаливые статуи, а чуть пошире глаз так и дорисовывал колонны с портиками в полный круг - это настолько сильно напоминало рисунок старого эльфийского храма из книги одного академика, что Фирелле пришлось приложить сознательное усилие, дабы удержаться и не ущипнуть саму себя.
Судя по всему, Эсмеральда тоже оказалась на грани шока. Уронив платок, которым она утирала пот, жрица шагнула вперёд, присела - и ладонь её легла на мрамор в том месте, где семь искусно пригнанных мраморных секторов сходились углами в центре. Выложенная древними мастерами семилучевая звезда воспылала огненными линиями дремлющей до поры силы.
- Laisi oia… - слова древнего эльфийского гимна жизни словно сами собою спорхнули с ошеломлённых губ жрицы.
И такова оказалась сила незримо расходящихся во все стороны волн, что испуганно замершие ведьмы оказались вынуждены сесть, да ещё и ухватиться во что под руки придётся. Даже Фирелла нескромно, на манер плюща, обняла статую какого-то весьма плечистого мужика с кузнечным молотом в руке и не протирала в ошеломлении глаза только потому, что руками и ногами цеплялась в того изо всех сил.
А светлая жрица вытянулась в струнку, и руки её призывно вытянулись к туманно светящемуся пятну солнца. Вот она уже знакомым образом окуталась золотистым сиянием - и мир неслышно распахнулся. Нет, больше всего это напоминало зрелище, будто чья-то незримая и ласковая ладонь сорвала с окружающего некую доселе застящую взоры и сознание пелену. Вселенная беззвучно взорвалась цветом, запахами и буйными чувствами полновластно вступившей в своё право весны.
Над семью секторами запылали уходящие в туманную высь семь столбов света - в полном соответствии с цветами радуги. Зато выложенная из белого камня крохотная звезда в центре налилась бездонной чернотой, словно обозначая собою центр, начало и конец всего.
- И ты называешь себя светлой? - ведьма, чьи зелёные, спутанные и весьма напоминающие морские водоросли волосы взвились на миг вихрем, засмеялась. - Да ты наша на самом-то деле!
Семеро ведьм, живописно расположившиеся каждая в своём секторе, подхватились и немедля приблизились к центру. Не сговариваясь, они взялись за руки и повели вокруг застывшей в трансе Эсмеральды плавный, медленный и тягучий хоровод. Их чуть гортанные голоса с древним выговором подхватили слова, усилили их. И вся эта сила едва не зашвырнула весь остров ввысь - туда, куда нет хода ни лжи, ни замыслам лукавым и коварным…
Жрица всё ещё посматривала по сторонам взглядом, в котором изумление просто-таки плескалось пригоршнями. Однако, не верить глазам смысла не было никакого - она беззаботно валялась на Алтаре Штормов среди скамаррских ведьм будто так и надо, и белоснежный мрамор был ей мягче лебяжьего пуха. Нежный и тёплый, он заметно вибрировал и пел род ладонью, стоило только прижать к нему руку.
Они рассказывали по очереди, легко и беззаботно отвечали на вопросы и давали пояснения. Хохотали над шутками и неизвестными здесь остротами - в общем, чувствовали себя как дома. Вместо крыши над преобразившимся и возрождённым храмом пылала цветная, яркая и в то же время прозрачная радуга, а семь статуй ныне обретались посреди небольших фонтанчиков, радовавших слух каждый незатейливым и всё же каким-то неповторимо звонким журчанием.
- И последнее, - Эсмеральда похлопала себя по уже заболевшим от хохота щекам и немного посерьёзнела. - Вместо двенадцати пар сейчас одиннадцать… а ведь, договоры, особенно такие, нужно соблюдать.
Означало это, что одной из самых сильных ведьм придётся отправиться на столь далёкий сейчас материк и распорядиться своею судьбой как должно. Вот он, подготовленный и утаиваемый до поры полуэльфкой сюрприз - и Фиреллу тихонько разобрала зависть. Да уж, измышлять хитроумные комбинации это вам не молниями швыряться! Вот тебе и тихоня…
Непринуждённо разлёгшиеся на алтаре ведьмы смущённо переглянулись, и шёпот нерождённых слов прошелестел в торжественно поющем древнюю как этот мир песню магическом эфире. Мало того, центр их внимания постепенно сошёлся на той самой, с буйной зелёной шевелюрой.
- Ноэль, морская ведьма, - с подкупающей скромностью представилась та, а затем вздохнула. - Ну да, я одна из самых сильных - по Договору, только такие и отправились к этим…
На открытое лицо её набежала тень. Вряд ли её уж так вдохновляла мысль отправиться в большой мир да ещё и позволить войти в себя Свету - но с другой стороны, возможность вырваться из заточения, с этого надоевшего за века проклятого острова! Но ведьма не стала развивать тему.
- Я ночью была в океане, смотрела и слушала, - глубокие глаза Ноэль остановились на Фирелле. - На том фрегате ты хорошо поработала, сестра - морские сирены и русалки впечатлились, и весьма.
Она достала прямо из воздуха кисть спелого винограда и принялась ощипывать его, меланхолично и задумчиво постреливая косточками в беломраморную статую хмурящегося от того стройного юноши с вычурным луком в руках. Казалось, вот-вот он не выдержит, шагнёт из своего заточения и влепит в нахалку прикинувшуюся обычной стрелой молнию. Однако, по мнению Эсмеральды, древний полубог скорее подхватил бы ту на руки и унёс куда-нибудь с ласковым и нежным воркованием.
В конце концов, ведьмы сослались на необходимость посоветоваться, то да сё - а гостий отправили отобедать да прогуляться по острову. И обе путешественницы ещё долго оглядывались назад, откуда даже сквозь тропический лес лицо и всё естество мягко согревало древним и полузабытым колдовским жаром. Оказывается, не так страшен эльф, как его малюют…
Утром всяк смотрит на восход. А вечером, соответственно, в сторону заката. Как бы то ни было, трудно представить себе состояние хмурого и злого как добрая дюжина демонов лорда-канцлера, вынужденного в силу своей работы частенько обращать свой взор и своё внимание вовсе не туда, куда все порядочные люди, да и не только люди.
Арриол стоял перед ним весьма хмурый. Он в самом что ни на есть буквальном смысле чувствовал, как пылают его уши - словно неугомонная в звоей зловредности Адель в очередной раз его за них оттаскала. В самом деле, стоило оторваться от маленького импровизированного сабантуя по поводу того, что последний манор взят, а его прежнего владельца дожали , чтобы получить от высокопоставленного вельможи и одного из опытнейших волшебников самую что ни на есть знатную выволочку.
Рядом переминался с ноги на ногу Терри в рваном и ещё чуть попахивающем гарью камзоле. Только, на этот раз его физиономия обреталась весьма серьёзной и задумчивой - похоже, даже он считал, что просто так это им обоим с рук не сойдёт.
В самом деле, едва до дрожи в руках серьёзный канцлер через портал втащил обоих отпрысков в свой кабинет, как тут же огорошил тем известием, что юные хулиганы в своём стремлении довести дело до конца передвинули границу на десять лиг вглубь территории эльфов. Ну, запутались немного с картой - в этом лесу все деревья и холмы почти одинаковые.
Однако, солдаты уже поставили межевой столб, и сэр Арриол с присущей ему основательностью пред ликом богов объявил эту землю своею. А вот клятва рыцаря крови, это уже куда как серьёзно.
Он ещё слушал, как канцлер разорялся по поводу того, что просто так вернуть земли обратно перворождённым уже не выйдет и что Империи придётся, по всей видимости, поступиться куском где-то в другом месте… однако, мысли его витали немного в ином направлении. Уж если даже неунывашка Терри озабочен - да и его самого что-то грызло, терзало, эдак нескромно намекая, что где-то тут собака эльфийская и зарыта…
Арриол встрепенулся только, когда в кабинет незамедлительно вскочившего из кресла канцлера зашёл самолично Его Величество в сопровождении как всегда молчаливо-вежливого эльфийского посла.
- Ладно, ладно тебе разоряться, старый ворчун, - против ожидания, Император оказался не столь озабочен. - Не ошибается только тот, кто ничего не делает.
И не успел никто ничего не только предпринять, но даже и понять, как повелитель Полночной Империи с присущей ему лёгкостью назначил рыцаря д'Эсте посланником в стране эльфов и приказал самому разобраться с созданной собою же проблемой.
- Весна уже на исходе, молодой человек, так что сутки вам подбить хвосты. И отправляйтесь тотчас же, не медлите.
А когда получивший официальное представление полномочий Арриола эльф убыл, Император вполголоса сообщил, что обе девицы уже вернулись - но ввиду столь дальнего путешествия, да ещё и с такими резкими переменами климата, пока находятся под присмотром целителей.
Хотя, на самом деле это могло означать что угодно - например то, что привезённые ими известия потребовали неких срочных действий и изысканий, и Его Величество с присущей царедворцу опытностью попросту тянет время…
Куда делись эти скупо выделенные Императором сутки, Арриол потом вспоминал весьма отрывисто. В самом деле - познакомить бывшего сержанта Дизли, за заслуги посвящённого в потомственное дворянство, с его потрясающей красоты замком Дубового Листа оказалось не столь тяжело, сколь хлопотно. Да отдать последние распоряжения в набирающем силы Дворянско-Купеческом банке, да отписать Терри три бывших манора, тем самым поставив его на полпути уже и к баронскому титулу.
Да не забыть ещё раз полюбоваться на повешенного в воротах хоббита - а вот не надо было, полурослик, дерзить да по плечу похлопывать эдак снисходительно. Финансовый барон это не то же самое, что рыцарь древнего рода…
В себя Арриол пришёл, стоя на верхней галерее Кленового Листа. Весна уже полностью вступила в свои права, и древесная обитель напевала нежным шелестом вечную и в то же время молодую песню. Ласкали плечо нежные, ещё блестящие и словно отлакированные листики, а живое дерево перил отзывалось под пальцами нетерпеливым движением соков.
- Прощай, друг мой. Что-то шепчет мне, что если мы когда-либо и встретимся - это будет нескоро… прощай, брат - не чаял я встретить тебя, но тем дороже ты мне. И сердце будет терзаться от разлуки.
Последний раз он поднял с виду простую деревянную чашу - из этой даже родниковая вода оказывалась вдвое вкуснее, да и непостижимым образом неплохо залечивала раны. Из побега туда вновь полился твеньял - да с кленовым сиропом, а судя по лукавому шуршанию листьев, ещё и с изрядной долей хмельной радости. А когда Арриол, едва сдерживая так и просящиеся на глаза слёзы, прижался в порыве нежности к своему побратиму - вот тогда откуда-то сверху на ладонь парня, кружась и порхая, маленькой задорной вертушкой опустилось крохотное, с двумя прозрачными лепестками семечко. Ещё дремлющая искорка будущей жизни доверчиво улеглась на ладонь человека.
- Спасибо, дружище, - взгляд затуманился - всё-таки, у мужчин иногда бывают слёзы. Весь исполненный нахлынувшей нежностью, он погладил дерево и отвернулся во двор, чтобы скрыть своё смущение.
В ворота заскочили двое солдат. Их сапоги привычно слетели с ног, а хозяева босиком помчались по отполированным пятками до блеска деревянным дорожкам, милостиво предоставленным Кленовым Листом своим гостям. А всего-то лишь корни…
Из конюшни Терри уже выводил чёрного коня - с кокетливой белой звёздочкой во лбу и полностью осёдланного. Вот молодой волшебник в задумчивости отпихнул так и лезущую в карман лошадиную морду и, словно почувствовав устремлённый на него сверху взгляд, поднял лицо.
Глаза их на миг встретились. Ещё утром он чуть ли не всерьёз предлагал сломать Арриолу руку или ногу - и таким образом избавить или хотя бы отсрочить. Уж очень нехорошие предчувствия мучили его.
Прощание тихо и незаметно прошло в тишине. Молча Терри пожал руку, и только куда более крепкие объятия нежели обычно выдали его чувства…
И вот лесные тропы метнулись под копыта. Закружились, взвились на миг косо падающими тенями проснувшегося по весне и обнаружившего себя во владении молодого рыцаря леса. Великан-дуб приветливо махнул ветвью, а шаловливые проказницы-белки, чувствовавшие себя в Кленовом Листе чуть ли не хозяйками, задорно цокали вослед.