— Слав, — Лис попробовал успокаивающе погладить меня по спине, но я отскочила, словно
от чумного.
— Молчи! Сам не лучше! За какие грехи вы свалились на мою голову?! Один постоянно
скрытничает да юлит, а второй проявляет чудеса тупоумия. А я, как оказывается, самая
плохая и неопытная.
— Эй! — Единогласно. Всемил сжал губы, а Лис свел брови в линию.
Я долго кричала нечто невразумительное, на что обиженные товарищи отвечали руганью, затем оттащила облюбованный мешок подальше, улеглась на него и уснула.
— А если нас нагонят? — сквозь сон послышался вопрос Лиса.
— Мы неплохо оторвались, — с сомнением высказался князь. — Каков шанс, что дружина
поедет по нашему пути?
Плохо же они изучили меня, если считали мизерной вероятность скорой поимки.
***
Я проснулась от того, что Лис пинал меня под бок носком ботинка. Делал он это с
удивительной нежностью, но удовольствия я не получала. Неудобно подвернутая нога
затекла и не сгибалась.
Уже стоя на одном колене, потирая бедро, я с особой неприветливостью рассматривала
семеро разномастных, но одинаково озлобленных стражников.
Их главарь, обладатель длинной козлиной бородки, противно всхрипел:
— Сдавайтесь силам нашей дружины, безбожники!
Началось. Я зевнула, не дав паузе осесть в прохладном утреннем воздухе. Стража
напряглась, во взглядах появилось неприкрытое оскорбление. Лис с Всемилом,
взлохмаченные и осоловевшие, осматривалась по сторонам в поисках путей отступления. На
нас нацелились луки с натянутой тетивой да мечи.
— Может, не будем горячиться? — губы растянулись в устрашающем оскале.
— Заткнись, ведьма! И мы, так и быть, не отдадим тебя храму на сожжение. Обойдемся
своими силами. Или охотничьими. Чьи больше по нраву? — главарь расхохотался под
подобострастное хихиканье подчиненных.
Ведьма? Я закатила глаза от возмущения. На каком основании они сделали вывод?
Животных не терзаю, порчи не навожу. Наоборот, детей обучаю! Да и знаю я эти «не
отдадим». На месте прирежут, а в рапорте запишут: «Оказывала сопротивление при
задержании». Или, действительно, охотникам сдадут. Те и церемониться не станут —
искромсают ради удовольствия.
— Вообще-то — чародейка. — Облокотившись на Лиса, я встала.
— Ага, а твой дружок — правитель! — Раздался громкий смех главаря. Рукоять меча
перелетела во вторую, ловко подставленную ладонь. Сам клинок искрился на солнечном
свету, слепя глаза.
— Князь, — с горечью уточнил Всемил.
Дружинники не прониклись услышанным. Тетива натянулась до предела, острие меча
главаря устремилось к моей груди.
До книги чар я бы не добежала. Ждать помощи от спутников бесполезно. Нет, Лис даже
загородил меня собой, но толку от его благородства — чуть. На меч, как на шампур, налезет
и два худых тела. Негромкие Всемилины уговоры выглядели детским лепетом.
А ярость, тоска и усталость терзали виски.
Желаете получить ведьму?
Я по-кошачьи прищурилась, прикусывая губу клыком. Один из стражников сделал робкий
шажок назад. Губы исказила усмешка.
— Прекрати свои шутки, ведьма! — рявкнул глава. — Иначе позовем охотников. Уж те
позабавятся.
— Щ-щ-щас, — ухмыльнулась я.
— Лада, как же ты без книги… — попытался вразумить меня Всемил, но я его не слышала.
Из-за пазухи был вытащен нож, очищенный от смолы и посему не представляющий никакой
угрозы, кроме той, которую я могла причинить самостоятельно. Его лезвие тускло
поблескивало.
Дружинники захохотали, тыча на моё «оружие». Я, воспользовавшись заминкой, выставила
левую руку, со всего размаха полоснула по тыльной стороне ладони ножом, а затем и вовсе
сжала его в кулаке. В кожу будто воткнулась тысяча мельчайших иголок. Пальцы вначале
взорвались пламенем, после — потеряли чувствительность, по ним потекли горячие ручейки.
От нестерпимой муки я зашипела и затрясла рукой, из которой на землю капали частые
капли крови. За неделю и забылось, какова черная волшба на вкус.
Тело как опалило изнутри, рана горела тысячами костров. Чары сжигали внутренности.
Зрение помутилось, скрытое темной пленкой.
Стража, было расслабившаяся, вновь подняла луки. Поздно. Оружие повалилось, а людей
опоясало широкое огненное кольцо, которое плясало на ветру ехидными язычками. Оно не
погасло бы и в ливень.
— Уходим! — Я схватила из сломанной телеги книгу да сумку с едой и побежала, баюкая
пылающую жаром ладонь.
Спутникам не пришлось объяснять дважды — они растащили остальное добро, устремляясь
за мной. А дружина бестолково суетилась, не решаясь поднять луки да запустить в наглую
ведьму стрелами.
Легким не хватало воздуха. Бок кололо раскаленными прутьями. Но организм принял
темные чары, и я больше не падала и почти не шаталась — как в прошлый раз, с шишигами.
Кровавые капли стекали по локтю и падали на траву, впитывались в почву, мешались с
комьями грязи.
Додумалась до того, что огненное кольцо спадет ой как нескоро, я только тогда, когда чуть
не рухнула на подкашивающихся ногах.
— Стоять! — прохрипела я, облокачиваясь о тоненькую осинку.
— Слава, но как же дружина?! — Лис прокашлялся.
— Никуда она не уйдет, — я медленно сползла по стволу. — В прямом смысле. Круг
исчезнет ближе к полудню. Ай!
Рана напомнила о себе зудящей болью. Оказалось, что я так и не перестала сжимать нож. Я
расцепила одеревеневшие пальцы и обтерла лезвие о штаны, Лис заметно сжался, но навесил
на лицо каменную маску из безразличия.
Всемил молил слезть вцепившегося в плечо Кота. Но кот раскачивался, цеплялся когтями за
кожу, ревел и отказывался спускаться. Я поманила Кота пальцем, и животное спрыгнуло ко
мне на макушку, где счастливо заурчало.
— Спасибо, — князь потер царапины. — Лада, что ты сделала? Как? Недавно рассказывала
мне о пасах, нужных для ворожбы, а сама сотворило нечто поразительное без них. И чем?
Кровью?
— Я тебя от плахи спасла, — напыщенно ответила я, поглаживая кота, — а ты волнуешься о
мелочах?
— Именно, — поддакнул Всемил. — Думается, не только я.
Но варрен опустил взгляд.
— Я обязательно объяснюсь. Но вначале, Лис, не поведаешь мне кое-что?
— Так нечего, — он невинно уставился на меня огромными черными очами.
— Точно?
Нож угрожающе дрогнул.
Юноша сморщил подбородок — неправильная линия губ стала ещё более ломанной. Правая
щека его нервно дернулась. Я выжидала.
— Ладно, — выплюнул он, — задавай вопросы.
Лис присел на корточки.
— Ты собирался меня убить? — с поразительным спокойствием спросила я.
— Да.
Полнейшая безучастность в голосе, невозмутимость в движениях.
Всемил разинул рот и часто глотал воздух, не решаясь вклиниться в диалог.
— Ножом?
Я увлеклась, как охотничья собака — предвкушением добычи. Усталость отошла на второй
план. Ладонь покалывало, но глубоко на задворках разумного.
— Именно. Травы для него были припрятаны ещё со времен побега из Капитска.
— Так долго и вдумчиво планировал мою смерть? На кой ляд?!
— Не поверишь, — он хмыкнул, бросая беглый взгляд на браслет.
— Предполагаю, дело в нем? — Я стянула обруч с запястья. Кожа под браслетом была
зеленоватого оттенка. Неужели варрену понадобилась дешевая железяка?
— Да.
Как утомительно вытаскивать истину чуть ли не клещами. Хотелось огреть Лиса чем-нибудь
тяжелым и желательно тупым — в надежде, что тупое с тупым в итоге образуют разум да
кипучую деятельность. Лис заворожено рассматривал камень.
— Зачем он тебе?
— История — чистой воды байки.
Ага, а меня из-за «баек» едва не прикончил.
— Говори уже! — не выдержал князь.
— Ты что-нибудь слышала о моей родине? — сдался юноша.
Я задумалась, перебирая высказывания ведьмы о варренах и их стране, Галаэйе. Приличных
выражений среди вспомненного оказалось мало. Мои собственные суждения ограничивались
довольно размытыми знаниями про упадок рождаемости, бесконечные засухи, пересыхания
водоемов и прочие неприятности, в которых давным-давно погрязло государство.
— У вас там всё плохо, — подытожила я, вновь начиная дуть на горящую огнем ладонь.
— И не говори. Зерна не хватает, солнце палит, трава жухнет, младенцы умирают при
рождении. Народ воюет меж собой — в надежде отхватить последний кусок. А разруха
началась…
— …Когда вас, якобы, покинули виверны, — с издевательскими нотками закончил Всемил.
Видимо, он эту историю слышал неоднократно.
Точно. Защитники государства, крылатые стражи. Существовала всего одна неувязка: они не
исчезли — их отродясь не было. Кроме легенд и пророчеств, которые напоминали
величественные сказки, никаких упоминаний о вивернах в летописях не нашлось.
— Именно, виверны, — обрадовался пониманию Лис.
— Чудесно, но я-то тут при каких грехах? — Я затеребила прядку волос. — Клянусь, я их не
истребляла.
Лис пропустил ехидство мимо ушей.
— Камень на твоем браслете — Взор Виверны. Реликвия, потерянная нами сотни веков
назад. Его разыскивали лучшие наемники Галаэйи, великие кудесники теряли силы, пытаясь
восстановить его местонахождение. Правители приносили в жертвы детей и невинных
красавиц. Но боги молчали.
— Да ну, — фыркнула я. — Вы потратили кучу веков на поиски, а я ношу реликвию в
браслете, стоящем две медянки? Ну-ну. Тебе просто нравится верить в невозможное.
— Как ты не понимаешь?! — В его глазах появился нездоровый блеск. — Это правда!
Я недоверчиво оглядела простую, ограненную кругляшку янтарного цвета размером с
медянку. На драгоценность не тянет, но как чародейский амулет — штука полезная. Но
подчеркиваю, не всесильная. Да только варрен свято верил своим словам, едва не трясся от
болезненной страсти. Как бы он меня чем-нибудь не шибанул прямо сейчас.
— Глупости.
— Я чувствую, Слава, — Лис облизал пересохшие губы, — пойми это. Он нужен для
спасения Галаэйи. Моя обязанность — принести его! Я гнался за ним четыре года. — Варрен
обхватил виски и начал раскачиваться взад-вперед. — Как-то мельком услышал, что он
может находиться в одном из княжеств Рустии. Подумал: раз в княжестве — значит, у
князей. Но его нигде не было. Ни у них, ни у приближенного к ним окружения. А после меня
поймали. Я сбежал… И ты… Боги! Они послали мне тебя. Я уверен!
— Что случится, если его принести? — опомнился Всемил.
— Не знаю, — Лис потупился. — Но он поможет.
— А ты не мог попросить? Сказать: «Милая Ладислава, не подаришь ли ты мне, убогому, камень»? Нет же, зачем, так скучно! Разыграть спектакль — другое дело!
Во мне речь Лиса не вызвала сочувствия или уважения. Сплошное уязвление и неприязнь.
— Если бы ты оказалась связана с камнем, он мог воспротивиться и не подчиниться мне.
Пусть и ценой твоих сил, но я собирался порвать вашу связь. Ещё тогда, в Капитске, когда
пришел к тебе ночью…
— Ах ты!
Я подлетела к варрену и отвесила ему звонкую пощечину. Из распухшего после драки с
Всемилом носа вновь потекла кровь. Лис машинально стер её рукавом.
— Получается, ты наткнулся на симпатичный камешек и решил укокошить его владельца?!
А если бы он оказался безделицей?
— Было бы обидно. — Я почти замахнулась для второго удара, но Лиса вовремя перехватил
запястье. — Послушай, так было лишь сначала. Да, я хотел убить тебя, приготовил оружие.
Но потом… та ночь… Она всё изменила.
— Какая ночь? — не вовремя напрягся Всемил.
— Слава, — Лис, словно не услышав князя, дотронулся до моих пальцев, — тогда я забыл
обо всём. К бесам камень, спасение, плодородие. Ты изменила меня.
У князя щеки покрылись пунцовыми пятнами. Он едва не вцепился в Лиса, но остановился в
двух шагах от нас и скрестил руки под грудью, вздергивая подбородок.
— Откуда ты разузнал, как сделать смоляной отвар? — по слогам процедила я.
— Неважно, честно. Слава, услышь меня! Я не причиню тебе вреда. Плевать, откуда браслет, зачем он, какая между вами связь. Я безвреден. Клянусь всем, что имею.
«То есть, ничем», — безрадостно подумалось мне. Перспектива дальнейших совместных
подвигов с каждым словом сильнее затягивалась тучами.
— Хорошо, — грустно заключила я, — с одним предателем временно разобрались. Теперь
насчет случившегося. Эй, князь, посмотри сюда.
Всемил картинно отвернулся.
— Как скажешь, я и со спиной пообщаюсь. Итак, что это было? Чернокнижье.
Реакция оказалась предсказуемой. Неестественно выпрямившийся князь развернулся
обратно. Его брови взлетели ко лбу.
— Но… — Всемил лепетал, словно младенец. — Она ж… … кровь… Ты не ведьма… А
книжка?
— Так, начнем по порядку. Да, сила передается обрядами от одной чернокнижницы к
другой. Да, она творится на крови, как своей, так и чужой. И книжки ей не нужны, да и
зазубренные фразы — тоже. И… Да, Всемил, я — ведьма.
Признание далось легко. Я долго прятала его в себе, боялась, закапывала вглубь, но оно
рвалось наружу. С каждой неумелой ворожбой, с очередным шрамом от пореза. Темнота
жгла душу, прося о свободе. И она её получила. Когда-нибудь я обуздаю саму себя, пока же
я — ведьма.
— А обучение у известных чародеев? — непонимающе моргал князь, делая мелкие шажки
назад. — Ты соврала? Но прислали-то тебя из столицы, я лично читал бумаги.
— Просто ваш Капитск — такое захолустье, что туда отправили первую попавшуюся
кандидатуру, настрочив в рекомендательном письме бес знает что. Мне требовалась работа, дом. Прости.
Всемил скривился от отвращения. Он схватил сумку с вещами и торопливо пошел к
раскинувшим пушистые лапы елям.
— Ты куда? — удивленно.
— Подальше от тебя. Не приближайся ко мне, ведьма. — И Всемил скрылся за деревьями.
Лис хотел что-то добавить, но я уже подхватила книгу, кота и побежала следом за ушедшим
князем.
Оставшиеся сутки мы втроем объяснялись исключительно жестами; чаще — неприличными.
Хрупкий мир рухнул. Любая правда слаще лжи? Ну-ну.
Пункт пятнадцатый. Не верьте её оправданиям
«Тяжелее всего не признать поражение,
а осознать, что всё делалось впустую.
И без твоих поступков всем было бы лучше».
Житейские рассуждения.
За последующие дни мы обмолвились едва ли парой-тройкой слов — когда выбирался
кратчайший путь. Ложились спать в тишине и будили друг друга пинками, посему никто не
рисковал просыпаться последним.
Конечно, любой вполне мог уйти. Но при всех смертельных обидах мы держались вместе: ждали отстающего и готовили пищу на троих.
Я четырежды извинялась перед Всемилом — надо же, заставил чувствовать себя виноватой,
— но тот не реагировал.
Лис мельтешил, будто побитый пес подле хозяина: он таскал сумки, собирал грибы, разыскивал поляны для отдыха и наполнял фляжки до краев в найденных им же ручейках. И
преданно заглядывал в глаза. Чхать я хотела на его преданность!
А дорожка расширялась, обретала черты мощенной, перестала вилять чудными зигзагами.
Недавно отшлифованные указатели показывали, сколько верст осталось до столицы. Число
пугало, но я понимала, что прошли мы в разы больше, и поэтому пыталась забыть о плохом.
Возник вполне закономерный вопрос: что дальше? Всемил пойдет на поклон к родителям, а
мы с Лисом доставим «важную персону» и отправимся в изгнание? Ну нет, я истоптала
башмаки не ради такого исхода.
— Князь, что будет с нами, когда мы приведем тебя домой? — угрюмо обратилась я.
Всемил, чего и следовало ожидать, многозначительно молчал.