И, не дожидаясь ответа, я свернулась калачиком на лавке. Последней мыслью перед тяжелым
провалом в объятия сна было: «Зато мы нашли неплохой домик. И крыс убили. Всё четко по
договору».
***
Утро началось с надоедливого стука в дверь. Я легонько приподнялась на локтях, протерла
уголки глаз и увидела прислонившегося к створке Лиса. Сонный, встрепанный варрен
прижал ухо к щелке, разделяющей косяк с дверью, а затем со вздохом отпер защелку.
Я не видела стоящего на пороге, но кто-то говорил с Лисом писклявым, тоненьким
голосочком.
— А от кого? — удивленно отвечал друг. — Да ну. Точно? Не обманываешь? Ладно, спасибо
тебе. Эй, не наглей. Медянки в самый раз будет.
Лис передал кому-то монетку и развернулся к моей «постели». Я зажмурилась, но
притворный сон не помог, потому как меня за шиворот насильно выволокли с теплого места.
В отлежанном боку покалывало, невыносимо ныла затекшая шея. И я бы хотела немного
размяться, но варрен нетерпеливо тянул меня за рукав к выходу.
— Лис! — сипло возмутилась я. — Я ж ничего не натворила, почему ты меня выгоняешь?
— Иди за мной, — напористо убеждал друг.
Он вытолкнул меня за порог. Я скромно поправила выбившуюся прядь и осмотрелась.
Солнышко неохотно поднималось из-за смутной линии горизонта. Ветерок задувал под
одежду, и я ежилась, не понимая, на кой Лису понадобилось выпроваживать меня с уютной
лавки в неприлично ранний час.
Причина рассветной побудки нашлась лишь после того, как варрен нетерпеливо ткнул вниз.
Я опустила взор и обомлела. Сердце замерло, перестало отсчитывать удары. И снова
забилось в утроенном темпе. К щекам прилил румянец.
У порога стояли те самые сапоги. Высокие, с перекрестной шнуровкой и тоненьким
каблучком. Они будто искрились сотнями крошечных чешуек при свете восходящего солнца.
Они были прекрасны. И они, по всей видимости да при отсутствии иных хозяев,
принадлежали мне.
Ч2. Пункт четвертый. Вотритесь к ведьме в доверие; клинок легче всадить исподтишка да в
спину.
Я зажмурилась, посчитала до десяти, но находка не исчезла. Лис по-хозяйски осматривал
сапоги.
— Как блестят-то! — присвистнул он. — И кожа чешуйками. Вот повезло же, Слав. Мне б
принесли поутру какой-нибудь ножичек.
— Откуда они здесь? — лепетала я, выхватив один сапожек.
Пальцы скользили по гладкой поверхности. На слабом ветерке колыхались завязки из
тесемочки. Я влезла в обновку и только собралась прогуляться по окрестностям, как Лис
впихнул меня обратно в дом.
— Пришел мальчонка. Сказал, будто торговец передал их в подарок.
— Глупость несусветная, — откликнулась я, покачиваясь на непривычной высоте.
Каблучок постукивал едва заметно. Голенище, идеально облегающее ногу, заканчивалось
ровно под коленкой и не мешало ей сгибаться. Я с восхищением ускорилась, переходя разве
что не на бег.
— Почему это? — Лис отвлекся от созерцания моей пробежки и закопался в рюкзаке. — Да
где вся еда?!
— А она была? — Я недоверчиво посмотрела на варрена. — Так вот, почему? Потому что, во-первых, откуда продавец знал, где мы остановились? Во-вторых, сапоги стоят огромных
денег, и на его месте я не стала бы отдавать их задарма неизвестно кому.
Друг откинул сумку и начал бесцельно разгуливать по сеням. Сомневаюсь, что та еда, которую он отыскал бы тут, оказалась питательной, вкусной и не грозящей нам
людоедством. Но Лис умудрился даже залезть за выщербленную печь, откуда с отвращением
выпрыгнул буквально спустя мгновение.
— Отвечая на твои вопросы: ну, узнал. Мало ли, кто нас видел.
— Лис! — Я от возмущения не заметила щели между половицами и зацепилась за нее
каблуком. Почти поцеловалась с грязным полом, но повезло, устояла. — Ты не думаешь, что
тогда мы становимся преступниками? Кто-то знает, где я остановилась, вдруг зайдет в гости.
А мы уже успели прихлопнуть дедульку.
— Не мы, а ты, — деловито поправил юноша. — Не волнуйся. Сегодня же смотаемся из
Выгодска. Далее, насчет денег. Может, он докумекал, как малы шансы продать дорогущие
сапоги, а так их поносит та, которой они подошли? Всякое случается.
— Он мог бы хоть монетку да выручить.
— А предпочел подарить тебе.
Звучало слишком натянуто. Вроде и возможно, но кто бы так поступил? Не знаю ни одного
приличного торговца, который добровольно променял бы свой заработок на чье-то счастье.
— Не верю столь добрым жестам.
— Радовалась бы. — Лис вырыл из-под груды тряпья незапертый ларь, куда безрассудно
полез. — Вчера всю дорогу ныла о неразделенной любви, а теперь нос воротишь.
— Ли-ис? — Я задумчиво прищурилась. — А не твоих ли ручонок покупка?
— В смысле?
Друг вынырнул из приоткрытого сундука. Волосы покрылись слоем пыли, а одинокий
паучок уже важно забирался по тончайшей паутинке в сторону лба.
— Что мешало тебе купить сапоги, пока я спала, попросить мальчишку донести их сюда, а
теперь разыграть представление передо мной.
— Ничего, — он легко согласился, погружаясь обратно во внутреннее содержимое сундука,
— но зачем? Если бы я удумал подарить тебе сапоги, то взял бы и подарил.
— Но ты не захотел? — продолжала допытываться я.
— Нет. Я предложил заплатить за них — ты отказалась. Зачем покупать что-либо просто так, когда денег впритык, а ехать ещё с неделю?
Я, тяжело вздохнув, убрала сапожки поглубже в сумку.
— Не романтичный ты, Лис.
— С какого ляда мне быть романтичным? — огрызнулся юноша и схватился за урчащий
живот. — У нас разве любовь и трое детей?
Второй вопрос, на мой взгляд, полностью исключил романтику, но спорить я не отважилась.
Друг с трудом выудил наружу по очереди: продранную желтоватую простыню,
проржавевший молоток, буханку хлеба и длинную кость, вероятно, человеческого
происхождения. Буханка оказалась насквозь почерствевшей и со стыдливо раскинувшимися
по корке зелено-синими пятнами. Лис побил ею по стене и откинул прочь.
— Водичкой залей да кушай, — сочувственно порекомендовала я, усаживаясь на
излюбленную лавку. — И прекрати осквернять жилище добропорядочного болга. Нет тут
еды. Пойдем, перекусим в таверне.
— Отличная мысль! — В голосе появилось оживление.
Заплетать волосы в косу пришлось на ходу — Лис опять схватил меня за рукав и потащил на
выход под надрывную песнь его желудка. Мы воровато осмотрели округу сквозь дырку
забора, плотно заперли калитку и только потом рискнули убежать.
Несмотря на раннее утро, народу в каждой харчевне хватало и без нас. Пришлось
воспользоваться проверенным методом и откушать чуть ли не отобранной у других гостей
города еды прямо на улице. Остывшая каша слипалась комочками и не приносила
удовлетворения. Черные точки в ней смутно напоминали безвременно почивших жуков.
Я была настолько разбитой, что хотела улечься на траву и заснуть. Но помешал Лис,
зачем-то осматривающий свой локоть.
— Интересно? — без любопытства спросила я, закидывая руки за голову и подставляя лицо
жарким летним лучам.
— Как сказать. Вчера одна из крыс умудрилась покусать, да сильно так, зараза. После
убиения твоего болга это как-то из головы вылетело, а теперь вот опять напомнило о себе.
Печет.
Я стремглав вынырнула из утренней неги и вцепилась в руку друга. Тот зашипел и
попытался отдернуться, но я была проворнее.
Шутить с нежитью нельзя: один разок цапнет, а мне умерщвлять нового упыря. Кожа
оказалась прокусана чуть ли не насквозь. Четыре ямочки от клыков глубоко входили внутрь.
— Болит?
— Чешется.
— Нужно обеззаразить. — Я потянулась к книге.
— Мелочи. — Он скривился.
— Ну-ну, вначале значения не придают, а потом могилу им копай. Не дергайся.
Взгляд бегал по строчкам, а губы бесшумно двигались, нашептывая простенькие чары
против всякой прилипчивой заразы. От монотонности в сон клонило всё больше, и я
непроизвольно накренялась на бок.
А сама виновата. По дурости отказалась от хлебосольной работки при князе. Высыпалась, кормили на убой, никакой нежити поблизости — чем не жизнь? Но нет, упрямство
взыгралось, собралась в гости к учительнице. Мол, встречай, миленькая, мы тут с другом на
постой просимся. Будто недостаточно друг дружке кровушки попортили за годы обучения.
Да и нельзя сказать, что расставание с ведьмой получилось слезливым или теплым. Скорее
так: я послала её, куда не следует, и меня выгнали взашей, кинув на прощание
многострадальную книгу с чарами. Учительница не проклинала меня, наоборот, заверяла, что я вернусь, а я кричала, что такого не произойдет никогда. И что теперь?
Не только возвращаюсь, да ещё и варрена прихватила. А она тех жутко не терпит, как сейчас
помню нелицеприятные высказывания, пересыпанные с горячими грезами о том, что
когда-нибудь вся раса «круглоглазых чудовищ» уничтожится за ненадобностью. Якобы, и
предпосылки существуют, и способы известны. Осталось подождать.
В общем, девчонка, ты наступаешь на одни и те же грабли с поразительным упорством.
— Слав, — Лис привычно пощелкал перед моими глазами, — ты уснула?
— Думаю о будущем.
— По пути подумаешь. Поехали?
Я отряхнулась от грязи и направилась к конюшням. Старые сапоги натирали пятки, но
подарок лучше сберечь до подходящих времен, посему пришлось терпеть.
Лис посвистывал и был весьма бодр.
Дорожка поднималась в горку. Горожане бесцельно бродили по пустующим улицам. Я
теребила застежки на приобретенной куртке. И тут, когда мы почти добрались до вершины
уклона, сзади раздалось властное:
— Постойте!
Мы с Лисом не обратили никакого внимания на кричащего — мало ли кто требовался
орущему. Не всё ж мне отдуваться.
Но звук бега позади нарастал, и именно к нам подбежал темноволосый мужчина. Я, опять
выругав плохую память, попыталась вспомнить, где могла его видеть.
— Хорошо, что я вас нашел, — бесцеремонно заговорил он.
А, ну точно, утопленник. Ожил, приоделся да стал куда лучше прежнего: огромные синие
глаза; темные волосы, затянутые в тугой хвост; вычищенная одежда в черных тонах, сидящая
ровно по поджарой фигуре. Широкие линии недовольно нахмуренных бровей. Породистый
мужик, что тут сказать.
Так, Слава, прекрати рассматривать охотника так, будто сама не прочь поохотиться на него.
— Мы и не прятались. — Лис встал между мною и мужчиной.
— Я забыл, как выглядел дом, на который указала твоя спутница, — смутился «утопленник».
— И мне требуется ваша помощь.
— Какого рода?
— В поимке ведьмы.
— Опять я?! — Я, недоуменно выдохнув, отвлеклась от внешности спасенного.
— Практически. — Уголки его губ дрогнули. — Для начала познакомимся. Радислав.
Темноволосый протянул руку Лису, и тот зашелся в беззвучном хохоте.
— А вы похожи, ребята, — хихикнул гадкий друг.
Я насупилась, но ответила вместо ржущего варрена крепким рукопожатием.
— Ладислава. Бываю Ладой. Или Славой
— Так как называть-то? — хмыкнул практически тезка.
— А, как хочешь, — милостиво разрешила я.
— Значит, ведьма, — недолго размышлял охотник. — Итак, мне срочно требуетесь подмога,
иначе бы не стал бегать за вами по всему Выгодску. Присядем?
Присесть-то мы согласились, да вот куда — искали долго. Все места были заняты, в
основном — старушками. Те поглядывали на нас искоса и клали рядом с собой сумки, чтоб
свободного пространства совсем не оставалось. Через сотню мгновений поисков Радислав
все-таки уселся на скамейку, предварительно согнав оттуда пару нежно воркующих
голубков. Я проводила опечаленную молодежь отрешенным взором, подняла кулек
недоеденных ими семечек и принялась слушать нового знакомого.
— Понимаете, — завел он, — я волнуюсь насчет той ведьмы, от руки которой мог
погибнуть.
— И когда именно ты затревожился о ней? — Я раскусила толстую кожуру на семечке.
— Не о ней. — В мимике охотника отразилась полная гамма недовольства. — А по поводу
тех неприятностей, которые она принесет городу.
— Поэтому обратился к другой ведьме? — понимающе прошмякала я с набитым ртом.
Лис выдал недобрый вздох, а затем хорошенько стукнул меня по спине. Я зашлась в кашле.
Он ударил второй раз, но уже с невероятно счастливой улыбкой. Чуть не высыпанные из
бумаги семечки перекочевали к варрену.
— Эй, зачем?! — накинулась я на него.
— Ты же подавилась, — невинно почесал затылок друг. — И, насколько я понял, речь как
раз о той ведьме, про которую сплетничали в трактире. Пускай Радислав объясняется.
Тот склонился в насмешливом полупоклоне.
— Понимаете, она точно вернется и убьет кого-то другого. Кодекс охотника четко говорит о
необходимости уничтожения нечистых. А кто способен отловить ведьму, если не другая
ведьма?
Бестолковое умозаключение. Получается, когда собираешься поймать оленя, то запасись-ка
парочкой парнокопытных? На ведьмах обычно не пишут: «Она злая» — чтоб все знали, кого
ловить. Или мне предлагается носиться с разноцветным флагом да горланить:
«Разыскивается чернокнижница»? И добавлять при случае: «Я такая же, просто требуется
родственная душа»? Нет, пока она не проявит себя во всей чародейской красе — ни за что не
найти.
Похожими соображениями я поделилась с обомлевшими от словесного потока мужчинами.
Те бездумно моргали во время разъяренного монолога, а после Лис вернул мне в руки кулек
с лакомством, и я снова погрузилась в размышления.
— Да, ты права. — Радислав рассеянно провел по переносице. — Но в городе я второй день, никого толком не знаю, а ты спасла мне жизнь. И неужели не хочешь уничтожить причину
всех проблем?
— Судя по всему, наша неприятность — ты, а не какая-то ведьма, которую никто живьем не
видел. И избавляться нужно от тебя. Кстати, — продолжила я длинную нить раздумий, — а с
чего ты согласился идти с ней к болоту? Или она волоком тащила?
— Не важно, — отрезал мужчина, явно давая понять, что не намерен распространяться о
вчерашнем вечере.
— Насколько мне известно, любой охотник имеет превосходное чутье на ведьм? — встрял
поигрывающий ножом Лис.
Тоже нечестно. Почему они чуют наше присутствие в пределах десятков локтей, а мы узнаем
о ловцах исключительно при близком знакомстве. Так сказать, вплотную и с приставленным
к горлу мечом.
Да, и при этом охотники умудряются гибнуть. Бездарности.
Я подозрительно всмотрелась в голубые глаза нового знакомого, выискивая в них скрытую
угрозу.
— Ты слышал верные вещи, но… — Радислав неспокойно задергал ногой.
— Так вышло? — любезно подсказала я.
— Именно.
— И ты просишь отловить её?
— Да. — Темноволосый охотник, кажется, обрадовался моему пониманию.
— Каким образом, если мы не знаем, кто она, где вы встретились, как она сумела затуманить
твои инстинкты и прочее, прочее, прочее?
Вот раздражают меня мужчины. Ты их спасаешь, но вместо горячих слов благодарностей —
требование об очередной услуге. Так вышло с Лисом, ситуация повторяется, но с охотником.
Кто следующий? Попавший в передрягу правитель Рустии?
— Я расскажу, — сдался Радислав. — Она довольно молода — лет тридцать. Короткие
темные волосы. При формах… Встретились в трактире «Пылающая звезда». И…
Дальше он мог не говорить. Наверняка, охотничек будучи вдрызг пьяным, познакомился с
симпатичной женщиной и возжелал провести страстный вечер в её теплых объятиях. Ну-ну, а кончилось это чарами на крови, разделенными с другой ведьмой.