нужды?
— Я влюблен в тебя…
— Ложь.
— Честно.
Я добралась до спальни, сгребла предметы в кучу и придирчиво выбрала самые нужные.
Всего, к сожалению, не увезти. Спрашивается, на кой ляд покупала браслеты, платья, книги, расписные шкатулки? Разве что на радость жадноватым горожанам. Те непременно растащат
утаскиваемое и распилят остальное на дощечки.
Рядом путался Кот, терся о бедро, мурлыкал. Я почесала животное за ухом.
— Блохастый, охраняй жилище, копи мышей. Скоро свидимся.
Кот протяжно мяукнул, как понял, что расстается с хлебосольной хозяйкой. Всё нагнетало
обстановку.
— Так вот, — я вспомнила о мнущемся в проходе Лисе, — оставь сказки для детишек.
— Я заплачу, — моментально сменил точку напора тот.
Другой разговор. Уж больно не хочется побираться по тавернам или ловить крыс в сточных
канавах.
— Ладно.
Короткий ответ заставил Лиса ухмыльнуться. Он достал знакомые златцы из мешочка на
поясе. Я убрала монеты в походную сумку, в последний раз погладила стенающего кота и
прикрыла дверь в комнату.
— А куда мы идем? — любопытно уточнил Лис.
— Мучаюсь тем же вопросом.
Варрен предпочел смолчать. Когда я полезла через окно, он на миг остановился, склонив
голову и сведя брови домиком. Но опомнился и полез следом.
— Допустим, я тут не в почете. А ты чего? — пробормотал Лис, перекидывая левую ногу
через подоконник.
— За компанию, — хмыкнула я. — И благодаря другу. Кстати, вот и он.
Мы заприметили привалившегося к забору Всемила. Князь с поразительным любопытством
осматривал вырванный из земли корешок. Обнюхал, общипал ногтем. Разве что не
попробовал. Быстро же он свыкся с бродяжьей жизнью.
— Ты знакома с князем?! — прохрипел Лис, юркнув обратно в дом.
— Самую малость.
— Я никуда с ним не пойду, — возразил варрен.
В тот самый момент Всемил вскинул голову. В закатных красках лицо его выглядело
окровавленным. Светлые брови взметнулись вверх.
— Лада, — князь понизил голос, — осторожно. За тобой беглый вор!
— Его зовут Лис, — добродушно представила я варрена, насильно выпихивая его наружу. —
Вы на равных условиях: и тебя, и его собираются казнить. Поэтому прошу любить и
жаловать.
— Я никуда не пойду с ним! — округлив глаза, выдал Всемил уже знакомую мне фразу. —
Ты хоть знаешь, за что он был осужден?! Этот наглец вломился в княжескую сокровищницу!
Посреди бела дня. А когда его уводила стража, вопил что-то про крайне необходимый для
спасения чего-то там камень. Он же умалишенный.
Мои будущие спутники ощетинились, напряглись. Казалось, они могли разорвать друг друга
в клочья, как два бойцовых петуха. Я вскинула руки.
— Так, определяйтесь без меня, с кем я иду, а кто остается приглядывать за котом.
— Со мной, конечно. — Лис по-хозяйски погладил мое плечо. — Я тебе заплатил.
От подобной наглости я поперхнулась. И только осознала, что люблю князя, как тот
взметнулся:
— А я заплачу позднее!
— Да вы... вы… — окончательно растерялась я. — Неужели вы считаете, что меня можно
купить?
— Судя по всему, уже купили, — оскалился варрен.
Оправданный гнев переполнял меня, как вода — чашу. Глаза застлала туманная пелена. Я
сплюнула и развернулась на пятках.
— Да беса с два я куда-то пойду с вами. Сами, ребятки, сами. По болотцам, лесам. А я, пожалуй, останусь. В отличие от вас, меня тут жалуют и уважают. Сдались вы мне!
Перспективы заставили их содрогнуться.
— Лада, — залебезил князь, — не обижайся. Мы его тоже возьмем…
— Слава, — вклинился смутившийся Лис, — я без тебя пропаду. Ты же знаешь. Я согласен
на всё.
Вроде наступило перемирие. Но самые красочные ссоры, как известно, возникают из
пустоты.
— Лада, — поправил варрена князь.
— Слава, — поморщился Лис.
— Лада, — напирал Всемил.
— Слава!
— Ла-да!
— Да что за бараны! — зарычала, заткнув уши, я. — Перелезли через забор и пошли. Вместе.
К границе!
Округлый солнечный блик терялся за линией гор. Мужская половина помалкивала, петляя
среди улиц и высматривая прореху в частоколе, окружающем город. И я в последний раз
наслаждалась покоем засыпающего Капитска. Тот провожал меня безмолвием. Закатной
прохладой и изморозью на пожухлой траве.
Пункт десятый. Продать её тоже проблематично
«Умные люди возвращаются из чащобы.
Мудрые туда не ходят».
Народное изречение.
Выбор представлялся скромным: либо тянущиеся на много верст поля, голые, пустые, с
покосившимися пугалами; либо чернеющая полоса деревьев, верхушки которых были
покрыты инеем, будто белоснежными шапками.
Лес встретил нас с подобающим безразличием. Разве что вдалеке взвыл голодный волк, причем настолько проникновенно, что захотелось поделиться с хищником мясом. Блюда
было целых два: худощавое, полное желчи, но молоденькое, и упитанное, взрослое, противное, зато откормленное за счет городской казны. С удовольствием бы избавилась от
обоих. Ещё б и доплатила.
Под сапогами хрустели ветки. Солнечная монета давно закатилась за горизонт. От холода
леденело дыхание. У позвоночника обосновался табун мурашек, скачущий туда-сюда при
любом движении. Я уселась на пень от поваленной бурей сосны и громко прокашлялась, призывая удаляющихся спутников к вниманию.
— Лада, мы спешим, — напомнил Всемил.
— Спеши на здоровье. — Я достала из сумки одеяло. — Далеко собрался?
— Какие будут предложения? — глухо спросил Лис. — И, может, расскажете, к чему
спешка?
Ледяной ветер пробирал до костей. Я поежилась, перекидывая одеяло настороженно
осматривающимся мужчинам.
— Потом как-нибудь. Сейчас — сон.
— Тут?! — возмутился холеный князь.
— Тебе, как высокой особе, разрешаю отдыхать на верхушке ели. Я предпочту бренную
землю.
— Она же… — с отвращением пробубнил Всемил. — Кишит всякой мошкарой.
— Не, — успокоила его я. — Они издыхают в морозы. К тому же для вас я припасла одеяло.
— Одея-ло? — в страхе переспросил Лис. — Од-но?
Я достала тоненькую простынь, расстелила ее и улеглась, пытаясь насладиться
аспидно-черным небом.
— Одея-лы, од-ны, — передразнила я на зевке. — Делите его, как нравится. Кстати, Лис, если холодно — возьми мой свитер. На Всемила он, боюсь, не налезет.
Юноша беспрекословно метнулся к сумке. Немного погодя послышалось змеиное шипение
— спутники делили лежанку. Оно переросло в ругань, но вскоре стихло — я не успела даже
пригрозить им проклятьем.
— Лада, — донесся смущенный шепоток Всемила, — а ты обезопасишь нас от врагов?
— Предлагаешь сторожить сон двух здоровых бугаев?
— С помощью волшбы, — уточнил Лис.
— Поздно уже, не разберу чар в книге.
— А без книги? — единогласно.
— А без книги я вам такого наворожу, что и врагов не понадобится, — разоткровенничалась
я. — Почему бы вам не совместить приятное с полезным? Дежурьте по очереди. Костер, так
и быть, разожгу, и вам не придется рвать несчастное одеяло на клочки.
После повторного спора Лис покорно встал и ушел за хворостом. Я же вспоминала чары
негаснущего пламени. Они получались вполне сносно — годы обучения чему-то да научили.
Главное — поджечь именно ветки, а не кого-нибудь из нас.
Огонек родился хиленьким, песочно-рыжим. Он трепетал на ветру; словно блоха, метался по
веткам; в нерешительности замирал. Но потихоньку разрастался. Его острые лепестки
согревали.
Спутники сговорились о карауле, любезно оставив меня в покое и сказав напоследок:
«Пускай спит».
Да вот боги, как назло, забыли послать хотя бы крохотную дрему.
Мошкара оказалась куда живучей, чем я предполагала. Всю ночь она ползала по
конечностям, стремясь поселиться во всклоченных волосах. Жуки щекотали лапками ноздри, забирались в рот. Раздражала тяжелая песнь ветра и трескотня костра. Лис изредка
подкладывал новых веточек, и огонь поглаживал их, хрустя от неистового наслаждения.
Затем уставшего варрена сменил князь. Он, заняв почетную должность, тяжко вздыхал, громко дул на ладони, зевал во всё горло. Короче говоря, надоел до зубного скрежета. Я не
выдержала и присела рядом со Всемилом.
— Не спится? — миролюбиво поинтересовался тот.
— Угу. Куда мы направляемся?
— Знаешь, — князь приблизился к огню, почти касаясь его кончиками длинных волос, — я
думаю, правильнее всего — пойти к родителям. Уж они-то решат, что делать с мятежниками.
Не лишено смысла. В столице да при родителях-князьях мы точно не пропадем.
— По вкусу новая жизнь?
Я укуталась в простынь, будто гусеница — в толстый кокон. Снаружи торчало одно лицо.
— Не особо… Вчера я был любимым правителем, а сегодня? Беглец, который вынужден
терпеть присутствие жуткого варрена и издеваться над беззащитной девушкой.
Я чуть не зарделась от приятной характеристики. Не «ненормальной особой», не
«безрассудным подстрекателем, не «бесполезным существом», а над девушкой. Оказывается, я беззащитна. Ну-ну. И невинна до одури. Ешьте, что дают, как говорится.
— Кстати, насчет варрена, — заговорщицки продолжил князь. — Как долго ты его прятала?
Он угрожал расправой?
— С того самого дня, как сбежал, — призналась я. — Нет, ничуть. Всё по обоюдному
согласию.
Пришлось кратко, не вдаваясь в постыдные подробности, поведать Всемилу о знакомстве с
Лисом.
— Он же воришка… — пытался вразумить меня князь. — Нес ахинею про спасение… А
глаза горели, ручонки дрожали… Говорят, пару сокровищниц очистил перед нашей. И мы б
не поймали, если б днем не сунулся. Чистый безумец.
— Кого спасти-то собирался?
— Да бес его помнит. Небось обычный набор ворюг: братишку, сестренку, изголодавшихся и
несчастных.
— Может, он и не врал, — заявила я, разминая онемевшие ноги
— Любишь людей?
— Варренов, — поправила я. — И их тоже — нет.
Вдалеке заухала сова. Я встрепенулась, но успокоилась, погрузившись в пляску рыжего с
золотыми вкраплениями костра.
Утром всё изменится: будет раскалываться голова, свербеть в носу и жечь горло. Пока же так
хорошо и уютно, что не хочется и думать о сне.
— Ты знаешь какие-нибудь легенды о ваших краях? — любопытно вопросила я.
— Да их много, — Всемил почесал лоб. — Так и не вспомнить.
— А я слышала сказки о существах ростом в три сажени. — Я придала голосу загадочности.
— Якобы они пожирают несчастных путников, забредших в их пещеры. Надвое раздирают
туловище и щелчком раскалывают голову.
— Великаны? Читал где-то, глупости. Если они такие высокие, то почему не видно их
макушек? Это как с вивернами. По легендам — были, а на деле — никаких доказательств.
— Ну-у, не скажи-и, — провыла я. — Вдруг спят? Великаны. Виверн-то явно не существует.
Всемил лукаво посмотрел на меня, я недобро прищурилась в ответ.
И вдруг, прерывая умиротворение, на колени что-то спрыгнуло. Вцепилось острыми когтями
в кожу, взвыло бесовским гласом. Я завопила от ужаса. Отшатнувшийся Всемил чуть не
рухнул в костер. Лис подскочил и, широко распахнув глаза, выставил нож, готовясь к атаке.
— Что случилось? — гаркнул он.
— Не знаю, — я дрожала. — Что-то… Кто-то… Оно уползло…
Не так далеко, как хотелось бы. Рядом со мной, навострив уши, вздыбилось жуткое, черное
чудище с длинным мышиным хвостом.
Спутники хохотали до слез. Около меня сидел кот. Кот по имени Кот. Животное решило, что
угроза миновала, поэтому облизывалось, выгибаясь и вытягивая вперед левую лапу. Как он
нашел нас в глуши? Отвратительное, мерзкое создание!
Но кот, потершись о мой «кокон», заурчал с такой нежностью, что у меня пропало желание
подвешивать его за хвост.
Вот и собралась компания. Так тасует карты богиня судьбы. Если чародейка, то с котом.
Если лес, то мрачный. А если я, то с целым ворохом личных неудач.
Вспомнилась песенка про веселого утопленника, любимая деревенскими детишками. Теперь
я понимала его радость. Он уже умер. Ему нечего терять.
***
До утра мы не уснули. Мужской пол, состоящий из трех разномастных, но одинаково
противных существ, долго насмехался и «пугал» меня. Я, взбесившись, пригрозила
шутникам испепелением, но те растеряли веру в «могущество магички». В итоге я, как любая
приличная девушка, просто обиделась и показательно ушла спать за соседние кустики.
Вскоре, вздрагивая от шорохов и промерзнув до костей, решила, что на первый раз негодяев
можно и простить.
А после рассвета сбылись худшие предсказания: глаза горели от солнечного света, звуки
приносили нестерпимое желание утопиться, а непрерывное чихание вызвало новый
припадок хохота у спутников. Вдобавок голод стучал по ребрам огромной костяной ложкой.
Хоть кто бы поинтересовался здоровьем. Нет, вру. Интересовались.
— Как себя чувствуешь? — ко мне присел встрепанный Лис.
— Плохо, — со слезами пробормотала расчувствовавшаяся я.
— М, это хорошо, — бездумно покивал варрен, не вслушиваясь в моё нытье. — Как обстоят
дела с завтраком?
— Мне откуда знать? — подбоченилась я.
— Ну, ты — женщина, — Лис выдал глупую улыбку. Ему поддакнул сосредоточенный
Всемил, пытающийся скатать простынь в трубочку, которая бы влезла в сумку.
— А вы — мужики, — парировала я. — Бесполезные, между прочим. Я вам из грязи стану
готовить?
Лис пожал плечами и куда-то ушел.
— Как ты вообще умудрилась их туда впихнуть? — пыхтя, вмешался князь. — Это же
невозможно!
Ха! Я знавала девушку, которая в своих прелестях умудрялась носить мешочек с деньгами.
Увесистый мешочек. В маленьких прелестях.
При беглом осмотре выяснилось, что Всемил растерял былой лоск. Под белоснежной кожей
глаз залегли сероватые тени, в волосах затесались опавшие листья. Предполагаю, что и мне
далеко до столичных див, но, пожалуй, не будем о грустном.
— И всё-таки… Я безумно хочу есть, — канючил князь. — Какие будут предложения?
— Предлагаю съесть кота. — С этими словами я примерилась к лежащему на пеньке зверю.
Тот неторопливо приподнял морду от хвоста, который усердно пожевывал мгновений так с
сотню. Взгляд выражал обиду, и я, пристыдившись, погладила кота по шерстке.
Вопрос питания оставался открытым. Нет, конечно, съедобны и грибы, и травы, и некоторая
листва. Но при дождливой погоде и без котелка готовить я могу разве что в сложенных
лодочкой ладошках.
Жизнь полна несправедливости. Почему врут заезжие поэты? Девочкам рассказывают о
прекрасном князе, который заберет их в свое поместье и наделит властью над целыми
городами. Мне, например, ни то, ни другое задаром не нужно. Но князь таки появился, да
только в придачу к нему я получила вечно недовольного варрена и упоенно пожирающего
себя Кота. А как же истории о любви, чистой, словно незамутненная капелька дождя?
Одолеваемая грустными мыслями, я и забыла об ушедшем Лисе. Тот вернулся из гущи леса и
позвал Всемила:
— Эй, подойди сюда.
— Эй? — переспросил князь. — Имя напомнить?
— Ты мне не брат, чтобы зваться по имени, — окрысился варрен.
Я только переводила взор с одного скандалиста на другого. Переубивают друг друга, так
хоть перекушу.
— Значит, и подходить незачем. — Князь с неестественным задором принялся теребить
застежку на сумке.
— Слушай, — раздраженно фыркнул Лис, дернув щекой, — я нашел интересную пещерку.
Там трупов — завались.
В подтверждение количества мертвецов он отчертил линию у подбородка.
— Ты кого-то убил? — безнадежно отозвалась я.
— Не моли чепуху. — Лис поджал губы. — Там лежат скелеты.
— Нетронутые?
— Тронутые. И неоднократно. Некоторые обглоданы до основания. Поэтому тебе я и не