Не оборачиваясь, я хлопнул в ладоши.
— Отлично. Так ты расскажешь, что делаешь? — Альена встала рядом со мной и попыталась заглянуть мне через плечо.
— Улыбки отрабатываю. По совету из книги.
— Чего?! Улыбки отрабатываешь? — Альена недоуменно уставилась на меня. — По совету из книги? Какой?
— Вот этой. Серия ЖЗЧ. В смысле книга серии «Жизнь замечательных чертей». Это о Мефистофеле.
Альена с любопытством уставилась на книгу.
— А-а, твой идеал. Ты как-то говорил. А зачем улыбки отрабатывать?
— Ты ничего не понимаешь, — отмахнулся я. — Улыбка для черта — это все. Она как визитная карточка. С ее помощью черт должен уметь управлять своим собеседником.
— Ух ты. — Альена вытащила у меня из руки книгу и взглянула на фотографии черта в ней. Просмотрела несколько видов улыбок. Прочитала подписи. — Ужасно, — оттолкнула она книгу. — Я всегда считала, что улыбка прежде всего должна быть искренней, а все остальное — чушь. А управлять с ее помощью… это подло просто.
— Ничего подобного! Это ужасно чертово.
— Я и говорю, подло. Эзергиль, зачем тебе это? У тебя такая хорошая улыбка. Но когда ты следуешь советам из этой книги, меня тошнить тянет от твоего вида. Как я понимаю теперь, все твои гримасы были из нее.
Я с сомнением взглянул на книгу. Потом на Альену.
— Тебе правда моя улыбка нравится?
— Конечно. Она у тебя очень милая. Такая задорная. А то, что ты изображаешь из книги… жуть.
Я улыбнулся. Альена обошла меня кругом. Потом быстро достала из кармана зеркало и протянула мне.
— Правда, здорово?
— Наверное, — пожал я плечами, рассматривая себя. Потом повернулся к большому настенному зеркалу. Улыбнулся так, как показано в книге. — Хм. Ты знаешь, а ты права. Я понял, главное — искренность в чувствах. Если поверить в то, что хочешь показать, то и улыбка получается такой, какой нужно. Главное — понять, какие чувства ты хочешь внушить собеседнику, и внутренне настроиться.
— Эзергиль!!! — Альена гневно топнула ногой. — Я вовсе не это хотела тебе объяснить! Я хотела сказать, что искренность гораздо лучше любого обмана!
— Я понял, — кивнул я. — Я же говорю, спасибо. Если искренне поверишь в те чувства, которые показываешь, то и улыбка будет искренней. Теперь надо только потренироваться.
— С тобой невозможно общаться, Эзергиль! — Альена гневно отвернулась, махнув своим «хвостом» едва мне не по лицу. — И ты ничуть не лучше остальных чертей, о которых нам рассказывали в школе! Даже хуже!!!
Девчонка выскочила из комнаты, хлопнув дверью. Я проводил ее растерянным взглядом. Я вовсе не хотел ее обидеть. Честное слово не хотел. И что на нее нашло?
— Вижу, вы встали? — В комнату заглянул Федор Иванович.
Я посмотрел на книгу в руке. Щелчком пальцев отправил ее обратно в дерево.
— Встали, — буркнул я.
Священник задумчиво оглядел меня. Я, стараясь не обращать ни на кого внимания, прошел в ванную. Дверь оказалась заперта. Я подергал ее. Потом навострил уши. Из ванной раздавались подозрительные всхлипыванья. Я покосился на замершего рядом священника и постучал.
— Уйди! — донеслось из-за закрытой двери.
— Альена.
— Уйди, я сказала! Я не желаю больше тебя знать!!! Видеть тебя не могу!
Я растерянно посмотрел на Федора Ивановича и пожал плечами.
— Девчонки, — произнес я так, словно это все объясняло.
— Ага, — согласно кивнул он. — Но мне кажется, что тебе стоит извиниться.
— Это еще за что?!! — взвился я.
— Не знаю. Но просто так люди не плачут. Мне кажется, ты чем-то ее обидел.
Я опять покосился на дверь. Постучал. На этот раз ответа не было. Федор Иванович лишь пожал плечами.
— Я в отношениях ангелов и чертей, конечно, не разбираюсь, но мне кажется, что тебе эта девочка небезразлична. Как и ты ей. Но сейчас вы оба близки к тому, чтобы потерять друг друга.
«Целитель душ, — чуть ли не выплюнул я. — Все-то вы понимаете. Ладно, сам разберусь».
Я сердито насупился. Поправил одежду и прошел сквозь дверь в ванную. Позади охнул священник. Я на него не обратил никакого внимания.
Альена сидела на краешке ванны и всхлипывала. При виде меня поспешно отвернулась.
— Уйди, я тебе сказала!!! Ты всегда входишь без спроса туда, куда тебе запрещают входить?
Я пожал плечами.
— Если бы ты не хотела меня видеть, то вполне могла ДЕЙСТВИТЕЛЬНО запретить мне войти.
— Ах, так?!! — Альена вскочила с места. Ее глаза гневно сверкнули. — А ты еще мне умным казался!!! А на самом деле дурак!!! Ой, дурак!!! А ну вон отсюда!!! Вон!!! — Сияние, разлившееся вокруг Альены, нестерпимо обжигало меня, выталкивая из ванны.
— Альена, — попытался заговорить я. — Ну давай поговорим! Давай без этого! Ну прошу прощения, если в чем виноват.
— Вон! — Меня как пробку из шампанского вышвырнуло сквозь дверь прямо под ноги священнику. Тот, ухмыляясь, смотрел на меня.
— И правда, дурак, — признал он.
Я разозлился. Вскочил с места, рванул к двери ванны и словно на бетонную стену налетел.
— Она ведь для того и оставила возможность тебе войти, чтобы ты вошел. Она надеялась, что ты придешь к ней. А ты повел себя как чурбан. — Федор Иванович с грустной улыбкой смотрел на меня.
— А подслушивать нехорошо, — буркнул я, только сейчас поняв, какого дурака свалял. Во идиот!!!
— Кто бы говорил.
Я гневно вскинулся, но тут же потух.
— Федор Иванович… отец Федор… что же мне делать? — жалобно спросил я. — Я ведь не смогу без нее! Если она сейчас уйдет… Я ж не смогу…
— Уже хорошо, что ты сам это понимаешь. А что делать… извиняйся. Извиняйся до тех пор, пока тебя не простят. Это все, что я могу сказать. Ладно, пойду я чай приготовлю.
Я посмотрел вслед священнику. Вот целитель душ хренов. Легко ему говорить. А я, между прочим, черт! А черти не извиняются. Не извиняются! Совсем! Ни перед кем. Я отвернулся от двери и сделал шаг в сторону кухни. Вот уйду сейчас и забуду обо всем! Пусть без меня пытается помочь Алеше. Вот только практику тогда я не сдам. Только из-за практики я сейчас и останусь. А еще из-за пятисот монет. Точно!!! Как я об этом не подумал! Пятьсот монет. Если я сейчас расстанусь с Альеной, то их проиграю. А значит, из-за них можно и извиниться. Черти не извиняются. Но из-за пятисот монет стоит. И из-за практики. Именно так. Из-за монет и из-за практики. А эта упрямая и глупая девчонка мне совсем даже не нужна. Вот еще. Нужна она мне. Не шибко и красивая она. И вредная к тому же. Значит, из-за монет и из-за практики, а вовсе не из-за нее.
Я осторожно подошел к двери и постучал.
— Альена, я идиот.
В ответ тишина.
— Я знаю, что ты меня слышишь. Понимаешь, я ведь часто говорю не то, что думаю. Но ведь я же черт. А ты ангел. Самый лучший ангел из тех, кого я знал. Неужели ты не простишь меня? Неужели у тебя в сердце нет ни грамма жалости к такому большому тупице, как я? Ну да, кретин я, но не убивать же меня?
— Стоило бы, — донеслось из-за двери. Ура!!! Она заговорила! А если так, то я уговорю сейчас. Заговорю зубы и уговорю… Эй, стоп!!! Я уже заговорил ей зубы сегодня. Хватит! Как она говорила? Главное искренность.
— Альена, — чуть ли не простонал я. — Ну прости меня, пожалуйста! Я не могу, когда ты так сердишься на меня. Ну болван я.
— Еще какой!
Я почувствовал, что барьера больше нет, и поспешно вошел в ванную. И тут же был схвачен за ворот.
— Ты никогда не будешь использовать то, что я тебе говорю, для своих чертовых шуток!!! Пообещай мне это!
О! Так вот что ее рассердило. Я действительно болван. Я ведь должен был понять, что ангел мои шуточки по поводу ее уроков воспримет несколько болезненно.
А тем более, когда она действительно открывала мне свои чувства. А я так над ней поиздевался.
— Обещаю.
Меня тут же отпустили.
— Эзергиль, ты самый несносный тип из всех, кого я знаю!
— У каждого свои недостатки, — пожал я плечами. — Только пообещай и мне.
— Что?
— Что не будешь меня ничему учить, чтобы я смог сдержать свое слово. — Ох, кто ж меня за язык тянет!
— Эзергиль!!! — Альена секунду гневно смотрела на меня. Я испуганно замер. Но тут же девочка расхохоталась. — Ты неисправим, Эзергиль.
— Ага, — облегченно вздохнул я. — Но ведь если бы я был исправим, то я был бы не я.
— Это точно. Мир?
Я пожал протянутую руку.
— Мир. Давай относиться терпимо к недостаткам друг друга?
— Давай. Но я иду тебе навстречу только из-за Алеши! Ясно тебе это?
— Совершенно, — серьезно кивнул я. — Я тоже иду навстречу тебе только из-за зачета по практике.
— Вот и здорово, что мы так хорошо друг друга понимаем.
— Ага, — кивнул я, решив не заострять внимание на подобном понимании. Мы и в самом деле поняли друг друга. Даже оправдания для примирения одно и то же подобрали. — Пойдем. Нас там чай ждет. Не знаю уж, из чего его заваривает отец Федор, но чай бесподобен. Надо бы у него рецепт спросить.
Священник довольно уверенно вел нас куда-то в сторону окраин города. Мы с Альеной вынужденно плелись следом, хотя я не совсем понимал, куда мы идем и что нам там делать. Однако Федор Иванович уверил меня, что ему просто необходимо встретиться с одним человеком. И что он отправился бы к нему еще вчера, если бы тот был на месте.
— И что это за человек? — поинтересовалась Альена.
— Так. Очень хороший человек. Мой бывший командир по Афгану.
Дальше что-либо священник рассказывать отказался. Впрочем, мне большего и не надо было. Я тут же слегка приотстал и достал свой замечательный блокнот. Конечно, читать на ходу было не совсем удобно, но возможно. Альена пристроилась рядом и заглядывала мне через плечо. Я неодобрительно косился на нее, но говорить о том, что у нее есть свой блокнот, поостерегся. В конце концов, мы только недавно помирились. И ссориться вновь у меня не было никакого желания. Так что если ей так нравится, то пусть читает.
В этот момент священник остановил проезжающую машину и что-то спросил у водителя. Потом махнул нам рукой.
— Быстрее. Садитесь.
Мы с Альеной переглянулись. Я, пожав плечами, залез на заднее сиденье. Альена пристроилась рядом. Отец Федор сел на переднее сиденье. Машина тут же рванула с места. Альена как-то по-особому взглянула на водителя и хмыкнула.
— Ваши дети? — осведомился водитель, глядя на нас в зеркало над головой.
— Наши-наши, — отозвался я. — А что, разве не похожи?
— Шустрый мальчик, — хмыкнул водитель. Альена фыркнула, едва сдержавшись, чтобы не расхохотаться. Я же гордо взглянул на нее.
— Вот даже люди со стороны согласны с этим. — Я повернулся к водителю. — А еще я умный, смелый и скромный.
Теперь уже хмыкнул священник. Водитель же откровенно забавлялся.
— Весело вы живете.
— Вы не представляете насколько, — отозвался отец Федор. — С этой парочкой соскучиться трудно.
Наконец машина остановилась на какой-то улице, где тянулись старые пятиэтажные дома, называемые в народе хрущевками. Священник расплатился и вылез из машины. Зашагал в ближайший двор.
— Вы мне вот что объясните, — поинтересовался он, не поворачиваясь. — Как я понимаю, весь план по обращению Алеши в сторону веры был разработан именно Эзергилем. Я могу понять тот трюк с продажей души и договором. Могу понять, зачем вы вовлекли во все это душу матери Алеши. Понимаю, почему вы втащили в это дело отца Алеши. Те мелковозрастные грабители тоже понятно. Но я никак не могу понять, зачем вы вплели сюда настоящих бандитов. Эти ведь не шутят.
— Вы слышали о непредвиденных проблемах? — поинтересовался я.
— Хотите сказать, что это все непредвиденные проблемы? Не слишком ли они серьезные?
— Скажем так, я вовсе не рассчитывал, что отец Алеши побежит рассказывать о найденных миллионах в ближайший кабак.
— Ты вроде говорил о ресторане?
— А в чем разница?
— Хм, действительно. Ладно. Значит, непредвиденные трудности. И какие у вас планы? Что вы намерены предпринять дальше?
— Ничего.
— То есть? — Священник остановился и повернулся к нам.
Я вздохнул.
— Мы не можем напрямую воздействовать на события. Только опосредованно. Неужели это непонятно? Мы не можем нарушать свободу воли людей.
— Даже если свобода воли грозит смертью?
Теперь уже мы вздохнули вместе с Альеной.
— Вы поймите, — попыталась объяснить Альена. — Для вас ваша смерть — это все. Конец всему. А для нас — это всего лишь пройденный этап для души. Конечно, мы вовсе не стремимся ускорять чью-то смерть. Каждый должен сделать на этой Земле то, что должен. И убийство — это тоже свобода воли человека. Тут вы правы. Нельзя дать свободу в творении добра и ограничить ее в творении зла. И если мы помешаем совершиться преступлению здесь и сейчас, то где-то произойдет еще более страшное преступление. Я понятно объясняю?
Священник задумался. Обошел лужу на дороге.
— Не совсем, — признался он.
— Потому что вы смотрите с точки зрения человека. Для вас, например, норма, увидев где-то зло, попытаться его исправить. Это хорошо. Исправленное зло порождает где-то добро. Но если исправить его попытаемся я или тем более Альена, то мы породим только большее зло. Ибо вмешаемся в основу миропорядка — Свободу Воли Человека.
— Ясно. Проблему придется решать нам без вашего участия.
— А вы и делаете это. Хорошо или плохо, но делаете.
— Гм. — Священник хмыкнул и стал насвистывать какую-то песенку. Подошел к подъезду и вдруг замер. — Вот что, ребята, подождите меня здесь. Если уж помочь вы не в силах, то предоставьте человеческие дела людям. Тоже мне, ангел и черт.
Мы с Альеной остановились. Отец Федор скрылся в подъезде. Я пожал плечами и опустился на скамейку перед подъездом. Стал наблюдать за играющей детворой во дворе. Рядом пристроилась Альена.
— По-моему, он обиделся.
— Он тоже человек, — заметил я. — Хоть и лучше других. Узнав, кто мы, он ожидал чуда, а оказалось, что чудес не будет. И проблемы никто за них тоже разрешать не собирается.
— Напрасно ты так. — Альена обняла себя за плечи и повернулась ко мне.
— Я не прав?
— Все равно напрасно. Может, он и хотел помощи от нас…
— Не помощи. Не помощи, а решения проблемы. Помощь в решении мы окажем. Но вот решать проблему придется им.
— Все равно ты не прав.
— Угу. Разговор на уровне «сам дурак».
— Сам дурак.
Я хмыкнул.
— Закурить не найдется?
Я оглядел с ног до головы задавшего вопрос. Верзила. Лет шестнадцати. Рядом еще один такой же. Чуть позади топтался парень помладше. Возможно, лет четырнадцати. Вся троица посматривала на нас выжидательно. И сигареты им явно требовались в последнюю очередь. Я залез в карман и достал сигарету. Потом зажигалку. Такого от «интеллигентного сморчка», за которого меня, очевидно, и приняли, троица явно не ожидала. Именно от растерянности главарь сигарету взял и раскурил ее от услужливо протянутой зажигалки. Конечно, заезженно и примитивно, но выдумывать для этого типа нечто оригинальное совершенно не хотелось. Еще не хватало на разных идиотов что-то сложное сочинять. И так сойдет.
— А у тебя ниче сигары.
— Угу, — хмыкнул я, поворачиваясь к сидящей рядом со мной девочке. — Альена, заткни уши.
Альена уже успела узнать меня достаточно хорошо и просьбе совершенно не удивилась. Молча зажала руками уши и зажмурилась. Я последовал ее примеру.
— Вы че? — удивился курильщик. Больше он ничего спросить не успел. Раздавшийся грохот ударил даже сквозь ладони. Курильщик с совершенно черным от копоти лицом стоял перед нами и растерянно хлопал глазами. Остальные двое от неожиданного взрыва подскочили на месте и сиганули в стороны.
— Хулиганье!!! — раздалось из окна. Из гаража выскочил мужчина с монтировкой. На игровой площадке испуганно обернулись дети. А вот взрослая часть двора смотрела на нашего курильщика ну совсем неодобрительно. Кто-то уже шагал к нему с очень легкочитаемыми намерениями.