В общем-то, сам Сварог никаких трудов и не затратил — всю работу провернули земные герольдмейстеры, старички из имперской Геральдической коллегии, давние и верные союзники Сварога. Конечно, придется многих наградить — а первым в списке поставить графа Дино.
Именно граф, уже давно излечившийся от черной меланхолии касательно личной жизни, едва услышав о проекте, предложил отличную идею: финансисты тоже немного циники, работа такая... В два счета объяснил Сварогу, как сделать турниры не просто благородной потехой, но и постоянным источником дохода для казны...
Должность главного распорядителя турнира испокон веков считалась почетной. Таковой она и останется — но будет привилегией, за которую как главному, так и полудюжине его ближайших помощников придется ежегодно вносить в казну кругленькую сумму. Раскошелятся, как миленькие, — ни за что честолюбцы не платят так дорого, как за всевозможную почетную мишуру. Свой взнос будут платить и участники турнира. Плата будет браться и со зрителей, правда, исключительно мужского пола (сделаем приятное женщинам). Турнирные доспехи предстоит заказывать не где попало, а в строго определенных мастерских, принадлежащих опять-таки короне. То же касается и оружия. Налог с торговцев, которые всегда кишели на турнирах. Школы выездки турнирных могучих лошадей — в руках казны. Общий итог получался довольно впечатляющим — а в Трех Королевствах деньги нужны постоянно, их там вечно не хватает... А что же вы хотели, господа мои? За развлечения, особенно сопряженные с получением почетных званий, надо платить...
Хорошо бы еще ввести для участников обязательное страхование, это добавило бы к ожидаемой прибыли не менее двадцати процентов. Но тут уж ничего не поделаешь: дворяне-с... Страховое дело здесь процветает не первую сотню лет, но для дворянина страховаться столь же позорно, как показаться на людях без шляпы или завести гончарный заводик, не располагая сырьем в своих землях. Купцы страхуют корабли и грузы, склады, магазины, лавки и лавчонки, таверны и все прочее, что только возможно, ремесленники — мастерские, крестьяне побогаче — урожай от плодожорки или засухи, а вот дворянину подобное невместно. Правда, в последнее время появились крамольники, в основном из захудалых, начинают помаленьку страховать дома и те же урожаи, но отношение к ним самое неодобрительное...
И обязательно, как следует обдумав, сделать что-то с дуэлями — совсем запретить не получится, но стоит попытаться оставить несколько самых важных поводов, когда уж честь по-настоящему задета, а превеликое множество пустяковых («лаур, ты кого имел в виду, столь гнусно ухмыляясь?» — поневоле пришло на ум) отменить к чертовой матери.
Стоп, стоп! Это уже дела, и отнюдь не текущие. Так что нужно старательно отвлечься, в кои-то веки выпадает... Может быть, взять Яну и махнуть на денек в Ратагайскую Пушту? Она давно хотела. Но ведь ратагайцы, раньше чем через три дня, не отпустят, иначе получится нешуточный ущерб для чести, по всей степи пойдут пересуды: эти-то, Черные Шапки, гостю уже через день уехать позволили, стыд им и позор, сквалыгам и нарушителям обычаев... И не объяснишь им, что в любой момент могут выдернуть по неотложным делам... Забудем пока.
Он позвонил статс-секретарю, чтобы унес документы и передал указы печатникам. С привычной сноровкой накрыл себе небольшой достархан, опрокинул пузатую чарочку и придвинул к себе одиноко красовавшуюся посреди стола большую картонную коробку для канцелярских бумаг, заменявшую здесь папки. Эмблема тайной полиции, аккуратнейшим писарским почерком выведено: «АССАМБЛЕИ». Вытряхнул из нее на стол с дюжину других, толстых и тоненьких. Это уже были не дела, а чистой воды утоление любопытства — порой бумаги Интагара для этого и служили.
На всех стояла та же эмблема, канцелярским почерком выведено где «Безобидно», где «Заслуживает внимания». Одна папка выделялась из прочих, поперек шла жирно намалеванная красная полоса (с канцелярской точки зрения ничего не означавшая, просто чья-то самодеятельность, чтобы привлечь внимание), и уже не полицейский писарь, а Интагар начертал пониже полосы коряво и размашисто: «Сущая мерзость».
Подумав, Сварог решил, что с мерзости начинать не стоит, ее и так хватает, лучше оставить на потом. Поворошив папки, выбрал одну из безобидных.
Ассамблеями здесь именовалось то, что в Англии назвали бы клубами, а в Советском Союзе — кружками по интересам. Устав, членство, система рекомендаций для гостей и кандидатов...
Больше всего имелось игорных — карты, кости, корут[1], скидель[2]. Примерно в половине играли без ставок, интереса ради, в оставшейся половине — на деньги. От обычных игорных домов Ассамблеи такие отличались тем, что туда не мог попасть посторонний с улицы (а вот шулера, маскируясь под приличных, все же просачивались по чьей-нибудь рекомендации). На всех тех, где игра шла на деньги, стоял давно знакомый Сварогу штампик, заключенный в квадрат глаз, означавший, что агентурное наблюдение за данным заведением ведется, и тихари туда внедрены.
Куда только Интагар ни внедрял агентуру, разве что к монахам из боевых Братств не удавалось — чтобы к ним врасти, нужны годы, да и контрразведка у них своя, о которой известно только то, что она существует...
О причинах появления штампика Сварог догадался и без пояснений — бывали печальные примеры. Члены таких Ассамблей — люди денежные, игра частенько идет по крупной, а среди завсегдатаев хватает чиновников, обремененных государственными тайнами.
Проигравшиеся в пух и прах, без надежды поправить дела ведут себя по-разному: у военных хорошим тоном считается стреляться, а вот цивильные... Иные как раз и пытаются торгануть доверенными им государственными секретами, и не всегда вовремя удается схватить за руку. Были примеры, были. А потому таким заведениям уделяют особое внимание иностранные шпионы — и здесь хватало примеров. Да что там далеко ходить, в те времена, когда Сварог еще не был снольдерским королем, люди того же Интагара из внешней разведки...
Он ухмыльнулся и отложил папку — что было, быльем поросло. Немало Ассамблей (кстати, им всем дают названия, стараясь подбирать покрасивее) по сути своей — те же самые дворовые компании, в которых прошла юность Сварога: гитара, бутылочка, все прочее... Правда, в здешних Ассамблеях собирается «золотая молодежь» обоего пола, дворяне и верхушка Сословий, но суть под любыми звездами одинакова: танцы, флирт, бутылочка-другая, а то и задние комнаты для удобства влюбленных пар. Правда, в том случае, если Ассамблея собирается в чьем-то родительском доме, о бутылочках и задних комнатах и речи быть не может: родители бдят (явно помня собственную молодость), обычно отряжают в надсмотрщицы какую-нибудь пожилую тетушку, и та, якобы прикорнув в углу за своим вязаньем, на деле следит за происходящим не хуже интагаровых сыскарей. Да и лакеи стучат, что им в прямую обязанность вменено. А в общем, предоставлять свой дом для таких вот Ассамблей считается хорошим тоном. В чем наверняка есть немало и от житейской практичности — пусть уж дети, особенно дочки, будут на глазах, чем болтаться по друзьям и подругам. Да и те, у кого дочки на выданье, могут подходящего жениха присмотреть, как это имеет место быть на балах, вообще приглядеться к молодым холостякам...
Те, на чье месячное содержание родители не скупятся, проявляют порой побольше изобретательности. Сварог, перелистывая очередную сводку, не без удивления узнал о двойном дне респектабельного ресторана «Золотой олень», где они с Яной порой ужинали и танцевали — кухня там была хорошая, особенно морская и оркестр неплох. Оказывается, ресторан давным-давно перекупила у хозяина (оставив его управляющим) Ассамблея «Лесной василек» — и трижды в неделю заведение было открыто только для своих. А если учесть, что там был еще и второй этаж с неплохо обставленными комнатами... Правда, никак нельзя сказать, чтобы молодежь так уж погрязла в предосудительных развлечениях — все обстояло довольно прилично, в пределах некой нормы — знали меру...
Чего никак не скажешь о некоторых других Ассамблеях, например о «Парчовой маске». В полном соответствии с названием, члены туда являлись исключительно в масках, полностью скрывавших лицо. Никто никого не знал, и уж там-то развлекались по полной. Тут же имелась справка от начальника внедренных туда агентов, сообщавшая, в чем прикол: «верные» жены и «верные» мужья с безукоризненной репутацией в обществе, о которых самые завзятые сплетники не в силах раскопать ничего дурного, да вдобавок благонравные доченьки титулованный родителей, которых весь окружающий мир полагал образцом добродетели и невинности. Некоторых агентам Интагара все же удалось проследить и опознать. Тут тоже следовало держать ухо востро: еще одно грибное и рыбное местечко для сбора компромата, способное привлечь иностранных шпионов.
Ну, а уж «Молодая лань», которой и посвящена та самая папочка с красной полосой, собственноручно Интагаром подписанная, единственная из всех... Читая, Сварог крутил головой, фыркал, иногда ругался про себя: в конце концов, есть же какие-то пределы светских развлечений. А тут... Не всякий бордель способен конкурировать. Ассамблею создали некий молодой граф с супругой и принимались туда только молодые супружеские пары, на время заседаний, так сказать, Ассамблеи перестававшие быть таковыми. И начиналось...
Он сердито бросил папку на стол, подавив желание вытереть руки носовым платком: положительно, есть же пределы... И все это в паре, тройке кварталов от королевского дворца — граф не из бедняков, а степень престижности здесь определяется близостью жилья ко дворцу. Опять-таки, все члены Ассамблеи приняты при дворе, никто ни разу не дал повода для сплетен, с графиней Сварог несколько раз танцевал на балах, оставалось впечатление чистоты и свежести. А в узком кругу, значит, вот так...
Хорошо еще, настроение подняла следующая папочка, не содержавшая никакой грязи, наоборот способная лишь развеселить. С десяток мастеров цеха Фонарщиков Золотой Гильдии организовали Ассамблею «Тайны земли и неба», на заседания каковой и уходили почти каждый вечер. Женам они с таинственным видом, сплошь недомолвками, сообщали, что занимаются поиском кладов посредством лозоходства, а также кое-чем столь тайным, о чем и близким говорить нельзя. Заседания всякий раз проходили в задней комнате таверны «Кошка и кастрюля» и заключались исключительно в распитии нескольких жбанов доброго пива с хорошей закуской. Жены пока что верили.
Сварог фыркнул, на сей раз весело. Мужички подыскали себе надежную и убедительную легенду. Лозоходство наказуемой магией не считалось, числилось среди «не до конца познанных стихийных сил» и никем не преследовалось. (Ученые, с которыми Сварог как-то говорил по этому поводу, разводили руками: никто не может объяснить, как и почему, но это работает.) Что не исключает появления шарлатанов, но это уже забота полиции. С некоторым сочувствием к выдумщикам Сварог подумал, что эта благодать до бесконечности тянуться не сможет — рано или поздно кто-то из жен что-то заподозрит, начнет думать, сопоставлять, поделится сомнениями с приятельницами. Подозрительные жены кое в чем не уступают полицейским сыщикам, даже самым хватким. Рано или поздно запорются, а жаль: совершенно безвредные мужики, озабоченные, кроме работы, одним: как бы им собираться на дружеские посиделки за добрым пивом чаще, чем позволяют сварливые жены? Причем женам при этом не изменяют, не то что некоторые — ни единого раза не зафиксировано присутствия на Ассамблее особ противоположного пола, посторонних своего пола, впрочем, тоже. Так-так-так... Матушка[3] Таммаж, супружница одного из мастеров, недавно замечена в «Кошке и кастрюле». Совала монеты парочке слуг, подающих напитки и закусь в задние комнаты, пыталась разузнать, о чем на заседаниях Ассамблеи говорится. Началось. И будет, несомненно, иметь продолжение. Может быть, дело тут не в нелюбви женушек к подобным посиделкам, а в названии Ассамблеи. Весьма возможно, кто-то из жен мог подумать, что их мужья связались с теми предосудительными видами магии, что запрещены и неустанно преследуются. Ведь не успокоятся матушки, туда их батюшку. И ничего нельзя сделать. А почему, собственно, нельзя? Кто сказал, что нельзя? Королю Сварогу Варгу многое можно...
Согнав с лица лукавую ухмылку, он нажал шпенек вызова статс-секретаря, и когда тот вошел, протянул ему одну из бумаг, касавшихся «лозоходцев»:
— Приготовьте для каждого из здесь упомянутых Королевскую Привилегию. Поскольку достоверно установлено, что деятельность Ассамблеи «Тайны земли и неба» ни в коей степени не связана с предосудительными разновидностями магии, преследуемыми законами королевства, его величеству благоугодно выдать означенной Ассамблее привилегию и далее продолжать деятельность так долго, как найдут нужным члены Ассамблеи. При условии, что они и впредь не вступят в противоречие с «Кодексом о черной магии и близким оной занятиям». Формулировка... Ничего нового. «За искусное и быстрое выполнение работы, вызвавшей удовлетворение короля». Пусть гонец, который будет бумагу доставлять, выдаст каждому по золотому («За сообразительность», — мысленно усмехнулся он), но моим именем накажет: более число членов Академии не расширять.
Он был доволен собой. Раз в кои-то веки сделал доброе дело, не преследуя при этом никакой выгоды для себя или государства. Любая матушка, если муженек ей с торжествующим видом сунет под нос такую бумагу, навсегда прикусит язычок, не говоря уж о том, чтобы вынюхивать в «Кошке и кастрюле».
— Да, вот что еще, — сказал он. — Эти люди должны знать: привилегия им дана за то, что они искусно выполнили порученную им работу во дворце. Им велено не удивляться и помнить, что король знает все...
Статс-секретарь чуть поклонился в знак того, что все понял, содержание бумаги по своему обыкновению запомнил накрепко и вопросов не имеет. Застыл в выжидательной позе — могли последовать и другие распоряжения.
— Пока все, — сказал Сварог.
Когда за секретарем бесшумно затворилась дверь, взялся за оставшиеся бумаги, коих было не так уж много. Ничего особенно интересного, если не считать жуткого скандала, разразившегося на заседании Ассамблеи «Родниковая Вода», несколько лет пропагандировавшей воздержание от алкоголя путем издания за собственный счет соответствующих брошюр и распространения их по кабакам (распространители ломили за свой нелегкий труд жалованье втрое больше обычного, ссылаясь на то, что регулярно подвергаются насмешкам, а то и рукоприкладству). Председатель Ассамблеи маркиз Дегелен явился на заседание вдрызг пьяным, с трибуны швырнул в зал свою нагрудную цепь председателя с эмблемой общества и заявил, что ноги его не будет... (нецензурные определения канцеляристы деликатно заменили парой строк точек). Сварог фыркнул, не удержавшись. Сколько маркиз продержался в громогласно объявленной завязке? Ага, четыре года. Ну, так оно чаще всего с завязавшими и бывает...
Все время, пока он читал бумаги, думал: решится Интагар или нет. Ага, все же решился. Последняя папка содержала один-единственный лист, на котором написано всего несколько строчек. Две недели назад графиня Канилла Дегро создала свою Ассамблею, поименовала ее Ассамблеей Боярышника и взяла бразды правления в свои руки. Примерная численность членов. Место проведения заседаний. И все, ничего больше.
Четко все же Интагар понимает субординацию. Уж ему ли не знать истинного лица графини Дегро, ее места и роли в этой жизни. Тихарей к Канилле не подсунул и особенно вникать в ее развлечения не стал, но дипломатично просигнализировал — мало ли что, вдруг король не знает... Король все прекрасно знал — так уж сложилось, что о «Боярышнике» ему известно почти все, так уж обстоятельства сложились, и никакого компромата он тут не усматривает: Канилла соблюдает совершеннейшую благопристойность, если не считать одной интересной детали, но и она, в общем, ни о чем дурном не свидетельствует. Человек тридцать обоего пола, две трети — лары и лариссы (не только из числа юных соратников Сварога), танцы до упаду, вполне безобидные игры. Есть, правда, и «задние комнаты», но они предназначены исключительно для сложившихся пар, у которых просто-напросто нет своего любовного гнездышка, а пользоваться номерами, пусть даже самых респектабельных гостиниц, они просто стесняются или боятся огласки (как в первую очередь дочки Интагара, тоже состоящие в Ассамблее). Добрая душа — Канилла Дегро. Сама в свое время немало намыкалась без того самого гнездышка, так что покровительствует влюбленным вовсю, коли уж есть теперь все возможности. Хороший все же человечек растет. Впору в который раз мимолетно удивиться: каким чутьем Яна в свое время отобрала в друзья и подруги людей без самой ничтожной капли гнили? А ведь Древним Ветром тогда еще не владела...